Любовь, комсомол и Танцы под Звёздами

– Ну, можно и в клуб. Только где мы будем слоняться после интерната до начала танцев? Может, к Толику заглянем? – я перевернулся страничку в альбоме и нанесла на следующий силуэт рюшечки и оборочки – эскиз платья для худышки Верочки.

– Ну, давай, заглянем! Сделаем ему сюрприз, – Надя заворожённо следила, как из-под кончика карандаша рождается рисунок романтического девичьего наряда.

В двенадцать дня на теплоходе «Обь» мы причалили к левому берегу. В начале июня Левобережье выглядело краше, чем осенью, когда я его увидела в первый раз и влюбилась в исконно русский провинциальный городок, хранящий устои и традиции ушедших поколений.

Я соскучилась по этим местам. Сколько раз зимними вечерами мы гуляли с Алёшкой по парку и набережной! Тысячи звёзд пересчитали, валяясь на сугробах. Сотни стихов прочли друг другу, сидя на скамейках. На всех по очереди скамейках! Миллион нежных слов говорил он мне о чувствах… А сейчас вокруг щемящая душу красота и грустное воспоминание об утраченной любви… И одиночество! Наверное, в первый раз я так остро ощутила боль от потери былого. Тайком от Нади смахнула слезу.

Мы вышли на центральную улицу и пошли по ней к ближайшей деревне. Проходя мимо школы Левобережья, увидели Алексея на спортплощадке. Ну как же без него на левом-то берегу?! Центр местной вселенной! Он тренировал команду и не заметил нас. Мы быстренько скрылись за зданием школы.

Девчонки поджидали нас. Комбинат подарил в цех три новые машинки, и кроме них ещё шесть стареньких были в рабочем состоянии. Из выпускного класса на выходные остались только пять девочек. Они показали отрезы ткани. В те времена считалось правилом шить выпускные наряды из ткани белой расцветки. Я недоумевала! Как красиво смотрелись бы платья светлой бирюзы, или небесно-голубые, или бледно-розовые! Но против закоренелых традиций не попрёшь внезапным наскоком, поэтому я предложила дополнительно украсить платья шарфами, поясами или накидками из ткани нежных пастельных расцветок. Девчонки с восторгом рассматривали эскизы.

Вдвоём с Надей обмерили фигуры выпускниц и принялись за раскрой, расстелив ткань на большом рабочем столе. Я объясняла построение выкройки: как правильно рассчитать росток, скос плеча, места расположения и глубину вытачек по линии груди, выкат проймы. Старшеклассницы умели шить, во всяком случае, быстро и аккуратно строчили швы. После раскроя деталей девчонки сели смётывать их, чтобы успеть с первой примеркой. А прострочить все швы и обметать срезы деталей я задала им к следующему воскресенью.

По моей просьбе мальчишки принесли из комнаты отдыха проигрыватель, и я включила «Вальс цветов» Петра Чайковского. Лариса Ивановна навестила нас с чайником и чашками, сама разлила чай, села сбоку, у окна, и наблюдала за мной, должно быть, прикидывала, за какие грехи и откуда такое «счастье» на неё свалилось.

Девчонки задавали вопросы по моделированию, про мою учёбу и про мой сегодняшний наряд, который с любопытством разглядывали: полосатые красно-белые брюки, белая блузка с коротким рукавом и поверх блузки – голубая джинсовая куртка, а на голове – французская летняя шапочка из тоненького трикотажа в красно-белую полоску. Я любила разнообразные головные уборы, даже эксцентричные, и умела их носить так, что они выглядели уместными и летом. Уместны для Парижа! С Романовском Приволжским всё ещё оставались непонятки… белая ворона у старшего поколения вызывала оторопь.

В интернате мы пробыли до 17 часов, отобедали в столовой вместе с ребятами и персоналом. И пошли в город мимо дома Алексея и городской школы. До открытия клуба оставалось ещё полтора часа. Но идти в дом Толика трусиха Надя так и не решилась, и мы направились к набережной посидеть на скамейке и полюбоваться сверху панорамными видами. Я вынула из сумки альбом и начала рисовать. Надя скучала, болтала ногами и то и дело поглядывала на часы.

К пристани причалил теплоход. С него сошла шумная компания молодёжи. Среди них мелькал Толик. Он держал за руку высокую стройную девушку.

Надя напряглась и взглянула на меня:

– Лин, это то, что мне кажется?

– Ой, не пори горячку! А вдруг это его двоюродная сестра? Он же рассказывал про родственников из Заречного.

– Ага, «сестра»! И два парня-сослуживца, которые были с нами на Новый Год! Значит, у Толика намечается вечеринка. И он, гад, не позвонил мне в пятницу! Никаких планов на выходные не обговорили, – негодовала Надя.

Я обняла её за плечи и притянула к себе:

– Надь, посмотрим на развитие событий. Может, зря себя накручиваешь. Владимир тоже держит меня под ручку, когда вдвоём топаем до интерната. Это же ни к чему не обязывает! Просто опора, помощь со стороны мужчины.

Сзади хрустнула ветка, и мы обернулись. Через поляну жёлтых одуванчиков к нашей скамейке спешили Валерий с сиренью в руках и незнакомый мне невысокий длинноволосый парень в джинсовой куртке.

– Здравствуйте, девчонки! Можно присесть рядом? – Валерий протянул нам по ветке запашистой сирени.

На запах сирени у меня аллергия, и я громко чихнула. Надя витала в мыслях и молчала.

– Привет, Валера! Ну что за вопрос? Садитесь, конечно! – я убрала сумку и положила на колени, накрыв альбомом.

Длинноволосый парень обошёл скамью, продемонстрировал выбеленную надпись «Sashenka» на спине и встал напротив меня, загородив обзор на Волгу.

– Александр, – он оценивающе окинул меня взглядом всю от шапочки до кроссовок. – Приехал из центра друга навестить, ну и в клуб ваш заглянуть. Говорят, у вас здесь винил улётный.

– Это Лина и Надя, – представил нас Валерий.

– Лина? Ну, я и сам догадался: та самая Принцесса Грейс Келли. И правда, похожа, но миниатюрнее и упакована в ногу со временем. Зачётная ты гёрла, Лина!

Валерий заёрзал, опустил голову и раздавил пяткой туфли окурок, валявшийся около скамьи. Как же трогательно он смущается! Видимо, Александр озвучил Валерино личное сравнение с Грейс.

А манера общения «Сашеньки» с незнакомой девушкой напомнила мне Алексея в первый вечер нашей встречи. Ещё один плохой парень на моём пути? Такой же самоуверенный, напористый и наглый. И такие же скорые абстрактные комплименты. Я ничего не ответила, снова открыла альбом и продолжила набрасывать панораму, как будто и не слышала этого «Сашеньку». Ну не люблю я наглых парней!

– Лина, мы мешаем? – Валерий взглянул на меня характе?рным взглядом с прищуром, который я заметила и оценила в самый первый день моего появления на Левобережье почти девять месяцев назад.

Девять месяцев пристально наблюдает. И ноль инициативы! Да уж, за это время можно ребёнка зачать, выносить и родить! Почему всегда такие крайности: кто-то наглый и напористый, а кто-то смущается от одного взгляда на него? Где они, эти парни – золотая серединка? Андрей? Но его, как и Владимира, я рассматривала только как друга. Какие бы хорошие отношения ни складывались с ними, глаза обоих не цепляли меня: не было в них той глубины и загадки, которыми переполнены голубые очи Лёшки и карие Валерия. Значит, именно глаза – проводники в мою душу.

– Нет, Валерий! Не мешаете, – я продолжала рисовать и обдумывала, стоит ли высказаться сейчас, при Наде и Александре, и всё-таки решилась, – ты чертовски интересный парень, но почему такой неуверенный в себе?

Валерий только заморгал в ответ. Александр усмехнулся. Все молчали. Я рисовала.

– Можно тебя на минуту, Лин? Давай пройдёмся по набережной, – неожиданно Валерий поднялся и застыл передо мной, как солдат перед генералом. – Ты не против?

– Ну давай, пройдёмся! Пройтись могли бы ещё месяцев девять назад.

Мы молча шли рядом. Он остановился и повернул меня за плечи к себе.

– Лина, я не робкий. Такой я только с тобой. Ты же инопланетянка! И я не знаю, как подступиться.

– Ну, спасибо, что хоть не «райская птичка»! – усмехнулась я. – Но Грэйс Келли мне нравится больше, чем инопланетянка. Во всяком случае, сравнение с реальным человеком, а не абстрактные фантазии.

Он склонился ко мне с намерением поцеловать, но я отстранилась.

– Минуточку, Валера! Мои слова о чертовски интересном парне ещё ничего не значат. Я не готова к такому неожиданному повороту. Извини!

– Ну и как не робеть перед тобой? Я даже не знаю, что предпринять…

– Валера, не хочу больше никаких ошибок, я ими уже наелась. Время покажет. Во всяком случае, я чувствую к тебе симпатию. И это уже немало. На общение я согласна, но… пока не более того.

Шли рядом. Молчали. Я смотрела на Волгу. Он вынул из кармана пачку болгарских сигарет «Стюардесса», движением фокусника ловко выстрелил сигаретой, поймал её на лету второй рукой, закурил. Не люблю курящих мужчин. Но Валерий так элегантно держал сигарету между пальцев, что я простила ему этот грех.

«Какие у него красивые пальцы и ногти» – подумала я и покраснела: ну что за чепуха лезет в голову?!

– Вы идёте в клуб? – прервал Валерий затянувшееся молчание.

– Да, хочу увидеть ребят-музыкантов. И не танцевала давно. Так что, если пожелаешь, можешь пригласить на любой танец, – подмигнула я ему.

Мы направились к скучающим на скамейке Наде и Александру.

В клуб пришли вчетвером. Парни купили билеты, а я проскочила блатным зайцем.

Гардеробщица улыбнулась мне:

– Добрый вечер, Лина! Стало быть, сегодня будет жарко!

Я подала ей джинсовую куртку и сумку. Оказывается, гардеробщица – мама Николая и поэтому более-менее знала все подробности моих нечастых, но «эффектных» появлений в клубе.

Музыканты играли медляк «Алёшкина любовь»: