Хан Батый и десантники. Книга 1. Выживание. Альтернативная история с попаданцами. Посвящается курсантам военных училищ СССР

Я встал: – Ну что вот с этими идиотами делать? Ну ничему они не хотят учиться! Послушай, сюда! Это мы на днях приезжали, чтобы заставить монголов прекратить штурм Рязани. Это мы заставили их убраться отсюда. В наших силах вернуть их обратно. Ты хочешь этого? – С этими словами я подошёл к десятнику и глянул на него в упор. – Если Куфа немедленно не прибудет сюда, то я буду считать, что он делает вызов самому хану Батыю. Всё, ты свободен! –

На лице десятника, по мере выслушивания моей речи, зрела злобная гримаса. Наконец он, взмахнул плетью, собираясь меня ударить, но я схватил его за пояс и дёрнул в свою сторону, так, что он вывалился из седла и, запутавшись в стременах, повис, хватаясь руками за подпругу и пытаясь вернуться в седло. Дружинники молча наблюдали, не делая попыток вмешаться. Десятник не смог извернуться и был вынужден соскочить с коня и встать на ноги.

Ах ты …! – сыпанул он непечатными словами и схватил меня за воротник бушлата.

Я, положив левую руку поверх его рук, повернулся, зажимая его руки под мышку и немного поднатужившись, швырнул его на землю через бедро. Громыхая мечом и кольчугой, он рухнул на спину. Иманкулов продолжал спокойно сидеть. Десятник вскочил на ноги и схватился за эфес меча.

Я поднял руку, останавливая его и указав на машину, сказал: – Сейчас в тебя полетят стрелы, ты под прицелом, как и твои гридни. Десятник поглядел на машину и увидел высунутые стволы карабинов. Не имея понятия, что это за оружие, он тем не менее понял, что он здесь не самый главный. Ругаясь про себя, он вскочил на коня и подав знак, поскакал обратно к городу. Мы подошли к кузову машины и с помощью девушек вытащили оттуда обе палатки. Вес каждой был по 250 кг и нам вчетвером пришлось повозиться. Лопатами расчистили от снега площадку примерно 15 х 15 м и втащили туда первую палатку. Читая инструкцию, сначала развернули брезент по площади и начали забивать колья и устанавливать центральные столбы. К 16 часам собрали первую палатку и начали устанавливать в ней печку. В это время девушки сообщили, что к нам приближается отряд всадников, человек в двадцать. Мы тотчас велели девушкам влезть в кузов и взяться за оружие. Сами же вышли из палатки и стали ждать. Всадники приблизились. Из общего числа выделялись трое, в богатых шубах из бобра, и собольих шапках. Приблизившись, эти трое спешились, причём дружинники окружили палатку и машину и продолжали сидеть в сёдлах. Один из тройки приблизился к нам и, видимо узнав Иманкулова, кивнул ему головой:

Автомобиль ЗИЛ 131

– Здравия вам, господа курсанты! – произнёс он.

– И вам здравия –ответили мы.

– Я боярин Величко –отрекомендовался подошедший, – А это тысяцкий Куфа и боярин Кобыла. С чем пожаловали, дорогие гости и почему не заходите в город? -

Я пригласил всех внутрь палатки, потому что снаружи дул весьма неприятный холодный ветер, да и температура зашкаливала за минус пятнадцать. Мы зашли внутрь, через прихожую и подошли к печке, в которой уже начинали разгораться дрова. Вокруг печки мы заранее поставили с десяток чурбаков, и бояре, и мы, расселись на них.

Я начал говорить: – Мы предупреждали вас, что на вас идут орды монголов, но вы не вняли нам и посчитали опасность не существенной. И вот вы получили то, что предполагалось. Все ваши князья погибли, рязанская земля разорена, десятки тысяч крестьян и горожан убиты или угнаны в плен. Вы ведь помните, что вам говорил Судейкин? -

Бояре, конечно, помнили, и то помнили, как отказывались верить в пророческие слова Судейкина. Эти воспоминания были им видимо очень неприятны и поэтому Куфа произнёс: – Кто старое помянет, тому глаз вон. Да, мы не поверили, да и как было верить? Никто вас не знал и не мог предположить, что у вас есть такая сила. Но раз уж всё так сложилось, то давайте теперь думать вместе. Чем вы можете нам помочь? Кстати, тут нам десятник стражи рассказал кое о чём. Это правда, что это вы заставили Батыя уйти от Рязани? -

– Да, – ответил я. – Более того, хан Батый посетил наш лагерь и даже оставил у нас, до конца своего похода, свою жену и наследника, а также заключил с нами договор о том, что те города, которые мы возьмём под свою защиту, он трогать не будет. С этих городов монголы не станут требовать десятой части всего. Так что вы сами решайте –будете с нами или против нас? А помочь вам, мы можем только тем, что не позволим монголам ещё раз ограбить Рязанское княжество, когда они весной будут возвращаться из похода в свою степь, чтобы отдохнуть и набраться сил для следующего нападения. Ни продуктов, ни оружия, у нас нет. А вот если вы согласитесь с нами дружить, то пусть князь Ингвар Ингваревич, который очень скоро прибудет в Рязань, едет к нам составлять договор и получать разрешение на княжение в Рязани, если это будет угодно нам и жене хана Батыя. А сейчас, мы ожидаем подхода колонны, с которой мы завтра двинемся в Муром, чтобы купить продукты для своих жителей. А как у вас обстоит дело с продуктами? -

Куфа, после некоторого раздумья, глядя на нас исподлобья, сказал – С продуктами туго, но до урожая дотянем. А вот откуда вам известно, что Батый вернётся весной в степь, а не пойдёт разорять другие земли?

– Я же вам говорил, что у нас с Батыем договор. Он сам сообщил, что весной ему необходимо вернуться в степь, чтобы там, на густых травах, подкормить своих лошадей и самим отдохнуть. Не любят монголы жить в городах, а тем более в наших лесах. А вот следующей зимой, он вернётся с новыми силами и будет грабить те земли, которые откажутся от нашей защиты.

– Хорошо – сказал Куфа, – А что будешь требовать ты?

– Я буду требовать только одну десятую от урожая и купеческого оборота. И плату буду требовать от князя. Кроме этого, я считаю, что этот разговор мне следует вести с князем Ингвар Ингваричем. Поэтому нам больше не о чем говорить. Если вы очень нуждаетесь в продуктах, то я могу вам подарить 300 килограмм конины и полсотни лошадей. Куфа тут же встрепенулся и подтвердил:

–За любую помощь будем благодарны. Ладно, получите своё, а пока, извините, нам надо лагерь ставить. Бояре откланялись и вышли из палатки. Мы тоже вышли и наблюдали, как отряд умчался в Рязань. Начали ставить вторую палатку. Мужики, которые обустраивали ближнюю деревню, подошли и спросили:

– Нет ли у нас хлеба? –

Мы с Иманкуловым, пообещали им еды, если они помогут нам поставить вторую палатку. Они помогли и через час палатка стояла. Мы поставили палатки друг против друга, с учётом того, чтобы подъехавшие, продолжили окружение лагеря повозками, типа Вагенбурга, на случай вражеского нападения. В 18 часов 20 минут закончили устройство лагеря и начали варить ужин. Почуяв запах, к лагерю приблизились десятка три оборванных крестьян, женщин и детей. Они стояли на расстоянии 30-40 метров от кухни и терпеливо ждали.

В это время показался наш караван. Через 20 минут колонна подошла к нам и начала разделяться. Из повозок устроили укреплённый лагерь. Коней заперли внутри круга, обеспечив кормом, насыпанным на сани. Около половины восьмого начали раздачу пищи. Оделив всех своих, пригласили местных крестьян. Всем хватило. Крестьяне благодарили и желая нам успеха, уходили к своим землянкам. Часов в девять, подъехал боярин Величко и поинтересовался нашими проблемами. Мы отсчитали ему ровно 50 коней и выдали 200 кг конины. Очень довольный боярин, с десятком дружинников, покинул наш лагерь. Оставив часовых, мы отправились спать в палатку.

На каждую палатку пришлось менее 25 человек. Спали на своих шубах. Печки давали тепло, может не так много, но вполне достаточно, чтобы чувствовать себя удовлетворительно. Поднялись в 7 часов утра. Позавтракали, при этом опять подарив местным немного еды. Собрали палатки и погрузили в машину. В 8 часов мы отъехали и погнали по льду вниз по течению. Через 50 км остановились и подготовили лагерь.

31 декабря. Мы проехали мимо разрушенного Городца Мещерского, (моего родного Касимова), позавчера вечером. Мы, не задерживаясь, проследовали дальше, не обращая внимания на копошившихся на развалинах людей. И нас тоже никто не встречал и не провожал. Все деревни до этого места были разрушены и сожжены. Вот уже дней пять, как тут хозяйничают бывшие жители, восстанавливая свои жилища. Вчера утром, примерно через двадцать км от Касимова, начали попадаться не разорённые деревни. Видимо, после Касимова, монголы свернули на северо-запад и направились к Москве.

Около сотни лошадей нам удалось распродать в пути до Мурома, который уже был заметен на месте нашей последней ночёвки. Сегодня утром мы снялись с лагеря и в 11 часов остановились близ его стен. Мы не стали заходить в город, а разбили лагерь в паре сотен метрах рядом. Несколько человек отправились в город на торг, чтобы

определиться с ценами. Я с Иманкуловым, также пошли туда и направились к кремлю.

Мы были в курсе, что князь Муромский, Юрий Давыдович, пал в битве у Чёрной речки вместе с рязанскими князьями. Возможно, кто-то из бояр Муромских помнит Судейкина с Иманкуловым, которые присутствовали во время проводов рязанских войск на войну с Киевом? Мы подошли к кремлю и перед его воротами были остановлены стражей. Мы потребовали встречи с князем. Однако стражники только посмеялись над нами. Попросили позвать начальника стражи. После препирательств, один из стражников всё-таки пошёл за начальником. Мы прождали минут сорок, пока не подошёл какой-то хмурый тип, в начищенном до блеска, панцире.

– Что вам надо? – спросил он.

– Мы хотим видеть князя Муромского – отвечал Иманкулов.

– Князь Ярослав Юрьевич изволит принимать гонцов из Суздаля.

Вот это, как раз нам и нужно – сказал я. – Мы из Рязани с предложениями о совместных действиях.

– А кто вы такие?

Иманкулов ответил – Мы посланцы великого российского князя, который хочет помочь вам в борьбе против Батыя.

У хмурого лицо прояснилось и на нём появилось выражение неудержимого веселья. Прямо, таки поможете? – спросил он, с издёвкой.

– Поможем- сказал я.– Напрасно ты смеёшься. Потом будешь локти кусать. Мы не врём, пусти нас к князю.

Но хмурый, подозвал стражников и велел им нас отогнать от ворот.

Я крикнул ему: – Ты хоть расскажи про нас, мы сейчас стоим у рязанских ворот лагерем. -

Но хмурый отвернулся и ушёл не оборачиваясь.

– Да идут они куда подальше! – выругался Иманкулов. – Пошли отсюда. Бесполезно взывать к совести людям, у которых спесь застилает глаза! –

И мы пошли к своим. Весь день до вечера, занимались торговлей. Продавали коней и мясо или просто обменивали на зерно и сено. Интересно было, что сёдла стоили дороже лошадей. А сёдел мы привезли с собой около двухсот. Вечером с Иманкуловым, отметили новый год 1973 –й. Выпили бутылку вина, купленную в трактире Мурома. Кстати, новый год у Рязанцев наступит ещё только 1 марта. Этот год у них будет значится, как 6746 год, от сотворения мира. Говорят, что в других городах, новый год наступает в сентябре. Надо с этой неразберихой разобраться.

4 января. Понедельник. С утра продолжали торговать лошадьми и скупать продукты. Мы не участвовали в этой операции, предоставив это нашему доморощенному купцу, Валдаю. У него это получалось гораздо лучше. Наши люди, частично находились в лагере, частично гуляли по городу, за исключением десятка переяславцев, стороживших лошадей. Мы торопились и поэтому Валдай был очень недоволен, так как приходилось продавать лошадей гораздо дешевле номинальной стоимости. Валдай уже несколько раз обратил наше внимание на этот факт, и мы вчера позволили ему не торопиться, рассудив, что, в сущности, у нас достаточно времени.

Сидя в палатке, примерно около 11 часов утра, нам сообщил один из дружинников, что снаружи приехали несколько всадников и спрашивают главного. Мы вышли и увидели вблизи палатки, спешившихся несколько человек, в богатой одежде. Их сопровождали не менее двух десятков гридней, оставшихся на лошадях. Около нас также стали скапливаться наши люди, которые не ушли в город. От приехавших вышел один мужчина, средних лет в богатых одеждах, в шубе, мехом внутрь, расшитой красивыми узорами.

Он представился, как боярин Милята. – А это, бояре князя Ярослава Юрьевича. Донесли нам, что приходили некие мужи и требовали встречи с князем. Кто вы и кого представляете?

