Агитбригада. Книга 3

– Моня, – прохрипел я, – не ори…

– Генка, – свистящим шепотом завопил Моня и вдруг сообщил мне, – ты живой!

По поводу последнего я был не совсем уверен, но разубеждать одноглазого не стал.

Когда взгляд сфокусировался, я обнаружил себя лежащим на грязном вонючем полу ангара, а вокруг меня собралась вся моя нечисть: Енох, Моня и Мими. Но если Енох и Мими хранили молчание: Енох озабоченное, а Мими, как обычно, отстранённо-равнодушное, то Моня метался, словно бешенная пчела, которая сдуру обожралась перебродившего мёда.

– Генка, – сказал Енох и вид у него был крайне серьёзный, – ты же чуть не погиб.

– Ыыыы, – простонал я.

– Если бы не Мими… – продолжил он, – ты бы точно умер.

– Мими? – удивился я и перевёл взгляд на Марусю.

Та не обратила на меня ровно никакого внимания и продолжала заниматься куклой.

– А причём здесь она?

– Мими тебя нашла и спугнула тех, кто на тебя напал, – пояснил Енох.

– А как она тут оказалась? – не понял я. – Я же отправил её домой.

Я перевёл взгляд на Мими, но та сделала вид, что кроме куклы её больше ничего не интересует.

– Мими, – ты почему ослушалась? – из-за слабости у меня не получилось придать голосу строгости, возможно поэтому Мими меня проигнорировала.

И тут мне в голову пришла ещё одна мысль:

– Ладно, предположим Мими выследила меня, пришла и спугнула нападающих. А вы-то как здесь оказались?

Енох смущенно потупился, а Моня вообще сделал вид, что внимательно наблюдает, как Мими играется с куклой.

– Бунт? – тихо спросил я.

– Пойми, Генка, – печально сказал Енох, – мы же от тебя зависим, мы повязаны. И если бы они тебя убили, то непонятно, что с нами было бы. Ну, кроме Мими, наверное. Поэтому мы не можем рисковать тобой.

Вот, значит, как. У меня появилась охрана. Или таки тюремщики?

Но разбираться с моральной дилеммой лёжа на грязном полу и вдыхая миазмы тухлых испарений, мне совершенно не улыбалось, поэтому я попытался встать. Голова сразу же отозвалась вспышкой дикой боли. Поневоле я застонал.

– Попробуй через правый бок, потихонечку, – посоветовал мне наблюдавший Енох, – индийские йоги так делают.

Я внимательно посмотрел на него, но он сделал вид, словно это самые обычные знания любого призрака.

– Мими, – сказал я, – кто на меня напал? Ты видела?

Мими сперва пожала плечами, затем кивнула и сказала:

– Ы!

– Понятно, – вздохнул я.

– Это были люди, – вдруг сказал Моня.

– Откуда ты знаешь? – вскинулся я.

– Следы, – Моня указал на отпечатки обуви. – Взрослые. Мужчины. Двое.

– Ты прям как Шерлок Холмс и Собака Баскервилей в одном флаконе, – язвительно прокомментировал Енох.

– Почему это?! – взвился Моня.

– Умничаешь, когда не просят, и бесишь так, что пристрелить хочется, – он обидно заржал.

Моня надулся.

– Ладно, – я с трудом встал на ноги и попытался отряхнуть грязь с брюк. – Надо отсюда уходить.

– Сумку не забудь! – кивнул Енох на мой рюкзачок, который я сшил самолично из всякого ненужного Кларе хлама. Он был небольшой, но зато его было удобно таскать на плечах.

– Угу, – сказал я и поплёлся к раскуроченному рюкзаку.

Мда. Досталось ему знатно.

Я поднял рюкзак и, постанывая от боли в голове, натянул лямки. Заодно прохлопал себя по карманам и застонал уже громко.

– Что?! Что случилось?! – наседкой закудахтал Енох.

– Нож! – выдохнул я, – в смысле заточка, что дал отшельник. Нож пропал!

– Кто тебя так? – ко мне заявилась с очередными претензиями (или хотелками Клара), но, увидев, в каком я состоянии, передумала добивать меня.

– Не знаю, – страдальчески прошептал я.

– Держи! – Клара протянула мне узел со льдом, – прикладывай давай.

– Так холодно же. И жжется! – попытался воззвать я к материнскому инстинкту Клары.

Увы, но не вышло.

– Давай прикладывай побыстрее! – фыркнула Клара, – некогда мне на тебя тут любоваться! Ты хоть в курсе, что Ирина вытащила Виктора на свидание?!

– Какой кошмар, – я постарался вложить хоть немного эмоций, чтобы уж совсем равнодушно не получилось, но, когда говорил, потревожил разбитую губу и получилось достаточно убедительно.

Во всяком случае Клара прониклась и ещё минут пять обличала мелкую хищницу Ирину, которая разевает роток на чужую собственность (под чужой собственностью, очевидно подразумевался Зубатов. Интересно, а он сам-то хоть знает об этом?).

Когда она ушла на разборку, Енох сказал: