Хан Батый и десантники. Книга 3. Становление

Малуша побежала за своими вещами, а я, в раздумьях, вернулся домой. Мои девчата стали меня пытать: – Чем всё кончится? Раньше я замечал, что они не очень жалуют Забаву, возможно даже завидуют, но случившееся изменило их мнение и теперь они переживали за неё. Я обнял их вместе с детьми и пообещал, что лично прослежу за развитием событий и не позволю обижать Забаву. На ужин Теплов всё-таки заявился и, сев рядом со мной, поведал, что явившаяся вскоре, Малуша, выгнала его из квартиры, пообещав, что проследит за Забавой сама. Забава поддержала её и попросила его уйти, чтобы она успокоилась окончательно. Чуть позже вернулись и обе девушки. Теплов признался, что теперь он всё передумал и не взирая ни на что, сделает Забаве предложение. Я поддержал его мнение. Такую любовь надо беречь. Однако, думаю, что конец этой истории ещё очень далёк и неизвестно чем закончится

Кое-что о Грузинском царстве.

19 марта. Понедельник. День начался обычно. Пробежка, завтрак, занятия с волонтёрами, после обеда с девушками. В 16 часов собрались у меня в кабинете. Я показал привезённые из Маргелово рубли и копейки. Леонид и Теря были в восхищении от необычайной, для их взгляда, полученной чёткости рельефа и геометрической правильности монет. Я поставил их в известность о нарицательной стоимости рубля и о том, что зарплата будет выдаваться новыми деньгами. Эти деньги получит и наш банк, для обмена валюты. Леониду я дал задание пересчитать стипендии и зарплаты, в соответствии с денежной реформой.

Тере я предложил организовать примерно 20 групп по 4-5 человек, обязательно вооружённых, по крайней мере одним автоматом, передать каждой группе по 20 коней, и послать по округе, с целью нахождения населённых пунктов, определению количества хозяйств, по возможности, переписывая примерную численность домочадцев и тут же наделять каждое хозяйство бесплатным конём. В результате и нам будет облегчение. Не нужно нам столько коней. Максимальный радиус поиска – дневной конный переход, это около 40-50 км. Жителям вновь найденных населённых пунктов, рассказывать о нашем поселении, разъяснять нашу политику, обещать защиту от нападения, в случае признания за нами права руководить ими и собирать с них налоги. Рассказал о технических достижениях в Маргелово и их планах на будущее.

Запчасти к новой машине я уже передал Арзамасу вчера. Выслушал жалобу Леонида на отсутствие сырья для ковроткачества. Практически все запасы шерсти у нас закончились и на торге её тоже нет. Ещё 2-3 недели и работа встанет. По поводу сырья для ткани пока проблем нет. Купцы обещали привезти в ближайшее время. А вот шерсти, которую раньше поставляли половцы, в связи с уничтожением последних, не достать. Я тут же уточнил программу действий групп по переписи населения, добавив пункт о скупке шерсти, льна и других компонентов, необходимых нашему производству. Прораб Килибака сообщил о готовности первого общежития и ещё одного жилого дома. Он же предложил строить впредь 4-х этажные дома, что будет гораздо эффективнее и экономичнее 3-х этажных. Все согласились и одобрили его предложение. Мы также отметили, что в процессе обучения иностранцев русскому языку, достигнуты значительные успехи. Практически все понимают русскую речь в достаточной степени, чтобы понять и самим составить несложное предложение. Одновременно, все изучили азбуку и цифры, умеют считать и производить математические вычисления. Стена строится и достигла высоты 60 см. Теря доложил, что площадь освобождённых земель для посевов, достигла 100 гектаров. На этом все разошлись, а я остался в кабинете, записывая в план необходимые мероприятия. В дверь постучали, и я пригласил входить. На пороге возникли обе грузинские княжны. Я тут же встал и, слегка кивнув головой, предложил им садиться на стулья. Сел на своё место и осведомился у них о цели их прихода. Ненавязчиво, я рассмотрел их вблизи.

Извинился, что до сих пор не нанёс им визита вежливости и даже не знаю их имён. Княжны назвали себя. Старшую звали Этери, а младшую Манана. Говорили они с акцентом, но вполне понятно. Они были двоюродными сёстрами. Отцом Этери был Этерийский Эристав, отцом Мананы – Эристав Рачи. Это было небольшое княжество на границе с Аланами на севере, Имеретией на юге, Сванетией на западе. На карте Грузии 20 века, Рача располагалось на севере Грузии, между Кутаиси и Южной Осетией.

