Кто будет президентом, или Достойный преемник

– Ну, как? – заговорил Долгов, пожирая Хозяина черными, алчными глазами. – Поездка удалась?

– Можно сказать, что да, – задумчиво ответил Мохов. Одна его рука лежала на подлокотнике кресла, другая – на столе. Толстые пальцы небрежно постукивали по полированной столешнице из красного дерева. – Хотя… сам знаешь, Андрей, тут ничего нельзя сказать наверняка, – добавил Мохов, с едва заметной усмешкой глядя на помощника.

«Из кожи вон вылезет, чтобы доказать мне свою преданность, – не без удовольствия подумал он. – Ушлый парень. Люблю таких».

Андрей Долгов растянул тонкие губы в улыбку, парадоксальным образом совместив в этой гримасе вежливость, чувство собственного достоинства и подобострастное внимание.

– Я видел вас по телевизору, – негромко сказал он. – Держались вы молодцом.

– Ну, – улыбнулся Мохов, – что-что, а хорошо держаться я умею. Хорошая мина при плохой игре – это про меня. Хотя, должен признать, тут игра была довольно успешной. – Мохов сдвинул густые брови. – Схватка предстоит жестокая, Андрей, – серьезно сказал он. – Мы не должны думать, что победа у нас в кармане. Нельзя расслабляться.

– Да, да, Виктор Олегович, вы правы. – Андрей почесал ногтем большого пальца кончик носа, прикрывая мелькнувшую на губах лукавую усмешку. – Но, полагаю, теперь-то мы можем пустит плакат в тираж?

– Плакат? Какой плакат? – спросил Мохов, хотя прекрасно понимал, о каком плакате идет речь.

«И отчего это все политики так любят пококетничать?» – пронеслось в голове у Долгова. Впрочем, он относился к слабостям Хозяина вполне лояльно. В некотором смысле они его даже умиляли.

Речь шла о плакате, на котором Виктор Олегович был изображен рядом с Президентом России. Президент смотрел Мохову в глаза и крепко пожимал ему руку.

«Я на тебя надеюсь», – гласила подпись внизу.

– Я говорю про имиджевый плакат, – напомнил Андрей.

Мохов вскинул брови:

– Имиджевый?

«Ну, это уже слишком», – подумал Андрей.

– А-а-а, – наконец-то «созрел» Мохов. – Ты о том плакате, на котором я с Президентом?

– О нем-с, – шутливо кивнул Долгов (в общении с боссом он любил изредка привешивать к словам это иронично-архаичное «с»). – Мы можем отдавать его в тираж?

– Гм… – Мохов задумчиво почесал пальцем подбородок. – Даже не знаю… Не рано ли?

– Самое время, – сказал Андрей.

– Что ж… – Мохов еще немного поломался и наконец кивнул: – Распорядись, пожалуй.

Долгов тут же подскочил с кресла.

– Постой, – остановил его Виктор Олегович, задумчиво шевеля бровями.

Долгов замер с папкой под мышкой, всей своей сухопарой, но жилистой фигурой изображая готовность.

– Я, брат, тут подумал… помнишь, ты мне говорил про «черные» листовки?

– Как не помнить, – с благодушной улыбкой отреагировал Долгов.

– Так вот, нам бы этого не надо… Вокруг и так полно грязи. – Мохов сверлил помощника глазами. – Как считаешь, я прав?

– Конечно, правы, Виктор Олегович. На данном этапе не стоит прибегать к «запрещенным приемам». Но можно оставить их на потом… так сказать, в качестве резерва.

– Что значит «оставить»? – сдвинул брови и подбавил холодка в голос Мохов.

– Ну, не уничтожать дизайнерские наработки, – объяснил Долгов. – Все-таки люди старались – придумывали, писали, рисовали, нанимали людей… За этим стоит труд целого коллектива.

– Коллектив получает за это большие деньги, – отрезал Виктор Олегович.

– Вы правы, – мгновенно согласился Долгов. – Мы просто отложим все эти наработки… Э-э-э… Так сказать, сдадим их в архив.

Мохов посмотрел на помощника и брезгливо поморщился. Отчего-то в эту минуту внешность Долгова показалась ему особенно нерусской и неприятной.

– Никаких архивов, – сердито сказал он. – Мы ведем честную борьбу. И мы победим. Потому что на нашей стороне – правда. Все понял?

– Так точно-с, – старомодно шаркнул ножкой Долгов. – Признаться, мне и самому не по душе вся эта грязь. Такой человек, как вы, должен воевать с открытым забралом.

Слова про «открытое забрало» явно пришлись Хозяину по душе. Он снисходительно усмехнулся:

– Молодец, понял. Я всегда знал, что ты смышленый малый, Андрюша.

– Под вашим чутким руководством и набитый дурак станет смышленым малым, – шутливо польстил Хозяину Долгов. – Я могу идти?

– Ступай, – кивнул Виктор Олегович.

Долгов сжал папку под мышкой, кивнул и вышел из кабинета своей резвой, слегка подпрыгивающей походкой.

В приемной он остановился у стола, за которым сидела секретарша, криво усмехнулся, отчего в его желтом лице появилось что-то хитро-звериное, и тихо сказал, вперив в лицо девушки небольшие черные глаза:

– Ты не передумала?

– Нет, – ответила Татьяна холодно, но так же негромко, как и он. – И не передумаю.

– Может, да, а может, нет, – заметил на это Долгов, щуря блестящие глаза. – Может, встретимся сегодня после работы в баре и поговорим об этом?

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала Татьяна.

– А мне она кажется вовсе даже неплохой, – весело возразил Долгов.

Девушка на это никак не отреагировала.

– Мне всегда нравилась твоя твердость, – заявил вдруг Долгов. – Именно поэтому я выбрал тебя. Беспринципных сучек вокруг много, а настоящих женщин… – Он слегка прищурил глаза и удрученно покачал головой, давая понять, что относит Татьяну к особому роду женщин, которых он, несмотря на весь свой западный цинизм и всю свою восточную презрительность к слабому полу, готов уважать.

– Я это ценю, – слегка насмешливо сказала Татьяна.

– Значит, сегодня в баре, в семь часов вечера, – твердо, но мягко сказал Долгов. – Буду тебя ждать и не уйду, пока ты не придешь.

Татьяна окинула его насмешливым взглядом: