Лордария – Королевство восьми островов

– Знаешь Лайонел, – задумчиво проговорил принц, – когда тебя лишают воли, ты начинаешь мечтать о звёздах. Вспоминаешь о том, какие они красивые. Как ярко сияют, озаряя собой ночное небо. Но оказавшись вновь под их светом и глядя на них воочию, понимаешь, что в них нет ничего необычного, они такие же, как и всегда, пустые, бездушные, далёкие огни.

Опустив голову, принц в упор посмотрел на шевальера, в глазах его мелькнула сталь.

– А теперь, рассказывай, что происходит в этом дрянном городе?

– Рассказ будет долгим, Ваше Высочество, может быть нам лучше переместиться в цитадель?

– Цитадель? – удивился Флориан. – Неужели мы сейчас в южной части города?

– Да, Ваше Высочество, мы там, где сейчас безопаснее.

– Хорошо, давай зайдём внутрь, но ради всех богов Лордарии, начинай уже говорить.

– Конечно, Ваше Высочество, – Лайонел было замялся, но тут же собрался и добавил: – хотя правильнее будет Ваше Величество.

Флориан остановился как вкопанный.

– К чему ты клонишь?

Сотни догадок одновременно ринулись терзать его мысли, но все их он пресёк, полностью обратившись в слух.

– Ваш отец, он… – было видно, как шевальеру сложно произносить эти слова, – он мёртв, убит.

Флориан почувствовал, как всё его тело тяжелеет, пережитые тяготы сами по себе вымотали его до предела, а тут ещё такие вести.

Заметив, какой удар нанесли принцу его слова, Лайонел бросился к нему и, подхватив под руку, быстрым шагом повёл в цитадель, туда, где Флориан сможет выслушать всё, что он ему скажет сидя или даже лучше лёжа. Ошарашенный принц, вяло передвигая ногами по ступенькам, не возражал против такого передвижения.

Весь подъём наверх в одну из башен цитадели он пытался осознать то, что его отца больше нет. Без всяких сомнений это было очень трагично, и хоть Флориан с Роландом никогда не были близки, смерть отца, этого наивного глупца, которому бы ещё править и править, ранила его гораздо сильнее, чем недавний удар кулаком. Хотя нет, не смерть, а убийство. Это слово засело у него внутри и когда они, наконец, поднялись в башню, единственным чувством которое испытывал Флориан, был гнев.

Войдя в комнату, обычно занимаемую командиром стражи, а сейчас пустовавшую, принц высвободился из-под руки Лайонела, доковылял до кровати, и грузно опустившись на неё, сказал:

– Говори, обо всём по порядку, во всех подробностях, ничего не опуская.

Лайонел кивнул, смахнул со лба выступивший пот, и начал свой рассказ.

– Короля Роланда убили во время его визита на Ампулхету. Я точно не знаю, что произошло… в Шлейхте вспыхнуло восстание, чёрные и белые волки стали грызться между собой, на улицах началась резня, ваш отец попытался прорваться из города, но ему не дали этого сделать…

– Не дали этого сделать?! – закипая, повторил принц. – Волки обнажили мечи против своего короля? Да кем они себя возомнили?! Мало им тех бед, которые они в прошлом обрушили на головы жителей островов, так теперь они ещё и повинны в гибели правителя Лордарии! Мне кажется, настало время стереть этот остров в порошок!

Лайонел тактично дождался, когда поток гнева Флориана утихнет и, прочистив горло, продолжил:

– Весть об этом пришла сегодня утром…

– И почему я не получил её первым?

– Вас… – шевальер потупил взгляд, – никто не знал где вы, Ваше Высочество.

Принц остолбенел, его скрытность на этот раз сыграла против него.

– Допустим, – кивнул он, – но кто-то всё же знал где искать, кто-то, обладающей достаточной властью, чтобы засадить меня в подземелье. Ответь же мне Лайонел, кто этот ублюдок?

Шевальер выпрямился и пригвоздил свой взгляд к глазам принца.

– Это ваш дядя Северан.

