Назад в СССР (Полное издание)

И опять пауза…

– И? Лёша, ну что ты тянешь резину? Решил сказать – скажи, а иначе зачем начал?

– Сказала, чтоб не ломал твою жизнь. И лучше б оставил в покое сейчас, пока не поздно. Ну, или женился бы.

– Вот как?! Чего это вдруг Ирина печётся обо мне? И даёт тебе советы? И что означает «пока не поздно»?

Но он опять замолчал и опустил глаза. Мы сидели лицом к лицу. Он вцепился пальцами в воротник моего пальто, но глаз так и не поднял. На его лице заиграли желваки.

– И, Лёша? Ну, продолжай!

– Сказала, что была беременна от меня. Но мать вынудила сделать аборт, потому что моя матушка категорически не признала их, не приняла. Ну а я был зелёным пацаном в то время и ничего не знал ни про беременность, ни про встречу с матушкой.

У меня зашумело в ушах. Я не могла найти ни одного слова ни в осуждение, ни в поддержку. Просто молчала, зажав виски пальцами. Сидела на сугробе снега и молчала. И он сидел напротив. И не поднимал глаз.

– Зря я тебе рассказал. Мог бы и повременить пару дней. А так испортил встречу Нового года. Ну какой теперь праздник? Я же вижу, что сейчас с тобой происходит.

– Нет, хорошо, что открылся сегодня. Значит, оставим это в уходящем году.

– Кстати, – он посмотрел на часы, – Новый год уже наступил.

Вот так я встретила 1976 год в Романовске Приволжском, сидя в сугробе снега вдвоём с мужчиной, а не мальчиком. И с этим мужчиной у меня химия на межклеточном уровне. С мужчиной, который пока ещё не сказал мне ни единого слова о ЛЮБВИ, а только об абстрактной химии.

Когда мы вернулись в дом, ребята уже допили шампанское, сдвинули стол в сторону и смотрели по телевизору новогоднюю развлекательную программу.

– О, блудные явились, – подсмеивалась Надя, – как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Так и будете шататься бездомными по улицам.

Я прошла на кухню и поставила чайник, села на табурет и переваривала в голове всё, что услышала от Алексея. Горло сдавил ком. Осуждала ли я его? Наверное, да. Скорее, да. Но я искала ему оправдание. Парню не было даже восемнадцати лет, и он мало что понимал тогда и в самой жизни, и в сложившейся ситуации. Он мог бы скрыть от меня, мог бы, но не стал, хотя осознавал, что ранит. Значит, ему важно было рассказать. Да, я сочувствовала ему – ошеломляющая новость обрушилась на него внезапно. В голове роем возникали вопросы: зачем Ирина открылась сейчас, три года спустя, когда сама уже в браке? Меня пожалела? Нет, я не верила в это. За что меня жалеть? Разве я выглядела несчастной? Мне можно только позавидовать! Несмотря на молодой возраст, я разбиралась в людях, и даже по двум коротким встречам с Ириной, по её реакции я чувствовала, что любовь к Алёшке у неё не прошла.

Алексей вошёл на кухню.

– Ну, ты как, малышка? Прости, прости! – Он поцеловал мою руку.

Я встала, налила чай в две чашки, подала ему одну.

– Было, было, да прошло, Лёша. Это твои слова. Я приняла тебя таким, какой ты есть. Конечно, ты не ангел, Лёша, но и не демон тоже. Если бы мы всё могли предвидеть, то избежали бы многих ошибок. Это и есть жизнь, Лёша, со всеми её перипетиями. Непростая такая «сэлявишка».

Вот здесь, как в любовных романах, напрашивается написать: «Он встал, нежно обнял меня и покрыл лицо жаркими поцелуями». Но он не встал. Не обнял. Не покрыл. Мы молча смотрели друг на друга, пока у обоих глаза не увлажнились. Как о многом могут сказать глаза, когда не находишь нужных слов! А его глаза… Его глаза были необыкновенно выразительными: говорящими, изучающими, недоумёнными, вопрошающими, ласкающими, чарующими, влюблёнными, виноватыми, и через них он транслировал чувства. Но и этих слов недостаточно, чтобы описать ЕГО глаза. Впрочем, есть одно самое точное сравнение – МАГИЯ. Таких глаз я ни у кого не видела. Ни у кого. Никогда. Никогда не только на тот момент, но и за всю свою жизнь.

