Хан Батый и десантники. Книга 2. Привыкание. Альтернативная история с попаданцами. Посвящается курсантам военных училищ СССР

– И то верно – согласился Судейкин. – Давайте установим, раз вспомнили именно сегодня, что каждого четвёртого числа месяца, все получают зарплату за предыдущий. Или будем платить понедельно ?

Архип: – давайте каждые полмесяца !

– Хорошо – ответил Судейкин, – но сегодня за весь январь, а 20-го числа за полмесяца.

Архип: – Пойдёт –

– Итак – Судейкин прикинул в уме и сообщил Архипу, что за январь, согласно договору, по 4 гривны в год , составит за январь одну гривну кун или 50 вевериц. На 50 дружинников это выйдет 50 гривен кун или 12 с половиной кун серебра. На 5 десятников по 8 ногат, итого 2 гривны серебра. Да тебе полгривны серебра. Вместе получается ровно 15 гривен. Я сейчас принесу. Судейкин ушёл и вернулся через 10 минут. – На, получи и распишись.-.

Все эти 10 минут Архип ворочал мозгами, пересчитывая в уме ногаты в гривны и веверицы в куны. Вроде бы всё совпало. У Судейкина, как казначея, была заведена тетрадь прихода и расхода. В ней он записал, что передано Архипу 15 кун серебра.

Архип расписался и положил деньги в пояс

.– Микиш, а ведь с тобой мы не договаривались о плате? – Спросил Судейкин. – Подходи перед ужином, решим этот вопрос. Всё, на сегодня хватит. Все свободны. Я позвал Забуирова и мы пошли поглядеть на строительство казармы. Коробка здания была закончена, крыша установлена и работы проводились внутри. Второй этаж до середины был кирпичным, а выше из брёвен. Окна хоть и были невысоки, но зато их было много. На каждом этаже было по одному унитазу, как решили, для экстренного случая, а остальные на улице. Зато умывальники сделали на всех, соорудив из досок корыто с десятком кранов и сливом на улицу. Хватит на всех, если по очереди. Около 5 часов вечера Забуиров ушёл домой. Кстати, он всё-таки, забрал своих наложниц и сделал из них служанок для Юлдуз. Точно так же поступил и Иманкулов для своей жены. Судейкин своих наложниц передал первой жене , Лёсе, хотя она в служанках не нуждалась, но положение, как говорится, обязывает. Так что три палатки освободились.

Я раздумывал, куда пойти ? Решил идти и рисовать карту СССР. Близко перед ужином в казарму заглянул Судейкин. С ним был Микиш. Они уселись за стол и начали решать вопрос о зарплате эрзянам. Поскольку ранее каждый из эрзя получал некоторые суммы денег для покупок и на торге, то решили также считать, что зарплату будут получать с января этого года. Конечно же размер её не должен быть меньше, чем у дружинников.

Притом молодым эрзянкам, которые участвовали в нападении на Батыя, тоже надлежит оплата. Решили, что за январь всем им заплатят, как дружинникам, а дальше посмотрим. Микиш будет получать больше Архипа – семь гривен в год, как выполняющий обязанности коменданта лагеря. Судейкин посчитал общую сумму и выдал деньги Микишу. После этого все мы пошли на ужин. После ужина и урока монгольского, поплёлся в палатку к рабыням. Сердце стучало, весь был напряжён.

Не знал, как себя вести. Должен признаться, что я, к своим годам, как и подавляющее число моих сверстников, был девственником. В СССР все СМИ , пропаганда и общественное мнение, утверждали, что у нас нет секса, который является продуктом разложившейся и загнивающей системы капитализма. Родители также воспитывали детей в том же духе. Считалось, что у молодых людей до свадьбы, любовь может носить только платонический характер, а добрачные связи строго осуждались.