Флориан очень хотел удивиться этому открытию, но так и не смог этого сделать. Средний брат его отца, этот чванливый, напыщенный идиот, бегающий туда-сюда со своими понятиями чести. Он никогда не нравился Флориану, разве что только как создатель кое-чего прекрасного, но уже несколько лет как потерянного.

На миг погрузившись в воспоминания, лицо принца покрылось вуалью грусти. Но она продержалась недолго, моментально слетев, когда он вспомнил о том, где он провёл весь этот день.

– Значит, это он приказал бросить меня в тюрьму?

– Да, Ваше Высочество, я не знаю наверняка, но полностью уверен, что прямой приказ исходил от него.

– Почему же тогда на его людях не было его грёбаных знаков отличия?

– Потому что они не его люди, а простые наёмники.

– Вот как значит, – набрав в рот побольше слюны, Флориан смачно плюнул под стол, – в таком случае, я хочу как можно скорее увидеть их головы около своих ног!

– Понимаю, Ваше Высочество, но на данный момент это невыполнимо – доставив вас в подземелье, они сразу же покинули Энмарис, я уже проверил это.

Флориан гневно взмахнул руками и, вскочив с кровати, принялся нервно расхаживать по комнате.

– Стало быть, – рассуждал он вслух, – мой горячо любимый дядюшка прознал о гибели моего отца, и вместо того чтобы оплакивать его, своего родного брата, он первым делом решил убрать меня со своего пути…

Принц резко остановился и посмотрел на шевальера.

– Скажи-ка мне Лайонел, когда Северан вернулся с Ампулхеты?

– Где-то с месяц назад, Ваше Высочество.

– А сколько до этого он жил у хетов?

– Почти два года, он уплыл туда сразу как…

– Да-да, – перебил его принц, – я помню. Но пускай меня снова засунут в ту вонючую темницу, если это не странно. Месяц назад Северан возвращается с Ампулхеты, ведёт себя отчуждённо и нелюдимо, держась только своего узкого круга. Затем в преддверии праздника окончания Войны островов, он сразу оживляется, долго отговаривает моего отца от плавания, при этом прекрасно понимая, что он всё равно туда отправится, и сразу после его скоропостижной гибели устраивает так, что я попадаю в тюрьму. Скажи, Лайонел, ну разве это не странно?

– Да, Ваше Высочество, – согласился шевальер, – я тоже так подумал, поэтому и решил действовать.

Флориан немного поубавил свой гнев и, сконцентрировал своё внимание на Лайонеле, в конце концов, ведь именно он спас его от гибели, единственный из всех пришёл ему на помощь. Недолго думая, принц поднялся, подошёл к шевальеру и протянул ему свою руку.

– Во всей этой суматохе я совсем забыл тебя поблагодарить, мой верный друг, именно ты спас меня от тяжкой смерти в темнице, но скажи, как тебе вообще удалось найти меня?

Лайонел, недолго думая, пожал протянутую ему руку и с горячностью в голосе ответил:

– Слух о гибели короля быстро распространился по всему дворцу, но столь же стремительными были и действия Северана по его захвату. Он, в кратчайший срок, маскируя это различными приказами, умело выставил оттуда всех неугодных ему командиров и представителей знати. Я был в числе первых и сразу же понял, что здесь что-то не так. Когда же воины с эмблемой совы на груди закрыли ворота и выставили стражу, я решил действовать. В течение часа мне удалось собрать многих, ничего не понимающих командиров, и мы стали вместе решать, что же делать, покуда в нашу ставку не ворвался весь израненный с порубленной бронёй стражник. Он влетел с криком: «Измена!». И именно благодаря этому парню, который умер спустя несколько часов, нам и удалось вас найти. Он был на страже в цитадели, когда увидел, как какие-то люди привели вас. Сам командир городской стражи вышел к ним, и именно он отдал распоряжения отвести вас в дальнюю темницу. Вероятно, большинство стражников цитадели были в сговоре с Севераном, но этот парень, как жаль, что я забыл его имя, быстро понял, что здесь происходит, и попытался сбежать и предупредить верных вам людей. Сделать ему это удалось ценой своей жизни. Впрочем, она была потрачена не зря, собрав столько воинов, сколько смог, я тут же двинулся на штурм цитадели.

– Штурм? – удивился Флориан. – Странно, но я не заметил никаких признаков сражения снаружи.

– Это потому что его не было, Ваше Высочество, увидев под своими стенами целое войско, командир вместе со всей стражей сбежали отсюда по катакомбам. Мы вошли в ворота беспрепятственно, затем я отдал приказ подготовить цитадель к обороне, на случай если Северан решит выступить на неё, и отправился искать вас. Поиски были долгими, но, хвала Магусу, удачными.

Улыбнувшись, принц похлопал Лайонела по плечу.

– За твою верность, я дам тебе титул баннорна, и сделаю своим главным советником, только вот отсечём Северану голову.

– Благодарю, Ваше Высочество, но я сделал лишь то, что велит мне мой долг перед короной.

Услышав последнее слово, Флориан сначала схватился за голову, а затем, подойдя вплотную к Лайонелу, ломающимся голосом спросил:

– Что с моей матерью и сестрой?

– Увы, – развёл руками шевальер, – я не знаю, Ваше Высочество. Честно признаться, я был так поглощён стремлением освободить вас, что совсем забыл о королеве Селестине и принцессе Джозиане.

Снова десятки мыслей атаковали его разум, и Флориан скривился от резкой головной боли.

– Но, я почти уверен, – поспешил успокоить его Лайонел, – что с ними всё в порядке. Ваш дядя не посмеет причинить им вред, иначе весь остров ополчится против него, а это не в его интересах.

Флориан с трудом, но всё же остановил дикую пляску гнетущих мыслей в своей голове. В конце концов, Лайонел был прав, энмарисцы безумно любят королеву и её маленькую копию, если только Северан не обезумел, он не позволит и волосу упасть с их голов.

Последнюю часть своих мыслей он высказал вслух, добавив:

– Их нужно найти и поскорее, не пройдёт и дня, как в городе станет по-настоящему жарко.

– Сделаем, Ваше Высочество.

– Ты говорил, что приказал своим воинам занять цитадель, но не сказал, смогут ли они в случае чего удержать её хотя бы до утра?

– Смогут, Ваше Высочество, у нас в этих стенах целое войско, которое способно не только обороняться, но и атаковать.

Флориан подошёл к окну и, окинув взглядом, мирно спящий город, усмехнулся:

– Это хорошо, Лайонел, это очень хорошо.

Когда солнце взошло, город был пуст. Смолкли привычно громкие крики торговцев на рыночной площади, тихо было в порту, обычно жужжащем, как огромный человеческий улей, на улицах не было ни души. Энмарис замер, узнавший о смерти своего короля, и о том, что власть разделилась между дядей и племянником, он, одновременно скорбя, пытался с содроганием заглянуть в будущее, которое сейчас было окутано туманом.

Несмотря на всё опасения принца, ночь прошла спокойно. Ранним утром из центральной части города неприятельское войско тоже не вышло.

– Я не понимаю, чего он ждёт.

Едва только солнечный свет преодолел линию горизонта, принц был уже на ногах. Вместе с Лайонелом он провёл смотр своего войска, отправил разведчиков к дворцу, и в ожидании неизбежного, по его мнению, нападения, планировал свой следующий шаг.

– Вероятно, он не станет переходить к активным действиям, – предположил невозмутимый шевальер, – как я уже говорил ранее, его силы меньше ваших, и было бы опрометчиво пускать их в атаку.

– Может быть ты и прав, но так дальше продолжаться не может. Энмарис – столица всего королевства, сейчас стоит прямо перед гранью меча. В это время наши враги укрепляют свои позиции, и мы не можем себе позволить сейчас надолго погрязнуть в распрях. Энмарис должен быть сильным, справедливым и на этот раз жестоким. Поэтому если мой дядя предпочитает отсидеться во дворце под защитой крепостных стен, на штурм пойдём мы. Только сначала я, как мы обговаривали ранее, заручусь поддержкой малгаров.

Лайонел нахмурился.

– И я ещё раз предостерегу вас, Ваше Высочество. Когда я собирал силы чтобы освободить вас, я не встретил никакой поддержки со стороны Гримоальда.

– Старик излишне консервативен, он не любит вступать в открытые противостояния, но я боюсь, ему придётся это сделать. Задета целостность нашего королевства, и Высший малгар сейчас должен быть твёрд и холоднокровен в своих решениях, а иначе встанет вопрос о его приемнике на этой должности.

– Но как вы доберётесь до храма? Если мы выступим сейчас всем войском, то можем подставить себя под удар, ведь захоти Северан атаковать, он как раз ударит в наши тылы.

Серьёзный тон и тревога в голосе шевальера неожиданно вызвали на лице Флориана улыбку.

– Я ценю твою заботу Лайонел, но не нужно возиться со мной так, будто я собран из хрупких гнилых досок. Я не развалюсь от одного дуновения встречного ветра, да и к тому же я знаю, как добраться до храма, не выводя всё войско за стены.

– Если будет позволено спросить… – начал было шевальер, но принц его прервал:

– Мы спустимся обратно в подземелья. Вчера, перед тем как отойти ко сну, я провёл несколько часов за тщательным изучением карт катакомб. И я знаю, что один из четырёх выходов находится на соседней от храма улице.

– Что ж, – Лайонел задумавшись, уставился в пол, – такой проход возможен, но по нему уже несколько лет никто не ходил, после обвала случившегося в 1237-ом году часть катакомб закрыли.

– Да, но этот путь проходит рядом с закрытыми туннелями, и поэтому есть шанс, что он уцелел.

– Но, это всё равно очень опасно Ваше Величество, и… – взглянув, и увидев перед собой вместо человека каменную глыбу уже принявшую решение, Лайонел сдался, – я возьму лучших воинов и отправлюсь с вами.

– Хорошо, – принц коротко кивнул, – выдвигаемся прямо сейчас.

Из чёрной дыры, уходящей вниз старыми растресканными ступеньками, пахнуло запахом сырости и затхлости. Подземелье было последним местом, где Флориан сейчас хотел бы оказаться, но гнев, жажда мести и справедливости вели его вперёд, а он вёл за собой отборный отряд из двенадцати человек, вооружённых кирками и лопатами.

Предстоял долгий переход, который ко всему прочему мог ещё закончиться тупиком, но принц всё же решил рискнуть.

– Это всё равно лучше чем бросаться в пустынный город, где тебя на каждой улице может ждать внезапная смерть, будь то вилы или тупые мясницкие топоры. Пока в городе две власти, люди колышутся как парус на ветру, полные сомнений, они могут сделать неверный выбор, и поэтому раньше времени лучше их к нему не подталкивать.

Такими были его слова Лайонелу перед спуском, и шевальер не нашёлся, чтобы на них ответить. За прошедшие сутки он временами совсем переставал узнавать находившегося рядом с ним человека. Они с Флорианом были знакомы с детства, именно с того времени стали хорошими друзьями, пока титулы не отдалили их друг от друга, но даже когда это произошло, они всё равно поддерживали общение. И за все эти годы Флориан виделся Лайонелу избалованным парнем с неуёмной тягой к женскому полу и редкими, но очень яркими вспышками агрессии. Та спокойность и сосредоточенность, которую излучал принц сейчас, его немного пугала, ибо он не знал чего от него ожидать, когда придёт время пускать в ход мечи. Откровенно говоря, шевальер опасался, как бы не началась самая настоящая резня.

Такими были мысли Лайонела, он обдумывал их медленно, стараясь не тратить силы, которые могли понадобиться в катакомбах в любую минуту.

Всю дорогу отряд, идущий за принцем, который с факелом в руке уверенно вёл всех вперёд, периодически делая небольшие остановки и сверяясь с картой, сохранял молчание. Поначалу туннель был широким и достаточно высоким для того, чтобы продвижение можно было назвать комфортным, но со временем, когда в нескольких сантиметрах от их расположения на карте обозначился обвал, он заметно сузился. Стало труднее дышать, с каждым шагом вперёд потолок становился всё ниже, и вскоре всем пришлось опуститься на корточки. Продвижение вперёд сильно замедлилось, но, несмотря на это, всё равно продолжалось, пока не уткнулось в…

– Это тупик, – обречённо сказал один из воинов.