Да, мы разделили эту боль. Как бы банально ни звучало, но она действительно стала нашей общей…

Всю ночь мы просидели в одном кресле. Я так и уснула под утро у него на коленях.

*      *      *

Утро первого января. Праздник Новый год. Девчонки мыли посуду. Парни топили печь, травили анекдоты и громко смеялись.

– Доброе утро, малышка, – сказал Алексей и вытянул ноги, затёкшие от долгого сидения в одной позе.

Я поднялась с его колен, тряхнула головой, прогоняя остатки сна.

– О боже! Девять утра! Вы почему не разбудили раньше? – набросилась я с возмущением на девчонок.

– А куда спешить? Весь день в нашем распоряжении, – зевнула Надя. – Сейчас позавтракаем и пойдём на гору кататься на санках.

– Какие санки?! Я в тонких колготках и в мини-платье.

Алексей услышал разговор и зашёл на кухню.

– Не-е, санки у нас отменяются точно. Я украду у вас Лину и поведу с родителями знакомить. Но вечером танцульки в клубе, если есть желание, – он посмотрел на меня, – есть же, Лина? Можем все там снова встретиться.

Надя подмигнула Алексею и перевела взгляд на меня:

– К родителям? Лина, это о многом говорит – Лёшка не особо гостеприимный товарищ.

Я утащила Алексея за руку в зал.

– Лёша, я не готова к родителям, извини… да и не в таком виде к твоей строгой матушке. Но у меня есть встречное предложение. В Заречном живёт моя тётушка Василиса, очень душевная, а я совсем забыла про неё, не видела уже два месяца. Я с удовольствием съездила бы к ней с Новым годом поздравить и с тобой познакомить. Как ты на это смотришь?

– Всё, что пожелаешь, малышка! – он притянул меня к себе и обнял.

– Алёш, тогда мне надо вернуться домой: переодеться, взять коробку конфет, подарки племянникам. Давай встретимся часа через четыре на автостанции Правобережья. Сегодня районный автобус курсирует в Заречный даже чаще, чем в обычные дни, развозит родственников туда-сюда.

– Договорились! Я тоже позастольничаю с предками, да схожу сестру с зятем поздравлю. Благо дело, они живут по соседству.

Мы поблагодарили Толика за гостеприимство, тепло попрощались со всеми, и Алексей проводил меня до дома Капы.

Капу я поздравляла тридцать первого с утра. Новый год она встречала с соседкой тётей Валей, пили чай с тортом.

Вернувшись к ней первого января, я расцеловала её. Посидели минут пятнадцать, поговорили. Капа знала, что я встречала Новый год в доме Толика, но не расспрашивала подробности о компании. Про Алексея я всё ещё не хотела рассказывать, помня, как негативно она воспринимает его. Попрощавшись, убежала в общежитие привести себя в порядок и забрать купленные подарки.

Январь, Февраль 1976

«Первый раз, как в первый класс». 1 января 1976

– Линочка, доченька, наконец-то! – обнимала меня тётя Васеня, затем повернулась к Алексею. – А парень-то какой! Орёл! Рада видеть, сынок!

Тётушка обняла и Лёшку. И мы прошли из прихожей в зал. Дядя Аркаша и Владимир сидели за столом, играли в шахматы. Мальчишки-погодки Вася и Миша разлеглись на полу и катали подаренные дедушкой и бабушкой машинки. Жена Владимира Любаша хлопотала на кухне. Подростка Оленьки след простыл: гуляла где-то со своим парнем Андреем. Молодо-зелено, дома не сидится!

У меня защемило сердце от чувств: всё здесь по-семейному тепло и уютно, всё согрето материнской любовью и заботой.

Мужчины отодвинули шахматы, встали поприветствовать нас: расцеловали меня, пожали руку Алексею. И оба одновременно выдали: «Смирнов!!!». Ба! Лёшенька – известная личность, оказывается…

Я подарила мальчишкам красочно упакованную мной большую коробку. В коробке скрывалась железная дорога с паровозиками и вагончиками, управляемыми от пульта. По моей просьбе её купил в «Детском Мире» Москвы Сергей Петрович, когда ездил в столицу по делам.

Визг, крики, хлопки, прыжки и счастье мальчишек заполнили весь дом. Мужчины тоже, как дети, увлеклись игрушкой и дружно собирали рельсы, шлагбаумы, здания вокзалов.

– Тётя Лина, ты Фея, что ли? – спросил младший Мишенька.