Бухта надежды 3. Испытание прочности

Она ведь даже и не поинтересовалась, куда они едут. Как-то даже не додумалась. Радость от появления живых людей, которые были способны за себя постоять, так и затмила все мысли, превратив всегда умную женщину в какую-то болванку, тупо подчинившуюся чьему-то приказу. Но она и дочь были живы, здоровы и в относительной безопасности в окружении вооруженных мужчин…

Стоп!

«А так ли они безопасны?»

Эта мысль вдруг напугала женщину. Вот так вот, не думая, не глядя, сорваться куда-то с толпой незнакомых мужиков… Да это же верх глупости и легкомыслия! Еще и с ребенком…

Теперь Лара со страхом, который всеми силами старалась скрыть, рассматривала нежданных спасителей, стараясь найти то ли подтверждение, то ли опровержение своим мыслям. Никто на нее не набрасывался и не насиловал прямо здесь и сейчас, но это тоже не показатель – видок-то у нее тот еще, не каждому по душе. И вообще… может, они брезгливые?

Мыли заводили ее все дальше и дальше, вызывая перед глазами не самые лицеприятные картины, которыми можно было бы пугать молоденьких девушек.

«Так сто-о-оп!» – сказала она сама себе, крепко сжимая виски. – «Так ты сейчас, дорогуша, совсем с катушек съедешь. Уже начала себе кино крутить…какое немцам и не снилось. »

– Мам, ты чего? – забеспокоилась и заерзала рядом Алька, тонко уловив на уровне шестого чувства резкую перемену в поведении матери.

– Голова разболелась… – не стала пугать дочку раньше времени Лариса, инстинктивно ближе пододвигаясь к ней, словно желая ее огородить от собственных страхов, о которых дочь, к счастью, даже и не догадывалась. Алька, полностью удовлетворенная ответом матери, с интересом уставилась в окно. Ей, как жительнице южной части города, не часто приходилось пресекать бухту на катере – только в редкие поездки в гости к подруге матери. Поэтому сейчас девчонке все было интересно. Да и Лариса мысленно вздохнула от облегчения, видя, что дочь абсолютно спокойно восприняла столь стремительные перемены в их жизни.

Конечно, в первые дни затворничества в диспетчерской портофлота Алька, как и

всякий активный ребенок, в попе у которого торчало не одно шило, неимоверно страдала, чем доводила и так раздраженную мать до белого каления. Но потом ее энтузиазм как-то поутих на фоне того, что творилось за окнами. Выходить на улицу совсем не хотелось. Все же это небольшое здание было какой никакой, а защитой от того кошмара, происходящего за его стенами. Но когда закончилась еда, Ларисе волей неволей пришлось выбраться из укрытия, ибо в противном случае им грозила медленная и мучительная смерть.

То, что подмоги ждать не от куда, Лара поняла дней через пять, когда город постепенно погрузился в тишину, изредка нарушаемую отдаленными звуками выстрелов – в центр уже мало кто рисковал соваться. Еды уже не было сутки, Алька начинала противно ныть, не реагируя на слова матери, да и мысли самой Лары словно заколдованные вились исключительно вокруг еды. А уж учитывая то, что буквально в нескольких метрах располагался магазин, то гасить в себе голодные спазмы становилось все тяжелее и тяжелее. Благо хоть с водой проблем не было – в нескольких помещениях нашлись десятилитровые кулеры с водой, а в одном так еще и дополнительный бутыль. Так что литров сорок питьевой воды было в распоряжении. Воду Лара старалась экономить, не тратя даже на мытье головы. Конечно, пока в кране была вода, с этим было попроще, хоть и не так удобно, а вот потом… С личной гигиеной дела обстояли тоже неважнецки – Лара уже даже перестала ощущать исходящий от нее запах, а вот Альке все было по барабану. Она, как и большинство детей, не очень стремилась чистить зубы или мыть голову. Так что ее подобные «мелочи» беспокоили мало, в отличие от ее матери.

Алька ныла, желудок требовал пищи… вот и пришлось собирать в кулак все остатки храбрости и, схватив дочкин рюкзак, спускаться вниз.

