Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой

Мэри крепко сжала опущенные на колени руки. Она растерялась и с минуту молчала. Такое ей в голову не приходило. Ей стало не по себе. Словно кровь прилила к щекам, а потом вдруг отлила.

– У тебя же есть участок земли, правда? – спрашивал Дикон.

Она сначала покраснела, а потом побледнела – Дикон это заметил. Она всё молчала, и он не знал, что подумать.

– Разве тебе не указали участка? – недоумевал он. – Неужели нет?

Мэри ещё крепче сжала свои худые руки и перевела на него взгляд.

– Я мальчиков совсем не знаю, – произнесла она медленно. – Ты можешь сохранить секрет, если я тебе его открою? Это тайна – я просто не знаю, что со мной будет, если кто-то о ней проведает. Должно быть, я просто умру!

Последнюю фразу она произнесла с горячностью.

Дикон смутился, почесал снова голову, но добродушно ответил:

– Да я только то и делаю, что тайны храню! Если б я от других ребят не скрывал, где на пустоши птичьи гнёзда, а где лисьи норы и другие, они бы давно их разорили. Да, я умею молчать.

Мэри вовсе не собиралась хватать Дикона за рукав, но всё-таки схватила.

– Понимаешь, я присвоила сад, – быстро-быстро сказала она. – Он не мой. Он ничей. Никому он не нужен, никто о нём не заботится, никто в него даже не заглядывает. Может, там всё погибло – не знаю… – Ей вдруг стало жарко и ужасно захотелось с кем-то поссориться. – Ну и ладно! И пусть! Его у меня не отнимут! Им всё равно, а мне нет! Он там гибнет… одинокий, а никому дела нет! – закончила она с жаром и, закрыв лицо руками, разрыдалась. Бедная «мистрис Мэри»!

У Дикона глаза ещё больше округлились.

– Ну и ну-у-у! – протянул он, и в голосе его звучало удивление и сочувствие. – А где он? – спросил Дикон, понизив голос.

Мэри вскочила с бревна. Она почувствовала себя, как раньше, упрямой и злой, но ей было всё равно. Хотелось кричать и приказывать, как бывало в Индии; впрочем, в то же время ей было жарко и как-то не по себе.

– Идём, я тебе покажу, – проговорила она.

Она провела его по дорожке с вечнозелёными кустами, а потом по другой, идущей вдоль заросшей плющом стены. Дикон шёл за ней с выражением чуть ли не жалости на лице. Ему казалось, что его ведут к гнезду какой-то лесной птахи и двигаться надо осторожно. Он вздрогнул, когда Мэри шагнула к стене и, раздвинув плющ, отперла дверку в стене. Мэри толкнула дверку – и они вошли. Тут Мэри остановилась и взмахнула рукой, словно бросая кому-то вызов.

– Вот, – проговорила она. – Вот сад, и во всём свете только я одна хочу, чтобы он ожил.

Дикон медленно обвёл сад взглядом.

– Ого! – произнёс он чуть не шёпотом. – Ишь как тут красиво! Прямо будто во сне!

Глава 11

«Неужто я бы тебя выдал?»

Минуты три Дикон стоял и молча озирался, а Мэри смотрела на него; потом, ступая ещё осторожнее, чем Мэри, когда она впервые проникла за эти стены, он медленно обошёл сад. Его глаза ничего не пропускали: ни серых деревьев, ни тусклых вьюнков, ни спутанных стеблей по стенам, ни вечнозелёных беседок, где стояли каменные скамьи и высокие цветочные вазоны.

– Я и не думал, что его увижу, – прошептал он наконец.

– А ты разве о нём знал? – удивилась Мэри.

Она говорила громко – и он сделал ей знак молчать.

– Тише, – прошептал он, – не ровен час, услышит кто и подумает: что это здесь творится?

– Ой, я забыла! – испугалась Мэри и прикрыла рот рукой.

Успокоившись, она тихо проговорила:

– А ты разве об этом саде знал?

Дикон кивнул.

– Мне Марта говорила, что есть тут где-то сад, куда вход заказан, – ответил он. – Мы ещё гадали, как-то он выглядит.

Он замолчал и обвёл взглядом дивные заросли вокруг – его круглые глаза как-то странно засветились.

– Ой, сколько здесь по весне гнёзд будет! – воскликнул он. – Лучше места для гнездовий во всей Англии не сыскать! Никто сюда не заходит, кругом заросли, вей себе гнёзда, да и всё! Как это все птицы с нашего края сюда не слетелись, не пойму!

И снова Мэри тронула его, сама того не заметив, за руку.

– А розы здесь будут? – тихо спросила она. – Ты можешь сказать? Или они все погибли?

– Да что ты! Розы? Погибли? Да не могут они все погибнуть! – ответил Дикон. – Глянь-ка!

Он шагнул к ближайшему деревцу – оно было старое-престарое, ствол весь зарос лишайником, спутанные ветви и вьющиеся растения свисали с него до земли. Дикон вынул из кармана складной нож и открыл одно из лезвий.

– Тут много мёртвых веток, их надо срезать, – пояснил он. – И старых веток немало, но есть и новые. Вот, скажем, эта. – И он указал на веточку, которая была не серая, сухая и твёрдая, а зеленовато-коричневая.

Мэри благоговейно притронулась к веточке.

– Эта? – спросила она. – Ты думаешь, она живая? Совсем-совсем живая?

Дикон ухмыльнулся.

– Да, она шустрая, совсем как мы с тобой, – подтвердил он, и Мэри вспомнила: Марта как-то ей объясняла, что «шустрый» значит «живой», «бойкий».

– Я рада, что она шустрая! – воскликнула она тихонько. – Вот бы все веточки здесь были шустрые! Давай обойдём сад и посчитаем, сколько их всего таких.

От волнения у неё перехватило дыхание, но и Дикон тоже был взволнован. Они стали переходить от деревца к деревцу, от куста к кусту. Дикон держал в руке нож и рассказывал ей всякие чудеса.

– Они одичали, – говорил он, – но тем, что посильнее, это только пошло на пользу. Слабые погибли, а те, что посильнее, росли и росли – прямо на удивление. Вот посмотри! – И он пригнул к земле толстую серую ветку, которая казалась совсем сухой. – Кажется, будто она засохла, только это не так. Я её подрежу пониже и посмотрю!

Он стал на колени и подрезал близко к корню.

– Так и есть! – воскликнул он с торжеством. – Что я тебе говорил? Внутри она зелёная. Гляди-ка!

Мэри уже стояла на коленях и во все глаза смотрела на срез.

– Если нутро у неё зеленоватое и сочное, значит она живая, – объяснял Дикон. – А вот когда она вся сухая и ломкая, как вот, к примеру, эта, тогда уже всё, не поможешь! Вон здесь какой корень громадный, из него сколько веток растёт, и если всю сушь срезать, а корень как следует окопать и удобрить, то… – он смолк и, подняв голову, оглядел вьющиеся и ниспадающие на землю побеги, – то летом здесь будет прямо фонтан из роз!

И они снова пошли от куста к кусту, от дерева к дереву. Нож у Дикона в руках так и мелькал, он умело отсекал мёртвые сучки и безошибочно определял, в каких безнадёжных на вид ветках сохранилась хоть капля жизни. Прошло всего полчаса, а уж Мэри казалось, что и она стала в этом разбираться. Дикон отсекал сухую ветку, а она, увидев хоть немного влажной зелени внутри, вскакивала от радости. Пригодились и лопатка, и тяпка, и грабельки. Дикон показал ей, как грабельками разбивать комья земли, когда окапываешь корни, чтобы открыть к ним доступ воздуха.