Россия в современной геополитике

Отсюда ресурсная геополитика приполярных государств направлена в первую очередь на доказательство своих прав на новые территории Северного Ледовитого океана, которые могут дать колоссальную экономическую выгоду от добычи углеводородов.

Важным следствием арктического потепления станет и резкое переформатирование всей сети межконтинентальных торговых путей между Европой, Азией и Америкой. Летом 2007 года впервые в истории Северо-Западный проход вдоль берегов Канады оказался свободен ото льдов на всем своем протяжении. Через год такая ситуация возникла и на Северном морском пути. Северо-Западный проход (СЗП) представляет собой архипелаг, открывающий путь из Атлантического океана в Тихий через пять проливов. Благодаря потеплению и таянию ледников, вскоре он станет судоходным, и тогда на карте мира появится «северный Панамский канал», созданный естественной средой, который составит полноценную конкуренцию другим маршрутам из Европы в Азию. Путь по нему на 4 тыс. км короче, чем через Панамский канал. К тому же, по Северо-Западному проходу могут пройти и супертанкеры, которые слишком велики для Панамского канала, и поэтому сейчас, чтобы попасть из Тихого океана в Атлантический океан, вынуждены огибать Южную Америку. СЗП является предметом спора между США и Канадой. Оттава настаивает, что по большей части он пролегает через внутренние воды Канады. США и ЕС, испытывающие интерес к этому транспортному коридору, утверждают, что на него распространяется право международного пролива, открытого для свободного плавания. Кроме всего прочего, спорная территория, по мнению американцев, представляет интерес еще и ввиду наличия там запасов нефти, газа и других ресурсов. Считается, что если данный проход благодаря техническому прогрессу или таянию льдов станет судоходным, Канаде будет всё труднее и труднее утверждать, что он не является международным. В конечном счете, она может пойти на уступки, перейдя к регулированию режима прохода совместно со своими союзниками. Оттава даже может пойти на более серьёзные уступки и передать проход под управление Вашингтона, так как вряд ли сможет освоить его самостоятельно по финансовым причинам.

Конкуренцию СЗП составляет Северный морской путь (Северо-Восточный проход), способный связать воедино европейские и дальневосточные морские и речные маршруты [35]. Сейчас протяжённость маршрута между Европой и Азией (Роттердам-Токио) по Суэцкому каналу составляет 21100 км.

Благодаря Северо-Западному проходу этот маршрут сокращается до 15900 км. Достаточно отметить, что сегодня торговый путь от Роттердама до Шанхая через Суэцкий канал (с обязательными сборами за проход судов и ограничениями по тоннажу), нестабильный Аденский залив, проблематичный Малаккский пролив составляет 10409 морских миль, а через Северный Ледовитый океан и Берингов пролив составит всего порядка 7500 морских миль. Общая экономия существенна настолько, что свободная ото льдов Арктика изменит весь баланс мировой торговли [315; 137, 71—72]. Международные эксперты подтверждают, что проход судов по Северному морскому пути позволяет менее чем на 50% сократить время доставки грузов по сравнению с традиционными маршрутами, экономя судовладельцам время и деньги. По прогнозам экспертов, к 2015 году общий объём перевозок по СПМ может возрасти до 15 млн. тонн в год. В условиях высоких политических рисков в странах Ближнего Востока Северный морской путь может стать реальным конкурентным предложением России на мировом рынке транспортных услуг. Для успешной реализации этого замысла необходимо создавать адекватный сегодняшним вызовам гражданский и военный флот, а прежде – сформулировать четкую программу по развитию гражданского судостроения и военного кораблестроения. Следует также отметить, что открытие воздушного пространства Арктики кардинально изменит мировую инфраструктуру авиационных перевозок.

Все эти факторы имеют глобальный характер, поскольку затрагивают едва ли не весь мир, включая Китай, Японию и Евросоюз. Торговля, особенно морская торговля между Западом и Востоком в условиях глобальной экономики, давно стала «становым хребтом» цивилизации, и это подстегивает интерес к Арктике со стороны уже всего мирового сообщества. Тем более, что Арктика занимает срединное положение между основными полюсами экономического и технологического роста в Америке, Европе и Восточной Азии.

С Арктикой непосредственно «граничат» пять стран: Россия, Канада, США, Норвегия и Дания (которой, как известно, принадлежит остров Гренландия). Еще три государства – Исландия, Швеция и Финляндия – не имеют с Арктикой океанических границ, однако тоже относят себя к этому региону. Но, в целом, в настоящее время в арктической зоне Европы, Азии и Америки примыкают 16 государств. Из них: Великобритания, Дания, Исландия, США, Канада, Норвегия, Латвия, Литва, Эстония, Польша, Нидерланды являются членами НАТО; Гренландия, Дания и США осуществляют совместную оборону; Ирландия, Великобритания, Дания, Швеция, Финляндия – члены ЕС. В Арктический совет входят восемь арктических государств – Канада, США, Исландия, Норвегия, Дания, Швеция, Финляндия и Россия. В Совет Баренцево-Евроарктического региона (СБЕР) вошли на правах постоянных членов: Дания, Исландия, Норвегия, Российская Федерация, Финляндия и Швеция, а также Комиссия Европейских сообществ. Девять государств – Великобритания, Германия, Италия, Канада, Нидерланды, Польша, Франция, США, Япония – имеют статус наблюдателей. Страны – члены Совета министров Северных стран: Дания, Финляндия, Исландия, Норвегия, Швеция, автономные территории: Фарерские острова (Дания), Гренландия (Дания), Аландские острова (Финляндия). Кроме этого, с 1991 г. существуют информационные офисы Северного совета в Эстонии, Латвии и Литве, а также в Санкт-Петербурге и Калининграде. Большая часть государств арктического пояса имеют друг к другу территориальные претензии и спорят за те или иные территории.

А интерес к разработке арктических ресурсов проявляют не только государства арктического пояса. Даже китайцы серьезно заинтересовались этим регионом: они открыли исследовательскую станцию на Шпицбергене и дважды отправляли в северные моря свой ледокол «Снежный дракон», который обычно работает в Антарктике. Норвегия сегодня прибирает к рукам ресурсы этого острова (в том числе биологические). В 1947 году с согласия победителей во Второй мировой войне Норвегия признавала «особые экономические интересы СССР на Шпицбергене». В практическом плане это означало совместное владение архипелагом без изменения его политического статуса. Но в 70-е годы она установила в одностороннем порядке 200-мильную зону вокруг Шпицбергена, которая не признается большинством государств. Эту зону норвежцы называют «рыбоохранной» и, используя благовидный предлог заботы о морской фауне, по сути, пытаются в одностороннем порядке регулировать весь рыбный промысел. При «новой России» Норвегия установила здесь радиолокационную станцию военного или как минимум двойного назначения, ввела вокруг архипелага 200-мильную «рыбоохранную» зону ограниченного доступа. Для России это становится препятствием для работы в архипелаге. Наличие такой контролируемой норвежской зоны практически закрывает всю западную часть Баренцева моря для российских рыбаков. Норвегия начала вытеснять Россию с архипелага. 15 сентября 2010 года президент РФ Д. Медведев и премьер-министр Норвегии Й. Столтенберг в Мурманске подписали Договор о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане между Россией и Норвегией. Госдума ратифицировала договор между Российской Федерацией и Норвегией о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане, поставив точку в многолетнем споре о принадлежности огромных морских пространств общей площадью около 175 тысяч квадратных километров. Официальная пресса радостно сообщила об успешном завершении сорокалетнего спора вокруг спорной зоны Баренцева моря. Отныне ее поделили между РФ и Норвегией, провели «четкую «границу, и это мудрое решение позволит поднять российско-норвежское сотрудничество на новую, более высокую ступень. Однако мурманские рыбаки, недропользователи, ученые выступали против ратификации Договора, считая, что он противоречит интересам России, подрывает нашу оборону и безопасность, загоняет российских рыбаков в ледовый восточный мешок, лишает тысячи тонн рыбы ценнейших пород, ограничивает возможности наших нефтедобытчиков, так как открытые советскими геологами в этой зоне месторождения углеводородов передает Норвегии. Правовая экспертиза Договора 2010 года, выполненная учеными – юристами, показывает, что после вступления в силу Договора у России более не будет оснований возражать против 200-мильной зоны, континентального шельфа территориального моря Норвегии вокруг Шпицбергена, которые были у нашей страны согласно Договору о Шпицбергене 1920 года. Таким образом, всякая экономическая деятельность России в морских районах вокруг Шпицбергена на основе Договора о Шпицбергене 1920 года становится юридически невозможной. Особо следует подчеркнуть тот факт, отмечают эксперты, что в самом Договоре 2010 года нет ссылки на Договор о Шпицбергене 1920 года, что соответствует интересам Норвегии, но не России [230]. Депутат Мурманской областной думы, ученый-океанолог, многие годы занимающийся вопросами северного рыболовства, Г.В. Степахно категорически заявляет, что в Договоре нет «никакого баланса интересов. Норвежцы медленно, но верно пытаются полностью сделать зону Шпицбергена своей. По договору Медведева–Столтенберга мы теряем ценнейший, стратегический, я бы сказал, участок уникального Баренцева моря. На этом смежном участке моря было открыто газо-конденсатное месторождение Свод Федынского. Ресурс его, по оценкам российских ученых, в 3 раза выше, чем у Штокмановского. Если Штокман – это 3 млрд. кубических метров, то Свод Федынского – не менее 9.

