Хан Батый и десантники. Книга 6. Могущество. Альтернативная история с попаданцами

Играть в футбол и другие игры с мячом, стало одним из ярких показателей нашей жизни. Играли юнкера с драгунами, легионеры с академией, правилам игры учились с первого года прибытия в город. Дети применяли вместо мяча ворох тряпья, скомканный в шар. У нас были отобраны лучшие игроки, составившие сборную Воронежа, которые планировали сразиться со сборной командой Аскольда.

20 октября. Суббота. Закончился сбор урожая. Итоги его оставались на уровне прошлого года, что было очень даже прекрасно. В этом году мы выкупили всё наше элитное зерно у частников, как и планировали. Вышло примерно 12 000 тонн от тысячи хозяйств. Однако у нас скопилось слишком много запасов зерна, почти 70 000 тонн, не считая муки и других продуктов. Посчитали, что со следующего года начнём оставлять зерно крестьянам, но издать указ, запрещающий продажу его чужеземным купцам, со строгим контролем за его соблюдением.

Из подсолнечных семян давили масло и его количество вполне обеспечивало наши территории. Выданное зерно пострадавшим крестьянам, разорённых недавно княжеств, позволило им собрать удовлетворительный урожай, позволяющий оставить на будущий посев и для еды. По крайней мере, все наши крестьяне, на контролируемых «Советом десяти», землях, не будут нуждаться в продуктах питания и налог им будет чем выплатить. Этой осенью, в школу пошло примерно 40 тысяч детей, где-то половина от достигших возраста 6-12 лет. удалось призвать в армию чуть менее 20 тысяч человек, отпустив со службы примерно столько же.

Этому призыву надлежало служить 3 года, поскольку их всех надлежало обучить грамоте, строевой подготовке, владению холодным оружием и огнестрельным. В полковые школы сержантов, набрали 800 человек и на сверхсрочную службу остались 650 человек.5000 рекрутов отправили к Батыю. А всего с Руси он получил в этом году 25 000, а с учётом полученных ранее и ещё ни разу не демобилизованных, одних русских в Орде насчитывалось до 60 тысяч.

По нашим прикидкам, в армии Батыя служили, примерно до 18 000 булгар, 5000 башкир, 8 000 из числа малых приволжских народов, 40 000 кипчаков, 30 тысяч хорезмийцев и 30 000 монголов. Итого, более 150 000 человек, которые требовали бесперебойного снабжения продовольствием и обмундированием, на что шла изрядная доля налогов и дани. Существовала практика, отдавать полученных в качестве десятины, мальчиков в монгольские и кипчакские семьи, которые выращивали из них воинов, наподобие египетских мамлюков или турецких янычаров, порой забывая собственный язык и становясь верными слугами Батыя и последующих ханов.

Из русских девочек, отданных в семьи, вырастали жёны этих мамлюков, а более взрослые девушки и женщины, шли в рабыни и наложницы Ордынских командиров всех звеньев, от десятника до темника. Батый пару раз предлагал нам вооружить часть его воинов огнестрельным оружием, но мы отвечали уклончиво. Самому Батыю, довольно часто высылали патроны, как для карабина, так и для пистолета, но всегда в мизерных количествах, чтобы он чувствовал от нас зависимость.

Между прочим, пришла весть, что умер знаменитый мастер Ли Тун По, унеся с собой в могилу секрет изготовления гремучей ртути для капсюлей. Незадолго до смерти, он распорядился умертвить всех рабов, участвовавших в процессе изготовления взрывчатого материала. Это был подарок для нас, дающий нам возможность, оставаться монополистами в этой области. Однако, пушки, монголы делали, но очень мало и неказисто, как и чрезвычайно громоздкие и неудобные ружья, которые, однако, также содержались под неусыпной охраной.

А до европейских пушек оставалось не менее 80 лет, не говоря о мушкетах и пр. Попытки похитить у нас ружья не прекращались, но принятая нами система серьёзного хранения оружия и невозможность проникнуть в город, давала свои плоды. Среди желающих получить наши ружья, оказывались не только папские агенты, но и шпионы других русских княжеств. Шпионов ловили и попросту продавали в рабство. Зато мы начали производство пистолетов, заряжающихся самодельными патронами с картонными гильзами и небольшим медным донцем с капсюлем.

Пистолет этот очень напоминал ракетницу, но его вполне можно было носить при себе в специальной кобуре. Однако иметь его, могли только офицеры, начиная с подпоручика. Выпускаемая на наших предприятиях сталь, поднялась по качеству до, вполне приемлемых требований и мы продавали её по цене в 120 рублей за пуд, то есть в 10 раз дороже кричного железа. Это стало одним из наиболее стабильных и существенных видов, получаемой нами прибыли. Мы получали уже до 15 пудов стали в неделю, что давало нам 7200 рублей в месяц.

Одними из самых расходных статей, продолжали оставаться, право на получение детских денег и плата матерям, имеющих грудных детей. На это уходило до 15 000 рублей ежемесячно, но мы не собирались прекращать эту практику, как и выплаты родителям, призванных на срочную службу. Общие расходы на содержание нашей части государства, обходились в 2 млн. 765 тысяч рублей, а бюджет составлял 3млн. 600 тысяч. Таким образом, наши возможности, пока ещё могли выдерживать эти затраты. Кроме этого, мы привезли из похода на более, чем 2-х млн. рублей добычи.

Неразумная политика князя Ингваря

4 ноября. 1246 года. Воскресенье. От Судейкина пришло сообщение, что на прошлой неделе, князь Ингвар, вызвал его к себе в Рязань, якобы, по неотложным делам, которые не решить по рации. Судейкин послал Винокурова, который вчера вернулся от князя и рассказал о ситуации, в которую нас пытается втравить князь. Император Трапезунда, Мануил I, прислал посольство к князю в Рязань. До императора дошли слухи, что подданные Ингваря, всячески помогают Никейской империи. Помогли не только вернуть бывшую столицу, но и овладеть Фессалониками, Эвбеей и многими островами, а также разгромить латинян и венецианцев.

Кроме всего этого, захватили Синоп и всю полосу побережья, ранее принадлежавшую Трапезунду. В настоящее время, Трапезунд признал вассальную зависимость от Монголов и, пользуясь тем, что Конийский султанат, вдребезги разгромлен последними и не представляет больше опасности для него, вознамерился вернуть себе свои земли на юге Крыма, захваченные венецианцами и генуэзцами, а также Синоп. Не зная истинной подоплёки дела, Мануил решил, что все эти вопросы поможет решить ему князь Ингвар. Послы вручили князю богатые подарки и он, не думая, обещал им помочь и даже назначил сроки совместного похода против генуэзцев в Крыму.

Окрылённые послы отправились обратно, а князь, вызвал Судейкина, чтобы поставить ему задачу. Винокуров, имея ранг думского боярина, присутствовал на думе, где выслушал упрёки князя. Во-первых, князь выказал недовольство тем, что Судейкин послал подчинённого, а не приехал сам. Во-вторых, велел нам готовиться к походу в мае следующего года на Крым, с целью захвата городов Каффа, Чембало, Солдайя, Ялта и ещё целого ряда, для передачи их Трапезунду, братской православной империи.

А сверх этого, освободить для Мануила Синоп и, с ним вместе, передать тому наш дом отдыха, за который мы получим вознаграждение от императора. При этом, он вёл себя неподобающе хамски, пытаясь принизить Винокурова, требуя от него сообщить своему «хозяину», имея в виду Судейкина, о своём решении по поводу организации похода. Винокуров напомнил князю, что Судейкин среди нас, всего лишь, «Primus unter Parеs», иначе говоря –первый среди равных, но не «хозяин», а в остальном старался молчать, понимая, что князь вполне может приказать его схватить и подвергнуть пытке.

Поэтому, он обещал князю, что приказ его будет немедленно рассмотрен на «Совете десяти» и его решение, в тот же час, доведено до князя. На собрании думы, присутствовал исполняющий обязанности епископа Рязанского, Филипп, который позволил себе обрушиться с грозными выпадами в сторону «Совета десяти», за их еретические учения о шарообразности Земли, отсутствию церкви в Воронеже, Шахтёрске, Аскольде и вообще о нашем пренебрежении религией, грозя предать анафеме всех нас и сетуя на грехопадение населения вверенного нам края, обещая вернуть всех в лоно православной церкви с наложением строгой епитимьи на всех наших подданных.

