Почтальонша
– А у тебя есть дети? – спросил он.
Кармела помедлила.
– Да, сын. Его зовут Даниэле. В декабре ему исполнится десять лет.
– А знаешь, ты прекрасно выглядишь, – пробормотал Карло. – Еще красивее, чем прежде.
Она устремила на него пронизывающий взгляд темных глаз.
– Но все же я оказалась недостаточно хороша, чтобы заставить тебя вернуться.
Он сделал глоток вина и не смог сдержать гримасу: мамма миа, ну и кислятина, хоть салат заправляй вместо уксуса.
– Ты же знаешь, я писал тебе об этом, – сказал он, опуская стакан на стол.
– Да, да, я знаю, – ответила она, махнув рукой, словно отгоняя назойливую муху.
– Однако кольцо на палец тебе успел надеть кто-то другой, как я погляжу.
Кармела прикоснулась к кольцу.
– Ну, если бы я дожидалась тебя, то умерла бы старой девой.
– Ты бы ни за что не умерла старой девой. Только не ты.
– А что же твоя синьора? Ее почти не видно. Почему? Ей не по нраву наш городок?
– С чего ты взяла? Ей просто нужно время, чтобы освоиться. Слишком много всего на нее свалилось в последнее время. Смерть Клаудии, переезд. Вот увидишь, потихоньку…
– Да, я слышала про девочку. Какое несчастье.
– Да, – он сжал губы… И выпил еще глоток.
– Боже, ну и гадость это вино, – вырвалось у него.
Кармела рассмеялась.
– Конечно, это же не то вино, что делал мой отец. Вот оно тебе нравилось.
– Вино дона Чиччо! Кто ж его забудет. Он все еще его делает?
– Уже нет. Стало слишком тяжело. Сорвал спину.
– Жаль. Я с удовольствием выпил бы стаканчик.
– У меня дома еще осталось несколько бутылок. – Она бросила взгляд на часы на городской ратуше и на Марио, который все еще смотрел на нее. – Мне пора, – сказала она наконец.
– Может быть, я как-нибудь зайду, – воскликнул Карло. – Выпить вина, я имею в виду, – тут же добавил он смутившись.
Кармела натянуто улыбнулась, попрощалась и, повернувшись к нему спиной, зашагала прочь, уверенная, что он смотрит ей вслед.
* * *Лоренца распахнула входную дверь и с порога закричала:
– Мама, смотри, мы с тетей Анной сделали песто!
И помчалась на кухню показать стеклянную баночку, которую крепко сжимала в руках.
– Я уже приготовила поесть, – резко оборвала ее Агата.
Улыбка на личике Лоренцы мгновенно погасла. Антонио, тяжело вздохнув, подошел к ней и попытался утешить.
– Оставим песто на завтра, – сказал он, гладя дочь по голове.
– Не нравится мне эта штука. Не наше это, – проворчала Агата, продолжая греметь кастрюлями.
Антонио уже знал, что песто испортится и в итоге все придется выбросить. Анна ведь сказала им съесть его в тот же день…
– Иди сюда, Лоренца. Помоги мне накрыть на стол, – сказал он мягко, забирая у нее из рук баночку и ставя на буфет.
– Правильно, идите в гостиную, – закончила разговор Агата, вытирая руки о фартук.
* * *– А вот и мы!
Карло вошел на кухню со спящим Роберто на руках: по дороге домой мальчика сморил сон.
– Это месса так на него повлияла, – иронично заметила Анна, осторожно забирая ребенка из рук мужа. Карло, расхохотавшись, попытался обнять ее сзади и поцеловать.
Анна, смеясь, попросила его прекратить, чтобы не разбудить Роберто. Но, уложив сына в кроватку, она сама крепко обняла Карло и подарила ему долгий поцелуй – за всю жизнь так целовала его только она.
Дымящиеся трофье[5] с песто уже стояли на столе, но в это воскресенье им пришлось есть их остывшими.