От воспоминаний Лару аж передернуло. То, что она увидела в магазине, могло надолго отбить аппетит. К тому же в самом магазине были эти… порядком побледневшие и осунувшиеся, но все такие же страшные. Лариса и сама не понимала, как она переступила через свой страх. Наверное это все же было из-за дочки. Ради нее она бы любому глотку перегрызла, похлеще любого «психа».

Вбежав в зал и отметив краем глаза, что кассирша за стойкой весьма тучная, а проход узкий, женщина ветром пронеслась меж рядов, сметая в рюкзак печенья и вафли. Крупы-макароны брать было глупо, ибо без плиты их бы пришлось хомячить всухомятку, но вот пару пакетов гречки Лара в рюкзак кинула. Ту можно было залить водой и оставить на ночь, тогда и есть ее вполне можно было – так говорила инструктор по йоге, увлекающаяся сыроедением. Ларе тогда казалось это дуростью, но вот сейчас почему-то вдруг вспомнилось как нельзя кстати. В рюкзак так же полетело все, до чего Лариса успела дотянуться – смотреть и сортировать было некогда. Тетка-кассирша все же неуклюже выбралась из-за стойки и теперь, задевая товар на полках своими телесами, устремилась прямиком к Ларисе, которую чуть было не вывернуло при виде объеденного плеча с обрывками тканей и видневшейся костью в обрамлении бурого мяса.

Лариса проскочила в соседний ряд и, постоянно оглядываясь, принялась искать спички – ночи были все же прохладные, а отопление как на зло отключили. Но найти их в такой суете было невозможно, да еще и кассирша, пройдя ряд, оказалась буквально в нескольких шагах от Ларисы. Хорошо хоть в магазине было два выхода. Лара взвизгнула и, плюнув на все, бросилась к двери выхода.

Продуктов хватило дней на пять – от постоянного стресса все время хотелось есть, а от осознания того, что еду нужно экономить, есть хотелось еще больше. Поэтому, когда за дверью чей-то голос пригрозил забросить гранату в помещение, Лариса не стала выкобениваться и тут же согласилась выйти. А теперь вот сидела и пыталась обмозговать свое решение. Но чем больше она задумывалась над ситуацией, тем все больше убеждалась, что иного решения просто не было. Ибо второй вариант был умереть с голоду.

Наверное, резко изменившееся поведение Ларисы все же бросилось в глаза командиру группы, так как он крикнул в открытую дверь, ведущую в капитанскую рубку, чтобы капитан правил в сторону Южной бухты, а сам направился к Ларисе, которая сжималась с каждым его шагом в ее сторону.

– Вы чего-то боитесь? – сел напротив нее мужчина, внимательно глядя женщине прямо в глаза. Все же взгляд у того был тяжелый, заставляющий внутренне сжиматься. Лара глаза не отвела, хоть это было и не легко. Смотрела прямо на него и пыталась понять, откуда она могла его знать, потому как этот мужчина в серой форме и с черной банданой на голове казался смутно знакомым – уж что-что, а память на лица у Лары была натренированной.

– Куда мы плывем? – дрожащим голосом перебила его Лариса и крепко сжала ладонь дочери, отчего та аж пискнула от боли и с удивлением уставилась на мать.

– Что? А… Сначала турне по Южной бухте. Надо глянуть кой-че.

– А потом?

– Потом на базу.

– А…

– Где у нас база? Я что-то не понимаю, что именно вас так беспокоит? – мужчина подался вперед, облокотившись локтями на широко расставленные ноги. – Вы бы предпочли остаться в самом центре города, где с трудом прошла хорошо вооруженная группа людей? И заметьте – отнюдь не дилетанты в вопросах применения оружия. Что вас так пугает?

– Меня не… – Лариса нервно сглотнула и быстро замотала головой из стороны в сторону, попытавшись переубедить мужчину. Но тот хитро улыбнулся, словно видел все эти попытки насквозь и считал их абсолютно жалкими. Поняв это, Лара и вовсе скисла.