Как оказалось, княжество существует уже с 10 века, фактически являясь автономным образованием в границах Грузинского Царства. Я, честно говоря, не очень хорошо знал об этом этапе в истории Грузии и попросил их рассказать об этом подробнее. Как оказалось, после смерти в 1213 году, великой царицы Тамар, первым мужем которой был сын русского князя Андрея Боголюбского, Георгий, а племянником – правящий в Трапезунде император Алексей Комнин, Грузия, считавшаяся одним из самых сильных государств на ближнем востоке, соперничая даже с Византией, сильно сдала позиции. Став, после развала Византии, сильнейшей державой региона, вассалами которой являлись все окрестные мусульманские государства, с приходом монголов, потеряла всё. Армия грузин трижды была разгромлена и практически перестала существовать.

Вся территория Грузии, кроме её западной части – Сванетии, Менгрелии, Абхазии и, частично, Имеретии, была оккупирована. Многие крепости и города уничтожены, население угнано в рабство. Царица Русудан, поняв безвыходность своего положения, признала над Грузией верховную власть монгольского хана; в Восточной Грузии, как в стране, завоеванной монголами, наряду с грузинскими властями, правили ханские чиновники и стояли монгольские отряды. В Западной Грузии, которая монголами была покорена не силой оружия, полностью сохранялась власть грузинского царя.

При этом, Грузия обязалась выплачивать дань, в размере 250 кг золота ежегодно, а также рекрутировать в армию монголов 90 тысяч воинов к 1242 году. Сёстры попали в плен к монголам всего полгода назад, во время захвата Тбилиси, где они находились в гостях у царицы. Вместе с десятками других пленных, их продали Генуэзцам. После нескольких месяцев мытарств, их освободил Теплов и привёз в Воронеж. Во время разговора, я очень хорошо рассмотрел обеих женщин. Обе они были весьма красивы, с отличной фигурой. Старшей было лет 26, а младшей не более 20. Должен признаться, Манана мне понравилась настолько, что я несколько потерялся и начал было рассматривать её в упор, что привело её в смущение, но затем спохватился и взял себя в руки. – Неужели я начинаю влюбляться? – подумал я. Только этого мне ещё не хватало!

Но странное чувство уже начало овладевать мной. В руках появилась противная дрожь, в голосе натянутость. – А ну-ка соберись! – приказал я себе. – Хочешь превратиться в безропотного барана, как Теплов! Воспоминание о страданиях Теплова и его печальный итог, заставили меня встряхнуться и взять себя в руки. Да, Манана очень красива, стройна, как кипарис, которых я никогда не видел. В отличии от яркой брюнетки Этери, она была почти блондинка, светленькая, беленькое, холёное, не загоревшее личико, нежнейшая кожа, высокая, выше 170 см.

За три месяца, проведённые у нас, обе княжны подобрались, похорошели. Хорошая пища, добрые отношения, вежливость со стороны руководства, помогли им вернуть свои прежние качества, как-то – гордая осанка и несколько надменный взор. Но не для меня. Меня они считали своим новым хозяином, как и Теплова и даже, я думаю, раньше они боялись к нам обращаться и только недавний, печальный случай, показал им нас в новом свете, более человечном. На выделенные им деньги, они купили себе красивую одежду. Даже не представляю, где они нашли именно такую одежду, соответствующую национальным традициям.

Наверняка кое-что сшили сами, что-то вышили. На Манане было длинное платье, перехваченное на поясе ремешком, красивая кофта, сверху камзол с золотыми пуговицами. Честно говоря, я с трудом сдерживался, чтобы не пялиться на неё. Этери наконец сообщила о цели их визита. Они спрашивали у меня: – Возможно ли их возвращение на Родину? Если возможно, то в какие сроки? Как это будет осуществлено? Я успокоил их, пообещав, что приму все меры к их скорейшей отправке. Скорее всего, нам удастся доставить их домой в мае этого года. Я лично доставлю их в Абхазию, Гурию или Трапезунд, куда они пожелают, а дальше, я

надеюсь, они найдут способ добраться до Рачи? Девушки обрадовались. Они даже не надеялись, вообще вернуться домой, а тут оказывается осталось ждать всего ничего. Они горячо благодарили меня за моё к ним доброе отношение. Я даже предложил им остаться у нас, а мы им предоставим полную свободу действий, найдём мужей.

Последнее предложение я вставил с некоторой, очень слабой, надеждой на то, что Манана останется у нас в самом деле. Дело в том, что обе они перенесли монгольское пленение, с непременным насилием и не один раз. На Кавказе выйти замуж, не являясь девственницей, проблематично. Это для Этери не столь важно, она замужем и её муж, возможно, жив и примет её в любом состоянии. Что интересно, Манана, на моё предложение, встрепенулась и бросила на меня очень заинтересованный взгляд, который проник в мою душу и выстроил между нами неустойчивую связь, ниточку, но имеющую тенденцию к укреплению, по которой проскочила искра взаимопонимания.

Я почувствовал, что при достаточном упорстве с моей стороны, есть надежда на взаимность. Всё это, промелькнуло, между нами, в одну секунду, но мы оба поняли друг друга. А я утвердился в мнении, что Манана и есть, то самое, что мне нужно в этой жизни. – Нет, я её так просто не отпущу! –решил я. Этери решительно возразила на моё предложение, она не представляла своей дальнейшей жизни вдали от своего мужа и родных. Выявилось, что у неё оказывается имеется ребёнок и она ничего не знает о его судьбе. Понятно, что Манана вряд ли останется одна и предпочтёт уехать с Этери, поэтому мне следует вплотную заняться её привлечением к моей персоне.

Чтобы подольше задержать их при себе, я начал их расспрашивать об их жизни в Грузии. Манана рассказала, что её отец, Бадри Кахаберидзе, приходится правнуком знаменитому Кахаберу Второму и правит с 1233 года. Кроме Мананы у него есть ещё дочь и два сына, старшему из которых уже 24 года и с годами он займёт трон своего отца. Меня поразило известие Мананы о том, что в Раче чеканят собственную монету из серебра, добываемого на их территории. Вообще-то, я и слыхом не слыхивал об этом княжестве. Этери, жена князя Анчабадзе, очень интересовала принадлежность нашего посёлка. Она много слышала про Русь, про её князей.

От неё я, к своему удивлению, узнал, что женой знаменитого Всеволода Большое гнездо, сына Юрия Долгорукого, была грузинская княжна. Получается, что у всех потомков Всеволода имеются грузинские корни! Этери не могла понять наших странных отношений в посёлке, отсутствию у нас слуг, а с другой стороны, наличию у меня и Теплова, считающих себя православными, по 2 наложницы. Удивлялась нашему юному возрасту. Вообще всё, что они увидели воочию в нашем посёлке, совершенно не соответствовало их понятиям о феодальных отношениях между господами и слугами.

Я даже не знал, как ответить на их вопросы. Пришлось выкручиваться. Рассказал легенду о России в Ледовитом океане и о нашей миссии по защите православия в лице Руси. Эта история крайне взволновала и удивила княжён, для своего времени имеющих самое высокое образование, знающих греческий и турецкий языки, знакомых с работами известных историков и географов и заставила взглянуть на меня с совершенно другой стороны. Наша беседа продолжалась до ужина и я, с неохотой, отпустил их, а сам отправился в столовую. С некоторых пор, разнообразие подаваемой в столовой, еды, просто поражала.

Конечно же, в этом была заслуга двух турецких поваров из Судака, которые, кроме приготовления пищи, обучали своему ремеслу 10 девушек и 10 парней. Вкусная и разнообразная еда, радовала глаз и желудок, приводила в добродушное настроение. Я уже не раз хвалил турок и предлагал им остаться у нас навсегда. Вообще-то я обещал их отпустить через год. Турки, зная о печальной судьбе их родного города, никак не могли прийти к единому мнению, но я их не торопил. Пусть привыкают к нам.

Знакомство с регионом.

20 марта. Вторник. С утра сформировали 30 отдельных групп, в составе 2-х курсантов с автоматом и карабином, трёх дружинников, с обычным вооружением и двух

табунщиков из числа новоприбывших. Всем им придавалось по 30 лошадей, кроме своих, с задачей – пройти в одном из 30 предложенных направлений, 30-40 км от посёлка, в поисках поселений, для их переписи и агитации по вступлению в наше, свободное от рабства и княжеского произвола, общество. Я посоветовал им держаться настороженно и опасаться провокаций. После их отъезда, проследовал обычный рабочий день. В 16 часов собрались на совет. Выступил главбух Леонид.

За два дня он пересчитал зарплаты рабочим и стипендии волонтёрам в рублях. Стипендия становилась равной 50 рублей в год или 4 рубля 16 копеек в месяц. Соответственно рассчитали и зарплаты рабочим и другим специалистам. На сегодняшний день, в кассе посёлка имеется валюты на 13080 дукатов золотом, серебра 47943 милисиариев, а также привезённые мной 1000 червонцев, 1000 пятирублёвых монет и мелочи на 2000 рублей. Если всё это округлить и перевести в рубли, то у нас имеется приблизительно 120 тысяч рублей. Точно сказать невозможно из-за разных весовых категорий милисиариев, флоринов, драхм и дирхемов. Сумма приличная, но, к сожалению, весьма недостаточная для содержания всех нас. Мы тратим в год до 80 тысяч рублей, то есть этих денег нам хватит ещё на полтора года.

– Мне очень жаль, – произнёс Леонид, обращаясь в сторону меня и Теплова. Назначенная вами стипендия волонтёрам и зарплата рабочим, превышает все разумные пределы и составляет сумму в 3-4 раза выше средней зарплаты на Руси. К примеру, княжеский дружинник получает всего одну гривну в год, а у вас 2. Я боюсь, что нам придётся понижать стипендии и зарплаты до среднего уровня.

– А ведь он прав, – подумал я. – Это, мы погорячились. Хватанули один раз добычу и давай транжирить! Экие мы добрые! – Однако я встал и сказал – Господа, я согласен с Леонидом Фёдоровичем, что зарплата у нас слишком высокая, но дайте нам срок до июня и, если нам не удастся выправить положение, то мы в самом деле будем вынуждены её снижать.

На этом все разошлись. Со мной остался Теплов. Он рассказал мне, что состояние Забавы пришло в норму, но она теперь изъявила желание уйти в монастырь. Теплов уже объяснился ей в любви и просил выйти за него замуж, да и Малуша её уговаривала, но та упёрлась. Что мне делать? Здесь я, с ужасом заметил, что его проблемы стали и мне близки. Я уже понимал его, как себя самого. – Неужели и меня коснётся подобное? –думал я. Тем не менее, я ему ответил: – Ты знаешь, Валера, мне кажется, что Забава, из тех женщин, что получают удовольствие от причинения мучений людям их любящим. Есть такая порода, называются энергетическими вампирами.

– Мне очень неприятно тебе это говорить, но я думаю, что Забава не та девушка, которую ты заслуживаешь. Забаве нужен мужчина, который будет над ней владычествовать. Она даже будет счастлива, если он ударит её или даже изобьёт до крови. Короче ей требуется не воздыхатель, а хозяин с кнутом. Никак иначе я не могу это охарактеризовать. Забава истеричная и крайне эгоистичная натура, которой требуется ремень. А ты, как я вижу, сам загнал себя в капкан и изводишь себя незаслуженной жалостью к ней. Я могу тебе посоветовать следующее. Приволоки её силой в свой кабинет и прямо скажи, что достаточно ты слушал её сказки. Ты берёшь её в жёны и никаких оправданий и отказов слышать не намерен. А если она начнёт изображать оскорблённую и несчастную, дай хорошую пощёчину или две. И там же в кабинете трахни её, как последнюю девку. Насчёт дивана я распоряжусь и завтра же его тебе поставят в кабинет. И вообще, займёшь на этом этаже, для жилья, один из свободных кабинетов, на время. А там будет видно.

Теплов выслушал мою речь, не перебивая. Я по его лицу видел, что он набирается злости и решимости. Завтра мы посмотрим, чего стоит эта самая Забава! А вот как поступить мне? Начать ухаживать за Мананой? Я представил себе сцены ревности от моих подружек. Скрыть от них наши взаимоотношения? Каким образом? И как я буду ухаживать за Мананой, которую стерегут Этери и служанки? Одни лишь вопросы без ответов. Но на всякий случай попрошу завтра Терентия Петровича поставить и в мой кабинет диван. Диваны предложили делать плотникам ещё в Маргелово.

Здесь, мы с Тепловым, сообща нарисовали эскиз очень удобного дивана, который начали у нас делать и уже изготовили десяток. Пока никто из руководства посёлка не взял ни одного, и они стояли на складе. Народ ещё не был привычен к такому предмету роскоши, но завтра я два дивана заберу. В любом случае, он пригодится, чтобы отдохнуть в своём кабинете от трудов праведных. Кстати, необходимо предложить Тере завести себе пару заместителей. Не гоже ему одному заниматься хозяйственными заботами. До ужина оставалось ещё минут 40, и я пошёл к себе, на ходу изобретая повод выманить Манану к себе в кабинет. Кстати, обучая русских девушек грамоте, давая образование будущим преподавательницам, часто ловил озорные взгляды от молоденьких и хорошеньких русских девушек, но почему-то душа не лежала к ним.

Хотя игривые мысли лезли в голову, но я помнил правило, что преподавателю, ни в коем случае, не следует флиртовать с ученицами. Это считается дурным тоном. Идя к себе, постучал в квартиру Мананы. Дверь открыла служанка. Я вошёл и увидев удивлённую Манану, извинился и заявил, что хочу спросить у неё, как они собираются учить в дальнейшем русский язык, поскольку Забава уже не в состоянии им преподавать? Манана предложила мне сесть и сама, усевшись напротив меня, спросила: – Что я могу предложить?

Я, конечно же, предложил самого себя в качестве преподавателя. Время до ужина, примерно час, у меня не занято и я могу, если они не против, учить их русскому языку и арифметике. Манана обрадованно захлопала в ладоши и закивала головой в знак согласия. Девушкам было скучновато и даже уроки им казались развлечением.

– Давайте будем заниматься у меня в кабинете на 1 этаже, чтобы далеко не ходить, с 5 до 6 часов вечера –сказал я. Манана согласилась. Я ещё добавил, чтобы она предупредила Этери и уже завтра я буду их ждать там. Манана опять кивнула головой.

Мне показалось, что она избегает смотреть на меня, а лишь украдкой бросает на меня взгляды. В любом случае, я не заметил, чтобы она проявила неудовольствие моему приходу или как-то проявила признаки неприязни или равнодушия ко мне. Более того, она начала задавать мне вопросы о моей прежней жизни на острове Россия. Мне показалось, что ей приятно моё общество и моя душа просто запела. Как мне приятно было глядеть на её милое, почти детское лицо, слушать приятный голос с забавным акцентом! Мы были вдвоём, служанки болтали о своих делах в другой комнате. Я находился настолько близко к Манане, что чувствовал её запах и едва сдерживался, чтобы не схватить её в свои объятия. Поняв наконец, что дальнейшее моё пребывание здесь становится неприличным, я откланялся и ушёл.

Настроение было прекрасным, и я чуть ли не летел на крыльях. Дома я поиграл с детьми. Они уже вовсю ходили и даже бегали, падали и вновь поднимались. Когда я приходил домой, дети мчались ко мне, и я подхватывал их на руки. Я очень любил детей и торопился домой, чтобы обнять их и поцеловать. А вот к девчонкам я несколько охладел, хотя каждый вечер, в обязательном порядке, исполнял свой супружеский долг. Наша совместная жизнь тянулась уже третий год, и мы привыкли друг к другу. Уже не было тех юношеских, порывистых и жарких схваток в постели. Всё шло степенно и, можно сказать, хладнокровно.

23 марта. Пятница. К обеду вернулись последние разведчики-переписчики, раздавши коней где-то далеко от нас. Отработав последние уроки с будущими педагогами, в 16 часов, собрали руководство и последнюю группу путешественников, чтобы выслушать их рассказ. Рассказы всех остальных групп мы уже выслушали ранее и составили кое-

какое впечатление об окружающей нас территории. К примеру, группы, посланные на север и северо-запад, встретили на своём пути леса и скрывающихся в них русских поселенцев из южных княжеств Руси и Литвы.

Они группировались в маленькие деревеньки по 3-4 семьи, обитая в землянках и занимаясь, как хлебопашеством на ограниченных площадях выкорчёванного леса, так и охотой, бортничеством, собиранием грибов и других даров леса. Эти люди старались жить скрытно и не задерживаться на одном месте. Группы эти, старались поддерживать дружеские отношения с другими подобными группами, живущими неподалёку. Подаренных коней они приняли с радостью. О нашем поселении, некоторые группы уже слышали и оповещали о нём соседей. Даже без наших обещаний и посулов, все они уже приняли решение продвигаться поближе к нам, к местам компактного проживания, надеясь на большую безопасность вблизи с крупными военизированными поселениями.

Так было и раньше. За форпостами пограничников двигались и мирные жители, обустраиваясь вокруг крепостей и монастырей, образуя, с годами, города. А вот к западу, югу и востоку, лесная зона уступала место лесостепи с незначительными лесными массивами, где скрыться от монголов или, ранее, половцев, было затруднительно. Только вдоль Дона и впадавших в него речушек, оставались наиболее крупные лесные массивы, в которых также удалось обнаружить немало подобных поселений. Кстати, в тех краях, группа подверглась нападению разбойников.

