Палая листва. Рассказ не утонувшего в открытом море / La Hojarasca.

- Но если хотите сделать одолжение, присыпьте меня землей, когда я окоченею. Единственное, в чем я нуждаюсь, так это чтобы меня не сожрали стервятники. - ...я достойно похоронил бы вас даже наперекор всему миру.Складывающиеся весьма странным образом на протяжении вот уже десятка лет отношения мои с творчеством латиноамериканского классика заставили с подозрением и даже опаской отнестись к его очередной книге. А дело в том, что нахожу прелесть и очарование в его книгах Габриэль Гарсиа Маркес - Любовь во время холеры и Габриэль Гарсиа Маркес - Полковнику никто не пишет , но отчего-то до сих пор не могу постичь глубины и красоты другого его, куда более знаменитого и значимого для мировой литературы произведения с таким трагическим заглавием про одиночество... Соответственно, и насчет "Палой листвы" особых ожиданий я не питала, желая проникнуться лишь осенней атмосферой (наивная!) - забвения, светлой грусти, прощания с чем-то важным... Получила же, возможно, прямо противоположное: коро…Далее

Наконец-то могу добавить в прочитанное ещё одну книгу Маркеса. Она начинается с рассказа о похоронах врача из Макондо, который покончил жизнь самоубийством, повесившись у себя дома, с точки зрения троих людей: одиннадцатилетнего мальчика, который впервые видит мёртвого, его матери Изабель, которую отец заставил прийти и сопровождать его, и полковника (отца Изабели, дедушки мальчика), для которого этот врач был другом.Доктор был странным человеком: иностранцем, который прибыл из Европы, спасаясь от войны, с рекомендацией для полковника, который принял его здесь, в Макондо, и предоставил ему убежище в собственном доме примерно восемь лет назад. Однако доктора никто не хотел видеть в деревне с тех пор, как произошла трагедия, и к нему привезли нескольких раненых, чтобы он оказал им помощь, но он отказался их принимать, даже не открыл им дверь, утверждения, что он забыл всё, что изучал. Таким образом, его смерть была воспринята жителями с некоторым чувством облегчения и удовлетворения, как…Далее

Я нежно люблю маркеса. Люблю я нежно маркеса. И так далее с бесконечными перетасовками слов в этом простеньком предложении. Поэтому прощаю ему, если не все, то многое. А тут и прощать-то нечего. Потому что смутно, неясно, туманно, запутанно и загадошно у маркеса не бесит. Во всяком случае лично меня именно здесь не бесит. Макондо, то самое макондо из "ста лет одиночества", что навсегда-навеки в моем книжном топе. И тут уже налицо тлен опосля вампирской банановой компании. Жара, лен, тлен, мухи и смерть. И семейство буэндиа. Полковник, его жена (первая, а затем вторая), его дочь, его внук. И весьма колоритные горожане со множественными тараканами в головах. И странный доктор, в один день появившийся в доме полковника. То ли доктор он, то ли нет - так и не проясняется. Но больше всего сей чудак любил искушать ослиной травы. И вот вроде ничего такого и не происходит за долгое время, что длится эта совсем небольшая книга, только доктор все больше теряет акции в глазах населения макондо. Но…Далее