– Не надо меня лечить! – перешел на молодежный жаргон командир отряда. – А то я не вижу… Врать у вас не очень получается, а уж расширенные от страха глаза я ни с чем не спутаю. Так что? Рассказывайте, что вас так волнует.

Лариса засопела, не зная, что ответить на эту изобличительную речь. Поэтому не нашла ничего лучше, как сказать сущую правду.

– Я боюсь неизвестности. Нет, не так… Я боюсь вас.

– Меня? – искренне удивился собеседник и откинулся назад, удивленно приподняв брови, словно искренне не понимал, чем же он мог напугать эту женщину. – Чем же я так страшен?

– Да нет… – покачала головой Лариса, не зная, как правильно сформулировать причину нахлынувших на нее страхов. – Не конкретно вас, конечно. Просто… как бы вам объяснить… В наше время очень небезопасно отправляться куда-либо в компании незнакомых мужчин. А уж тем более сейчас.

Лариса закончила говорить и закусила губу, ожидая реакции или ответа.

– А-а-а! Вот вы о чем. Понимаю. Вас терзают мысли о вашей дальнейшей судьбе… – Мужчина пару раз согласно кивнул, но потом пренебрежительно махнул рукой. – Но можете расслабиться. Мы не маньяки, не работорговцы, не держатели притонов. Мы – обыкновенные солдаты, которым удалось укрепиться в новом мире.

Лариса почему-то, даже сама не зная почему, ему поверила. Или может, ей так хотелось верить, что все будет хорошо и они с дочерью теперь в безопасности, что она не думая зацепилась за это уверение.

– Так куда мы плывем? Где ваше … укрепление?

– В Голландии.

– В ядерном институте? – переспросила Лариса, не представляя, как там можно жить. Хотя… жили же там как-то студенты, общежития были. Значит, мало-мальски пригодные условия проживания имеются. Да и выбирать-то особо не приходится. Не в том сейчас она положении.

– Да. Но вы можете отказаться. – Пожал плечами командир отряда, чем несказанно удивил Ларису. – Никто вас за ноги тянуть не будет.

– Отказаться? – не поверила своим ушам Лариса, гневно глянув на не в меру       разрезвившуюся Альку, которая уселась на крышку ниши для хранения спасательных жилетов, о чем свидетельствовала надпись на ней, и таращилась в окно, не забывая при этом мотылять ногами, постоянно задевая каблуками обшивку.

Гневный взгляд матери не подействовал должным образом, Алька, довольная тем, что наконец выбралась из закрытого помещения, в котором пришлось просидеть две недели, словно с цепи сорвалась, вдохнув запах свободы

– Алька, немедленно сядь нормально! Немедленно! И прекрати стучать и болтать ногами. Сколько я тебе раз говорила?

Девчонка на какое-то мгновение замерла и, скривив недовольное лицо, нехотя пересела на сиденье, демонстративно надув губы и нахмурив брови.

– В каком смысле отказаться? – вновь переспросила Лариса. – И остаться в городе… как вы там говорили… где сложно пройти даже хорошо вооруженному отряду? Выбор не ахти, если честно.

Лара хмыкнула и отвернулась, демонстрируя все свое отношение к подобного рода «выбору». Сидящий напротив собеседник почесал лоб под банданой и заметил:

– Вы слишком плохого мнения обо мне. А говоря про отказ, я имел ввиду перебраться в то место, где сейчас обосновались выжившие под руководством военных. Не только мы смогли организоваться.

– И где это место? – чисто из интереса поинтересовалась Лариса, вновь переведя взгляд на собеседника.

– На территории винного завода «Золотая балка».

– Нет уж! – раздраженно фыркнула Лара. – Я уж лучше в «галоше» обоснуюсь, чем в неприспособленных для проживания бетонных коробках.

Собеседник не стал акцентировать внимание на том, что дареному коню стоматологическое обследование не проводят, а лишь хлопнул себя по колену и согласно кивнул:

– Ну так решено. По прибытию в гарнизон пройдете режим регистрации, укажите ваши данные и данные вашей дочери, род деятельности… Ну в общем, ответите на все необходимые вопросы со всей честностью. Надеюсь, я развеял ваши страхи?