Договор от 15 сентября делает явью норвежскую мечту об освоении богатейшего в мире Свода Федынского, открытого русскими геологами. Если раньше норвежский министр иностранных дел заявлял, что его страна видит в Баренцевом море свой приоритет, то теперь добавляет, что приоритет простирается в сторону Северного Ледовитого океана, и вообще – на всю Арктику» [297].

Интересы Дании уже давно вступают в противоречие с интересами Канады, которая претендует на датские участки в Гренландии. Не совпадают арктические интересы Канады и США. Есть и другие аспекты территориальных претензий России, Норвегии, Канады, Дании друг к другу [8]. Мы еще так и не договорились окончательно с США относительно раздела северной части Тихого океана по пресловутому соглашению Шеварнадзе – Бейкер. В США заговорили о правах на пять островов, в том числе на острова Врангеля и Геральд, а также поднимается вопрос о пересмотре арктического секторального принципа, в соответствии с которым в российский сектор входят Земля Франца Иосифа, Новая Земля, Новосибирские и Ляховские острова, сотни других малых островов [179, 16].

В связи с этим один из известных аналитиков М. Калашников своем интервью порталу «Евразия» заявил: «Конфликт за Арктику приближается уже не по дням, а по часам. Можно сразу сказать, что перспектива военного столкновения в Арктике реальна, потому что в сухопутной рентабельной теплой части земли месторождения сейчас вырабатываются. Новых больших месторождений ни в Саудовской Аравии, ни где-либо еще в теплом поясе пока не найдено. Арктика между тем очищается ото льда. Уже сейчас западные корпорации говорят, что нынешнее падение нефтяных цен свернет многие геологоразведочные работы и инвестиционные проекты на суше и что в 2015 году будет новый виток борьбы за энергоресурсы. Естественно Арктика будет одной из горячих точек этой борьбы» [285, 173; 26].

В настоящее время вследствие глобальных изменений мировой политики Арктика, играющая роль буфера между основными мировыми центрами – США, Западной Европой, Россией, Японией и Китаем, становится полигоном большой военно-стратегической игры. В водах Баренцева моря растет число надводных кораблей и подводных лодок стран блока НАТО, участились факты нарушения ими территориальных вод России, в этом регионе в полтора раза возросла интенсивность иностранной разведывательной деятельности [161, 117].

Нарастает внешнее давление на морские границы России в арктической зоне. Страны – члены НАТО ведут постоянную работу по совершенствованию способности своих воинских подразделений действовать в северных широтах. НАТО ежегодно проводят здесь соответствующие учения с привлечением значительного воинского контингента и современной боевой техники. В США и других странах НАТО особое внимание уделяется разработке новой техники, которая обеспечила бы им превосходство в суровых приполярных областях в современных военных конфликтах и боевых операциях. На российском Севере стремятся закрепиться также японские, французские, немецкие и южнокорейские компании, которые намерены самостоятельно решать проблему доставки полезных ископаемых из Арктики в Западную Европу, США, Японию. Иностранные исследовательские центры уже распределили между собой по зонам интересов арктический сектор России: Норвежский полярный институт – Баренцево и Карское моря, Институт морской геологии и Институт им. Вегенера (Германия) – море Лаптевых и Республика Саха, Полярный институт им. Скотта (Великобритания) – Северный Ледовитый океан [42, 43].

Все это выводит арктический вектор российской геополитики на передний план. Россия претендует на свой сектор Арктики, который представляет гигантский треугольник, основанием стоящий на северных границах российской суши (от крайней западной до крайней восточной точек ее территории), а верхним углом упирающийся в Северный полюс [305, 391—392]. Северные территории РФ занимают сегодня ведущее место в ее ресурсной геополитике. По запасам ценного сырья им нет равных. По оценкам западных экспертов, общая стоимость всех полезных ископаемых России составляет более 28 трлн долл., причем на Русский Север приходится 80% этой суммы (стоимость полезных ископаемых США – 8 трлн долл.). Наш Север приносит более половины валютных поступлений, дает до 20% национального дохода, хотя проживает здесь менее 10% населения России. Русский Север – это 1/5 внутреннего валового продукта России и до 60% ее сырьевого экспорта. Здесь добывается 95% российского газа. И это оправданно, так как при доле населения меньше 1 процента в российской Арктике производится продукция, которая обеспечивает около 20 процентов ВВП России и составляет более 22 процентов общероссийского экспорта. В настоящее время в районах Крайнего Севера добывается 95 процентов газа, 75 процентов нефти, основная часть никеля, олова, платиноидов, золота и алмазов. Одну треть Северного Ледовитого океана занимает шельф арктических морей Российской Федерации [242].

Потенциальная газоносность континентального шельфа Баренцева и Карского морей оценивается в 50—60 млрд т. Разведанные запасы газа составляют примерно 80% всех запасов страны. Они сосредоточены в основном в Ямало-Ненецком автономном округе. В конце XX в. на Север приходилось около 60% внешнеторгового оборота России [285, 173]. Для России принимает форму важнейшего геостратегического вызова вопрос: смирится ли мир с тем, чтобы мировые торговые пути пролегали вдоль северных берегов России, фактически по Северному морскому пути, с его портами и станциями слежения, с его базами данных о течениях и солёности воды, и во многом зависели от позиции нашей страны? Тем более, что сегодня в приполярной зоне наблюдается существенное отставание в области строительства опорных магистралей и узлов, а транспортные средства всех видов морально и физически устарели. Отмечается также недостаток техники, способной работать в экстремальных условиях. В кризисном состоянии находится и авиация. Создававшаяся на протяжении десятилетий арктическая транспортная система Северного морского пути, куда входят морские порты, фарватеры, гидрометеорологические и гидрографические службы, экономически и технически сильно отстаёт от современного уровня. Наиболее слабым местом СМП является состояние ледокольного и арктического транспортного флотов, а также северных портов России. Сегодня в этом регионе работают 7 атомных и 4 дизельных ледокола, которые принадлежат компании «Атомфлот», входящей в систему «Росатома». В то же время, по мнению экспертов, на участке Мурманск – Дудинка должно работать 3 универсальных современных атомных ледокола, 4 дизельных линейных ледокола, 3 дизельных ледокола-снабженца, 2 дизельных вспомогательных теплохода для «Норильского никеля» и 4 портовых ледокола в Архангельске и Диксоне. Но ввод в эксплуатацию первого современного ледокола запланирован на 2015 г., и только к 2020 г. их станет три. При этом все арктические порты России, за исключением Дудинки, нуждаются в модернизации.

Сегодня в мире по-разному представляют себе будущий статус СМП. Россия считает его собственной транспортной коммуникацией. США, Канада и скандинавские страны предлагают «интернационализировать» Севморпуть, а для международного управления им создать трансарктический консорциум, оттеснив тем самым Россию от руководства СМП, разработки эксплуатационной и тарифной политики. Отсюда, собственно, и требования «открыть границы» в Арктике или разделить её таким образом, чтобы если не весь СМП, то хотя бы некоторые его участки оказались вне российских границ.

Главный аргумент сторонников подобных проектов состоит в том, что артерии общемирового значения не могут быть «прерогативой» одной страны. На трассах Северного морского пути замечены ледоколы Норвегии, Германии, Китая. Россия же в это время сняла на арктическом побережье большинство пограничных застав, практически ликвидировала рубежи ПВО, бросила на произвол судьбы береговые инфраструктуры, обслуживающие Севморпуть. На средства МВФ было также организовано массовое переселение жителей этих регионов в южные районы страны [145, 139].