И большинство населения придерживались этих правил. А вот сейчас я, имея возможность вступить, так сказать, в добрачные связи, боялся и одновременно желал этого. Время было половина десятого и электричество в Маргелово отключено. В окнах домов светятся керосиновые лампы или свечи в пожаробезопасных фонарях «Летучая мышь». В моей палатке свет не горел. Я подошёл к пологу и остановился в раздумьях. В соседней палатке у Коверды свет горел и внутри был слышен смех и движение.

Я, ругая себя на чём свет стоит, откинул полог и вошёл внутрь. Девчата лежали на своих кроватях и то ли спали, то ли притворялись, непонятно. Я сел на свою кровать и начал раздеваться. В темноте, одежду положил куда то на пол, на сапоги. Там же скинул шинель и залез под холодное одеяло. Девки даже не пошевелились. Я лежал, наверное целый час. Меня душила злоба на самого себя, за то, что не могу даже своих собственных рабынь заставить что-то делать для себя лично. Вот суки, думал я, как со старым Кобылой спать, так это нормально, а молодым и добрым хозяином можно помыкать. Вот что значит рабская сущность – чуть дал им воли и они на твою шею взгромоздились! Да идите вы на хрен ! Я почти вскочил и начал одеваться. При этом поднялся шум и я заметил, что девки уже не спят, а явно притворяются. Я надел брюки и гимнастёрку, а шинель взял под мышку и выскочил из палатки. Ругаясь про себя и почти бегом вернулся к себе в казарму, и улёгся спать на своей кровати. Кроме

меня, в ней оказался один лишь Зотов, который уже давно спал. Интересно, а у него какие причины ночевать в казарме? Я улёгся и ещё наверное час изводил себя

картинами наказания своих наложниц. Наконец я заснул.

Пятница.5 февраля. Я проснулся и вспомнив вчерашнее, помрачнел. Зотов уже встал и сходил в туалет.Я тоже быстро привёл себя в порядок и спросил у него – Ты чего это ночуешь здесь? –

Он ответил – Я стесняюсь своих наложниц. До сих пор ещё ни разу не говорил с ними. Только когда показал им палатку и объяснил, как пользоваться печкой.

– А ты что ? – сросил он. Я не нашёл что сказать.

– Устал, -говорю, – Решил выспаться-.

– А, понятно, протянул Зотов.– Ну пошли на завтрак ! –

Мы отправились в столовую и оказались там первыми. Потом подтянулись женатики – Судейкин, Забуиров и Иманкулов. Ну а после , по одному, остальные, с помятыми мордами, не выспавшиеся, но довольные, это было видно отчётливо. Зал между тем заполнился дружинниками, холостыми парнями и нашими наложницами. Наши с Зотовым девчата были замотаны платками и вели себя тихо, зато остальные выглядели довольными, переговаривались между собой, смеялись. А платки у них, всего лишь накрывали волосы.

Лица были открыты и они стреляли глазами в сторону своих рабовладельцев. Я только один раз взглянул в сторону своих наложниц и больше демонстративно не глядел. Они, между прочим, ушли из столовой последними,всё чего-то ждали. Зотову же я сказал, что эти девки все учёные и на них «негде пробу ставить». Зотов попросил объяснить и я ему рассказал, что, якобы, эти девки у боярина Кобылы работали обслугой у него самого и его друзей. Это вроде бы они сами мне рассказали. Хотя про его девок я не уверен. Но он не должен их стесняться и жалеть, а наоборот проявить твёрдость и обращаться с ними жёстко, как если бы это были одушевлённые куклы.

Они, мол, по другому не понимают. Через несколько минут я пожалел, что так говорил, всё-таки, я не знал точно причины их подобного со мной поведения, но я был зол на весь мир. Начали совещание. Судейкин спросил – Чем занимаются трое оставшихся волонтёров ?

– Микиш сообщил, что они и с ними трое наказанных за сон на посту, работают в казарме, работают добросовестно, без нареканий. Сегодня к вечеру они закончат внутреннюю отделку и в казарму можно будет ставить койки и заселять.