К счастью, удалось вовремя заметить нападавших и принять меры к защите. Была уничтожена практически вся банда из 30 человек. Двое были захвачены в плен и привезены к нам. Я сам допрашивал этих людей. Они пришли из Литвы и занимались разбоем на Дону и вдоль него, грабя малочисленных поселенцев. Между прочим, все они были ничуть не богаче тех людей, которых они грабили. С них нечего было взять. Оружием у них служили рогатины и дубьё, пяток мечей и несколько топоров. В основном они довольствовались отобранными продуктами и одеждой. Их ввела в заблуждение малочисленность нашей группы, и они напали на неё, особенно не скрываясь, надеясь задавить группу числом, но жестоко просчитались. Двое пленных оказались мужиками в возрасте за 40 лет, тщедушных и запуганных, но отличающихся жестокостью. О действиях этой банды мы узнали по рассказам поселенцев, живущих в тех краях. Бандиты грабили и убивали беззащитных людей, отнимая всё, до последней нитки. После допроса я велел отвести их в лес и прикончить.

Никакой практической пользы от них, было невозможно получить. А вот на севере и северо-востоке, обитали в основном Эрзя, там находился их крайний, западный ареал расселения, а восток, опять же, был мало заселён из-за открытой местности. А вот что рассказала последняя группа.: путь их следования пролегал в юго-восточном направлении. Уже через 10 км закончился лес и началась степь с редкими островками лиственных рощ. В конце конного перехода, встретили всего одно поселение, прячущееся в небольшом лесном массиве, вдоль безымянной речки.

Всего 5 семей, живущих в землянках, занимающихся рыбной ловлей и огородничеством. Отдали им 5 коней, вызвав взрыв благодарности. По поводу дальнейшего пути в том же направлении, они сообщили, что ещё в почти двух конных переходах, протекает река Медведица, а чуть дальше Хопёр, впадающие в Дон. Там живут большими группами, люди, называющие себя казаками. Чем они занимаются, им не известно, но об этом нам могут рассказать, живущие чуть дальше поселенцы, имеющие с казаками отношения. Утром, заинтересованные рассказом этих людей, мы двинулись дальше. К середине дня обнаружили ещё одно поселение.

Оно расположилось у маленькой речушки, впадающей в большое болото, окружённое дубравой. Всего четыре землянки и полтора десятка человек, занимающихся огородничеством, охотой и рыбной ловлей. Крайняя нищета, отсутствие домашних животных, кроме двух собак. Подарили им 4 коней, чему они обрадовались и

благодарили, не в состоянии что-то дать взамен. Питались они сушёной рыбой и репой, последнего урожая. Их национальность мы не смогли определить, но они, хотя бы говорили по-русски. От них мы узнали, что ещё дальше обитают те самые казаки.

Они не сеют и не жнут, живут промыслом. Охота, бортничество, рыболовство, разведение коней и баранов. Живут они хуторами по 2-3 семьи, группируясь вокруг небольшой крепости, называемой станица. В станице живут семей 30-40 и имеет резиденцию, выбираемый ими, атаман, который руководит казаками во время военных действий и выполняет функции судьи. В случае нападения, все жители хуторов скрываются в крепости и отражают нападение.

Лесостепь в Воронежской области

Раза 2-3 в год, они собираются в ватаги, по несколько станиц и, числом до 500-600

человек, отправляются на юг в лодках или на конях, имея по паре коней в запасе, почти, как половцы, от которых они и переняли большинство своих привычек. Они нападают на живущих в тех краях черкесов, алан, касогов, грузин и других. Захватив добычу и полон, возвращаются. Продав по пути пленных итальянцам в Тане, с собой забирают молодых девушек и живут с ними, как с жёнами.

А церквей у них нет и верят они в кого хотят. О женитьбе, к примеру, было достаточно объявить народу, для чего жених и невеста приходили на казачий Круг, кланялись поясно во все стороны, и жених-казак, принародно обращался к будущей супруге, говорил, называя ее по имени: «Ты, Катерина, будь мне женой!». Невеста, поклонившись ему в ноги, смиренно ответствовала: «А ты, Михайло, будь мне мужем!»

–«Любо ль, атаманы-молодцы, благословить новых мужа и жену?» – спрашивал казаков атаман и первым кричал: – Любо! – Любо! – поддакивали ему казаки, и брак,

свершенный таким образом, считался действительным. Таким же образом можно было и развестись. Иногда, в союзе с бродниками, они выплывают на лодках, называемых «Чайка», в море и грабят любые корабли, не имеющие защиты, а порой нападают и на