* * *На Феррагосто[6] жара стояла с самого утра. Анна проснулась вся в поту и сдвинула на лоб черную шелковую маску, которая закрывала ей глаза. Карло в постели уже не было. Через мгновение она услышала, как он напевает что-то за закрытой дверью ванной – он всегда так делал, когда брился. Она поднялась с кровати, села у туалетного столика, взяла с мраморной столешницы щетку и расчесала волосы, глядя в большое овальное зеркало в раме из красного дерева. Потом погладила по щеке сына, безмятежно спящего в своей кроватке, и спустилась на кухню. Налила в ковшик молока и слегка подогрела его – недолго, всего минуту, чтобы оно стало слегка теплым, как она любила. Налила его в чашку и вышла с ней в садик. Устроившись на скамейке в тени гранатового дерева, Анна подобрала хлопковую белую ночную рубашку, поджала коленки к груди, обнажив тонкие розовые лодыжки, и перебросила на один бок длинные распущенные волосы. Крепко держа чашку обеими руками, она задумчиво сделала первый маленький глоток. Где она была в прошлом году в этот день? Роберто было всего несколько месяцев, и Карло вывез их на пикник в окрестностях Пиньи. Они пообедали, сидя на расстеленном покрывале в лесной прохладе, которую она так любила, где не слышалось ни единого звука, кроме стрекотания сверчков и щебетания птиц. Потом Карло достал из бумажного пакета пишаделу – ее любимый вид фокаччи – и они разделили ее пополам.
Анна провела рукой по мокрой от пота шее. Невероятно, сказала она себе, я продолжаю потеть даже в тени… Она со вздохом откинулась на спинку скамейки и сделала еще глоток молока. Агата не появлялась уже несколько дней, подумала она. Не то чтобы ее это огорчало, ни в коем случае. В определенном смысле Анна даже испытывала облегчение оттого, что невестка ослабила хватку. Но уж очень внезапно она исчезла. Может, обиделась на то, как ответила ей тогда Анна? Но ей самой ее слова вовсе не показались грубыми. Неделей ранее Агата заявилась к обеду и принесла фриттату[7] с сухарями и мятой.
– Агата, спасибо тебе большое. Это очень мило с твоей стороны. Но я хотела бы сама готовить для своей семьи, – сказала она ей.
Что в этом было плохого? Она не сказала ничего обидного!
– Доброе утро, любовь моя, готова ехать на море? – В сад вышел Карло, благоухая ментоловым лосьоном после бритья. Он наклонился, чтобы поцеловать жену, и провел рукой по ее волосам.
– На море? Но у меня даже купальника нет, – запротестовала она.
– Ничего страшного! Что-нибудь придумаем. Не будем же мы сидеть здесь, умирая от жары, – весело ответил он.
– И как же мы туда доберемся, позволь спросить?
– На автобусе. Он отправляется ровно через пятьдесят минут, – объяснил он. – Антонио, Агата и Лоренца ждут нас на площади.
– Ты уже все устроил… А почему я ничего об этом не знала? – напряглась Анна.
– Потому что я хотел сделать тебе сюрприз! Будет весело, вот увидишь. Спокойно заканчивай завтракать, а я соберу Роберто.
Автобус отъехал от площади Кастелло с получасовым опозданием: желающих уехать было так много, что они расталкивали друг друга, пытаясь протиснуться внутрь. Бурное возмущение со стороны тех, кому не хватило места, заставило водителя пообещать, что он сразу же вернется за второй партией пассажиров.
– В баре для каждого из вас оплачено по стаканчику лимонада, – объявил Карло тем, кому предстояло остаться. – Освежитесь немного, пока ждете следующий рейс.
И под восторженные возгласы поднялся в автобус.
– Ты слышал? Этот синьор угощает нас лимонадом, – сказала какая-то молодая женщина сынишке, который капризничал из-за жары, сидя у нее на руках.
– Я не поняла – ты что, за всех заплатил? – спросила Анна.
– Конечно, – ответил Карло, усаживаясь рядом с ней. И с улыбкой помахал ребенку в окно.
Она посмотрела на него в замешательстве.
– Но зачем?
– Как это зачем? Это проявление любезности. Ведь этим беднягам придется ждать под палящим солнцем.