Вообще, атмосфера этого собрания думы, была пронизана духом ненависти к нашей десятке и населению Маргелово, погрязшему в ереси. Видимо, была проведена громадная пропагандистская работа по обличению нас и нашей тлетворной деятельности, потому что, даже, присутствующий командир нашего драгунского подразделения в Рязани, майор Никита Рогоза, сидел с убитым видом и присоединился к обвинениям в нашу сторону. В сущности, Винокуров опасался, что все бояре тотчас же, по команде князя, кинутся на него и растерзают. По всей видимости, князь предполагал, что если на сбор приедет сам Судейкин, то его непременно должны были арестовать. Однако, пока ограничились обещанием Винокурова, рассмотреть предложения боярской думы в ближайшее время, с чем его и отпустили. Ситуация накалялась изрядно. Мы решили собраться и обсудить возникшую проблему.

5 -8 ноября. 1246 года. Уже на следующий день к нам прискакал Иманкулов и я с ним вылетели на самолёте в Маргелово. Прибыл и Коверда из Шахтёрска. 6 ноября мы провели совещание. Во-первых, мы сразу же согласились с тем, что ситуация крайне опасная. Было предельно ясно, что князь и дума настроены решительно, а проводимая ими агитация среди населения, усиленная поддержкой церковных иерархов, пока что, только бывших Муромского, Рязанского и Московского княжеств, разожгла среди неграмотного населения и выживших, кстати, благодаря нам, боярах, неприязнь к нашим методам управления.

Благодаря тому факту, что мы помогли Черниговскому княжеству выжить, в условиях нищеты, подарив им достаточное количество зерна для посадки, картофеля и других продуктов, черниговцы не поддавались на провокации и не желали причислять нас к силам ада. Ну, а о жителях нашей части России и говорить не приходится. Наша помощь семейным, детские деньги, снабжение продуктами семей призывников, дало свои плоды. Уже который год, население живёт в условиях продуктового изобилия, дети учатся в школе и т.д.

А вот население другой части России, продолжало жить по-старому и даже хуже, обременённое увеличившимися налогами. Князь, получив от нас, совершенно незаслуженные им деньги, более миллиона рублей, что составило 4 годовых бюджета, пустил их на увеличение своей дружины, постройке новой резиденции, на подарки ближним боярам. Как мы узнали позднее, Мануил пообещал князю 100 000 солидов и половину добычи, которая могла оказаться раз в 10 больше этих денег.

Об этом знали и бояре, подталкивая князя на жёсткие меры в отношении нас. Князя и боярскую думу надлежало уничтожить, поскольку они ни за что не перевоспитаются. Как волка не корми, а он всё в лес смотрит. Эта пословица совершенно справедлива в отношении бояр, этого класса паразитов. Мы порадовались своим, весьма своевременным мерам, по ограничению количества огнестрельного оружия в драгунских подразделения, стоящих в городах, подчинённых князю. В Рязани имелось 100 ружей, предназначенных для проведения учебных стрельб, но зато имелись 4 пушки, хотя с очень малым запасом пороха.

Муромские драгуны и вовсе были без ружей, но мы были уверены, что они встанут на сторону князя, боясь проклятья епископа Филиппа. Совершенно уверенными мы могли быть, только в отношении собственных войск. К счастью, время работало на нас. Ока уже практически замёрзла, а вскоре встанет и Дон, так что о военных действиях против Крыма, не может быть и речи, по крайней мере, до апреля –мая. Князь, вряд ли будет принимать решительные меры до весны. Мы подсчитали примерно, на что мы можем рассчитывать. Пернов и Юрьев сразу же исключили из списка. Четыре оставшихся филиала могли дать около 4500 военных, а при тотальной мобилизации, выставить почти 11 000 человек, но только 8000 мы могли обеспечить огнестрельным оружием.

Имелись 2700 солдат, проходящих срочную службу в наших городах, но на них нельзя было рассчитывать серьёзно. А вот князь имел большую дружину в 1500 человек, плюс муромские 900, московские 1300, драгуны 800 и ополчение в 40-50 тысяч. Итого 4500 отлично обученных бойцов и ополчение. Конечно же 4 пушки и 100 ружей, не помогут князю, но нам было обидно воевать против своих русских людей, ради которых мы столько старались, выручая их из плена и не позволив Батыю уничтожить Рязань.

Выстоять, в полевом сражении, против 10-ти кратного перевеса сил в пользу князя, казалось делом сомнительным. Штурмом, взять Маргелово он не сможет, но зато сможет наломать дров в окрестностях, уничтожая всю инфраструктуру, с таким трудом устроенную нами. Надо было принимать срочные меры. Судейкин предложил высказываться. Самым простым выходом, предполагалось позвать Батыя, с 3-4 туменами войска. Он быстро наведёт здесь порядок.

