Пират

Пакет был довольно объемистый, а потому мы по возможности расскажем только самую суть бумаг.

Они гласили, что Каин, настоящее имя которого было Чарльз Осборн, вышел однажды на прекрасном судне из Бильбао с грузом невольников. На следующий день после этого вахтенный на расстоянии не более мили увидел шлюпку. Приблизившись к ней, они обнаружили, что она была наполнена людьми, пострадавшими от кораблекрушения: одни лежали полумертвые, другие метались в страданиях; тут же сидели негритянка с ребенком в руках и белая женщина, дошедшая, по-видимому, до крайнего изнеможения.

В то время Осборн не был еще таким убийцей и разбойником, каким он стал впоследствии. У него тогда еще не угасло чувство сострадания, и он забрал всех тех, кто еще был жив, на свое судно.

Среди новых пассажиров оказалась и Цецилия Темпльмор с ребенком. Сначала все думали, что ребенок не выживет, так как кормилица его, негритянка, скоро умерла от истощения, но, к счастью, на судне была коза, которая и заменила ребенку кормилицу.

Не успело судно дойти до первого порта, как ребенок уже поправился, а к его матери снова вернулась прежняя красота.

Спустя некоторое время Осборн воспылал любовью к Цецилии Темпльмор, и вскоре бедная женщина стала жертвой этой любви.

Но это супружество трудно было назвать счастливым. Цецилия Темпльмор оказалась оторванной навеки от того общества, в котором родилась, выросла и вращалась до сих пор. Дни и ночи напролет проводила она в слезах. Хотя Осборн и любил ее, но как-то по-своему, грубо, а Цецилии такая любовь была хуже пытки. Однако, ради своего ребенка, она с кротостью переносила все издевательства Осборна.

Она часто умоляла его бросить постыдное занятие торговца невольниками, но это только раздражало Осборна и, мало-помалу, он переменил свое ремесло, выбрав еще худшее: стал пиратом, и всюду, во всех своих разбойничьих походах возил за собой и Цецилию с мальчиком.

Молодая женщина таяла, как свеча, и несомненно умерла бы очень скоро сама, если бы Осборн не ускорил этого своей жестокостью.

Однажды, в то время, как у них очередной раз возникла размолвка относительно его проклятого ремесла, Осборн, не помня себя от злости, так ударил Цецилию, что она вскоре после этого умерла, с мольбой на устах, чтобы дитя ее было спасено от участия в разбойничьей жизни. Обезумевший от содеянного Каин, – таким именем Осборн стал себя называть после того, как стал пиратом, – в припадке раскаяния обещал ей исполнить ее просьбу. Поверив в искренность его слов, она благословила его перед смертью.

Таково было содержание исповеди Каина, изложенной им в бумагах.

Прочтя ее, оба брата и Клара долго сидели с поникшими головами в грустном молчании.

Эдуард заговорил первый. Он начал расспрашивать своего брата Франциско обо всех подробностях, которые тот помнил относительно их погибшей матери и его собственной жизни.

Франциско говорил долго и закончил свой рассказ словами:

– А что до сокровищ, то я не могу ими воспользоваться.

– Разумеется! – ответил с улыбкой Эдуард. – Они считаются по закону призовыми деньгами, и такие богатства поступают в собственность того, кто захватил разбойничье судно; вся добыча делится между участниками экспедиции. Тебе не должно принадлежать оттуда ни одного пенни, а мне, надеюсь, достанется недурной куш!.. Однако, все же спрячь эти бумаги, потому что они написаны для тебя.

Адмирал оповестил уже всех своих офицеров о происшедшем на суде интересном событии. Он отправил секретаря к Эдуарду, прося его с братом и Кларой посетить его адмиральский корабль при первой же возможности. Он просил также передать им, что дочь испанского губернатора будет пользоваться его особым покровительством во время ее пребывания в Королевском порту.

Приглашение было принято, и все трое отправились в гости к адмиралу на другой же день.

– Мистер Темпльмор, – сказал адмирал, – а мне все-таки придется отправить вас в Пуэрто-Рико, чтобы уведомить губернатора относительно того, что дочь его теперь в безопасности.

– Не можете ли вы выбрать для этого поручения кого-нибудь другого, сэр? А пока мы бы с Кларой успели обвенчаться.

