Искушение

– Начните с основ, читайте работы классиков, прежде всего своих, которых видите в институте каждый день, в том числе в нашей лаборатории, – Олег улыбнулся, – и, разумеется, зарубежных. Есть неплохие обзорные статьи, из них можно почерпнуть много полезного. Знакомьтесь с новыми результатами, старайтесь не пропускать их, они помогают зарождению идеи. Впрочем, процесс не быстрый, требует опыта и знаний. Идея должна созреть. Но для начала необходимо нахвататься информации, чтобы общаться с коллегами на одной частоте. Вы меня понимаете?

Как не понять? Ох уж эта пресловутая идея! Когда речь заходила о ней, Антон чувствовал себя школяром. Ведь под идеей подразумевалось если не готовое решение некой научной проблемы, то доказательный подход к её решению. Ему очень запомнился обрывок диалога пожилого корифея с молодым учёным, услышанный им в первый день своего появления в институте:

– Ну, хорошо, оставим лирику, у вас есть идея? – спросил корифей.

– Есть, – ответил молодой.

– Замечательно! Тогда давайте завтра на семинаре вы её озвучите, и мы обсудим.

Антон почувствовал себя маленьким. Ему тогда казалось, что вокруг одни гении и только он один бездарь, случайно среди них затесавшийся.

В течение года он накапливал информацию. Посещал лекции и семинары, пропадал в читальном зале института, за редкими публикациями ходил в Ленинскую библиотеку, периодически консультировался с Олегом Лосевым. Многое давало ему общение с коллегами. Антон стал часто обсуждать вопросы своей тематики с Владиславом Гурвичем, младшим научным сотрудником из соседней лаборатории. Помимо обширных знаний Гурвич обладал глубокими аналитическими способностями. Его умозаключения отличались содержательностью и часто раскрывали Антону пропущенные им детали, помогая вникнуть в суть предмета особенно на начальном этапе его научных изысканий. Антон не без зависти восторгался быстрыми мозгами Гурвича, которого в институте все почему-то звали по фамилии. Он не обижался. Это был человек непосредственный, немного чудаковатый и неряшливый, но талантливый молодой учёный. Гурвич являлся автором многих публикаций в престижных научных журналах, но при этом даже не имел степени кандидата наук. Хотя материала у него хватило бы на две диссертации. На вопрос: «Когда же?», он каждый раз отвечал: «Вот-вот», но лень, видимо, брала своё.

Исследовательская работа Антону нравилась. Со временем он почувствовал себя увереннее и даже сумел себя проявить – через год вышла его первая статья в соавторстве с научным руководителем. Антона перевели в младшие научные сотрудники. Он с головой ушел в науку, творчество захватывало, появились новые результаты. И уже на следующий год у него вышла вторая статья, а за ней третья. Ему даже повысили зарплату. Часть заработанных денег он пытался отдать маме, но Людмила Ивановна не брала:

– Зачем они нам, сынок? Ты лучше купи себе приличный костюм.

Как-то вечером, когда Антон вернулся с работы домой, она его встретила словами:

– Антоша, тебе пришёл денежный перевод.

– Какой перевод? От кого?

– Не знаю, почтальон принёс извещение.

В извещении были указаны фамилия и инициалы – Швец В.Г. Антон никак не мог понять, что за денежный перевод и кто такой Швец В.Г. Пошёл на почту. Девушка в окошке на его вопрос об отправителе сказала:

– Девяносто рублей от Швец Валентины Генриховны.

Антон продолжал с недоумением смотреть на неё. Девушка слегка подняла брови и улыбнулась:

– Похоже, вы её не знаете. Вот бы мне переводили такие суммы незнакомые люди!

И вдруг его осенило – это же Тина возвращает ему деньги, которые он брал у родителей, чтобы покрыть её долги. Надо же! Не забыла! Через столько лет! Почти четыре года! Всплыло в памяти, как она резко порвала с ним отношения, после чего начались его душевные муки. Ох, как он страдал без Тины! По ночам грезил ею, прикипел к ней так, что после разрыва с ней не знал, куда вечера девать. На Гоголевский бульвар Антон больше не ходил, не возникало желания. Недели две он истязал себя пытками – по ночам только о ней и думал, вконец не выдержал и однажды вечером после долгих сомнений решился прийти к Тине. В окне у неё свет не горел. Антон позвонил три раза в дверь, но никто ему не открыл. Он ушел и вернулся через час. Однако ничего не изменилось, свет в окне не появился. Антон позвонил в дверь один раз. Через несколько минут ему открыла старушка и сказала, что дней десять назад Валентина куда-то уехала и, кажется, надолго. А через месяц после этого визита он случайно встретил одного из завсегдатаев Гоголевского бульвара, который поведал ему, что Тина с Фредом действительно уехали из Москвы куда-то на север, то ли в Петрозаводск, то ли в Архангельск, и, говорят, навсегда.

Девушка в окошке заметила слабую улыбку, застывшую на лице Антона.

– Ну что, вспомнили, от кого деньги?

– Вспомнил.

