Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей»

В начале января 1920 г., когда уже стало ясно, что Колчаковскому правительству власть в Иркутске не удержать и руководители белогвардейского войска начинают покидать город, на ледоколе происходят события, оставившие навсегда в его истории кровавый след.

Начальник Иркутского гарнизона генерал Сычёв перед тем, как покинуть город, 2 января 1920 г. через своего начальника штаба капитана Б. В. Люба подписывает приказ на имя начальника контрразведывательного отделения штаба Иркутского военного округа штабс-капитана Д. П. Черепанова об эвакуации ранее арестованных членов эсеро-меньшевистского «Политцентра» в село Лиственничное, на Байкал.[50 - Иркутская летопись 1661–1940 гг. / сост. Ю. П. Калмыков. Иркутск, 2003. С. 393.]

3 января в Иркутск поступает телеграмма из штаба атамана Г. М. Семёнова[51 - Колчак еще в декабре 1919 г. предоставляет атаману права Верховного главнокомандующего силами Иркутского военного округа и Дальнего Востока.] о передаче этих заключенных генералу Л. Н. Скипетрову. А 4 января 1920 г. политических заключенных в количестве 31 человека на подводах под конвоем, назначенным контрразведкой, вывозят по Байкальскому тракту в село Лиственничное.[52 - Иркутская летопись 1661–1940 гг. С. 393.]

Здесь их погрузили на пароход «Кругобайкалец», перевезли в порт Байкал и разместили в каютах ледокола «Ангара». Вечером 6 января ледокол отошел в сторону Лиственничного, следом за ним двинулся «Кругобайкалец» – небольшой пассажирский пароход с плохими каютами, но с мощной машиной.

Под днищем «Ангары» гулко трещали, дробясь, льдины; сбоку наползали нагромождения толстого байкальского «целика»; небо посерело – начинало светать, а на палубе ледокола происходило что-то невероятное. На корму по одному выводили раздетых до нижнего белья босых арестованных; затем дородный бородатый казак деревянной колотушкой (обычно этой колотушкой обкалывали лед с палубы) ударял его по голове в затылок; человек переваливался через ограждение и падал в черную пузырящуюся воду, оставляя на палубе два кровавых следа. В следующую же секунду на него наезжал «Кругобайкалец» и разрубал винтом на несколько частей. Спастись у несчастного не было ни одного шанса. Казнь продолжалась более часа. Были уничтожены все, кого взяли на борт, – тридцать один человек…

А. В. Колчак, безусловно, хорошо знал, что такое контрразведка, но никогда не придавал ей большого значения, а уж тем более такого, какое она приобрела под его крылом в Сибири. А контрразведка лютовала – она была пострашнее казаков, белочехов и сибирских морозов вместе взятых. Говорят, именно контрразведчиками и была устроена эта казнь заложников на «Ангаре» – весело, с выдумкой и последующим обедом.

Было шампанское, для любителей «остренького» – американский спирт и китайская женьшеневая водка. Пили за здоровье, за будущие награды, за воинские удачи под руководством Главкома и Верховного правителя… Вот так имя Колчака и осталось в истории ледокола, ибо все, что происходило в Сибири, «вешали» на Колчака – по его-де велению. И во всем обвиняли Колчака – он, дескать, приказал. И, может быть, искренне верили, что будь Верховный рядом, он поступил бы именно так.

Та же «Иркутская летопись» Ю. П. Калмыкова сообщает, что 24 августа 1920 г. судом Иркутского губернского революционного трибунала были приговорены к смертной казни «бывший начальник гарнизона и комендант станции Байкал К. Ф. Годлевский, его помощник штабс-капитан Ф. Я. Колчин и бывший начальник оперативного штаба Иркутского военного округа и начальник штаба при генерале Сычёве капитан Б. В. Люба».

Приговор вынесен по делу «об убийстве на озере Байкал, на ледоколе «Ангара» 31 политического заключенного».[53 - Иркутская летопись 1661–1940 гг. С. 417.]

* * *

Сегодня ледокол «Ангара» стоит на якоре в заливе Иркутского водохранилища в микрорайоне Солнечный, недалеко от плотины ГЭС. Встал он на эту почетную вечную стоянку уже более чем двадцать лет назад (1990 г.) благодаря инициативе Иркутского регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ИРО ВООПИиК), организовавшего сбор средств среди населения города на его спасение, восстановление и реставрацию. Встал как символ возрождающейся памяти нашей России, как единственный из первых судов ледокольного типа, сохранившийся до наших дней. Все эти годы на ледоколе располагалась штаб-квартира Общества охраны памятников истории и культуры; действовал культурно-досуговый центр, ведущий исследовательскую работу по изучению истории земли Иркутской; проводились культурно-массовые мероприятия и народные праздники, заседания морского клуба ветеранов флота; были открыты двери общественного музея по истории ледокола и Байкальской железнодорожной переправы.

Подобный музей есть и в Англии. Британские судостроители помнят байкальскую эпопею и бережно хранят ее в музее истории судов, построенных фирмой «Армстронг» для Байкальской переправы.

В 2014 г. ледокол был передан Областному краеведческому музею. В октябре 2015 г. там открылась первая выставочная экспозиция, посвященная истории Байкальского флота.

Глава вторая

Порт-Артурская эпопея

Порт-Артур. Причины и начало Русско-японской войны

В Порт-Артур А. В. Колчак и Н. А. Бегичев прибыли вечером 18 марта 1904 г. Город словно погрузился в темноту – не горели фонари, окна в домах плотно занавешены, на улицах пустынно и одиноко. В темноте с большим трудом разыскали гостиницу. Как оказалось, с конца января в городе введено затемнение, и активная жизнь в нем оканчивалась довольно рано.

Представляться командующему Тихоокеанской эскадры вице-адмиралу Макарову А. В. Колчак отправился на следующее утро прямо в порт. Первое, что Колчак увидел в порту, – это прямо перед ним возвышающийся массив Золотой горы, увенчанный брустверами батарей, перед которыми высоко в небе гордо вился по ветру русский флаг. Налево (это был Восточный бассейн порта) виден был всего лишь один крейсер («Новик»), но далее, за серыми крышами складов и различных мастерских, можно было хорошо разглядеть стройные тонкие мачты миноносцев, темные громады двух броненосцев.

Правда, в проходе на внешний рейд видны были мачты и трубы еще одного броненосца. А еще правее, за батареями, там, где располагался Западный бассейн порта, виднелись силуэты прочих судов Тихоокеанской эскадры.

Перед уходом Бегичев еще раз напомнил лейтенанту, чтобы тот и о нем доложил адмиралу – дескать, боцман тоже мечтает воевать на миноносце (предполагалось, конечно, что воевать они будут вместе – как раньше со льдами, так теперь с японцами).

Командующий часто менял свой флагманский корабль. Обычно днем он со своим штабом находился на одном из броненосцев, а ночевать перебирался на крейсер, дежуривший у входа в гавань. Сегодня флагманский флаг был поднят на броненосце «Петропавловск». Длинный, строгий, немного угрюмый, с расчехленными орудиями, дымящий двумя огромными трубами, – Колчак сразу узнал его. На этом новом боевом судне он уходил из Кронштадта в очередное плавание на Дальний Восток осенью 1899 г., а вскоре был списан с военного корабля, будучи приглашен бароном Э. В. Толлем для участия в Русской полярной экспедиции.

Н. А. Бегичева командующий определил боцманом на миноносец «Бесшумный», на котором он вскоре «за активные действия в аварийной обстановке» был награжден Георгиевским крестом. А вот давать миноносец в командование Колчаку Степан Осипович не спешил. Он приветливо встретил молодого лейтенанта, внимательно выслушал его рассказ о спасательной экспедиции, искренне погоревал о судьбе Толля и его спутников, но заявил, что Александру Васильевичу прежде всего нужен небольшой отдых после полярных приключений. (Возможно, адмиралу просто хотелось поближе познакомиться с этим удачливым и честолюбивым полярником). И хотя Колчак продолжал отказываться от штабной работы, настаивая на службе на боевом корабле, 20 марта 1904 г. приказом командующего эскадрой он был назначен вахтенным начальником на крейсер «Аскольд». Бегичев вспоминал, что вечером этого дня у них был прощальный ужин в ресторане. А на следующее утро, после чая, они сдали номер в гостинице и отправились в порт. Там и простились: Колчак отправился на «Аскольд», Бегичев – на «Бесшумный».

Крейсер «Аскольд» как разведчик мог развивать хорошую скорость, а вот от неприятельских снарядов защищен был слабо. Но все равно именно «Аскольд» был выбран начальником отдела крейсеров Н. К. Рейценштейном флагманским кораблем. И на «Аскольде» любил отдыхать командующий адмирал С. О. Макаров после своих дневных штабных забот и иногда даже ночевал: здесь было уютное тепло человеческого жилья, обилие света, ласково убаюкивающее пение моторов и элеваторов…

Оформление в штабе, знакомство с кораблем, его командой, с хозяйством вахтенного начальника – все это затянулось, и на берег Колчак выбрался только через сутки.

А в Порт-Артур уже пришла весна. Цвела мимоза, и густым медовым вкусом были пропитаны не только земля и море, но и весь город с его крепостными стенами и жилыми постройками. Ярко-голубое небо, ослепительное солнце, полыхающие желтым огнем деревья, под ними уже кое-где зеленела нежная трава, белели первые крохотные цветочки, громко перекликались воробьи.

Однако назвать Порт-Артур безмятежным весенним городом было нельзя, хотя и на фронтовую крепость, затихшую перед боем, он тоже еще не походил.

Но огромная военная машина уже работала полным ходом, в полную силу. Навстречу поминутно попадались обозы, обозначенные красными флажками, тяжело грохотали ящики с артиллерийскими снарядами, рядом с ними шагали конвойные солдаты. Привстав на стременах, куда-то мчались казаки-ординарцы, с музыкой проходили военные части… И сзади, за его спиной, в порту тоже грохотали лебедки, пыхтели буксиры, гудели свистки и сирены. Смешались лязг железа, шипение пара, слова команды.