Другим вариантом, посчитали сразиться с князем, но мы рисковали понести большие потери среди мирного населения. Склонились к первому варианту, позволив монголам уничтожить Муром и Рязань, которые в исторической действительности, уже были бы трижды разорены и сожжены дотла. Срочно требовалось оповестить хана о нашей просьбе. В настоящее время, ставка Батыя располагалась в Булгаре, что ближе от Рязани. Собирались выслать туда Семёнова на самолёте, но это далеко и не совсем торжественно. Получится, как будто мы в такой опасности, что уже и деваться некуда.

Дело надо было выстроить таким образом, чтобы выходка Ингваря, казалась прихотью зажравшегося барина., которого стоит поставить на место, но так, чтобы мы в этом деле оказались в стороне. Поэтому, выехали на конях, по северному берегу Оки, через Нижний Новгород, что было несколько дальше, но надёжнее. Поехал сам Судейкин в сопровождении сотни легионеров, вооружённых автоматами. С ними следовали 8 тачанок – новый вид нашей техники.

Повозка, на рессорах, ведомая тройкой лошадей, со складными стенами и крышей, имеющая на вооружении пулемёт, предназначенная для двух стрелков и кучера. Прихватили для Батыя 50 патронов к пистолету и столько же к карабину. Своим ходом, скакали налегке, 5 чудесных жеребцов арабских иноходцев, с золотыми стременами и богато выделанными сёдлами. Нам теперь оставалось ждать.

12 – 30 ноября. Пока что, жизнь текла по-прежнему. Мы с Тепловым проводили занятия и раз в неделю собирали плановое совещание. Рассматривали вопросы бюджета и демографии. Как раз подводили общие итоги по контролируемой нами территории. По достаточно приближённым расчётам, население нашей части княжества составило примерно 200 тысяч хозяйств, это примерно миллион взрослых. С учётом всех доходов наших филиалов, налоговых поступлений и дани, полученной с Европы, вышло превышение доходов над расходами почти на 6 млн. рублей. Свои личные деньги, около 19 млн. рублей, в этом списке не учитывались.

Казна полна, но наше положение заставляет нас эти деньги придержать, пока не уяснится тревожная обстановка. В Маргелово доложили, что Ингвар захватил города Новый Ольгов и Ужеск, лежащие от Рязани в 20 и 30 км., то есть, наблюдается продвижение князя в сторону Переяславдя Рязанского и к нам. Наши городничие и коменданты сняты с должностей и заменены на ставленников князя. Пока ещё не было крови. Мы велели своим людям не оказывать сопротивления.

Кстати, наш человек при дворе князя – Паруш, начальник почт и связи, покинул Рязань и со всем семейством, прибыл к нам, прихватив рацию. Это событие вызвало взрыв гнева у Ингваря и он прислал к нам гонца с требованием выдать Паруша. Но мы отказали князю, заявив, что это наш человек, который имеет право жить там, где ему охота. Князь продвинулся по реке Проня на юг, взяв 12 деревень и два городка, Добрый Сот и Коречье, приблизившись к Пронску на 25 км.

А вот великий Коловрат, со стороны Москвы, произвёл набег на Коломенские деревни, разоряя их, яко тать. Судейкин вернулся от хана Батыя только вчера, привезя весть, что в сторону Рязани двинулась армия, возглавляемая полководцем Бурундаем, имеющая приказ напасть на Муром и Рязань, а заодно Гороховец и Нижний Новгород, откуда они войдут в Русь. Прибытие их в Нижний, предположительно к 20 декабря. Батый сначала отказывался отправить армию на Русь, боясь, что избранный на курултае верховным ханом, Гуюк двинет войска на Сарай.

Судейкин подтвердил, что Гуюк действительно станет великим ханом и в самом деле двинет армию на столицу Золотой Орды, но это произойдёт через два года, к тому же, он умрёт в пути от последствий неумеренного пьянства, не дойдя даже до границ владений Батыя, так что хан может на этот счёт не волноваться. Стало известно, что ещё летом, Ингвар склонял князя Владимирского Ярослава к нападению на Маргелово, но к его сожалению, Батый послал Ярослава с его сыном Александром в Каракорум на большой курултай.

Поэтому, Ингвар не смог получить помощь с этой стороны, но он попытался привлечь к себе в союзники Смоленского князя Всеволода Мстиславича, однако и тот, не согласился на эту аферу. Так что Ингвар действовал в одиночку. Пора было дать Ингвару отпор. Народ, в захваченных князем деревнях и городах, подвергся ограблению, а многие были даже убиты, а это заставляло нас вступиться за своих подданных, чтобы не потерять доверия к себе.