Флориан и сам прекрасно видел, как прямо перед его носом возникло каменно-земляное препятствие. Сжав зубы от злости, он уткнулся в карту, которую едва не порвал в приступе ярости, но, после того как он заново проследил глазами нужный путь лицо его прояснилось.

– Судя по карте, мы находимся около ступенек на поверхность, и есть большой шанс, что случившийся здесь обвал небольшой.

– Значит нужно попробовать его разобрать, – подытожил Лайонел, все остальные члены отряда молча поддержали его решение, пройдя такой долгий путь, никто из них не хотел возвращаться назад.

Переместив принца в дальний ряд, самые крепкие из воинов взялись за кирки и лопаты, и, не успев даже вспотеть, буквально проломили находившуюся перед ними преграду. Из образовавшейся дыры повеяло свежим воздухом. Окрылённые, они взяли в руки лопаты, и уже через несколько минут уставший, но радостный от благоволения удачи отряд поднимался вверх по шатким ступенькам. Опасный переход был закончен.

Храм Магуса был поистине величественным сооружением. Созданный для того чтобы вселять трепет в людские души, он являлся самым монументальным зданием на всём острове. Даже королевский дворец уступал ему в роскоши, ведь короли – просто люди и власть их, ограничена сроком жизни, благосклонностью толпы или собственными неразумными действиями, могущество же верховного бога Магуса, что делит небесный трон с двумя своими жёнами Эфарой и Виэтой, безгранично. И, стоявший здесь испокон веков храм, вечное тому напоминание.

С силой надавив на окованные серебром ворота, Флориан вошёл внутрь. Эхо его шагов поднялось к высокому своду, украшенному огромной фреской, изображающей лицо Магуса, и отразилось от статуи бога, что была установлена в полный рост в дальнем конце храма. Ворота за его спиной закрылись под своим весом, и принц прошествовал к алтарю, на котором обычно жители Энмариса оставляли своему богу подношения.

Двигаясь твёрдой походкой, излучая уверенность, Флориан, тем не менее, где-то глубоко внутри испытывал страх. Он не любил это место с детства. Эта огромная статуя всегда служила ему напоминанием о ничтожности рода людского, и заставляла взглянуть на себя не как на наследника могучего королевства, а как на червя, которого в любой момент могли растоптать. В свете последних событий это ощущение крепко засело в голове принца.

– Вы стойко идёте, но шаг ваш дрожит, Ваше Высочество.

Тихий шелестящий голос заставил Флориана обернуться. Ещё до того, как он увидел говорящего, он понял, кто предстанет перед ним в следующую минуту.

– Высший малгар, я искал встречи с вами.

Седой старик с длинными белыми волосами и густой бородой, улыбнувшись, поклонился принцу и, неспешно последовал к одной из боковых дверей, ведущих в жилые помещения храма.

Флориан напрягся, первым делом подумав, о том, не хочет ли маг открыть дверь для наёмных убийц, но, словно почувствовав его страх, Гримоальд не останавливаясь, бросил через плечо:

– Идите за мной, Ваше Высочество, мне нужно кое-кого вам показать.

Тон старика был располагающим и, отринув все опасения, сбитый с толку Флориан последовал за малгаром к двери.

Они шли в молчании. Будучи в полном неведении о том, что ждёт его за этой дверью, принц не решался спросить, старик же молчал просто потому, что не любил тратить слова попусту.

Отворившаяся резная дверь пустила их в коридор с множеством других подобных дверей. Мельком принц подумал о том, что никогда в жизни не был здесь, он вообще не был уверен, можно ли было находиться в этом коридоре кому-нибудь кроме малгаров. Гримоальд же тем временем невозмутимо шёл вперёд, прошествовав мимо нескольких дверей, он остановился около третьей, поднял руку, и костяшками пальцев выбил по ней особенную дробь. Спустя несколько секунд за стеной раздались шаги, лаконично ответившие на стук двумя уверенными щелчками. Ключ повернулся в замке и, открывшись, она сделала сокрытое явным.

