Лордария – Королевство восьми островов

– Давай сделаем так, – не дождавшись ответа, проговорила черноволосая, – ты снимешь кандалы, всего на несколько минут, потом когда я опущу птиц, ты их вернёшь на место, и я уйду на берег.

Молчание больше не могло продолжаться, и любопытство вместе с непониманием, задали за Мортена, уже давно вертевшийся на его языке, вопрос:

– Но зачем тебе вообще мне помогать?

– Ты спас мне жизнь ночью на корабле, а потом проявил доброту, укрыв своим плащом. Для рингора ты слишком благородный человек…

– Попридержи язык ведьма!

– В любом случае считай это благодарностью.

Сомнения, как рой назойливых пчёл принялись атаковать его разум, но Мортен решил положить им конец. Всегда доверяя холодному расчёту, в этот раз, он впервые в жизни решил покориться тому, что говорило его сердце.

– Хорошо, я сделаю это, но если надумаешь обмануть, помни, что мой меч отправил на тот свет не один десяток непокорных ведьм и магов, поэтому наш бой будет коротким.

Девушка улыбнулась и, удовлетворительно кивнув, выставила вперёд окантованные двумя железными браслетами на запястье, кисти рук. Глубоко вздохнув, Мортен вытащил из-за пояса кинжал, быстрым ловким движением поддел заклёпку, затем ослабил зажим, и, застыв на мгновение в нерешительности, наконец, освободил её запястья из заточения.

Выдохнув с облегчением, черноволосая принялась массировать затёкшие пальцы.

– У тебя несколько минут, – сурово напомнил Мортен, – не больше.

– Да, но мне хватит и одной.

Закончив разминать кисти, девушка сделала несколько шагов назад, запрокинула голову вверх, немного повращала ей, пытаясь определить, на каком дереве сидит больше всего птиц и, наконец, выбрав, выставила вперёд руки, из которых тут же полупрозрачным потоком полилась магия.

Ветер усилился, в пальцах черноволосой он превращался в оружие, и Мортен опасаясь худшего, положил руку на эфес меча. В тот момент, когда магический накал в руках девушки достиг своего максимума, он уже не сомневался что она направит всю эту мощь против него… но этого не произошло. Выкрикнув несколько слов магического заклинания, черноволосая выпустила всю скопившуюся в её руках ману вверх, туда, где на макушке одного из самых пышных деревьев сидело с десяток птиц. В мгновение ока все они, как парализованные замерли на месте, и тут же, как один моментально посыпались вниз, прямо под ноги часто дышавшего с испариной на лбу Мортена.

Тем временем девушка, скинув остаточный заряд магии в землю, смиренно протянула ему свои руки.

– Вот и всё, – просто сказала она, – надеюсь, вам хватит этого, чтобы утолить голод.

– Д-да, – только и выдавил из себя поражённый Мортен.

Он несколько секунд пробыл в состоянии полного непонимания происходящего, покуда холодный расчёт вновь не взял вверх, и он не защёлкнул замок кандалов на руках девушки, которая минутой ранее спасла его жизнь.

После того как кандалы вернулись на место, черноволосая коротко кивнула, и, развернувшись, быстрым шагом направилась в сторону берега. Первым порывом Мортен хотел её остановить, сказать спасибо за то, что она сделала, но слова благодарности застыли в его горле, и вместо них он сумел выдавить из себя лишь:

– Скажи хоть как твоё имя?

Он понятия не имел, зачем ему её имя, но из всех вариантов, вертевшихся на языке, этот показался самым безобидным.

Казалось девушка не расслышала его вопрос, она не остановилось и даже не замедлила свой шаг, Мортен уже было подумал что не получит ответа, как вдруг нежный голос где-то вдали, но одновременно и буквально возле самого его уха, проговорил:

– Беатрис.

Несмотря на расспросы своих братьев, Мортен не раскрыл им секрет того, каким же хитроумным способом он смог обеспечить им такой экзотичный ужин. К его счастью, все были слишком уставшими для того, чтобы сильно наседать на него, Викар же и вовсе не стал спрашивать ничего, вместо этого он просто похвалил Мортена, молча доел свою порцию и отправился спать.

Тяжёлый для всех день закончился. Хоть над починкой дааркара не покладая рук и трудились весь день тринадцать крепких мужчин, работы оставалось ещё много. Радовало одно – судно можно было вернуть на воду, а значит, надежда была жива. Оставалось лишь подкрепить её и свои иссякшие силы крепким сном. Что все и сделали, едва на остров опустилась ночь.