– Слава богу! – почему-то сказала она.

Уже на третий год работы в институте Антон стал активно участвовать в разработках, которые внедрялись в крупных предприятиях страны. Участие в подобных проектах вознаграждалось неплохими премиями к зарплате. Дополнительно он занимался ещё и тем, что в научных кругах называли «халтурой» – писал для еженедельника короткие рецензии на вновь вышедшие за рубежом научные статьи в области своих исследований. Работа эта в основном сводилась к переводу аннотаций с английского на русский. У Антона появились приличные заработки, позволившие ему записаться на однокомнатную кооперативную квартиру в доме, строящемся для сотрудников института. Разумеется, для накопления денег на квартиру хорошим подспорьем являлось то, что он жил с родителями и расходы на жильё и еду у него практически отсутствовали.

Дом был уже возведён, и были подведены к нему необходимые коммуникации, оставалось завершить внутренние работы. Поэтому через пять месяцев после вхождения в кооператив, в июне 1974 года, Антон держал в руках вожделенный ордер на квартиру. Он очень гордился тем, что самостоятельно добыл себе жильё. За ужином Антон показал ордер отцу со словами:

– Вот, папа! А ты считал меня никчемным.

Ролен Владимирович слегка усмехнулся, встал и направился в спальню. Антон с удивлением смотрел ему вслед, затем повернулся к маме:

– Мам, что это с отцом?

Людмила Ивановна улыбалась:

– Мы ведь ждали этого, сынок, приготовили тебе сюрприз.

Ролен Владимирович довольный вышел из спальни и положил на стол конверт:

– Вот, сынок, здесь на мебель, думаю, хватит. Теперь можешь жениться.

Хватило не только на мебель, но и на скромное новоселье. Антон справил его через месяц после того как въехал в новую квартиру. Пришли сотрудники лаборатории: Олег Лосев – без пяти минут доктор наук, заведующий сектором и руководитель научных изысканий Антона; Дмитрий Разумовский, о котором можно сказать – поэт, донжуан и немножко кандидат физико-математических наук; Вадим Лившиц – талантливый художник-карикатурист, младший научный сотрудник, с которым Антон работал в последнем проекте. Пришла также аспирантка Оля, которую можно характеризовать одним словом – соблазнительная. Антон пригласил её с потаённой надеждой на возможную близость после ухода гостей. Пришёл его университетский друг Виктор Востриков и познакомил Антона со своей суженой Галиной. Собралась молодёжь примерно одного возраста с разницей в два-три года, и только Олег Лосев, недавно разменявший пятый десяток, выпадал из этой категории.

После бурных приветствий и беглых поздравлений с новосельем последовали один за другим тосты, остроумные и не очень, и уже скоро хмельная раскованность гостей придала веселью динамику. Дима Разумовский, разведённый холостяк и беспросветный циник, который вынужден временно жить с родителями, поскольку оставил квартиру бывшей жене с ребёнком, выступил в своём амплуа. Надо ещё упомянуть, что ранее он успел договориться с Антоном о своём визите к нему на следующей неделе с какой-то студенткой. Дима взял в руки гитару и спел с листа на мотив одной из песен Окуджавы собственное произведение, в котором среди прочих куплетов были такие:

Пусть нам наука дорога,

Но не спасёт от мастурбаций.

Спасёт лишь дом холостяка,

Он нам дороже диссертаций.

Когда нагрянет друг с девицей,

Втроём негоже находиться.

Недаром бог велел делиться,

Хозяин должен удалиться.

Затем начались танцы, и мужчины поочерёдно потянулись к Оле. Кроме Виктора, который сосредоточился на своей суженой. Когда настал черёд Антона ангажировать Олю, он крепко прижал её к себе и шепнул на ухо:

– Мы можем с тобой продолжить танцы, когда все уйдут.

Она кокетливо улыбнулась и сказала:

– Лучше в следующий раз.

В качестве подарка Вадим преподнёс Антону завёрнутый в рулон лист ватмана. После того как он его развернул, раздался смех и восторженные аплодисменты. На листе была очередная карикатура. Вадим обладал тонким чутьём художника, умел подмечать характерные особенности у людей и рисовал потешные карикатуры. На сей раз он изобразил Антона в пылу горячего диалога со своим визави, которым оказался Гурвич. Антон ему с жаром что-то объяснял, подняв кверху указательный палец, а тот, округлив глаза и вскинув брови, удивлённо слушал. Оба получились смешные и узнаваемые.

– Здорово! – воскликнул Антон и подмигнул Вадиму.

Кроме них никто не знал, что явилось подоплёкой создания карикатуры, в которой оказался Гурвич. У присутствующих не возникло сомнений в том, что на рисунке изображен момент ведения коллегами научной дискуссии. На самом деле автор запечатлел обоих за разговором, не имеющим к науке отношения. Несколько дней назад во время обеда в институтской столовой к столику, за которым сидели Антон и Вадим, подошёл Гурвич с подносом:

– Ребята, можно к вам? Все места заняты.

– Валяй, – сказал Антон, – только матом не ругайся, вокруг женщины.