Книга непокоя

Я читала и читала, а шкала прогресса всё насмехалась и насмехалась надо мной, не продвигаясь ни на йоту. Это не был "кактус" (с ними у меня разговор короткий), но по факту я понимаю, что ничего мне это бесконечное чтение толком не принесло. Впрочем, я познакомилась с видным представителем португальского модернизма, а это направление в литературе мне интересно, так что чтение нельзя назвать таким уж бесполезным. Ментальную галочку поставила хотя бы.Фернандо Пессоа – поэт, и с его прозой у меня получилось как и с прозой поэта Рильке. Он словно накладывает стихотворную форму на прозаическую, но то, что, возможно, интересно бы звучало намёками и полутонами, совершенно невыносимо читать в разжёванном виде. Суареш, одна из литературных мистификаций Пессоа, от лица которого и ведётся "Книга непокоя," рефлексирует как Пруст, малоприятен как герой "Записок из подполья" Достоевского, подавлен как Рокантен из "Тошноты" Сартра и с замашками на непонятость сродни Мидзогути из "Золого храма" Мисимы. Его главное и определяющее чувство – презрение, к себе самому в том числе. Ему "холодно от жизни," он часто в "белом пальто" и ещё чаще занимается самобичеванием. Человек типа "моя жизнь бессмысленна и никчёмна, но, по крайней мере, мне хватает мозгов понять это."Я тут, конечно, попыталась разложить Суареша aka Пессоа на какие-то знакомые мне литературные составляющие и соотнести его прозу с прозой его плюс-минус современников, но на самом деле за почти 500 страниц я толком не поняла, кто же он – его герой. Суареш бы точно оценил, он очень хотел остаться непонятым, в мечтах и попытках осознать себя. И выражается он соответствующе, весьма расплывчатым и высокопарным стилем. Если хочется цитатку вот прямо чтобы сердечко замерло, насколько это жизненно, и одновременно губы слегка искривились, насколько это патетично, то нет места лучше:
"Я не пессимист, я просто грущу."
"У некоторых в жизни есть большая мечта, и они эту мечту предают. У других в жизни нет никакой мечты, и они ее тоже предают."
"Во всей моей жизни я не знаю большего удовольствия, чем возможность спать."
"Моя жизнь такова, словно меня ею бьют."Пессоа почти столетней давности, конечно, не мог знать, насколько "замылятся" подобные изречения, но oh boy, как же сложно не видеть во многих высказываниях его героя все эти глубокомысленные "меня трудно найти, легко потерять." И теперь мне кажется, что Коэльо и Ко просто разбавили все эти мысли до гомеопатического состояния, бахнули туда изрядную щепоть эзотерики и мало-мальский сюжет и весело зашуршали зелёными и не очень бумажечками.

Вопрос, который ставит меня в тупик: Сумасшедший я или все вокруг меня?
А.Эйнштейн2018 годЯнварь, 4-е, 23.00
В предвкушении открыла книгу, настоятельно рекомендованную моими новыми друзьями. Открыла, потому что не могла не открыть - обещанные гипноз, транс и ощущение непокоя в поисках тоски пугали, но неотвратимо манили к себе, как бездна глубокого моря...
Что же меня ожидало на первых страницах этой книги?
Жизнь представляется мне неким постоялым двором, где приходится ждать прибытия дилижанса, отвозящего всех в небытие. Я не знаю, куда меня отвезет дилижанс, не знаю ничего. /.../
Для всех нас когда-нибудь опустится ночь, и придет дилижанс. Я наслаждаюсь данным мне легким бризом и душой, которая дана, чтобы я мог наслаждаться им, и ни о чем не спрашиваю, и ничего не ищу. Если то, что я оставляю в книге путешественников, прочитанное однажды другими людьми, развлечет их или поддержит в пути, это будет хорошо. Если же они не прочтут эту книгу или она не задержит их внимания, будет хорошо и это.Перечитываю эту фразу, наверное, в сотый раз. Она действительно завораживает. Ловлю себя на мысли, что впереди я надеюсь на ожидающее меня настоящее волшебство.
Немного настораживают отсутствие сюжета как такового и откровенная депрессивность книги, но за красоту авторской речи почти готова закрыть глаза на некоторый дискомфорт от погружения в мир Суареша.
…где, съежившись на скамье ожидания на полустанке, мое презрение спит под плащом моего уныния…Как же образно пишет автор! Читаю и впитываю каждую строчку, стараясь отгородиться от жуткой, давящей тоски, пронизывающей насквозь.
Продолжаю читать в предвкушении... В предвкушении чего? Не знаю, но мне кажется, что вот-вот откроется что-то, ранее совершенно недоступное моему пониманию...Январь, 5-е, 2.30
Завидую всем людям, кто не является мною.Зачем?! Почему ты, Бернарду Суареш, помощник бухгалтера, все видишь в столь мрачных тонах? Что должно окружать человека, чтобы он в расцвете лет ощущал себя ничем?! Расскажи мне, открой свою тайну!
Мне снова и снова хочется приводить здесь цитаты, эта книга действительно афористична, но почему же депрессия и безысходность забивают красоту слова? Почему возникает желание отгородиться от читаемого надежной бетонной стеной? Почему я не сочувствую автору? Почему мне его не жаль? Злюсь...
Хочу спать и не могу уснуть. Что со мной?..Январь, 6-е
Целый день меня постоянно отвлекают, книгу в руки взять некогда, но вот она, лежит рядом и манит, манит к себе... Мне страшно ее читать, мне не хочется вновь окунаться в то разочарование, что испытал человек, написавший ее, но я о ней думаю, думаю без конца... Уже не жду откровения, но все еще продолжаю надеяться на то, что вот-вот пойму причину этой боли, суть этой книги, ее смысл.Январь, 7-е, поздний вечер
Несколько раз сегодня мне удавалось найти укромный уголок в доме и вновь погрузиться в мир Фернанду Пессоа. Или Бернарду Суареша... Или не мне... Не знаю, кажется, я запуталась.
Появилось ощущение некоторой зацикленности авторской мысли. Я уже на середине книги, но мне кажется, что я читаю об одном и том же. Как же много букв! Они по-прежнему складываются в прекрасные, волшебные фразы, но уже не трогают, не цепляют...
Перечитываю? Я солгал. Не осмеливаюсь перечесть. Зачем мне перечитывать? То, что там есть, – это другое. Я уже ничего не понимаю…Подленькое, неприятное ощущение обманутости засело где-то глубоко внутри - а что, если нет никакого тайного смысла? А что, если это всего лишь бред больного или нетрезвого человека? Январь, 8-е
Почти до утра вместе с автором пела гимн депрессивному одиночеству... Весь день я думала только о том, что было прочитано ночью. Как странно - вроде бы ничего вокруг не изменилось, а мир поблек. В голове каша, вокруг листочки-стикеры с цитатами из книги:
Жить - это быть другим...
Мечтать - это забывать...
Действовать - это отдыхать...
Мы - смерть...Мне кажется, я как и Бернарду, превращаюсь в ничто...
Меня одолевает сон, огромный сон, весь сон!Январь, 9-е
Все читаемое уже воспринимается исключительно как хаотичный поток сознания. Или даже чего-то бессознательного. Открывая книгу, снова и снова я вижу бурлящий водоворот, утягивающий меня на дно. Тону в непроглядной тьме множества букв и слов, напрочь теряя их смысл. Мне видятся противоречия между тем, что автор писал в самом начале книги и тем, что он пишет ближе к концу. Он запутался в своих же сетях сам, он тянет меня за собой. Я хочу уже либо вырваться, либо утонуть вместе с ним. Я мечтаю прекратить эту пытку изящной словесностью!
Пытка судьбы! Кто знает, не умру ли я завтра! Кто знает, не случится ли со мной сегодня что-то страшное для моей души!..Январь, 10-е. Ночь.
Воронка водоворота все ближе... У меня нет сил противиться ей.
Надеяться? На что я могу надеяться? День обещает мне всего лишь день, и я знаю, что он имеет свое течение и свой конец. Свет оживляет меня, но мне не становится лучше, потому что я выйду таким, каким пришел – состарившись на несколько часов, с более радостным ощущением, с более печальными мыслями. Мы можем радоваться тому, что родилось, одновременно думая, что оно должно умереть.Это самая депрессивная книга, что я читала... Понятно, что огромная доля биографичности в ней есть, вопрос только в том, что именно здесь от Фернандо Пессоа, а что от Бернарду Суареша? Текст выглядит так, как будто его пишут два разных человека, буквально толкаясь локтями и вырывая ручку друг у друга из рук.
Чувствую, как закипает мозг, и остатки разума испаряются... Мне был обещан непокой? Получила сполна!Январь, 11-е.
Прочитана последняя страница. Осталось сделать лишь маленький шаг, и больше не станет... непокоя.
______________________________________________________________________________________
P.S. Очень неоднозначная книга. И все же беда Суареша (или Пессоа?) в том, что он слишком долго ее писал. Он забыл свои ощущения в начале, он изменил свои мысли в конце, он неоднократно повторялся и противоречил сам себе. Единственное, что осталось неизменным на протяжении всего текста - это его депрессивность и давящий, буквально расплющивающий, пессимизм.