– Да, но тебе-то какое дело? Они что, сами не могли купить себе лимонад?
Карло пожал плечами.
– У нас тут так принято. Мы всегда так делаем.
– Может быть. Как по мне, это довольно глупый способ выбрасывать деньги на ветер.
– О деньгах не беспокойся, любимая, – успокоил он Анну, коснувшись ее колена. – Их у нас достаточно.
– Но это не повод их транжирить, – возразила она.
– Тетя, я хочу сидеть рядом с тобой, – вмешалась Лоренца, высунувшись с сиденья позади них.
Карло потрепал ее по щеке.
– Ну хорошо, – сказал он поднимаясь. – Но только в этот раз, ладно?
И, подмигнув племяннице, пересел на ее место рядом с Агатой, которая обмахивалась черным кружевным веером. Антонио, с головой погруженный в чтение, сидел в другом ряду рядом с парнем, который смотрел в окно, прижавшись носом к стеклу.
Ближайший пляж, Сан-Фока, находился всего в нескольких километрах от города, но там было так шумно и многолюдно, что у Анны возникло желание сесть обратно в автобус и вернуться в тихое спокойствие своего садика с гранатовыми деревьями.
– Подержи, пожалуйста, ребенка, – попросила она Карло, передавая ему Роберто.
– Все хорошо, любимая? – заволновался тот.
Анна не ответила. Она надела соломенную шляпу, которую захватила с собой из дома, взяла за руку Лоренцу и пошла вместе с ней по горячему песку в поисках свободного места. Задача казалась невыполнимой: везде кто-то лежал и загорал, дети с ведрами и лопатками строили замки из песка, взрослые играли в мяч, размахивая обтянутыми кожей деревянными ракетками. В конце концов им все же удалось отыскать незанятый клочок пляжа: Карло и Антонио сели спиной к спине, а Анна и Агата, посадив детей в середину, пристроились рядом, вытянув ноги.
Анна чувствовала себя пленницей этой удушающей жары и кишащего повсюду многоголосого человеческого роя. Ей докучали даже звуки диалекта, этого все еще совершенно непонятного ей языка, со всеми его «U» на конце слова и «Z», которые выскакивали в самых немыслимых местах. Но никто из ее спутников не обращал на это никакого внимания. Все, кроме нее, казалось, были абсолютно счастливы здесь находиться.
Карло вдруг встал и снял с себя рубашку и брюки, под которыми оказались купальные шорты в бело-синюю полоску до середины бедра. – Пойду окунусь, – объявил он. – Кто со мной?
– Я. Не могу больше, мне пора охладиться, иначе я расплавлюсь, – пожаловалась Агата, продолжая обмахиваться веером. – Лоренца, пойдем с нами, тебе надо намочить голову, чтобы плохо не стало, – добавила она, вставая. Агата сняла с дочери футболку, и та осталась в желтом купальном костюме с шортиками.
– Тетя Анна, пойдем с нами, – взмолилась Лоренца.
Анна погладила ее по голове и сказала, что пока предпочитает остаться здесь.
– Антонио, ты идешь? – спросил Карло.
– Как только дочитаю главу, – ответил тот, кивая на страницу.
Карло наклонился, чтобы чмокнуть в лоб Анну, а потом Роберто.
– До скорого, – сказал он. – Смотри не обгори. – И с улыбкой поправил ее соломенную шляпу, съехавшую на бок.
Анна следила за ним взглядом, пока он шел в сторону моря, перекидываясь шутками с идущими рядом Агатой и Лоренцой. Увидев, что они зашли в воду, она подняла глаза и посмотрела на Антонио, который продолжал читать, не замечая ничего вокруг.
Почувствовав на себе ее взгляд, он оторвался от романа и взглянул на нее.
– О чем она? – спросила его Анна.
Антонио растерялся.
– Кто?
– Книга, которую ты читаешь, – рассмеялась она.
– А, книга, – воскликнул Антонио, краснея. – Ну, даже не знаю, – продолжил он, удерживая между страницами большой палец вместо закладки, – там говорится о человеке, погрязшем в грехе уныния, который сидит запершись в своем доме и ничего не делает, но при этом завидует всем, кто способен активно действовать. Называется «Записки из подполья».