– Как? Вы хотите жениться на ней? Однако вы не дурного мнения о своем чине. Подождите по крайней мере, пока наденете капитанские эполеты.

– Надеюсь, что мне не придется ждать их долго, – скромно ответил Эдуард.

– Все в свое время, – сказал адмирал. – Кстати, вы как будто говорили, что вам известно, где скрыты сокровища пиратов?

– Об этом знает мой брат, а не я.

– В таком случае, надо съездить и привезти их. Я думаю, что следует послать за ними именно вас, Эдуард. Мистер Франциско, вам придется также поехать с братом.

– С удовольствием, сэр, – ответил Франциско с хитрой улыбкой, – но не подождать ли нам с этой экспедицией до тех пор, пока Эдуард получит чин капитана? Жена и богатство должны у него появиться одновременно. Я думаю, что правильнее будет не предъявлять моих бумаг, где говорится о сокровищах, раньше дня назначения моего брата капитаном.

– Честное слово! – воскликнул капитан Манли. – Столько благ ожидает этого счастливчика, и все они зависят от чина капитана! Поскорее бы уж он получил его!

– Я точно такого же мнения, Манли, – сказал адмирал, – и в доказательство справедливости своих слов обращаю ваше внимание на моего секретаря, который идет сейчас сюда с приказом в руке. Надо только еще одно маленькое добавление к нему…

– Которое состоит в вашей подписи, как я полагаю, – усмехнулся капитан Манли, обмакнув перо в чернильнице и передавая его адмиралу.

– Именно! – подтвердил адмирал, подписывая принесенный приказ. – Капитан Темпльмор, желаю вам счастья!

Эдуард, сиявший от счастья, почтительно поклонился адмиралу и поблагодарил его.

– Теперь и я могу представить вам сведения относительно этих несметных сокровищ, – проговорил Франциско, передавая пакет адмиралу.

– Манли, завтра поутру вы отправитесь в путь за сокровищами, а пока я распоряжусь, чтобы была снята копия с этих бумаг на случай их пропажи.

– Эти сокровища предназначались мне, – сказал Франциско, – но я не хотел бы даже прикасаться к ним.

– Вы правы, юноша. Хорошие у вас принципы! Но мы относимся к этому обстоятельству несколько иначе. А где же молодая леди? Скажите ей, что кушать подано.

Несколько дней спустя вернулся Манли и привез сокровища пирата; вернулось также из Пуэрто-Рико и судно «Предприятие», которым командовал теперь другой лейтенант. Губернатор прислал благодарное письмо адмиралу, но что всего важнее, вместе с письмом он прислал благословение на брак своей дочери с капитаном Темпльмором и в приданое двенадцать ящиков, набитых золотыми дублонами.

Шесть недель спустя после описанных событий мистер Уизрингтон, сидя в столовой своего дома в Финсбери Сквер и занимаясь чтением пришедшей почты, позвонил так сильно, что старик Джонатан подумал, что его барин рехнулся. Однако, он не подумал прибавить шагу и, войдя в столовую своей обычной медленной, размеренной походкой, молча встал у порога.

– Чего ж он не идет, когда ему звонят? – раздраженно закричал мистер Уизрингтон.

– Я здесь, сэр! – сказал торжественно Джонатан.

– Ага, пришел! Что ты двигаешься, словно какой дух бесплотный, а не человек? Ну, а знаешь ли, кто едет к нам?

– Не могу знать, сэр.

– А я знаю, старина! Эдуард едет. Он скоро прибудет.

– Значит, ему надо приготовить его прежнюю спальню? – спокойно осведомился старик.

– Нет, самую лучшую спальню! Теперь он женат, Джонатан, и произведен в капитаны. Капитан Темпльмор!

– Так сэр!

– И он нашел своего брата-близнеца!

– Так сэр!

– Своего брата, Франца, которого все считали погибшим. Но это длинная история, Джонатан, да и пречудесная… Мать его умерла, бедняжка…

– Упокой, Господи, ее душу! – проговорил Джонатан, поднимая глаза к небу. – А брат нашелся?

– Слава Богу! Они приедут дней через десять, так ужпостарайся, чтобы все было готово к их приезду, старина. Я прямо не помню себя от радости. Жена его испанка, Джонатан.