Пришлось импровизировать – Мы, господа курсанты Вождёв и Иманкулов, члены «Совета десяти», который представляет собой посланцев государства Россия. Присланы мы, чтобы помочь в борьбе против монголов. Мы уже помогли Рязани отбиться от Батыя и заставили его отказаться от штурма города. Сам Батый, почувствовав нашу силу, убрался из княжества, согласившись не трогать города, которые мы возьмём под свою защиту. В знак того, что он будет выполнять наши требования, у нас, на время его похода, остались в гостях его жена и наследник. Так что, хотите верьте, хотите нет. -

Милята отошёл к своим «коллегам» и тихо начал с ними совещаться. Минуты 4-5 они беседовали, а потом Милята опять подошёл к нам. Тут мы его пригласили в палатку, чтобы не мёрзнуть на ветру. Милята и его сопровождающие, числом 5 человек, зашли в палатку и удивлённо начали озираться. Палатка имела несколько окон из пластика, в которые свободно поступал свет и в палатке было достаточно светло. А печь, которая обогревала внутреннее пространство, выглядела для той эпохи, можно сказать фантастически. Было чему удивляться. Мы расселись на чурбаки, при этом, двое из бояр не стали садиться, всем своим видом показывая отвращение к подобной ситуации, унижающей их достоинство.

Но Милята не погнушался и, усевшись поудобнее, ответил: – Я слышал кое-что о курсантах. Князь Юрий Рязанский, царство ему небесное, сообщал о некоем господине лейтенанте, который рассказывал ему и его боярам сказки о каком-то далёком острове. Но не поверил в то князь, хотя и сомнения запали в его душу. Уж очень малочисленное ваше посольство. Да и видим мы сейчас, что число ваших воинов не увеличилось. Половина ваших людей, да и вы сами, не вооружены ничем, хотя есть у вас странные повозки, которые, как нам доносили, двигаются самостоятельно. Да вот и шатёр этот странен. Но как вы можете напугать монголов своими самодвижущимися телегами? Разве что задавите с десяток человек, пока не подожгут вас или не закидают камнями? Про то, что Рязань монголы не стали дальше штурмовать, а удалились вдруг, не доведя дело до конца, мы узнали недавно. Но вы ли были тому причиной нам не ведомо. Пока ещё ничем вы не прославились и не слышали мы про ваши настоящие подвиги. Однако, если вы чем-то можете нам помочь, то чем именно? И что вы хотите получить взамен?

На это я отвечал: – Если вы подчинитесь «Совету десяти» и изъявите нам свою покорность, то мы можем обещать вам, что хан Батый не тронет Муром. А за это мы возьмём у вас десятую часть с ваших доходов.

Тут Милята усмехнулся и подмигнув своим сопровождающим, поднял осуждающе указательный перст и молвил: – Вот об этом я только что говорил боярам. Вам нужны деньги, и вы распространяете домыслы о своём, якобы, влиянии на монголов. Когда ещё Батый пойдёт на Муром, да и пойдёт ли вообще? А вы пугаете несведущих, своими зловредными предсказаниями и выставляете напоказ странные повозки и сооружения, которые не имеют никакого военного значения, но удивляют своим внешним видом. А сами, даже всех своих людей вооружить не можете и приехали в Муром торговать, как простые купцы. Так что уходите вы отсюда, от греха подальше, пока мы вас шпионами монголов не объявили! Чтобы утром, вас здесь уже не было! – На этом Милята закончил и, не оборачиваясь, вышел из палатки. Следом за ним устремились его сопровождающие. Мы вышли, чтобы посмотреть, как они, вскочив на коней, ускакали в ворота Мурома.

– Да, – сказал я Иманкулову, – Вот так мы и накосячили! Ну и что прикажешь делать? Как помогать людям, которые этой помощи не желают принимать? – Мы велели Валдаю быстрее закругляться. К счастью, все дела были практически закончены. Сравнительно быстро продали последних двадцать лошадей и продолжили закупать зерно. Брали в основном овёс, а также соломенную сечку, но пшеницу тоже прикупили. Каждому из наших людей выдали по золотому динару, чтобы те купили себе лично и для своих домашних какие-нибудь гостинцы.

Слух о необыкновенном богатстве прибывших из Рязани, моментально облетел торг, а затем и город. Золотых монет в Муроме уже год, как никто и близко не видывал. Мы приобрели также немного баранины для своих гостей, мёда, свечей, ковров и ещё чего-то, по мелочи. Ночь провели спокойно и поднявшись ещё затемно, позавтракали и тут же двинулись обратно. Каждая подвода везла примерно по 600 кг груза.

Освободившись от лошадей, в кузове ЗИЛа расположились двенадцать дружинников и две девушки. Кроме них, в кузове везли десять мешков зерна, сложенных у задней стороны кабины. Одна печка топилась в кузове, создавая приятный микроклимат для пассажиров. В нескольких кошелях бренчали 520 гривен, положительного сальдо от торговли, которые мы выручили за лошадей, сёдла, сбрую и мясо, закупив продукты на часть прибыли. Обидно было за несговорчивость Муромских бояр и их непринятие наших предложений. Но было уже понятно, что без основательной трёпки от монголов, ни один князь не согласится на условия, пока ещё малоизвестных, посредников.