Мортену не спалось. Произошедшее днём упорно не шло у него из головы, вдобавок ко всему, он устроил своё спальное место всего в нескольких десятках метров от камня, возле которого спали девушка и старик.

Беатрис. Мортен смаковал её имя, растворяясь в грезах, он вновь оказывался рядом с ней, вдыхал запах её чёрных как вороново крыло волос, касался своими грубыми шершавыми руками её нежных пальцев. Но этого ему было мало, в своих мечтах он грубо прижимал девушку к себе пытаясь слиться с ней воедино.

Впадая в короткий сон, полный ярких образов и фантазий, он постоянно выбирался из него в реальность. Бросая мутные взгляды на то место, где спала девушка, он мечтал оказаться сейчас там вместе с ней.

Всё это продолжалось несколько часов, покуда в очередной раз, посмотрев туда, где ещё несколько минут назад был виден её силуэт, он обнаружил, что там никого нет.

Сон как рукой сняло. Мортен резко поднялся, смахнул с глаз пелену дрёмы и принялся ошарашенно водить вокруг себя растерянным взглядом. Девушка не могла уйти далеко за столь короткое время. Перебегая глазами по кустарникам, удаляющимся от берега вглубь леса, он вдруг услышал едва различимый хруст веток. Не теряя ни минуты, Мортен поспешил вслед за затихающим отголоском этого звука.

Он пробирался наощупь, то и дело, натыкаясь на деревья и кустарники, и цепляясь волосами и одеждой за их острые ветки, которые словно стражи не давали ему пройти вглубь владений повелителя леса.

Мортен пытался двигаться в ту сторону, где слышал звук ломающихся веток, но сам производил так много шума, что с уверенностью теперь не мог определить, откуда точно доносился искомый им треск. Впрочем, его это не останавливало, гонимый любопытством и жаждой снова увидеться с Беатрис, он готов был буквально прочесать весь этот небольшой лесок вдоль и поперек, если это понадобится даже несколько раз.

Но этого не понадобилось, через пару минут проламывания себе пути вперёд, он вдруг вышел, на лишённую густой растительности, небольшую круглую поляну. Остановившись как вкопанный, он не мог поверить своим глазам – всего в нескольких метрах впереди спиной к нему стояла она.

Освещённая лунным сиянием, обильно льющимся на поляну, она была прекрасна. Её руки и плечи, покрытые грязным, от перипетий последних дней одеянием, словно молили освободить их от него. Подумав об этом, Мортен неожиданно ощутил тепло, мерно расползающееся внизу его живота.

Девушка обернулась, и слова ее, брошенные как бы вскользь, окатили его волной нестерпимого жара.

– Я ждала тебя.

Она нежно улыбнулась, и мягко, едва касаясь босыми ногами земли, подошла к Мортену.

От такой близости у него перехватило дыхание. Его попеременно бросало то в жар то в холод, а тело словно сходило с ума.

– Я хотела ещё раз увидеться с тобой.

Она аккуратно подняла свои закованные в кандалы руки и легонько коснулась ими его пальцев.

Мортен отдёрнул руку как от огня, и тут же слова понеслись из него нескончаемым бурным потоком горного водопада.

– Нет, я не могу… есть же правила… ты мой враг, я не могу, не хочу желать тебя себе… я рингор, у меня есть обет… ты ведьма… это противоестественно… это ненормально… Я болен, просто болен… нужно отдохнуть… мне нужно…

Мысли окончательно начали путаться в его голове. Лишь одна единственная, самая яркая из них, об обете безбрачия рингоров, дающимся каждым вступающим в их ряды перед ликом Жестокого Бога, всё ещё была нерушимой. Он боялся нарушить свою клятву, но запретный плод был слишком сладок. Девушка манила его к себе, и хоть он и пытался всячески отводить свой взгляд в сторону, в конце концов, вскользь глянув на её лицо, он уже не смог от него оторваться. Её чувственные нежные губы приковали к себе зрачки его глаз, а ещё через минуту, быстро подавшись вперёд, не в силах больше с собой совладать, он поцеловал её.

Два тела, срывая друг с друга одежду, переплелись на небольшой, скрытой от посторонних глаз поляне, и лишь луна освещала их вздохи и стоны. Все запреты были сняты, страсть захватила власть и удерживала её у себя ещё долгие часы, покуда они не растворились друг в друге, в вечном чувстве, что сильнее клятв и обетов, чувстве, что стирает различия и оставляет после себя только огонь и пепел.