В США позиция России в отношении Северного морского пути вызывает открытое недовольство. Американское экспертное сообщество при поддержке представителей политической элиты настаивает на необходимости добиваться максимальной «интернационализации» СМП, которая для США будет означать право свободного использования этого транспортного коридора [9].

«Можно предположить, – пишет А. Б. Широкорад, что вся шумиха, поднятая политиками и СМИ Запада, связанная с эксплуатацией недр Арктики, имеет более реальную цель – интернационализировать Северной морской путь, 200-мильную экономическую зону России в Арктике, все арктические проливы, а в перспективе и Северно-Восточную часть Сибири…Уже сейчас можно представить сценарий окончательного расчленения России. Для начала возникнут претензии по поводу загрязнения Арктики и нарушения прав человека у местного населения. Далее – требования «сокращенного военного присутствия», а затем – полной демилитаризации Русской Арктики. Ну, а в конце концов – передача северных районов России под контроль «международных органов», то есть США» [346, 339—340].

В 1997 году Россия ратифицировала Конвенцию по морскому праву, фактически отказавшись от своих претензий на громадную часть Арктики. Сегодня в нашу Арктику может заходить кто угодно, включая военные суда и, естественно, транспортные караваны. После погружения аппаратов «Мир» у Северного полюса в августе 2007 года мы практически дали старт арктической гонке. И вот уже Канада приступает к строительству на острове Баффинова Земля глубоководного порта, собирается спускать на воду новые патрульные суда для Северного Ледовитого океана и строит в бухте Резолют-бэй тренировочный центр по подготовке к работе в Северо-Западном проходе. Сюда следует добавить открытие Канадой в Резолют-Бей нового армейского центра по подготовке войск к ведению боевых действий в арктических условиях и строительство глубоководного порта на северной оконечности острова Баффин-Айленд. Канада усиливает свое военное присутствие на крайнем Севере путем размещения там дополнительного спецподразделения в составе 900 канадских рейнджеров и строительства восьми арктических патрульных кораблей помимо уже имеющихся в береговой охране 17 ледоколов. Канада, Норвегия и Дания подали заявки в комиссию ООН по границам континентального шельфа на владение дополнительными территориями в Арктике. Дания заявляет права на все тот же хребет Ломоносова (как и Россия), а также и на Северный полюс.

В настоящее время все морские державы – исторические соседи России на морских театрах располагают военно-морскими силами, сопоставимыми, а зачастую и превышающими качественно и количественно флоты, которыми обладает Россия в этих регионах. Акватории же морей и океанов, внутренние воды, территориальное море, исключительная экономическая зона, континентальный шельф России и воздушное пространство над ними являются районами, откуда может исходить угроза со стороны морских носителей высокоточного оружия, способных нанести существенный ущерб военно-экономическому потенциалу Российской Федерации. Арктика становится второй, после Кавказа, угрозой для России [327].

В связи с этим на первый план сразу вышел вопрос: а готова ли к такой жесткой геостратегической конкуренции современная Россия? Оказалось, что не только не готова, но и не готовилась. Выяснилось, что ни технически, ни юридически наша страна не может подтвердить свои претензии на арктический шельф. И сделать это в международных инстанциях на сегодня весьма непросто, особенно в условиях активного противодействия наших контрагентов. Кроме того, по свидетельству экспертов, реальное освоение шельфа Арктики по объемам реализации научно-технических проектов и масштабам привлечения финансовых ресурсов сопоставимо с программой освоения космоса. Тем более пока никто не готов с полной уверенностью сказать, что Россия сможет в ООН доказать свое право на обладание континентальным шельфом Арктики. Не исключено, что ООН вообще отложит принятие решения по данному вопросу, предоставив шанс Дании, Норвегии, США, Швеции провести свои арктические изыскания [36]. Или же государства Северного Ледовитого океана предпочтут самостоятельно, без участия ООН, прочертить границы на Арктике и поделить между собой полезные ископаемые региона [292].

Таким образом, для России, для самого протяженного с запада на восток арктического государства проблема формирования широтной геополитической и геоэкономической оси становится жизненно необходимой задачей [69]. Без решения этой задачи обеспечение национальной безопасности России становится проблематичной.

