Быть его предначертанием.
Его выбирали – большие жрецы,
Сопровождая гаданием.
Род его шел по преданью царей
От самого Геркулеса.
И с материнской другой стороны,
Предок не меньшего веса —
Через великих Эпирских царей,
От самого Ахиллеса.
Так ничего себе, в общем, родство:
Мощный Геракл – сын Зевса!
И Ахиллес, сын Фетиды морской, —
Предок не меньшего веса.
В общем, герой Илиады – Ахилл
Был Александру предком!
И Александр его боготворил,
И чтил почитанием редким.
Он подрастал с потаённой мечтой —
Вырастет, станет героем.
И славные подвиги совершит,
Как под стенами Трои.
В древних развалинах Трои былой,
Где-то в дворце Приама,
Мальчику найден был воинский щит,
Что по семейным данным,
Будто Ахиллу принадлежал.
Мальчик безумно тот щит обожал.
И почерневший от старости щит,
Веря, что щит тот – Ахилла,
Он с помощью старших над ложем прибил.
И гордость его возносила!
Он в детских мечтаниях твёрдо решил,
Как под стенами Трои,
С этим щитом обойдёт целый мир
И станет отважным героем!
Его воспитанием руководил
Сам Стагирит Аристотель.
Филипп Македонский его пригласил
Для постоянной работы.
Тот близ Миезы ликей учредил,
Сына учил и работал,
Там и великой науке служил,
Там же всю жизнь до конца и прожил.
Он-то воспитанника и приучил
К чёткой, системной работе,
С умным подбором числа дисциплин,
Чтоб обучался в той школе с охотой.
Учил пониманию сути вещей,
Он землю, огонь и воду
Расставил, как сущности, по местам,
Учил пониманью природы!
А там – метафизика! Музыка! Театр!
Недаром прошли эти годы.
У пылкого юноши он возбудил
К познаниям страсть и к походам!
И всё это с детства ему заложил,
На все его зрелые годы.
Тот впитывал жадно! Хватал налету!
И всё без нытья и нудоты.
А стимулом было:
«Всё это тебе,
Сгодится в боях и походах!»
Он верил, что это сгодится ему,
Как в битвах героя Тезея,
Героя Ахилла, Геракла со львом,
На службе царя Эврисфея.
И к чести его, надо твёрдо сказать,
Герой из него получился,
Он всё от учителя получил
И многому научился.
А всё, что касалось другой стороны —
Расизма античных греков…
Надменности греков ко всем остальным,
То тут – ни малейших успехов!
Надменности греков он напрочь не взял,
Отринул как мусор негодный.
Хоть это и было основой тех дней,
Элитным учением модным.
Среди племенных и расистских страстей,
Где был Стагирит «громогласен»…
Для мальчика не было близких идей
И труд оказался напрасен.