* * *

Собираясь на прогулку по городу, Александр Васильевич как бы восстанавливал в памяти тот Порт-Артур, в котором он побывал во время своей службы в составе Тихоокеанской эскадры в 1894–1898 гг. Длительные плавания и походы в Японском и Желтом морях; новые знакомства и зарождающаяся настоящая дружба; не совсем быстрое привыкание к непростому владивостокскому климату – эти удивительные чередования летних дождей, жары и туманов с тихой и прозрачной осенью; зимовки в японских портах и сама Япония – во многом еще патриархальная, загадочная; наконец, увлечение буддистской религией и океанографическими исследованиями – все это так плотно заполняло жизнь молодого лейтенанта, что в ней не оставалось места и интереса к происходившим политическим событиям.

А ведь именно здесь и именно в это время (1890–1894 гг.) происходили события, которые через десять лет и привели к сегодняшней войне.

В конце XIX в. неожиданно обострилась борьба великих держав мира за раздел Китая, хотя к этому времени европейцы уже и торговали с Поднебесной и брали в аренду ее земли для строительства портов, гаваней, населенных пунктов. Причем относительная слабость Востока перед промышленно развитым Западом часто приводила к абсолютно беззастенчивому игнорированию интересов азиатских стран, особенно это касалось дележа удобных территорий на сферы влияния.

Наиболее прочные позиции имела в Китае Англия. Она владела Бирмой, господствовала на китайском рынке. Франция завоевала Индокитай и стремилась к новым захватам. Активизировали политику на Дальнем Востоке САСШ, стремясь к проникновению в эту страну под лозунгом «открытых дверей».

Для России характерно резкое увеличение внимания к Дальнему Востоку в эпоху Александра II (1856–1870 гг.): создание городов, портов, поселений. Но наиболее агрессивно действовала Япония, где после революции Мэйдзи (1868 г.)[54 - Мэйдзи – просвещенное правительство. Революция Мэйдзи – это княжеско-самурайское движение, которое свергло сёгунат (засилие власти сёгуна – главнокомандующего и начальника всего аппарата государственной власти), восстановило власть императора, от имени которого и провело необходимые реформы.] сравнительно быстро стал развиваться капитализм, нуждающийся в колониях.

Действительно начинался новый раунд борьбы за раздел сфер влияния в Китае. Западные страны и Япония старались захватить стратегически важные пункты на побережье Китая. Одним из таких пунктов был Порт-Артур.

* * *

До середины 80-х гг. XIX в. мало кто знал рыбацкое поселение Люйшунь на берегу Желтого моря, хотя возникло оно уже во времена правления династии Восточная Цзинь (317–420 гг.).

Город под названием Люйшунькоу, в переводе с китайского – «удобный для поездок», появился в первые годы правления династии Мин (1368–1644 гг.). Его выгодное стратегическое положение в южной части Ляодунского полуострова обратило на себя внимание китайского правительства, которое и приступило к строительству морской крепости. Главной задачей крепости была защита столицы Китая – Пекина и побережья Маньчжурии (северный Китай) от неприятельских десантов. Строили крепость британские инженеры, они и дали новому городу европейское имя – Порт-Артур – в честь капитана Артура, одного из первых английских судов, зашедших в бухту в 1858 г. Китайцы продолжали именовать его по-своему.

Возможно, что со стороны моря Порт-Артур был защищен вполне надежно. Но система обороны крепости со стороны суши была явно недостаточно продумана и не приспособлена к местности. Так, главенствующие над городом высоты – Большое Орлиное гнездо и гора Высокая – не имели никаких долговременных боевых укреплений. И когда в 1894 г. началась война между Китаем и Японией, Порт-Артурская крепость была захвачена японской армией именно со стороны суши.

А почти через год (1895 г.) война эта закончилась полным поражением Китая. По мирному договору Япония получила от Китая большую контрибуцию, отказ от протектората над Кореей, а также Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и еще ряд островов в Желтом море.

Однако по инициативе Российского правительства три великие державы – Германия, Франция и Россия, – безусловно, имевшие далеко идущие планы и в Китае и в Корее, ультимативно потребовали от Японии отказаться от Ляодунского полуострова. Япония вынуждена была уступить. Следствием этого в стране был взрыв недовольства и принятие правительством Японии десятилетнего плана подготовки войны с Россией.

В это время Колчак, окончательно увлекшись океанографией и гидрологией, подает рапорт с просьбой перевести его на канонерскую лодку «Кореец», отправлявшуюся к Командорским островам для охраны промыслов (1897 г.). Он предполагал, что сможет там вплотную заняться исследовательскими работами. Но начальство рассудило иначе: Колчак был назначен младшим штурманом на учебное судно «Крейсер». Здесь из лучших и грамотных матросов готовили для Тихоокеанской эскадры боцманов и унтер-офицеров. Колчак вел с матросами занятия по морскому бою, проводил артиллерийские стрельбы и минные учения.