Необходимым условием стабильности в Арктическом регионе, как отмечают специалисты, является решение международно-правовых проблем, которые в той или иной мере затрагивают интересы России. В их числе:

а) Делимитация, т. е. определение государственной границы с описанием ее прохождения и нанесением на карту в соответствии с заключенным договором, морских пространств в Арктике: на западе – с Норвегией, на востоке – с США.

б) Земли и острова в российском секторе Арктики. В соответствии с Постановлением Президиума ЦИК СССР от 12 апреля 1926 г. «Об объявлении территорией Союза ССР земель и островов, расположенных в Северном Ледовитом океане» все земли и острова, которые открыты или могут быть открыты в секторе, прилегающем к северному побережью России до Северного полюса (нанесены на географические карты), принадлежат России. Это официально не оспаривается ни одной из арктических стран, однако требует закрепления в федеральном законе Российской Федерации.

в) Статус Северного морского пути. Согласно Федеральному закону «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации», Северный морской путь (СМП) является исторически сложившейся национальной единой транспортной коммуникацией Российской Федерации в Арктике. В связи с развитием международного судоходства по Северному морскому пути необходимо установить режим плавания по трассам Северного морского пути российских и иностранных судов только в соответствии с правилами, утверждаемыми Правительством Российской Федерации.

г) Статус околополярной области в центральной части Арктики. Государствам Северного региона целесообразно провести исследования для определения возможности придания центральным районам Арктики, находящимся за пределами национальной юрисдикции прибрежных арктических государств: России, Канады, США, Норвегии и Дании, особого правового статуса, выгодного для России, основанного на ее исторической практике и совместимого с ее законодательством.

д) Интересы России на архипелаге Шпицберген. На основании Договора о Шпицбергене, подписанного в Париже 9 февраля 1920 г., Россия продолжает диверсификацию (т. е. разностороннее развитие) своей деятельности на этом архипелаге, решая с Норвегией спорные вопросы, например вопрос о рыболовстве в прилегающих к Шпицбергену акваториях и др. [285, 179—180]. Крайне важно, чтобы принятие Совбезом РФ на своем заседании на Земле Франца-Иосифа в сентябре 2008 года «Основ государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу» с идей превратить российскую часть Арктики в нашу сырьевую базу, создать арктическую группировку войск и оживить Севморпуть не оказалось декларативным шагом, а послужило началом целенаправленной, систематической работы по реализации геополитических, геоэкономических интересов России в Арктике.

Несмотря на значение Севера и Арктики для страны и мирового сообщества, российская часть их территории остается остропроблемной зоной. Международные тенденции в этом мегарегионе существенно отличаются от отечественных практически по всем направлениям, в том числе:

– в демографическом плане: в российской части за годы реформ население уменьшилось более чем на 30%, тогда как в зарубежной – почти на столько же выросло. В результате деловой центр штата Аляска г. Анкоридж по населению вплотную приблизился к г. Мурманску, хотя еще в 1990 г. отставал от него по этому показателю в 2 раза;

– в финансовом плане: только в России северные и арктические регионы перечисляют в федеральный бюджет больше, чем получают в виде обратных трансфертов. При этом уровень их бюджетной обеспеченности даже несколько ниже, чем в среднем по стране;

– в инфраструктурном плане: состояние инфраструктуры на российской территории серьезно сдерживает реализацию инвестиционных проектов, в том числе в части освоения арктического шельфа. На грани остановки находится значительная часть северных портов. Протяженность автомобильных дорог с твердым покрытием в Республике Саха (Якутия) составляет менее 2 тыс. км, а в том же штате Аляска, который в 2 раза меньше по площади, она превышает 20 тыс. км (со специальным бетонным покрытием).

Совершенно очевидно, что обеспечение устойчивого развития этого макрорегиона, геополитически и экономически чрезвычайно важного для России, требует осуществления разносторонней, достаточно масштабной протекционистской политики и государственной поддержки, а также формирования новых, адаптированных к реалиям Севера и современным геоэкономическим вызовам институтов и механизмов их взаимодействия на пространстве Севера и Арктики.

Главной целью государственного регулирования и поддержки является создание условий для развития человеческого потенциала. Это вызвано не только необходимостью возмещения гражданам дополнительных материальных и физиологических затрат в связи с работой и проживанием в экстремальных природно-климатических условиях Севера, но и потребностями экономики этих регионов в рабочей силе в связи с начинающимся освоением новых районов и формированием новых производств [278].