– Мама?

В уставшем лице, открывшей им дверь женщины, сложно было узнать величественную стать королевы Лордарии, но всё же это было она. Королева была не одна, в её ногах тёрлась девчушка лет десяти.

– Джозиана, сестрёнка, – Флориан кинулся в объятия матери и сестры, – хвала небу, что с вами всё в порядке, не получив от вас никаких вестей, я начинал уже думать о худшем, как же я рад что с вами всё хорошо.

– Я тоже рада, что ты в добром здравии, – улыбаясь, ответила королева, и тут же нстороженно добавила: – но нам лучше бы зайти внутрь.

– Конечно, – прошептал старик и, втолкнув Флориана в комнату, захлопнул за собой дверь.

Умостившись на его коленях, Джозиана обняла брата за шею, и никак не хотела отпускать. В конце концов, принц смирился с её компанией, и в ходе разговора даже временами забывал о том, что она давит его колени, а вспоминая, легонько гладил маленькую принцессу по голове.

– Мне очень жаль, всё, что случилось с отцом…

– Да, – Селестина вздохнула, – это трагедия, которая я боюсь, принесёт разрушения по всей Лордарии.

– Ответная реакция, – твёрдо сказал принц, – здесь просто необходима, мы должны наказать виновных и заставить хетов заплатить за содеянное.

– В смерти вашего отца, – неожиданно вступил в разговор Гримоальд, – виноваты не только хеты.

– Кто же ещё?

– Сложно сказать, Ваше Высочество, у меня есть лишь догадки, но ими я поделюсь с будущим королём Лордарии.

– Но я и есть будущий король островов, – Флориан бросил на малгара взгляд полный ярости, но маг принял его совершенно спокойно.

– Покуда королевский дворец занят вашим дядей, которому подчиняется треть всего нашего войска об этом сложно судить столь категорично.

Закипев от злости, принц хотел было сказать магу несколько крепких слов, но королева его перебила:

– Гримоальд прав, сын мой. Северан сейчас представляет значительную угрозу твоей власти, но, тем не менее, он не враг нам.

– Как мне понимать эти слова?

– Он мог бы взять меня и Джози в заложники, но, тем не менее, выпустил нас из замка по первой же моей просьбе. Твой дядя не имеет ничего против нас: меня, твоей сестры и двух твоих братьев. У него личные счёты с тобой, – взгляд королевы стал пронизывающим, и Флориан под ним потупился и весь немного сжался, – он хочет довести вашу с ним вражду до логичного конца.

– Это значит до моей смерти, – невесело улыбнулся принц, – именно поэтому он бросил меня в тюрьму. Вот только этот идиот не подумал о том, что половина войска встанет на мою защиту.

– Тебя ведь освободил Лайонел?

– Да, он единственный, – Флориан с укоризной покосился на малгара, – кто оказался на моей стороне в тот момент, когда мне больше всего нужна была помощь. И если я прикажу, он сию же минуту поднимет войско и утопит Северана в крови его же людей.

– Вы вольны так поступить, Ваше Высочество, – прошелестел Гримоальд, – но подумайте, кому пойдёт на пользу лишнее кровопролитие: королевству или вашим врагам?

– После того что он сделал, Северан мой самый главный враг…

– Ох, Флориан, – королева резко с силой ударила кулаком по столу, так, что Джозиана едва не упала с коленей принца, затем встав со своего места, она чуть ли не прокричала: – если бы не твоя неуёмная жажда обладать тем, что тебе не принадлежит, ничего бы этого не было, ты ведь и сам понимаешь что не прав.

Злость затмила глаза принца, вскочив, он пылающим взором уставился в лицо матери.

– Никто и никогда не докажет мою вину, слово Северана здесь против моего слова, и если этот полоумный решил таким образом лишить меня власти, то я боюсь что у него большие проблемы!