– Да, знаю, это Достоевский. Но я ничего у него не читала.
– А какие книги тебе нравятся?
Анна откинулась назад, опершись на локти.
– Джейн Остин, сестры Бронте…
– То есть ты предпочитаешь дамские романы?
– Не только. Я прочла всего Флобера, Толстого… и потом, прости, почему ты так говоришь?
– Как «так»?
– Таким снисходительным тоном. Как будто романы, написанные женщинами, недостаточно хороши.
– Нет, нет, ты неправильно меня поняла. Я ни в коем случае не хотел их принизить, поверь. Я, например, тоже читал «Гордость и предубеждение».
– И как, тебе понравилось?
Антонио пожал плечами.
– Я просто предпочитаю других писателей, вот и все.
В этот момент мимо них прошел мальчишка с тележкой, громко выкрикивая:
– Свежий миндаль! Покупайте свежий миндаль!
Анна поморщилась.
– Почему вы так кричите?
– Кто «вы»? – спросил Антонио.
– Южане.
Тот скривил губы в горькой улыбке.
– Ну, не все. – И посмотрел ей прямо в глаза.
– Ты нет. Я знаю. И Карло тоже не такой, – смягчилась Анна.
– Знаешь, я тут подчеркнул одну фразу, которая навела меня на мысли о тебе.
– Обо мне? С чего вдруг?
– Хочешь, я тебе ее прочитаю?
– Да, конечно.
Антонио полистал книгу в поисках нужной страницы.
– Вот. – И начал читать спокойным голосом: – «Мучило меня тогда еще одно обстоятельство: именно то, что на меня никто не похож и я ни на кого не похож. "Я-то один, а они-то все", – думал я и – задумывался». – Он закрыл книгу и посмотрел на Анну.
– Такой я тебе кажусь? – спросила она, нахмурившись.
– А разве ты не так себя чувствуешь?
Анна не успела ответить, потому что в этот момент к ним подбежала Лоренца, с которой стекали струйки воды:
– Тетя, папа, пойдемте! Море теплое-претеплое!
3
Октябрь–ноябрь 1934 года
Дымя сигарой, Карло шел по тихим узким улочкам городка. В воздухе стоял густой запах томатного соуса, доносившийся из распахнутых настежь окон. Карло остановился у двери ателье и, насвистывая веселый мотивчик, постучал.
Дверь отворила Кармела. На ней было платье в цветочек, а на шее, как ожерелье, болтался портновский метр.
– Какими судьбами? – удивленно спросила она.
– У тебя еще осталось вино твоего отца? – улыбнулся Карло.
– Нашел, когда вспомнить, – ответила она, поморщившись, и со вздохом сказала: – Заходи, раз пришел.
Карло подчинился, и Кармела закрыла за ним дверь. Ателье располагалось в аккуратной и чистой комнатке, где все было на своих местах: швейная машинка, деревянный рабочий стол, в углу – манекен, на полках – рулоны тканей и стопки журналов, а в коробочках – всевозможные портновские инструменты, рассортированные по типам. У стены напротив стола стоял начищенный до блеска стеклянный столик с вазой цветов, а рядом – два кресла, обитые красным бархатом.
– Присаживайся, – сказала Кармела, указывая на одно из кресел. – Пойду принесу вино. Подожди здесь. – И она скрылась за дверью, ведущей из ателье в жилую часть дома.
Вскоре Кармела вернулась с бутылкой в одной руке и хрустальным бокалом в другой. Она налила вина и протянула бокал Карло.
Он сделал глоток, закрыл глаза и причмокнул от удовольствия.
– Настоящая амброзия, – сказал он и поставил бокал на столик. – Как ты поживаешь?
Кармела пожала плечами.
– Сам видишь. Работаю без продыху, – ответила она, скрестив руки на груди.
– А твой муж? Я познакомился с ним, представляешь? Перекинулись парой слов в баре у Нандо. Он показался мне порядочным человеком.
– Так и есть, – подтвердила Кармела.
Карло снова взял бокал и сделал еще глоток.
– Пожалуй, он немного староват для тебя, нет? Сколько ему? Пятьдесят?
– Почти. Ты к чему клонишь? – начала заводиться Кармела.
– Да ни к чему, ни к чему, – примирительно вскинул руку Карло. – Вообще-то я пришел не только ради вина. Мне нужно поговорить с доном Чиччо.
– С папой? Зачем?
– Ну как же, ты ведь знаешь про землю, которую оставил мне дядя Луиджи.
– Конечно, знаю. Об этом всем известно. И что с того?
– Надо же мне что-то с ней делать… Я тут подумал: может, самому заняться вином. Твой отец мог бы дать мне пару советов.
Кармела нахмурилась.
– Вот у него и спрашивай. Я-то тут при чем?
– Перед тем как идти к нему, я хотел узнать у тебя, не сердится ли он на меня. Он едва здоровается, когда видит меня на улице… Хотя, может, мне просто так кажется?
Кармела жестко посмотрела на него.
– Ты уехал много лет назад. А у нас тут жизнь шла своим чередом, и не вертится она вокруг тебя.
В этот момент в дверь постучали. Кармела пошла открывать. На пороге стояла пожилая женщина с ввалившимися глазами и крупной родинкой на подбородке. На сгибе руки у нее висели четыре аккуратно сложенных мужских пиджака.
– А, донна Марта… Заходите, заходите, – пригласила ее Кармела.
Карло поставил бокал и поднялся с кресла.
– Добрый день, донна Марта. Как поживаете?
– Да грех жаловаться, слава Богу, – ответила женщина. – А вы? Я видела вашу жену с малышом. Красавица она у вас.
Карло улыбнулся и бросил смущенный взгляд на Кармелу.
– Карло зашел попросить меня сшить ему костюм, но он уже уходит, – поспешно объяснила она.
– Да-да, – кивнул Карло. – Что ж, тогда я зайду, когда все будет готово.
Кармела проводила его до двери.
– До свидания, донна Марта, – попрощался Карло. – До свидания, Кармела, – добавил он, глядя ей в глаза.
– Передавай привет семье, – сказала она, прежде чем закрыть за ним дверь.
Карло зашагал по вымощенной булыжником улочке, которая через километр с небольшим выходила прямо к дому дона Чиччо. Он прошел вдоль стены из туфа, за которой виднелись кроны дубов, и миновал арочные ворота, ведущие на площадку с каменным колодцем посередине. Вокруг площадки теснились маленькие домики со слегка облупившимися фасадами. Карло постучал в двустворчатую зеленую дверь одного из них и, покачиваясь с пятки на носок, стал ждать.
Когда дон Чиччо открыл дверь, он на миг опешил и уставился на Карло своими угольно-черными глазами – точь-в-точь как у Кармелы. Судя по мягкому животу, выпиравшему из-под рубашки, за эти годы дон Чиччо изрядно раздобрел. Однако руки его остались такими же мощными и мускулистыми, какими их помнил Карло. Приплюснутый нос покрылся мелкими коричневыми пятнами, а некогда густые и волнистые волосы теперь были коротко подстрижены и поредели на висках.
– Добрый день, дон Чиччо, – жизнерадостно поздоровался Карло.
– Добрый день, – буркнул дон Чиччо, сохраняя суровое выражение лица. – Чего надо? – Он явно хотел сразу перейти к делу.
Карло смущенно потер шею.
– Я хотел узнать, можем ли мы перекинуться парой слов.
Дон Чиччо распахнул дверь пошире и скупым жестом пригласил его войти. Затем развернулся и зашагал по темному коридору.
– Как поживает ваша супруга? – спросил Карло.
– Вот сам у нее и спросишь, – бросил дон Чиччо.
Он толкнул первую дверь слева и вошел в едва освещенную кухню. В воздухе стоял густой аромат чеснока и рапини[8], которые как раз жарились на сковороде. На стене висели две большие грозди помидоров. Джина, жена дона Чиччо, сидела у погасшего камина и вязала. На полке над ее головой стояла рамка с фотографией Бенито Муссолини в военной форме и каске.