В 2008 году Президентом РФ Д.А. Медведевым были утверждены «Основы государственной политики РФ в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу» [233]. Однако за первый этап выполнения документа 2008—2010 гг. ничего существенного сделано не было. Все негативные тенденции присутствовавшие и ранее, только усугубились. Но все же МЧС провела экспедицию с целью мониторинга опасных объектов – затопленных ядерных реакторов в Карском море. На Новой Земле экспедиция детально обследовала реакторную сборку и реакторный отсек атомного ледокола «Ленин». Для укрепления арктического вектора российской геополитики, кроме мер предусмотренных в «Основах государственной политики РФ в Арктике…», сегодня крайне необходимо:

– восстановить полярную авиацию;

– немедленно начать строительство новых ледоколов;

– разработать комплексную программу экономическому, социальному и культурному развитию арктических районов;

– на дипломатическом фронте жестко отстаивать свои позиции дать Западу добраться до кладовых Севера;

– немедленно начать восстановление и модернизацию Северного флота, переориентировать его на главную задачу – защиту Русской Арктики;

– создать специальное боевое подразделение, численность до корпуса, способное вести боевые действия в условиях Крайнего Севера. Если этого не будет сделано, считают эксперты, Север будет уже не Русским [227]. С учетом существующей напряжённости РФ должна планировать создание отдельной флотилии, контролирующей северное побережье от Урала до запада Чукотки, включая восточную часть Карского моря, море Лаптевых, восточную часть Восточно-Сибирского моря с пунктами базирования в Диксоне, Хатанге, Тикси [327].

Возрастающее значение северного вектора для геополитики России, актуальные задачи деятельности федеральных и региональных органов власти на этом направлении подробно рассмотрены в изданных в последнее время трудах сотрудников Института экономических проблем имени Г.В. Лузина и других научных учреждений Кольского научного центра РАН. Назовем среди них такие, как-то: «Север и Арктика в новой парадигме мирового развития. Лузинские чтения – 2010». Тезисы докладов V международной научно-практической конференции. 8-10 апреля 2010 г. – Апатиты: Изд-во Кольского научного центра РАН, 2010. – 223 с.; «Север и Арктика в пространственном развитии России»: научно-аналитический доклад / Научный совет РАН по вопросам регионального развития; СОПС при Министерстве экономического развития РФ и Президиуме РАН; ИЭП Кольского НЦ РАН, ИСЭ и ЭПС Коми НЦ УрО РАН. – Москва – Апатиты – Сыктывкар – Апатиты: Изд-во Кольского НЦ РАН. 2010. – 213 с.; «Стратегические вызовы и экономические факторы морской политики в российской Арктике». – Апатиты: Изд-во Кольского научного центра РАН, 2011. – 199 с.; Селин В.С., Васильев В.В., Широкова Л.Н. «Российская Арктика: география, экономика, районирование». – Апатиты: Изд-во Кольского научного центра РАН, 2011. – 203 с. Целый ряд важных аспектов северного вектора российского развития и их геополитического значения получили расширенную проработку в публикациях Института социально-экономического развития территорий РАН (г. Вологда). Все названные работы позволят читателям глубже понять реалии, касающиеся северного вектора российской геополитики.

1.4. Южный вектор

По оценкам экспертов, основная угроза безопасности Российской Федерации в ближайшей перспективе будет определяться происходящими на Юге России процессами, которые в основном обусловлены геополитическими факторами, связанными, прежде всего, со стремлением мировых держав обеспечить господство на историческом плацдарме между Востоком и Западом, установить контроль над природными ресурсами региона. Эти процессы, развивающиеся в общем контексте мировой глобализации, втягивают все большее число стран и народов как ближнего, так и дальнего зарубежья. При рассмотрении геополитического измерения Кавказа необходимо отметить, что его характеристики определяются двумя серьезными обстоятельствами – это пространство, где «стыкуются» две цивилизации – христианская и исламская, и где разграничиваются и взаимодействуют Запад и Восток как культурно-цивилизационно-географические образования. С давних времен Кавказ рассматривался как важный геостратегический регион, арена противостояния Византии, Османской империи, Ирана и России. На протяжении всей его истории здесь происходило смешение различных племен и этносов. В политическом и духовном менталитете народов Кавказа веками оформлялись и кристаллизировались пространственно-территориальные критерии социальной организации и самоидентификации. Пространство Кавказа осознавалось, как способное защитить от внешнего врага и, вместе с тем, трудное для освоения. Горы способствовали сохранению в этнических характеристиках наиболее архаических качеств. Все конфликты на Кавказе отражали и отражают столкновение двух глобальных геополитических сил, противоположных геополитических интересов: России и США, или, более широко, России и Северо-Атлантического Союза [339].