Мортен открыл глаза. Солнце только поднималось из-за горизонта, едва освещая небо своими пока ещё слабыми лучами. Немного приподнявшись, он посмотрел на Беатрис. Мирно, словно ребёнок, она спала и во сне улыбалась. Не смог сдержать улыбки и сам рингор. Он с трудом понимал то, что произошло этой ночью, но испытанные впервые в жизни тогда эмоции и чувства будоражили его кровь до сих пор, вызывая лишь одно желание – немедленно всё повторить.

Бережно, стараясь не разбудить девушку, он убрал тыльной стороной руки упавший на её щёку локон и… услышал, как где-то очень близко хрустнула ветка.

Насторожившись, Мортен потянулся к ножнам, поднял их вместе с мечом с земли, быстро встал и пристально уставился, на окружающие их со всех сторон деревья и кусты.

Из-за одного из них, держа на плече свой клинок, вышел Гуннар.

Он медленно проследовал к краю поляны, посмотрел сначала на Мортена, а затем, на только что проснувшуюся, и глядевшую на него со смесью ужаса и злости в глазах, ведьму.

– Я всегда знал, что ты не заслуживаешь титула правой руки, но никогда не думал, что ты станешь клятвопреступником, предавшим свой народ ради какой-то эгондской шлюхи, это даже для тебя слишком мерзко.

Сталь заскрежетала о сталь, и Мортен вытащил свой клинок.

– А ты всегда хотел моего положения Гуннар, хотя сам полный кретин и недоумок, который не то, что другими, даже собой командовать не может.

– Командовать? – Гуннар, оскалившись, усмехнулся. – Власть держит тот, кто сильнее, а я всегда был сильнее тебя.

– Вот сейчас мы это и проверим.

Клацнув зубами с быстротой кошки, бросающейся на свою добычу, Мортен ринулся на своего противника, раздались звон и скрежет, сноп искр, взметнувшись вверх, моментально растаял в воздухе, готовый тут же выпустить новый заряд.

Усиленные рунами против магов клинки, шипели и плевались огненными всполохами так яростно, словно не хотели драться друг против друга, державшие же их в своих руках рингоры наоборот, готовы были разорвать один другого на части.

Мортен действовал ловко. Нанося врагу быстрые и резкие удары он, как и в бою с магами, полагался на свою скорость и неожиданность. Гуннар же наоборот, приняв с самого начала боя оборонительную стойку, всё время придерживался её одной, отбивая несколько подряд ударов, он наносил один свой, который по силе превосходил их в несколько раз. Один из таких выпадов Мортен смог отбить с большим трудом, ценой тому стала резкая боль в кисти правой руки, которая через некоторое время заставила его сначала переложить меч в левую руку, а потом и вовсе взяться за кинжал.

Решив, что его противник спятил, ибо, где это видано, чтобы кинжал одолел меч, Гуннар оставил свою оборонительную позицию и пошёл в контратаку. Самоуверенно рассекая воздух своим тяжёлым клинком, чувствуя, что он вот-вот достанет изворотливого слабака, в один момент он, почувствовав усталость, потратил на замах на долю секунды больше чем нужно было, и этого Мортену хватило для того, чтобы подскочить и нанести несколько точных смертоносный ударов прямо ему в грудь. Пошатнувшись, Гуннар выпустил из рук ставший непосильным ему меч, и с остекленевшими глазами, в которых застыло удивление, без единого звука сначала упал на колени, а потом мерно опустился на землю. Через минуту его сердце перестало биться.

Не успев толком перевести дух, Мортен поднял свой клинок, вложил его в правую руку и сделал ей несколько вращательных движений. Убедившись, что боль стихла, он обратился к всё ещё сидевшей на земле девушке.

– Вставай, нам нужно идти.

– Но куда мы пойдём, ведь ни спрятаться, ни даже просто убежать здесь некуда.

– Мы не будем прятаться.

– Но как же…

– Не бойся, – Мортен подал девушке руку и она, опираясь на нее, медленно поднялась, – я защищу тебя.

