Жажда Дюрка. Том 2. Слёзы немеркнущего огня

Когда золотой Идол с Родовым огнем табасаран окажутся в руках их кагана, ему покорятся все каспии, гирканы, албанцы, леги, иберии, утии, живущие по берегам Каспийского моря. Тогда все хазары заживут в тепле, уюте и в достатке.

* * *

Смех, который раздался в стане врага, возвратил Иова с Раном к реалиям жизни. Надо было осмотреться, принять решение. Самый главный костер на плато Дюрк горел между огромным дубом и небольшим домиком, темнеющим на краю. Шаманы и жрецы у домика своим богам делали жертвоприношения. Вокруг священного дуба семью кольцами водили хоровод старики, женщины и дети. На майдане в зикре, неистово распевая молитвы, раскачивались со стороны в сторону благочестивые мусульмане. По краю плато ходили стражники, вооруженные увесистыми дубинами и копьями.

Разведчики увидели, что многие паломники были навеселе. В подпитии были даже некоторые стражники. Иов с Раном переглянулись: неужели их проводник сказал правду? Паломники, по-видимому, отмечали какой-то свой праздник, расположившись вокруг костров. Одни из них, обступив костры, увлеченно беседовали. Другие хохотали. Третьи играли на каких-то струнных инструментах, бубнах. Четвертые нетрезво им подпевали.

На вертелах паломники крутили огромные куски мяса. Жрицы с глиняными кувшинами подходили к паломникам у костров, оставляли напитки там. Возвращались к домику, брали новые кувшины, подходили к другим группам. Из кувшинов жидкость – разведчики догадывались, что это вино – отдыхающие переливали в бараньи рога, жадными глотками опустошали их.

На другом краю плато, у входа в аул Хустиль, у небольшого костра тоже сидела вооруженная стража. Их дубины, луки с колчанами стрел, копья были прислонены к стволу дерева. Другая стража в начале поляны охраняла тропу, ведущую к пещерам Дюрк. На всей поляне, от священного дуба до козырька под отвесной скалой, сидели сотни паломников.

Иов и Ран из зарослей борщевика изучали тропу, ведущую к галерее пещер Дюрк. По всей тропе больше не видно было вооруженных стражников, охраняющих ее. Иов посмотрел в глаза старого табасаранского колдуна, их проводника. «Кажется, этот плут насчет того, что все стражники, охраняющие священную пещеру Дюрк, будут в подпитии, не обманул». Если отряд хазар, который пробирается на плато со стороны аула Хустиль, отвлечет на себя табасаранских стражников, другой отряд хазар по козьей тропе незаметно просочится на плато. Они на пирующего врага неожиданно нападут с двух сторон. Стража, охраняющая вход в галерею пещер Дюрк, окажется в окружении хазар, отрезанной от главных сил.

Внезапность, решительность, отвага хазар решат судьбу золотого Идола с Родовым огнем табасаран.

По тому, как у костров на шкурах зверей мирно празднуют небольшие группы воинов, Иов и Ран догадывались, табасараны не ведают о предательстве их главного жреца. Они, тем более, не ожидают нападения хазар на пещеру Дюрк.

Двое из стражей, стерегущих вход на плато со стороны аула Хустиль, к дереву прислонили оружие, присели к костру. Они на концы шестов нанизали огромные ломтики мяса, стали жарить на углях. Из-за кустов показался третий стражник, который дозором обходил край плато. Четвертый страж, тоже со шкурой рыси, привязанной к массивной спине, подошел к костру. Пока его напарники жарили мясо, он раскупорил глиняный кувшин с вином, разлил по глиняным кубкам, протягивая товарищам. На его красном, как медный котел, лице, обросшем густой курчавой бородой, и широкой волосатой груди играли блики огня.

Пятый страж, не обращая внимания на напарников, закинув массивную дубину на плечо, ходил вдоль тропы. Порой он подходил к одному из костров с тлеющими углями, вокруг которого мирно спали паломники, подбрасывал валежник, не давая кострам погаснуть. Этот стражник ответственно относился к службе. За тропой ходил бесшумно, незаметно, как охотник, подкрадывающийся к зазевавшемуся зверю. Порой он останавливался, приподняв висящее огромное ухо, слушал ночной лес, уходящий в спячку. Прислушивался к шорохам зверей, которые в чаще леса подкрадывались к своей добыче. Его длинный ноздреватый нос с пучками волос, торчащих наружу, подозрительно принюхивался к запахам леса.

Этот воин был на голову ниже своих напарников, возящихся у костра. Но кость его была широкая, и в плечах он был намного шире, мощнее них. У него была несоразмерно большая круглая голова, крепко сидящая на короткой бычьей шее. Его волосы на голове, широченная борода от бликов костра отливали рыжим. С шеи на плечи свисала медвежья шкура. Мощная грудь, плоский живот, короткие сильные руки, массивные плечи обросли волосами. Он уверенно держался на коротких кривых ногах, которые по силе не уступали бы ногам доброго скакуна. Во всем его теле чувствовалась медвежья сила, мощь, уверенность в себе.

Он вдруг с подозрением замер, широченными ноздрями топорного носа втягивая в себе запахи, доносящиеся с противоположного, за ущельем, холма. Его чуткий нос улавливал чужие запахи, не похожие на чьи-то из местных племен. Сердце учащенно забилось. Он обратился к напарникам:

– Вы ничего подозрительного не чуете?

– Чуем, – захохотал один из них. – Хорошо чуем запах жарящегося на вертеле мяса.

– Ран, стража, что у входа с аула на плато жарит мясо, кажется, вынюхала нас. Ветер переменился, дует от нас…

Хазары отползли назад.

– Пора давать сигнал для нападения. Как ты думаешь, успеем перебраться на ту сторону к тому времени, когда напротив нас на костре будет готово мясо?

– Да, Иов. Командиру отряда наш доклад понравится. Если по лесу, растущему по краю плато, скрытно добраться до поляны перед галереей пещер Дюрк, табасаранские стражники ничего не успеют предпринять.

– К тому же, Ран, полагаю, что они хорошо отмечают свой праздник.

– Да, колдун на нас здорово поработал. К нашему приходу многих успел одурманить!

Стражник на плато опять, прислушиваясь, принюхиваясь, заподозрил чужие запахи. Напарники успокоили его, предлагая мясо и кубок вина:

– Успокойся, это тебе померещилось. Лучше отведай джейрана и запей молодым виноградным вином.

Разведчики хазар криком совы подали знак своим воинам к наступлению.

* * *

На плато Дюрк с двух сторон надвигалась смерть. Хазары, зная, что им по крутизне придется преодолеть узкую тропу, ведущую на плато Дюрк, были легко одеты, обуты в бесшумные унты на войлочной подошве. Они не были отяжелены лишней военной амуницией. В руках держали лишь увесистые дубины, копья, короткие мечи, за спинами торчали луки, колчаны со стрелами.

Хазары на плато Дюрк напали с двух сторон. Они летучим броском сняли стражей, стоящих у входов на плато.

Три стражника на развилке аула Хустиль, что отдались пьяному разгулу, не успели даже дотянуться до оружия, что находилось под рукой. Хазары ударами увесистых дубин раскололи им черепа. Такая же участь постигла и веселящихся у костров стражей. Хазары работали быстро и профессионально. Многие паломники, спящие у костров, даже не успели почувствовать смерть.

Все же кто-то успел крикнуть, предупредить стражников, охраняющих вход в галерею пещер Дюрк, спящих у костров, под козырьками скал.

