Замок над Морем. Сила рода

Герцог?

Нет, что вы! Обычный наемник!

Только лицо у него… как будто он чего-то опасается. И на руках у него маленький ребенок.

Это малыш – или малышка, чуть старше Эдмона, завернутый в плащ. Кажется, все же мальчик. Или…

Герцог стоит на берегу моря, смотрит остановившимся взглядом на воду, а потом, решившись, осторожно сажает ребенка на лежащий прямо на земле мешок и начинает раздеваться.

Алаис отмечает, что для сорока-пятидесятилетнего мужчины у ее предка отличное тело – сильное, сухощавое, с развитыми мышцами. Явно не за письменным столом он ночи просиживал.

Когда на нем остается одна набедренная повязка, герцог принимается раздевать малыша… Все же это мальчик. И не просто чей-то мальчик.

Глаза такого цвета Алаис уже видела, и не раз.

Морские глаза Королей.

Из одежды откуда-то вытаскивается кинжал, герцог подхватывает ребенка и идет к морю. Алаис замирает в ужасе.

Убьет?

Ой… страшно.

Но вместо смертоубийства герцог просто заходит в воду по грудь. Поднимает ребенка перед собой на вытянутых руках.

– Кровью и Морем свидетельствую, что это мой сын. Кровь от крови Карнавон, плоть от плоти рода и Моря. Да уснет королевская кровь…

Царапина на запястье герцога, царапина на ручке ребенка, кровь смешивается в соленой воде…

Вода вокруг стоящих людей словно вскипает, кишит рыбой – или осьминогами, Алаис не может понять, что это за мелькание вокруг них, герцог и ребенок словно в центре воронки водоворота находятся. Но из-под воды никто не показывается. Совсем никто…

– Спи крепко до той поры, пока не призовет тебя Море.

Мальчик не плачет.

Он смотрит на герцога, а глаза у него меняются. Постепенно, потихоньку… и вот они уже не бездонно-синие. Они какие-то невнятные, темно-серые, почти черные.

Карнавон?

И Алаис просыпается, дрожа от ужаса. Не потому, что герцог что-то сделал с ребенком, а потому, что поняла смысл видения.

Король действительно доверил Карнавону самое дорогое, что было у него – сына. Отдал, чтобы герцог спас его, вырастил и воспитал как своего. И…

Королевская кровь влилась в род Карнавон. И – уснула.

Бывает такое?

Алаис уже готова была поверить во все, что угодно. Если уж Ириона видела… почти лично. Крепко уснула, до той поры, пока… что?

Как Море должно призвать королевскую кровь? Лично ей даже думать об этом не хотелось, но… Не потому ли у нее меняют цвет глаза?

Нет! Думать об этом было слишком страшно.

Рядом зашевелился Луис, приоткрыл глаза…

– Алаис?

– Да.

– Мне сейчас такое приснилось…

Алаис вздохнула. Да, похоже, они в одной лодке.

– Попробую угадать. Твой предок Лаис?

– Да. И он забрал девочку с синими глазами…

– А еще усыпил кровь Королей. Верно?

– Ты… знаешь?

– У меня был мальчик. Во сне…

Луис дикими глазами поглядел на женщину и принялся уточнять детали. Как оказалось, сходилось почти все. Разве что Лаис поехал забирать девочку с помпой и кучей народа. Кареты, свита…

Ритуал совпал до мелочей. И глаза у девочки стали карими.

Алаис поежилась, обхватила себя за плечи руками.

Выводов вслух не делали ни она, ни Луис, но…

– Интересно, какими станут твои глаза, когда мы уедем с Маритани?

* * *

Утром ни Алаис, ни Луис не говорили о приснившемся. Им обоим было страшно. Даже не так – они испытывали жутко нутряной, нерассуждающий страх, который заставляет орать и бежать куда попало сломя голову.

Безумно страшно.

Это ведь не абы что, это ответственность, и если они о ней знают…

Алаис мрачно прикидывала, что отвертеться не удастся. Остается минимизировать последствия, то есть – собрать знания.

Незнание закона от ответственности не освобождает, а вот знание – с легкостью. В любом договоре есть сноски мелким шрифтом, есть недоговорки, есть подводные камни, и если их найти…

Она найдет?

Стимул был, и качественный: жить хотелось. Долго и счастливо.