Всерьез и в шутку

Иль галоп по Европам
с ездою сто раз через Сену.
Если в теми лакун зачерпнуть
небылиц непорочных,
Можно понять, как им страшно
идти на поверхность.
Кто не способен копать
глубоко между строчек,
Не сделал открытий,
довольствуясь парой отверстий.

Объективность

Объект, маргинал объективности,
По наклонностям – беспримерный,
Сознанью доводится вынести,
Оградив, по возможности, нервы.

Над ним коррелят астрофизики
И посылы астральной жути
В коллизиях искру не высекли —
Так кривое пространство шутит.

Глаз и сглаз допотопного ящера
В лунке мшистого парапета
Сбереглись для впередсмотрящего
С утопического корвета.

На портике с дымными сколами —
В духе клинописи прожилки;
Лишь чудищ латунные головы
В тоску криптограммы проникли.

Наука из дел объективности
Изгоняет проделки чудны?е,
Аш два о не намерена вынести,
Как вода, похожденья мессии.

Фатум-моргана

Вне судьбы организмов, галактик,
Продуктивных и праздных структур
Тот живет, кто без тактик и практик
Бесконечность себе разомкнул.

Там ничто никому не дается:
Всё у всех навсегда вновь и вновь,
С оптимальной несчетностью опций,
С оптом сброшенного со счетов.

Так вот мистика, бред, умозренье
Здесь рисуют не белый тот свет;
Их прови?деньям их провиде?нье
Подставляет пропащий сюжет.

Планиды петляют под солнцем
С полномочьем удавки-петли;
Среди них даже есть марафонцы —
Далеко в своем деле пошли.

Ариадне в тисках лабиринта
Не послушен ведущий клубок;
Доля тех, кто за ним, незавидна,
Как только завидит их рок.

Сумма временных судеб пустячна
Перед тем, что вовек не судьба.
Шар земной – отфутболенный мячик.
Кто здесь видел в гробу себя, значит
Больше стоптанного себя.

В эпилоге

В эпилогах и чинных, и чванных трагедий
Наблюдается твердых понятий расплав;
Плод запретный под споры о вкусах где съеден
Целиком, где составил основу приправ.

Не о прежнем болят повзрослевшие раны,
Поменяли валентность итоги борьбы,
И как будто по неким законам не-жанра
Тайный смысл наивысшей ценою добыт.

В эпилоге прыгучие планки амбиций
Не под сенью знамен – под сонливостью стрех.
А бог из машины в пятнадцати лицах
Наблюдает безличной стихии успех.

Лето

Липы измазаны солнечной радостью,
Склонно к жалости жало у пчел.
Аскет, что в пещере от счастья упрятался,
Вдруг ее ненадежною счел.

Ахилл, черепаху оставив на привязи,
Догоняет для галочки нимф.
Окстившись, Харон делегацию вывезет
Не туда, куда требует миф.