Песнь Сорокопута. Ренессанс

– Господи, Ви! – внезапно с раздражением бросил Оливер и скривился, как от зубной боли. – Хватит строить из себя принцессу.

– Прекрати срывать на мне свой гнев, – холодно ответила она, повернувшись к брату.

– Да они всё знают! – взревел Оливер, указывая на меня и Скэриэла. – Я рассказал им, что ты мне руку порезала и телефон утопила.

Мы со Скэриэлом переглянулись и замерли, оба не знали, что ещё добавить. Кажется, об этом знал только я, но Скэриэл не подал виду.

– Рассказал? – уточнила она.

– Да, да, – повторил брат. – Прекрати изображать бог знает кого. Будь собой хоть здесь. Тебе самой не надоело?

Она замолчала, словно задумалась. Прошли долгие минуты, прежде чем Оливия что-то для себя осознала. Я чуть было не разинул рот, когда на её ангельском личике появилась сердитая складка между бровей. Глаза неожиданно сузились, губы плотно сжались, и она с обидой посмотрела на брата. От прежней Оливии не осталось и следа.

– Ну что ж, спасибо, – резко проговорила она.

Оливер закатил глаза.

Внезапно Оливия подняла руки и, поколдовав над пучком, вытащила четыре шпильки, затем небрежно размотала пряди и удовлетворённо выдохнула, когда копна волос тяжело опустилась на плечи. Она поправила волосы и произнесла:

– Вы просто сейчас не понимаете меня. От пучка у меня аж голова заболела. Боже, как хорошо… – простонала она и, запустив руки в волосы, помассировала кожу головы.

Пока мы со Скэриэлом удивлённо наблюдали за ней, она торопливо стянула через голову свитер, оставшись в белой майке, сквозь которую просвечивал лифчик. Я залился краской и отвернулся к окну.

– Скэриэл, я буду тебе премного благодарна, если ты дашь мне футболку. Мне и в майке неудобно.

Стараясь не смотреть на неё, я бросил беглый взгляд на Лоу.

– Ага, – кивнул он, заворожённо глядя на Оливию. Я даже не мог его упрекнуть в этом.

– Футболка? – с улыбкой повторила она, когда Скэриэл не сдвинулся с места.

– Да, точно, сейчас. – Ещё секунду он пялился, а затем бросился к лестнице.

Единственным, кто ничему не удивился, был Оливер. Он нервно качал ногой и тёр ладони. Да и в целом выглядел Брум всё ещё беспокойно, в то время как его сестра, кажется, чувствовала себя совершенно в своей тарелке.

Когда Оливия надела чёрную футболку Скэра, то почти потонула в ней. Комфортно устроившись на диване, она положила ногу на ногу и довольным тоном выдала:

– Так-то лучше.

Я и Скэриэл всё ещё смотрели на неё, оба поражаясь внезапным изменениям.

– Ну что? – бросила она. – Вот я настоящая. Привыкайте.

– А ты разгроми тут комнату и переверни стулья на кухне, чтобы они точно познакомились с настоящей тобой, – пробубнил Оливер себе под нос, за что получил локтем в бок. – Ай!

– Хорошего понемножку, – весело ответила Оливия. – Я же не хочу, чтобы они попадали в обморок.

– Как будто тебе вообще есть до них дело…

– Иди к чёрту, милый, – нежным голосом проворковала она.

Оливер громко хлопнул в ладоши, отчего я вздрогнул, и резко встал.

– Ну что там с фотками?

– Да зачем вам фотки? – Оливия закатила глаза; клянусь, в этот момент она выглядела так же, как Оливер. Потрясающее сходство. – Просто напиши заявление по поводу шантажа на этот кусок дерьма.

Крепкие словечки, вылетавшие изо рта Оливии, поразили меня. Так вот что чувствовал отец, когда я высказал ему сегодня по поводу Скэриэла. Теперь я его понимал.

– Нет! Отец так может узнать! – Оливер гневно посмотрел на неё. – И ты не смей ему говорить!

– Больно надо, – бросила Оливия, отвернувшись.

– В общем, – подал голос Скэриэл, – есть кое-что. Не самое лучшее качество, но что есть, с тем и будем работать. – Он потянулся к рюкзаку и достал фотографии. – Вот.

– Ну хоть что-то, – нетерпеливо проговорил Оливер, протягивая руку.

Я подошёл ближе и принялся рассматривать снимки. Бернард – это, без сомнения, был он, хоть изображение и нечёткое, так ещё сделанное в тёмном помещении, – в окружении двух человек нагнулся к белой дорожке на столике. Усомниться в его действиях мог только наивный глупец.

– Это лучшее, что я видел в своей жизни, – медленно проговорил Оливер, и Оливия прыснула от смеха. Брум повернулся к Скэриэлу и восхищённо посмотрел на него: – Я не знаю, как тебя благодарить. Ты мне жизнь спас.

– Я был рад помочь, – смущённо сказал Скэриэл.

– Это просто охренеть, – оценил я. – Это что? Он наркоман?

– Да хоть серийный маньяк! – Оливер прижал снимки к груди. – Это моё спасение.

– Ага, похоже на кокаин, – подтвердил Скэриэл.

– Вот дела… – только и смог вымолвить я.

– А телефон ты зачем утопила? – вдруг весело спросил Скэриэл у Оливии.

– Потому что мой братец, глупый маленький мальчик, считал, что, если он будет долго упрашивать этого придурка, тот над ним сжалится.

– Да какая уже разница, – беззлобно сказал Оливер, рассматривая снимки.

– «Пожалуйста, Бернард, пожалуйста, не надо, я не могу достать список вопросов мистера Барнса, ну прошу тебя, ы-ы-ы», – спародировала Оливия брата, чуть понизив тон.

– А что оставалось делать?! – вспылил Оливер. – Если бы не это, – он помахал фотографиями, – я бы сейчас повесился, честное слово!

– Повесился, как же, – насмешливо проговорила она. – Кто бы тебе разрешил! Истеричка.

– Сама истеричка! – не унимался Оливер. – Кто мне ладонь порезал? У тебя проблемы с головой. Лечиться надо. Бешеная.

– У кого проблемы с головой, так это у тебя, – с ироничной улыбкой проговорила Оливия и сладко добавила: – Это же не я встречаюсь с мудаками.

– И так каждый день, – устало выдал Оливер. – Такого и врагу не пожелаешь.