Кроме того, я очень не люблю книги, написанные авторами в состоянии измененного сознания, ибо чтобы их принять, нужно или приблизиться к этому состоянию, или ощутить острую потребность именно в таком чтиве. У меня имеется почти 100%-ная уверенность том, что эта книга написана под определенным воздействием некоего таинственного психоделика - огромное количество противоречивых высказываний невольно подтверждают эту мысль.
Читая "по необходимости", понять и принять написанное совершенно нереально. Должно совпасть множество факторов, влияющих на наше восприятие читаемого, главным из которых является внутренняя готовность к усвоению подобной информации. Я же с такой литературой пока не совпала ни разу в своей жизни...
Да, не оценить мастерство владения словом невозможно, но и проигнорировать излишнее нагромождение взаимоисключающих псевдофилософских постулатов я не могу. Эту книгу имеет смысл рассматривать не как цельное произведение, а как сборник афоризмов, но лично я предпочла бы видеть у себя на столе цитаты из Омара Хайяма или Фаины Раневской )
Мое любимое чтение – это обычные книги, спящие у моего изголовья.

P.P.S. При чтении книги ни читатель, ни его мозг не пострадали. По крайней мере, в это очень хочется верить. Все цитаты взяты из Книги непокоя.

All I asked of life is that it ask nothing of me.
Еще ни одну книгу я не читал так долго – более полугода. Причина, однако, не в том, что она скучна (хотя наверняка может многим таковой показаться), и не в том, что она сложна (хотя она действительно непроста), и даже не в том, что она велика (при всем ее объеме). Нет, причина в другом. Во-первых, это одна из необычных книг, чтение которых требует точнейшего совпадения внутреннего состояния с внешними условиями. Ее нельзя читать в пути, где слишком много отвлекающих раздражителей, нельзя читать усталым и сонным, ибо могут ускользать тончайшие оттенки смыслов и чувств, в нее заложенных, нельзя читать торопливо и нетерпеливо, стремясь поскорей добраться до финала. Лучше всего для нее подходят тихие предрассветные часы, когда мир еще спит, разум спокоен, и ясному голосу автора ничего не мешает. Вторая причина, по которой вряд ли получится прочитать эту книгу запоем, кроется в личности самого поэта, но об этом чуть ниже.Да, Фернандо Пессоа - прежде всего поэт, причем крупнейшего масштаба. Создатель современной лингвистической модели португальского языка, так сказать, португальский Пушкин ХХ века, обладатель уникального поэтического дара, который даже в переводе оказывает глубочайшее воздействие и не вызывает ничего, кроме восхищения, блестящий модернист и человек, открыто называвший себя декадентом, Пессоа, помимо изумительной поэзии, прославился своими гетеронимами – многочисленными творческими «альтер эго», каждый из которых писал под отдельным именем и отличался собственным, уникальным стилем и содержанием стихов. В искусстве создания гетеронимов он достиг такого совершенства, что любой из них не воспринимается иначе, чем как отдельный, полноценный поэт.Livro do Desassossego, или "Книга неуспокоенности", написана еще одним гетеронимом Пессоа, - Бернардо Соаресом, помощником бухгалтера в торговой фирме, ведущим неприметную одинокую жизнь простого лиссабонца. Днем он заполняет бесконечные гроссбухи, а в свободное время пишет на разрозненных листах то, что сам называет "биографией без фактов" - то ли дневник, то ли сборник психологических наблюдений, то ли книгу философских максим. После смерти Пессоа исследователи так и не пришли к общему мнению о том, какие именно записи следует включить в единое издание, поэтому версий "Книги неуспокоенности" существует несколько, и одна из них - вот эта, составленная и переведенная на английский Ричардом Зенитом.Самое сложное - это рассказать о содержании книги. Она действительно представляет собой "биографию", но только в том смысле, в котором это касается описания внутренней жизни человека, протекающей в его душе, куда нет и не может быть доступа другим людям. Выразить то, что не передать словами - исключительно трудно, практически невозможно, и Пессоа-Соарес сам это признавал и сам факт своего писательства приписывал собственной слабости. Впрочем, за эту "слабость" его можно только благословить, ибо благодаря ей мы имеем уникальнейший пример действительно прекрасной, тонкой, психологичной, философской и по-настоящему поэтичной прозы. Это, конечно, слишком общие и поверхностные эпитеты, неспособные в полной мере отразить всю глубину погружения в личность и мироощущение Пессоа. Прежде всего он пишет о себе, собственные ощущения, мысли, воспоминания для него стоят на первом месте. Концентрация личных местоимений первого лица на страницу текста настолько велика, что может создать впечатление бесконечного самокопания и даже некоторого эгоцентризма, если