Песнь Сорокопута. Да здравствует принц!

– Мне не нравится гольф, – усмехнулся он. – Крокет – это игра с длинными молоточками?

Сгорбившись, он расставил ноги на ширине плеч и, используя биту в качестве клюшки, ударил по невидимому шару.

– Ага. – Я повторил движение, имитируя удар в крокете. – Ну, помнишь, ещё у Льюиса Кэрролла Алиса играла с Королевой.

– Фламинго вместо клюшек и ежи вместо мяча, – прыснул Леон.

– Да-да. Вот что-то типа такого я и ожидал от тебя.

– Я не то чтобы играю в бейсбол. – Он смущённо почесал шею. – Мне просто нравится отбивать мячи. Мы часто сюда приезжаем, когда у дяди появляется свободная минутка. Попробуешь?

– Можно. – Я нерешительно указал на аппарат, подающий мячи. – Но мне кажется, эта штуковина попадёт прямо в меня. С моей везучестью не удивлюсь, если получу в пах при первом же выстреле.

Леон хихикнул.

– Главное, будь в шлеме. Это питчер-машина. Но вообще-то она не так опасна, как кажется.

Готовясь, он пару раз ударил битой по гравию, приподнял кепку и кивнул полукровке в голубой униформе спортивного комплекса. Я отошёл на пару шагов и прижался к ограждающей сетке. Полукровка запустил пушку, помахал мячом в руках и направил аппарат в нашу сторону. Через пару секунд белый мяч устремился в Леона. Я охнуть не успел, как он ловко отбил его.

– Ого!

Мяч отлетел в сторону. Леон не отреагировал, вновь встал в стойку, крепче сжимая биту. Двигался он чётко, уверенно, концентрируясь на цели, отдавая всего себя игре. Именно таким он был на сцене. Я будто заворожённый наблюдал за тем, как профессионально он бьёт по мячу. Вены на его руках вздулись, челюсть напряглась, он хищно сощурился, поджал губы и, широко расставив стопы, застыл в ожидании.

Леон отбил мячей десять, а затем жестом сообщил сотруднику комплекса о перерыве и, повернувшись ко мне, протянул биту:

– Так что, хочешь попробовать?

Подходя, я поражённо присвистнул:

– Нет, все-таки не сегодня. После твоих ударов буду выглядеть как последний неудачник.

– У меня тоже не с первого раза получалось, – скромно проговорил он.

– Слабо верится! – Я дружелюбно похлопал его по спине.

– Ладно, тогда я добью оставшиеся мячи.

К моему удивлению, он отбросил в сторону биту и встал в стойку.

– Что ты делаешь? – Я переводил непонимающий взгляд с питчер-машины на Леона. – Возьми биту!

– Тренируюсь, – без тени сомнения ответил он. – Всё под контролем.

Леон напрягся, на ладонях появилась тёмная материя – и стала расти, принимая знакомые очертания биты.

– Ты серьёзно? – выдохнул я позади. – Делал это раньше?

– Не всегда срабатывало, но попытаться стоит, – не отвлекаясь, произнёс он.

Даже отсюда было видно, что работник попятился, откровенно боясь, как бы Леон не обратил тёмную материю против него.

– Не слишком это опасно? – спросил я, нерешительно отходя к сетке.

– Забавно слышать это от того, кто дружит с полукровкой и пошёл против отца, – ехидно напомнил он.

Не знаю, что меня шокировало больше: то, что Леон собрался играть в бейсбол тёмной материей, или то, что в открытую подколол меня.

Полукровка бросился к пушке, торопливо помахал мячом и поместил его в аппарат. Леон весь задрожал от напряжения, когда мяч полетел в нашу сторону. Он взмахнул руками – тёмная материя поглотила мяч, а через секунду он уже валялся под ногами. По недовольному лицу Леона было понятно, что не этого он добивался.

Дождавшись его кивка, полукровка запустил последний мяч. Тёмная материя в руках Леона уплотнилась, стала больше. Он ударил по мячу – и тот улетел в противоположную сторону, чуть не угодив во вскрикнувшего сотрудника комплекса.

– Нужно ещё тренироваться, – отрешённо заключил Леон.

После мы сидели на скамейке, греясь в тёплых лучах солнца. С каждым днём всё явственнее ощущалось приближение весны. Леон вернул биту и перчатки сотруднику комплекса, накинул на плечи пальто, но не спешил расставаться с бейсболкой.

– Как у тебя это выходит? – Я был всё ещё под большим впечатлением от последнего удара.

– Что именно? – Леон снял кепку и рукой небрежно растрепал волосы.

– Тёмная материя. Ты, наверное, владеешь ею на уровне старших курсов академии.

– Тебе кажется, – снисходительно возразил Леон.

– Ты каждый день тренируешься?

Он медлил с ответом – помял в руках кепку, прошёлся пальцами по вышитому названию бейсбольной команды и затем нервно натянул её обратно.

– Наверное, да. Я не отслеживал это. Физические нагрузки отвлекают меня от разных мыслей.

Наступило долгое молчание. Я не стал уточнять, какие именно мысли его беспокоят.

– Кстати, слышал о результатах экзаменов Клива, – осторожно начал я спустя какое-то время. – Он хорошо сдал и, может, поступит с нами.

– И? – Леон резко ощетинился и посмотрел на меня исподлобья.

– Да просто. – Я пожал плечами, а затем тише спросил: – Будешь и дальше терпеть его выходки?

Я видел, как он сжал кулаки.

– Готье, пожалуйста, не лезь в это. – Леон сурово посмотрел на меня. – Сейчас прошу вежливо, но в последний раз. Я сам с этим разберусь.

Мы вновь замолчали. Его тон задел меня, но виду я не подал. Сам виноват, как обычно, полез куда не следовало. Клив был ахиллесовой пятой для Леона.

– Ты видел, как Скэриэл управляет материей? – Прислонившись к спинке скамьи, он посмотрел на меня. Взгляд его смягчился, уголки губ приподнялись, но меня не покидало ощущение, что он заставляет себя улыбаться.

Я кивнул.

– Намного лучше меня.