Викар ждал. Перерезав горло старику магу ещё десять минут назад, он ждал. Бесстрастный, холодный, в окружении своих воинов, он не сводил глаз с кромки леса, гадая, кого именно он увидит выходящим оттуда. Наконец, его ожидание закончилось. Быстрым шагом одна за другой, две фигуры мужская и женская вышли на берег и остановились перед ним. Викар сказал:

– Я вырастил тебя Мортен, ты был мне как младший брат с тех пор, как твоя мать оставила тебя возле нашего порога. Отважный в бою, смелый, умный и решительный, ты забрал жизни десятков магов, неся славу Жестокого Бога по всем островам этого клятого королевства. Я доверял тебе, сделал своей правой рукой, иной раз моя жизнь была в твоей власти…

Викар замолчал, в образовавшейся тишине лишь ветер легонько трепал кроны деревьев, да птицы ворчали где-то в вышине. Командир спросил:

– Я видел, как ты ночью пошёл вслед за этой ведьмой, а утром видел, как за тобой отправился Гуннар, что ты с ним сделал?

– Убил, – коротко ответил Мортен, выразительно положив руку на эфес меча.

– Своего брата… – сокрушённо покачал головой Викар и тут же добавил. – Разве ты не видишь, что она делает с тобой? Зачаровав тебя, она хочет твоими руками проложить себе путь к свободе. Неужели ты этого не понимаешь? Подумай, что сказал бы Жестокий Бог, узнай он…

– Жестокий Бог – несправедливый мерзавец! – прервав Викара, выпалил Мортен. – Ты прав, я обильно проливал кровь на его идолы, принося бесчисленные жертвы, и за это он привёл нас на этот остров, отобрал всю провизию и мучает так, словно мы виноваты перед ним. Такой бог не заслуживает поклонения, и не он, а эта девушка, – Мортен указал рукой на Беатрис, – дала нам вчерашний ужин, именно благодаря ей мы все стоим на ногах, а не по милости Жестокого Бога.

После последней фразы Мортена, по стоявшим за Викаром воинам, прошёлся неодобрительный ропот, сам же командир оставался спокоен.

– Я догадывался об этом, но это не меняет суть вещей и не даёт мне объяснения того, что ты будешь делать дальше.

– Я не хочу с тобой драться, – искренне признался Мортен, – и не желаю вам зла, но если хоть волосок падёт с головы этой девушки, я убью вас всех и принесу в жертву вашему богу.

– Что ж, тогда быть посему, – Викар вынул из ножен свой меч, – я вызываю тебя на бой, и пусть не один клинок не шелохнётся, пока кто-то из нас не падёт на землю.

Росшие вместе Викар и Мортен хорошо знали все недостатки друг друга, но поскольку они провели в тренировочных боях не один десяток часов, в настоящей схватке они были подобны двум волнам, что всё накатывали и накатывали друг на друга, разбиваясь об отлаженную до совершенства оборону. Но и волны могут уставать.

Непримиримая схватка продолжалась уже несколько десятков минут, пока Викар в одном выпаде вдруг не задел правый бок Мортена. Брызнула кровь, и, начинавший уставать от этого боя командир рингоров, решив воспользоваться случаем, ринулся вперёд и, нанося удар за ударом, почти выбил у своего оппонента меч из рук, как вдруг последний сделал то, чего никогда не делал на тренировочных боях – воспользовался хитростью. Отступая назад под натиском Викара, он улучил момент для того, чтобы подхватить один из острых камней, в изобилии лежавших по всему берегу, и со всей силы кинул его командиру в голову. Хороший бросок, немного удачи, и камень острым краем вонзился прямо Викару в глаз. Командир, так и не успев осознать что произошло, покинул этот мир.

Рингоры внимательно наблюдающие за ходом противостояния, едва Викар бездыханным повалился на землю, тут же пришли в движение. Решив, что с одиннадцатью сразу предатель точно не справится, они обнажили свои клинки и с зычным рёвом сорвались вперёд.

Глубоко выдохнув, измождённый долгой битвой Мортен, превозмогая боль в боку и сильную усталость в мышцах, поднял свой клинок. Он был готов принять смерть достойно, как вдруг шестеро из бежавших на него воинов резко, словно по мановению кукловода, взметнулись на несколько метров в воздух, а затем, с силой падающего с высоты града низринулись обратно на землю, вонзившись своими телами в сотни острых камней.

Ещё перед тем как он оглянулся, Мортен ощутил магию. Беатрис была вся окутана ей – богиня, ослепительно могущественная в её мерцающем ореоле. Мортен совсем забыл, что ещё ночью снял с неё кандалы, а это означало, что у них двоих появился шанс на победу. Открыв в себе второе дыхание, бывший рингор ринулся вперёд, как острый таран в городские ворота, врубившись в строй тех, кого ещё вчера называл своими братьями.