бы не потрясающая, не устану повторять, поэтичность текста, если бы не неповторимые метафоры и точнейшие наблюдения за окружающей действительностью, если бы, наконец, не ясная, зрелая и красивая философия личного отношения к жизни, пусть даже облаченная в непреходящее чувство печали, меланхолии и бесцельности существования. За всем этим кроется личная внутренняя свобода высшей пробы, свобода человека, сознательно порвавшего психологические связи с внешним миром, человека, утверждавшего, что единственная стоящая реальность - это воображение, что настоящая жизнь осуществляется во внутренних ощущениях, человека, сравнивавшего себя в этом мире то с ребенком, бредущем ночью по дому со свечою в руке, то с пустотой, вокруг которой вращаются люди и события... Я знаю, сколь неприемлемы для многих такие взгляды на мир, мне и самому порой было очень непросто в обществе этого печального, благородного, невыносимого человека. Но я также знаю, что он жил, он творил, он был и остался гением. Хотел было написать, что о Livro do Desassossego следует писать не рецензии, а целые диссертации и исследования, но вовремя себя одернул. Ее прежде всего нужно читать, ибо иначе тайну личности Фернандо Пессоа не разгадать. В ней содержатся пути к пониманию к его поэзии, в ней заключена всю мощь и глубина его таланта, в ней выражена вся многогранность его жизни и творчества. "Книга неуспокоенности не зря входит в самые разные перечни лучших книг - это бесценный памятник европейской модернистской литературы.Nothing else… A little sunlight, a slight breeze, a few trees framing the distance, the desire to be happy, regret over time’s passing, our always doubtful science, and the always undiscovered truth… That’s all, nothing else… No, nothing else…

Отделяюсь от себя и вижу, что я – дно какого-то колодца.

Воистину. Аминь.Жил да был (якобы) Бернарду Суареш, помощник бухгалтера, чья жизнь заперлась где-то на улице Золотильщиков, а душа и разум, разделившись, блуждали где-то каждый по своим делам, возвращаясь только затем, чтобы населить своего хозяина гнилой романтикой и болезненной неопределенностью, которые выплеснулись в то, что в конце концов назвалось «Книгой непокоя» – бесконечную череду отрывков и фрагментов, объединенных в основном разве что настроениями, преимущественно унылыми. Редкие взлеты и порывы романтики лишь подчеркивают общую меланхолию. Это рождает вполне понятную сложность при чтении: если вы не разделяете настроя автора, в котором он плывет, почитай, все время, то переварить его затруднительно. Но даже при этом оторваться сложно: красота строк и образов завораживает и компенсирует несогласие по некоторым жизненным представлениям. Мне, в общем, с Пессоа-Суарешем было по пути, хотя и меня он умудрился утомить.Возможно ли принять его в неразбавленном виде тому, кто не испытывал схожих чувств – сказать затрудняюсь. С другой стороны, книга выдержала столько изданий в стольких разных странах, что, наверное, каким-то боком все равно находит отклик у читателя. Может, кто-то умеет сосредотачиваться на красоте строк, а кто-то потребляет дозировано, по абзацу, мотая на ус изящно выраженные истины. Бесспорно одно – книга, несмотря на всю свою фрагментарность, образец красоты и образности, с приятной приправой в виде легкого абсурда и романтики, тронутой плесенью меланхолии. В мире Суареша дверь конторы становится пределом мечтаний, смерть – будничным событием, имеющим хорошие стороны, а вселенная сворачивается на ладони, вытекая прямо из мозга. Так что тем, кого иногда выбивает в другие миры, эта мешанина чувств, ощущений и представлений будет особенно близка.Есть здесь и философские размышления, но они незатейливые, тянущиеся к приставке псевдо- , так, набор жизненных представлений мечтателя, загнанного в угол собственного разума. Суареш цепляется за те же темы, порой наворачивает одни и те же круги, но приходит к разным ответам и слегка себе противоречит. Тягучий поток сознания человека, который большей частью в себе, и значительно меньшей – вовне, но не в мире, а где-то там сверху, далековато от бренной реальности.Кое-как оторвавшись от этой меланхоличной и полной неопределенности клейкой ленты, замечаешь, что, скажем так, в супе слишком много воды, и перцу не хватает. Но когда узнаешь историю книги, создается впечатление, что она сама и есть перец, коварно подброшенный Пессоа миру, чтобы тем, кто компоновал его записочки в «Книгу непокоя», жизнь медом не казалась. А потом и читателю тоже. Понравится чтение (а оно почти наверняка понравится) – заберет авторская тоска, не понравится – будет еще хуже. И лишь малый процент, думается мне, полностью всосется в сознание Суареша и мирно пробудет с ним от первой до последней страницы, наслаждаясь и внешностью, и внутренностью каждой брошенной фразы.