В сторону устья Прони, выслали по замёрзшей Оке, БМД, ЗИЛ и БРДМ, вернувших Ольгов, выбив оттуда рязанцев, которые убежали, не принимая боя. Кстати, в этом столкновении, нам сдались 400 наших драгун из 500. Сотня других, оставалась в Рязани, вооружённая ружьями, под непосредственным командованием майора Никиты. Драгуны сообщили, что они боялись публично выступить против князя, тревожась за свои семьи, а сейчас они, вроде бы, взяты в плен в результате сражения. Кстати, сотня с майором Никитой, предана князю и будет сражаться за него.

Никита самолично выбрал их из общего числа, отправив в бой тех, в ком он сомневался. Всех 400 пленных драгун отправили в Маргелово и посадили под стражу, разрешив одному из них, тайно, пробраться в Рязань и уговорить семьи сдавшихся драгун, любыми путями покинуть город, бросив всё имущество, поскольку Рязань будет уничтожена.

Большинство семей поверили и выбрались к нам. В Ольгов прибыла сотня наших драгун с сотней легионеров и заняли оборону на стенах города, готовые к штурму. С ними вместе встали 125 мужиков, жителей города, не желающих вновь перейти под власть Рязани. В Коломну отправили 300 наших воинов, вооружённых автоматами. Это были юнкера 2- го курса и легионеры.

Декабрь.1246 года. Разгневанный отпором, Ингвар, попытался вернуть Ольгов, но понеся большие потери, почти половину дружины, приказал начать сбор ополчения. Это случилось около 10 декабря. К Ольгову начала собираться армия. В город успели проникнуть ещё двести наших воинов, принеся с собой два пулемёта. В это время, наша техника отражала нападение московской рати на Коломну и несла потери. Москвичам удалось запереть дорогу нашим двум САУ, набросав на дорогу брёвен и поджечь их, облив керосином.

БРДМ и БМД с сотней легионеров, успели подойти на помощь и потушить огонь, но экипажи погибли, а электронная аппаратура и все резиновые детали сгорели или вышла из строя. Между прочим, все солдаты, служившие под Коломной и мужики из окрестных сёл, без принуждения прибыли к нашим отрядам, требуя принять их к себе. Из добровольцев сформировали ополчение более, чем 2000 человек. Коловрат привёл с собой 11 тысяч ополченцев и дружину в 600 человек.

Наша техника, неожиданно провела рейд против москвичей. Ворвалась в расположение лагеря и уничтожив 3-4 сотни бойцов, умчались обратно, вызвав за собой погоню до 1000 конных, которых завели в засаду и разгромили наши ополченцы. Немногие москвичи сумели убежать. К 15 декабря москвичи окружили Коломну, но не имея осадных орудий разбили под стенами города лагерь, однажды попытавшись штурмовать наиболее слабый участок обороны, но также понесли значительные потери и оставались в лагере, занимаясь грабежом населения деревень.

Из Воронежа я привёл 880 бойцов и сходу вступил в бой, напав на отряд рязанцев, двигающийся к Пронску. Мне помогли 400 пронских драгун и ополчение, 2400 человек. Рязанцы разбежались, потеряв до 500 убитыми. Однако кольцо продолжало стягиваться к Маргелово. Оставив в тылу осаждённый Ольгов, Ингвар с 30 000 войска, подступил к Переяславлю, а Коловрат, совершенно неожиданно, прислал послов в Коломну с предложением мириться. Эти события произошли 28 декабря, когда Ингвар получил сообщение о взятии монголами Мурома. Как оказалось, Нижний Новгород и Гороховец, открыли монголам ворота, согласившись на все их условия.

Пограбив посады и взяв с городов богатую дань, монголы прошли дальше по Оке, не встречая сопротивления. Муром пытался сопротивляться, но был взят штурмом в первый же день, разграблен и сожжён. Население, частью вырезали, частью взяли в полон. Монголы находились в двух днях от Рязани и Ингвар, прекратив попытки разбить нас, повёл войска обратно. Мы сели ему на хвост и мешали продвижению, нападая на его тылы и боковые дозоры.

Коловрат, не дождавшись перемирия, кинулся по Оке в сторону Рязани, пытаясь догнать князя, чтобы вместе с ним противостоять монголам, но не успел. Ингвар засел в Рязани, затворив ворота перед подходившими отрядами Бурундая, в состав которых входили аланы, половцы, мокша, чуваши, буртасы, монголы и 10 000 русских. В эти войска и вломился Коловрат со своим передовым отрядом из 1800 всадников, оставив остальную часть своего отряда далеко сзади.

Окружённый превосходящими силами, отряд был уничтожен и, частью, пленён, а сам Коловрат геройски погиб в битве. Бурундай позволил нескольким выжившим дружинникам, забрать его тело и отпустил их в Москву. Московское ополчение, опоздавшее к битве, вернулось обратно с телом Коловрата. Мы подошли к Рязани и совместно с Бурундаем приступили к осаде. Между прочим, из города к монголам, перебежали несколько бояр, просящих дать им защиту от обезумевшего Ингваря.

Ещё одним характерным фактором оказалось то, что большая часть населения окрестных деревень и посадов Рязани, не вошли в город, скрываясь от монголов, а предпочла бежать навстречу нашим войскам в сторону Ольгова, где мы их и оставили. В результате, в осаждённом городе оставалось только собственное население, количество которого не превышало 12 тысяч человек и примерно 5 тысяч ополченцев и дружинников князя. Не помогли осаждённым сотня ружей и 4 пушки.

Мы выставили 24 пушки и в течении 6 часов разрушили участок стены, куда ворвались ордынцы. Всю ночь и половину следующего дня город грабили и уничтожали население. А затем подожгли и тот горел двое суток, озаряя небо на расстояние в десятки километров. К счастью, заведующему банком Рязани, удалось вовремя вывезти все активы, на миллион рублей золотыми слитками и монетами, да ещё на полтора миллиона долговых расписок от купцов. Половину этих активов составляли средства самого князя и его бояр.

Бурундай заставил пленных развалить все стены и город, спасённый 10 лет назад нами, всё-таки не избежал своей судьбы, исчезнув навсегда. В этом месте, позже, появилось селение, в котором поселились выжившие рязанцы, но оно так и захирело. Все священнослужители с епископом Филиппом погибли и временно, епископскую должность принял на себя настоятель Переяславль Рязанской соборной церкви Евфимий, благоволивший к Маргелово и получивший от нас немалые пожертвования. Погибли и сам князь со своей семьёй. Ордынцы взяли в полон около 7 тысяч жителей и ополченцев. Многие из жителей были с детьми.

Мы предложили Бурундаю выкупить весь полон по цене 3 рубля за каждого, без различия пола и возраста. Бурундай согласился и этих людей, пока, временно отвели в Ольгов, Ужеск, Переяславль и Маргелово, разместив их по домам местных жителей, где уже скрывались несколько тысяч бежавших до окружения города. 2 января 1247 года, Бурундай со своим войском, обременённым награбленным добром отправился в обратный путь, а мы остались зализывать свои раны.

Январь- Февраль. 1247 года. Почти весь январь и февраль ушли на распределение беженцев, по местам нового проживания, обеспечения их продуктами питания и одеждой. Многие сумели спрятаться в дальние заимки, находившиеся в лесу, других поселили в ближних городах и деревнях, потеснив местных. Четыре тысячи человек отправили в Воронеж и Аскольд. Из Москвы приехала делегация с просьбой простить их и принять под свою руку. Мы бы наложили на город контрибуцию, но брать с них было нечего, они сами пострадали.

В результате этой замятни, погибли не менее 40 тысяч человек. Остались без крова до 15 тысяч, утеряны многие материальные ценности. Ущерб составил несколько миллионов рублей. Рязань исчезла с лица земли, а Муром лежал в развалинах. Несколько тысяч человек вынуждены были до весны проживать в палатках или неприспособленных помещениях. Мы не стали выкупать ни одного боярина и членов их семей. Числом до 200, их погнали в Булгар, намереваясь превратить в рабов.

Попросили Бурундая отдать нам 100 своих ружей и 4 пушки, но пушки он не вернул, увезя с собой, а ружей мы нашли всего 78, остальные пропали, возможно в развалинах города, а может и воины Бурундая прихватили. Но воспользоваться ими, они всё равно не смогут, не имея патронов, хотя могут выгодно продать латинянам, но и тем это не даст никаких результатов. Были потери и среди нас. Погибли 5 юнкеров, 24 легионера и 67 драгун. Ополченцев и солдат срочной службы погибло более 400 человек.