Эти стражники и вожди табасаранских племен были ошеломлены внезапностью нападения. Главное, они были дезориентированы бездействием стражей, стоящих на погранзаставах от северных границ Табаристана до стражей на плато Дюрк. К тому же никто не понимал, кто организовал празднество с обильным угощением и вином на майдане жертвоприношений, когда вождь Мерден со своей дружиной и другие табасаранские дружины сражались с персами на южных границах Табаристана. В этой ночной суматохе никто не был в состоянии остановить хазар, защитить паломников. Во-первых, хазары своей внезапностью ошеломили стражей Дюрка. Во-вторых, хазары многократно превосходили их в силах.

На подступах аула Хустиль завязался кратковременный бой, где были поголовно истреблены его защитники. Отряд хазар, проникший на плато Дюрк с южной стороны, окружил табасаранских стражей у входа в священную пещеру.

Стражники священной пещеры за свою святыню дрались, как барсы. Но хазары одолели их числом и внезапностью нападения. Ту горсточку стражей, что осталась в живых, хазары прижали к отвесной скале. Одним раскололи черепа, других закололи копьями, многие кинулись с обрыва, чтобы живыми не сдаваться врагу. Исход сражения был предрешен.

Теперь хазары на плато Дюрк, гоняясь за ранеными стражниками и паломниками, ударами дубин и копий добивали их. Стоны, крики о помощи женщин и детей доносилось со всех концов плато.

Специальная группа кагана, выполняющая его особое поручение, проникла в пещеру Дюрк. Она по винтообразным проходам галереи пещер спускалась к тому месту, где табасараны хранили золотого Идола, а в очаге из золотых кирпичей – Родовой огонь. Путь во все галереи пещер Дюрк хазарам был открыт.

По наущению проводника колдуна хазары знали, что они, не боясь за свою жизнь и нападение снаружи, проникнут в пещеры Дюрк. Под страхом смерти никто, кроме избранных, не имеет права переступить порог священного Дюрка. Только там, где находится золотой Идол и горит Родовой огонь, надо быть предельно осторожным. Эту сложность тоже он берет на себя. Так что хазары в галерее пещеры Дюрк никого не опасались: ни стражей, ни Меча, посланного небесами, ни небесного Камня. Разве что остерегались кары золотого Идола и Родового огня! Но для того чтобы усмирить их гнев, есть колдун, их страж, со старухами.

Командир отряда хазар с трепетом в душе ступал в первый этаж пещеры Дюрк. Хазары были поражены убранством пещеры. Везде горели лампы, очаги. Пол огромной пещеры семью рядами был устлан коврами. На стенах тоже висели ковры, шелк, бархат… Вдоль стен стояли сундуки, ларцы, набитые шелком, бархатом, драгоценностями. От очага в обе стороны тянулись ряды чанов, полные сушеного мяса, топленого масла, меда, разных круп… На противоположной стороне стояли каменные этажерки с огромными каменными и пергаментными книгами. Примерно так же были убраны и обставлены второй и третий этажи. Везде горели лампы, очаги, но нигде не было видно жрецов, колдунов, шаманов…

С первого по третий этаж вниз винтообразно уходили каменные лестницы. С третьего по шестой этаж между галереями были вырублены узкие проходы. Во всех галереях горели красиво инкрустированные червонным золотом очаги. На квадратных камнях, расписанных вязью, горели лампы. В стены были воткнуты горящие факелы, освещающие обширные помещения. Везде стояли этажерки с редкостными каменными, пергаментными книгами.

* * *

Когда хазары переступили порог шестого этажа, их глаза внезапно ослепил ярчайший свет, ударивший из глаз какого-то существа, стоящего на четырехугольном постаменте. Хазары со страху закричали, падая на пол, трясясь. Это табасаранский бог – золотой Идол с горящими красными глазами – успел метнуть в пришельцев огненные стрелы, ослепляя, поджигая их.

Но хазарам повезло, старухи, что сидели истуканами у очага, какой-то жидкостью окропили их глаза и предотвратили их полное ослепление и сожжение.