Её дыхание было тёплым. Уставшему, очумелому от запаха крови, израненному воину, ему нужно было только оно, такое успокаивающее, несущее с собой свет надежды на что-то хорошее.

Мортен смотрел вдаль. Сидя на берегу с лежавшей на его плече Беатрис, он ощущал себя одновременно убийцей и героем, предателем и спасителем, храбрецом и трусом. Чувства смешивались внутри его, изнурённого испытаниями последних дней, тела. В сонме клубящихся мыслей он понимал лишь одно – в живых на этом проклятом острове остались только они двое. Зацепившись за эту мысль, он решил определить для себя хорошо это или плохо, как вдруг где-то на границе горизонта промелькнул.

– Парус, – потревожив девушку, Мортен вскочил с места и принялся, напрягая глаза вглядываться вдаль, – там, на линии горизонта я отчётливо вижу белый парус.

– Как думаешь, это дааринги? – переведя свой взгляд к горизонту, вкрадчиво спросила Беатрис.

– Нет, точно не они. Мы никогда не плаваем в этих местах. На Байнерских островах нечем поживиться. Может быть это рыбаки или…

Он хотел сказать «торговцы» но слово застряло в горле, которое резко словно стянули стальными клещами. Не успев понять что происходит, Мортен упал на землю, хватаясь обеими руками за шею, а затем он вновь почувствовал магию. Подняв вверх свой, ничего не понимающий взгляд, он столкнулся с холодом, льдом и морозом, сочившимся из непроницаемых глаза той, кто ещё несколько минут назад смотрела на него с любовью.

– Ты прав, – сквозь сжатые зубы процедила девушка, – это рыбаки, наши рыбаки, которые любят закидывать сети в этих местах. Я надеялась на то, что они рано или поздно приплывут сюда, но не думала, что это случится так скоро. Но оно и к лучшему, можно закончить это тошнотворное представление.

Усмехнувшись, девушка пнула корчившегося от недостатка кислорода Мортена и покинула небольшой круг его обзора. Вскоре после этого он услышал, как она начала что-то тащить по камням.

– Времени у тебя осталось немного, – через несколько минут снова заговорила девушка, – но так уж и быть за то, что ты мне немало помог, я объясню тебе, что к чему. Видишь ли, во время вашего набега на нашу деревню, почти все её жители схватились за оружие. Мой младший брат был среди прочих. Он храбро сражался, а я как могла, старалась помогать ему. Убив четверых рингоров, я отвлеклась всего на минуту, пытаясь помочь другим нашим воинам и, после этого обернувшись к брату, увидела, как ты легко, словно соломинку срезаешь мечом его голову. После этого я уже не могла сражаться, поэтому меня и пленили, а наше маленькое войско разбили. И тогда я решила, что хоть ценой моей жизни, если нужно, но я отомщу.

Девушка замолчала, что-то тяжёлое и грузное протащилось по камням в сантиметрах от головы Мортена, который был близок к тому, чтобы потерять сознание, но последними крохами сил пытался держаться за жизнь. Глухой скрежет вскоре затих и Беатрис продолжила:

– Вы рингоры надеетесь, что сможете победить мага, надев на него свои рунические кандалы, но принёсшие обет безбрачия вы понятия не имеете что у женщин, которых вы именуете ведьмами, есть одно оружие, против которого вы бессильны, и нет, это не магия – это обольщение. Ты полностью сыграл свою роль в игре, правила которой я написала, будучи связанной и приткнутой к старику на этом берегу в ту ночь, когда ты оставил мне свой плащ. Но не переживай. Я дам тебе шанс.

Мортен почувствовал, как что-то касается его рук, затем сильно дёргает и медленно куда-то тащит. Но куда? Догадка пришла скоро и в ужасе от того, какой жестокой была правда, Мортен натужно замычал, а из глаз его брызнули слёзы.

Беатрис затащила его на самый верх своего импровизированного «снопа» для сигнального костра, который был сложен из трупов рингоров, и без тени сомнения, с нескрываемой злой радостью в глазах подожгла нижний ряд.

– Огонь придёт к тебе в самом конце, поэтому у тебя ещё будет немного времени для того, чтобы оглянуться на свою жизнь, и перед тем как покинуть этот мир, понять, что ты сделал в ней не так. Видишь, как я щедра, сжигая магов, принося их в жертву своему богу, вы ведь говорили что это искупление их злодеяний, так вот теперь я дарю тебе это искупление. Справедливое и очищающее. Искупление огнём.