Сложившаяся в последнее время ситуация на Кавказе резко выделяет противопоставление сил двух полюсов, которое вошло в напряженную и переходную фазу. В 2009 году многие зарубежные СМИ со ссылкой на телекомпанию «7 канал» (Израиль), сайты «Северный Кавказ» и «Кавказский узел» сообщили, что группа израильских ученых начала готовить специальный доклад «Сценарии трансформации Кавказа». Для такого проекта в 2009 г. в Иерусалиме «срочно» был создан «Институт восточного партнерства». Идеология же этого Института и состоит, по имеющимся данным, в том, что необходимо вовлечь в единую государственную структуру, зависимую от Запада, Израиля и Турции, черкесов, карачаевцев, адыгов и кабардинцев; такая же марионеточная структура рекомендована для остальных нерусских северокавказских этносов. Те же идеи давно выдвигает «Черкесский конгресс», весьма влиятельный в зарубежной диаспоре упомянутых народов Западного региона Северного Кавказа, особенно в Турции, Израиле, Саудовской Аравии, Западной Европе и Северной Америке [172].

Несмотря на все усилия Москвы, обстановку почти на всем Северном Кавказе мирной можно назвать с большой натяжкой, по сути продолжается война. И в наши дни слышны выстрелы и взрывы в Чечне. Информационные выпуски из Ингушетии порой напоминают сводки боевых действий. В Дагестане почти двадцать лет не утихают выстрелы на улицах городов и аулов. Убивают местных глав администраций, муфтиев, которые не поддерживают террористов. Налицо все признаки нарождающейся гражданской войны в республиках Северного Кавказа. Неправительственная организация «Кавказский узел» свидетельствует, что в 2010 году на Северном Кавказе было проведено 238 террористических актов, жертвами которых стали, по меньшей мере, 1710 человек. Из них 754 убитых и 956 раненых. Причем, если раньше головной болью Москвы была Чечня, то теперь значительно ухудшилась обстановка в Дагестане и Кабардино-Балкарии. Более 80 процентов терактов на Кавказе в 2011 году приходятся именно на эти республики. По состоянию с начала на конец июля 2011 года в них уже совершен 151 террористический акт. В целом, по оценке МВД РФ, только в Кабардино-Балкарии активность бандподполья за последние годы возросла в пять раз. Следует заметить, что большинство вооруженных группировок на Северном Кавказе до сих пор не включены Госдепартаментом США в перечень террористических. Против этих группировок всего за пять месяцев 2011 года правоохранительными органами РФ были проведены 52 контртеррористические операции, из которых 3 – в Дагестане, семь – в Чечне, шесть – в Кабардино-Балкарии и четыре – в Ингушетии. За тот же период потери лишь милиции и внутренних войск составили 352 человека, в том числе при исполнении служебных обязанностей погибли 99 сотрудников, были ранены 253. По мнению экспертов, в ближайшей перспективе активность банд будет смещаться поближе к Черному морю. Штабами международного терроризма ставка делается на срыв зимних Олимпийских игр 2014 года в городе Сочи [309].

Основные причины геополитических вызовов и угроз РФ на Северном Кавказе, по мнению аналитиков, прежде всего связаны обострением геополитической конкуренции глобальных акторов в связи с изменением геополитической и геоэкономической роли Черноморско-Каспийского региона (ЧКР) в мире:

1. ЧКР превратился из заштатной «мировой провинции» в исключительно важный перекресток мировых хозяйственно-экономических связей как в широтном, так и меридиальном направлении; приобрел особую значимость контроль над действующими транспортными «коридорами».

2. Вырос фактор нормального функционирования морских и речных пространств (дунайской водно-транспортной системы, черноморских проливов, а также коммуникаций в Азово-Керченской акватории);

3. Был определен новый статус акваторий Черного и Каспийского морей как уникальной водно-транспортной системы и место военных флотов России и сил НАТО в акватории ЧКР;