– Хорошая новость – порадовался Судейкин.

Я тоже выступил – Относительно мощения улиц и дорог. Есть идея. Всё, как и раньше, но вместо прибивания на стыке всех досок, ограничиться накладкой сверху на стык из 15-20 досок, поперечной доски , толщиной в полтора – два сантиметра и забиванием гвоздей только в 4 точки- по крайним доскам в стыке. А для лучшего закрепления просверлить в середине 2-4 отверстия и вбить туда деревянные шпеньки. Тогда гвоздей, скажем 3 х70, потребуется ровно в 10 раз меньше, около 700, а это менее 3 кг.

Вот это дельное предложение! -посыпались одобрения со всех сторон.

– В самом деле, – сказал Судейкин, – Тогда дело решено, так и поступим. Надо отдать задание – напилить брёвен в размер по 5 м, а к ним две с половиной тысячи досок длиной 9 м и пару сотен досок длиной 5 метров и толщиной 2 см. Пусть сегодня же начинают и складывают особо. Архипу, подготовиться на завтра к переезду в новую казарму. Микиш, сколько у тебя мужчин военнообязанных и обученых к огнестрельному оружию ?

– У меня – ответил Микиш – 24 мужика со мной вместе. Минус Паруш в Рязани . Плюс семь с Кежаем. Но эти семеро умеют обращаться только с пистолетом. Итого ровно тридцать человек.

– Прекрасно – засветился Судейкин – Как раз 30 десятников на батальон волонтёров.

Сержантский состав, можно сказать, готов. Вот и всё на сегодня. Архип и Микиш вышли, а я попросил наших остаться.

– Что такое ? – спросил Судейкин .

Я ответил: – Это разговор касается только нас. Вы вот сейчас сказали о сержантском составе батальона. Он готов. А вот подумал ли кто –нибудь о том, как мы будем выглядеть в будующем с курсантскими погонами, сержантом Винокуровым и лейтенантом Судейкиным ? Как мы планируем называть волонтёров и их командиров ? Если сержантами, то они будут равны с Винокуровым, а если командиры взводов будут лейтенантами, то что они скажут про Судейкина ? А какое звание будет у командира сотни или даже тысячи ? Я не боюсь за себя – курсантов ни в одной армии пока ещё нет. Может вы предложите всем нам присвоить генеральские звания, чтобы нас не спутали с местными командирами? Давайте немедленно решать этот вопрос. Хотя это надо было решать ещё в прошлом году!– Моё заявление повергло всех почти в шок. Курсанты всегда мечтали стать лейтенантами, а что получается? Я добавил – Как мы будем различать воинские звания ? Надо же придумать знаки различия. У нас уже есть воины с лычками ефрейторов и сержантов, а будем ли мы вводить институт офицеров для армии нового строя?

– Ну ты Фёдор и задал нам задачу! – пробурчал Судейкин. – Но вопрос в самом деле чрезвычайно актуален. Нам нельзя унижать свои звания. Кто что предлагает ?

Все задумались. Я опять взял слово: – Товарищи, прежде чем задать этот вопрос, я конечно подумал о его решении. Вот что я думаю, поскольку уже все в княжестве и в орде Батыя знают, что мы курсанты, Судейкин лейтенант, а Винокуров сержант, то нам так и придётся до самой смерти носить эти звания. А вот в новой армии я предлагаю ввести звания, которые были приняты в российской армии до революции. К примеру – младший и старший урядники, вахмистр, поручик, есаул и т.д. вплоть до генералов. Сохранить лычки для младших командиров, а для офицеров использовать кубики и шпалы. Пока остановиться на одинаковых цветах погон и без эмблем.

Позже пусть они сами изобретают новшества. Несколько минут стояла тишина.

Судейкин сказал: – Примем за основу! – Если кто то недоволен, пусть предлагает свой вариант. Но не сегодня. Все свободны!