Хазары лежали на полу лицами вниз. Они не смели приподнять головы, тем более взглянуть на страшное золотое чудище с горящими, испепеляющими глазами. Колдун, что сидел в стороне от набожных старух, шепнул, чтобы дошло до каждого хазара:

– Теперь можете безбоязненно приподняться и оглянуться. Золотого Идола я повернул лицом в безопасную сторону.

Хазары, трясясь от страха, приоткрывали глаза, трусливо оглядывались. Они поняли – перед ними восседает бог табасаран, за которым в эти враждебные края отрядил их каган. Это золотой Идол, перед которым дрожат и персидские шахи, и турецкие паши, и индийские махараджи. Золотой Идол восседал посредине пещеры на огромном постаменте из черного мрамора. Напротив него, в стене, горел Родовой огонь. Убранство очага повергло хазар в шок. Очаг был выложен кирпичами из чистого белого и красного золота. В очаге, отбрасывая красные, зеленые, синие, оранжевые, золотистые языки пламени, горел Родовой огонь.

У очага, перед золотым Идолом сидел колдун, погруженный в медитацию. Он как две капли воды был похож на их проводника. Может, они обознались? Все эти горцы на одно лицо! Рядом с ним набожными взглядами застыли три старухи-шаманки, которые только что спасли хазар от неминуемой гибели. Командир хазар, когда прошел первый страх, осмелел, встал, огляделся. За ним на полу зашевелились и остальные хазары. Они взглядами искали переход из шестой в седьмую пещеру. Они были оповещены каганом, что основные богатства табасаран, припасы еды и воды припрятаны в седьмой пещере. Встали на четвереньки, проползли вдоль стен. Но из шестой пещеры в седьмую не нашли никакого прохода. Может, кагана обманули лазутчики? Выходит, их провел и старый лис, табасаранский колдун, что глазами зыркает перед ними! Где он, зачем опаздывает? Хазары обследовали всю пещеру в поисках прохода на седьмой этаж. Но прохода не было.

Тогда хазары занялись изучением главной пещеры табасаран. Как все верхние этажи, пол шестого этажа был устлан многочисленными слоями ковров, сумахов. На стенах висел шелк, вышитый золотом, бархат. Везде вдоль стен стояли сундуки, ларцы с драгоценностями, золотом, пряностями. Перед золотым Идолом, втиснутый в стену, горел очаг. Только хазары остерегались к нему подползти. Ведь там горит Родовой огонь табасаран! Он чужакам так же опасен, как золотой Идол, который их только что ослепил.

По ту и другую сторону очага рядами стояли чаны с сушеным мясом, топленым маслом, крупами, орехами, медом… По ту и другую стороны очага на гладких камнях стояли лампы. Везде были полки с каменными и кожаными книгами.

Один из хазар по заданию командира подполз к шаману, пытаясь с ним заговорить. Старухи перед хазарами неистово трясли рукам, набожно заглядывая на Идола, шевеля губами, пытаясь им что-то быстро объяснить.

Неожиданно до слуха хазар снизу, из глубин земли, донесся страшный рев вперемешку со стонами, криками о помощи то ли женщин, то ли детей. Рев усиливался, словно это ревут пещерный медведь и женщины, терзаемые им.

Глаза воинов-хазар случайно встретились с Родовым огнем. Очаг вдруг воспламенился красным пламенем, обдавая их невыносимым жаром. Хазары упали на пол, плача, умоляя, прося пощады… Снизу опять до их ушей донесся рев крупного зверя, плач, стоны.

Хазары не могли знать все тайны и причуды священной пещеры Дюрк. Это внизу грохотала подземная река, вытекающая из бездонного озера, находящегося за плато. Бывает, что озеро с причудами, закрыв выход, несколько дней подряд собирает воду. Когда оно заполняется до краев, открывается проход, и огромные каскады воды с грохотом, сотрясая горы, проносятся под седьмым этажом.