– Глянь-ка, кто пришел, – обратился дон Чиччо к жене. Карло уловил в его голосе легкий сарказм.
Джина широко раскрыла глаза, отложила вязание и поднялась со стула.
– Карло, сколько лет, сколько зим… – негромко произнесла она.
– Очень рад снова вас видеть, донна Джина. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, – сказал Карло, взяв ее за обе руки.
– Бог милостив, – ответила женщина.
Она не утратила своей нежной улыбки, отметил про себя Карло, глядя на ямочки в уголках ее губ. И по-прежнему собирала волосы в аккуратный пучок, как делала всегда, только теперь они стали совсем седыми. Однако кожа на лице оставалась все такой же упругой и гладкой. Кармеле повезло с наследственностью.
Дон Чиччо отодвинул стул и сел, жестом предложив Карло последовать его примеру.
– Приготовь-ка нашему гостю кофе, – распорядился он, обращаясь к жене.
Карло было положил руки на стол, сцепив пальцы, потом спохватился и достал из кармана пиджака еще одну сигару.
– Вы не возражаете, если я закурю, дон Чиччо?
Тот жестом показал, что не против. Карло раскурил сигару, выпустив облако ароматного дыма, который тут же смешался с кухонным запахом рапини.
В наступившей тишине Джина принесла кофе в маленьких чашечках из парадного сервиза, расставленных на серебряном подносе. Поставив поднос на стол, она вернулась на свое место и продолжила вязать. Допив последний глоток кофе, дон Чиччо спросил:
– Так чего надо-то?
Карло откашлялся.
– Видите ли, как вам известно, дядя Луиджи оставил мне в наследство десять гектаров земли, которые купил незадолго до болезни. Он так и не успел ими толком заняться… Вот я и решил засадить их – хочу развести там виноградник.
Дон Чиччо поставил чашку на поднос и переглянулся с женой. Затем впился взглядом в Карло и нахмурился.
– И ради этого ты пришел ко мне?
– Кто же даст совет лучше, чем вы, с вашим-то опытом? Я в жизни не пробовал вина вкуснее вашего, даже когда жил на севере. Прошу вас, научите меня всему, что знаете, дон Чиччо. Как сына.
Дон Чиччо долго смотрел на него, потом не спеша поднялся и взял с каминной полки трубку, лежавшую рядом с портретом Муссолини. Чиркнул спичкой, разжег табак и сделал первую затяжку.
– Значит, как сына? – переспросил он, выдыхая дым.
Джина снова подняла голову и пристально посмотрела на Карло своими маленькими голубыми глазами.
– Нет уж, учить тебя как сына я не стану, – продолжал дон Чиччо. – Но как сына Панталео, Царствие ему Небесное, – это можно. Было время, когда ты и впрямь мог породниться со мной, да только время то прошло.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Какой ты красивый! (апулийский диалект, характерный для этого региона Италии). – Здесь и далее прим. ред.
2
Какая прелесть! Мой тайный сад! (фр.)
3
Орекьетте (ит. orecchiette, дословно «ушки») – тип итальянской пасты в форме ушек, распространенный в Апулии.
4
Качорикотта (ит. cacioricotta) – традиционный мягкий сыр из смеси овечьего и козьего молока, который делают в Апулии.
5
Трофье (ит. trofie) – вид пасты, характерный для Лигурии.
6
Феррагосто (ит. Ferragosto) – итальянский праздник, с которого в стране начинается сезон отпусков. Отмечается 15 августа, совпадает с католическим праздником Успения Богородицы.
7
Фриттата (ит. frittata) – запеченный омлет с разнообразными начинками (сыр, овощи, мясо).
8
Рапини (листовая репа, брокколетти) – зелень семейства капустных, типичный овощ итальянской кухни, особенно популярный в южных регионах: Апулии, Кампании и Лацио. Рапини отваривают или обжаривают с чесноком и оливковым маслом, подают как гарнир или добавляют в пасту и другие блюда.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