Но тут я вспомнил кое что и крикнул: – Подождите!

– Что ещё ? –спросил Судейкин. – Послушайте – Сегодня в казарме мы спали вдвоём с Зотовым. Не может так получиться, что завтра в казарме никого не останется? А ведь у нас там оружие , рация, вещи и самое главное – казна!

–Твою мать ! – В сердцах выругался Судейкин. – Вот новое дело ! Пусть по ночам спят в казарме не менее двух человек. Бросьте жребий и составьте график.– Судейкин ушел, а с ним Иманкулов и Забуиров. Я и остальные остались.

– Давайте, пишите свои имена на бумажках ! – распорядился Винокуров. Мы написали свои имена на клочках бумаги и бросили в шапку. Я сообщил, что сегодня точно буду ночевать в казарме, так что пусть тянут только одну бумажку.

Потянул Коверда и вытянул самого себя. – Тьфу ты, чтоб тебя! – выругался он. – Ну вот, сегодня я и Олег – сказал я. – Так, а завтра ?

Коверда снова потянул две бумажки. – Выпали Зотов и Теплов. На послезавтра вытянули Винокурова и Марченко. Остался Семёнов.

– Вот так и запомните свою очередь, сказал Винокуров и мы разошлись. Я пошёл в казарму заканчивать карту СССР. Кое кто тоже сидели здесь и рисовали свои карты. К 13 часам я закончил наконец карту и ,скатав её в рулон, пока что положил на свою кровать и пошёл к Боракчин. Все буквы я уже им передал и теперь только проверял насколько они их запомнили. Я им диктовал их имена и они записывали их русскими буквами. Я кое где поправлял их. Ещё раз объяснил им правописание точек, запятой, вопросительного и восклицательного знаков. Следующий раз расскажу про кавычки, многоточие и тире.

Уже кое что я говорил сам по- монгольски, а ханша улыбалась и поправляла. Зато девицы фрейлины просто покатывались со смеху. Посмеялись все от души и я, в хорошем настроении, покинул клуб, направляясь в казарму. На углу столовой , напротив напорной башни, я разглядел две фигуры замотанные в тряпки. Они стояли, переминаясь с ноги на ногу, видимо от холода. – Это ещё кто ? –подумал я, приближаясь. Уж не мои ли это наперстницы ? И точно, узнал я их с двадцати шагов.

Они явно ждали меня. Я хотел было развернуться назад, но понял, что покажусь трусливым и продолжил идти, делая вид, что не обращаю на них внимания. Однако, дав мне подойти к ним на несколько шагов, они обе кинулись ко мне и рухнув на колени, обхватили мои ноги, прижимаясь к ним лицами, отчего я чуть не рухнул в снег.

Одновременно обе, довольно громко, запричитали: – Господин, простите нас, не наказывайте, ради Бога ! – Хотя вокруг никого не было, но с водонапорной башни нас было видно и слышно прекрасно.

Я, через зубы, заорал на них – Молчать! А ну прочь с дороги! – Но они не отставали и вцепившись в мои ноги целовали мои колени и хватали за руки, тоже пытаясь их облобызать. Я, громким шёпотом, стал их уговаривать – Тихо! А ну отпустите!

Схватил обеими руками каждую за шиворот и поволок в сторону палаточного посёлка, к своей палатке. Они даже не пытались встать на ноги и я был вынужден волочить их по улице, где несколько крестьянок вышли из своих палаток и наблюдали за спектаклем. Уже помогая им пинками, я доволок их до палатки и втащил внутрь. Они, было замолчавшие, вновь начали вопить, но я тут залепил каждой по губам, не сильно, но чувствительно.

Они заткнулись и я спросил: – Чего вы орёте, что хотите? – Они, однако, вновь кинулись на мои ноги и обхватили их, чуть ли не валя меня на пол.– Простите нас, господин, не выгоняйте!– За что я должен вас простить? -