Веселый паровоз Чу-Чухин и его друзья. Детские истории

– Да поживее ты, деревянная! – прокричал черный кот. – Мы что тут тебя год ждать будем?!

Хатынка поднялась на своих манипуляторах вверх, повернулась там на пол-оборота и так же аккуратно и неспешно опустилась вниз. Мы стояли в сторонке и только сейчас я понял истинные размеры этой постройки. Она была огромная, высотой в три ангара, а шириной в пять паровозов. Пока мы стояли далеко – она нам казалась не больше обычного дома.

С этой стороны не было окон, только одна дверь и большие ангарные ворота. Ворота распахнулись и старуха предложила мне туда въехать.

– Вот мы и дома, – показывала путь она. – У нас тут и отвары, и коренья, и масла машинные настоянные на еловых шишках. И печка чудодейственная.

– А печка зачем? – удивился я. Посреди хатынки, что была размером с ангар, стояла огромных размеров печь, в которую целиком помещался паровоз и место ещё оставалось. Печь уже была разогрета и даже пылала жаром.

– А как же по другому? – сделала удивленное лицо старуха.

– Это чтобы косточки твои распарить. – добавил светлый кот.

– Это чтобы порчу паровозную с тебя снять. – промурчал и темный кот.

– Чтобы все помятости мягче стали и отвары целебные их отрихтовать смогли.

– Чтобы ржавчину целебный огонь отделил от корпуса твоего, а мы потом масляными экстрактами металл смогли на тебя наварить.

И так сладостно звучали их слова, так манила печка. Ну прямо так же, как и болото, когда я продирался через лес. И я уже подался к печке, в теплый и приятный жар, как вдруг сравнение с наваждением в лесу мне стало сравнимо с тем, что происходило сейчас. Сравнение это меня привело в чувства, что-то одернуло меня и чары тут же спали. Теплый жар печки превратился в обжигающую жару, и я даже начал чувствовать как метал понемногу поддается и вот-вот начнет плавиться.

– Эй, ангар, слушай меня! – закричал я. – Туши быстро печь. Подымайся на манипуляторы и айда отсюда, в сторону ближайших железнодорожных путей.

И что бы вы думали?! Он меня послушался. А как же могло быть иначе то?! Один механизм другой поймет с полуслова. Поймет, послушается и разберется что второму хорошо, а что нет.

Хатынка покачнулась, створки печи захлопнулись и пыл да жар начал утихать за ними, старуха и коты от качки покатились под стену. Покатились и сразу же перестали быть добрыми да учтивыми. Закричали, руками да лапами замахали, коты завизжали. А хатынка тем временем покачивалась из стороны в сторону на ходу.

Деревья своими лапами цеплялись за её ноги-манипуляторы, тянулись ветвями-крючьями к дверям, обманувшееся в своих ожиданиях, злое зверье и прочая лесная нечисть прыгали внизу, стараясь дотянуться до дверей.

И так длилось с полчаса…

– А что потом? – не выдержал кто-то из слушателей.

– А потом хатынка на манипуляторах прошла через весь лес, прошагала по паре болот, да вышла к ветке, что вела прямиком сюда. Тут я поблагодарил хатынку, предложил ей уйти из леса, но она сказала, что её военные здесь оставили на случай войны, под ветхое строение замаскировали, и она должна верой и правдой и дальше служить, потому покинуть свой боевой пост не может. Пообещал я тогда время от времени заскакивать – оказывается ей военные оставили целый склад смазочных материалов, – и едва волоча колеса вот случайно забрел сюда – в депо.

– Ух ты! – удивился кто-то. – Это не там ли, где заброшенные железнодорожные пути вдоль леса дугой в топи уходят, случилось?

– Пожалуй, что там, – кивнул Чу-Чухин. – Я даже уверен, что там. Только туда лучше не соваться – места там и впрямь гиблые. А вот ту старуху совсем недавно на базаре в Полтаве видел.

– И что она?

– Да ложками торговала. Ложки, кастрюли, сковородки. Все металлическое. Новенькое, блестящее, совсем недавно изготовленное. Я потом спрашивал у людей на базаре, часто ли она здесь торгует?! Говорят – постоянно. Все эти ложки-сковородки – её конек. Подделки, конечно, под китайские, но продаются хорошо.

– Это она и тебя на ложки переплавить хотела?! – вдруг понял кто-то.

– И не сомневайся. Я потом много о том думал. Это получается – стоит она у болота гиблого, полного магнитной магии, останавливает одурманенные паровозы у самой топи, увлекает к себе в логово и там в печи плавит да ложки льет. Так что я, выходит, чудом увернулся, – кивнул Чу-Чухин. – И теперь те места стороной объезжаю. Ну разве что от случая к случаю к замаскированному ангару под хатынку заскочить, а так больше ни-ни. И вам не советую.

002. Как паровозик Чу-Чухин Колобчука спасал

– Привет, Колобчук! – протрубил пробегающему мимо Колобчуку паровозик Чу-Чухин.

Колобчук был чем-то очень занят и потому лишь кивнул паровозику, продолжая на ходу что-то разъяснять коту Масленке. Масленка не соглашался, постоянно недовольно урчал, иной раз даже шипел, но какие-то цифры в бумагах, что Колобчук нес в развернутом виде и постоянно указывал в них, заставляли Масленку смолкать.

Колобчук носил помятую фуражку белого цвета с темным козырьком, занимался в депо делопроизводством и бухгалтерией, был постоянно насуплен и ни кому не давал спуску. При этом Колобчук оставался классическим колобком – шариком из теста, но очень важным и солидным, отчего теперь не катился, как раньше, по дороге, а лишь подпрыгивал вверх и вперед.

– Ох и достанется же сегодня Маслёнке! – произнес кто-то.

– А что случилось то? – поинтересовался Чу-Чухин.

– Да Масленка вчера какую-то запчасть в нашем кране неправильно вставил. Её перекосило и кран сломался.

– Ну, бывает. Делов-то?! – удивился один из новичков, что пока что не полностью уяснил порядки в депо.

– Тут дело такое, – поясняли ему. – Поломка эта незапланированная и потому расходы тоже сверхплановые, а этих сверхплановых расходов Колобчук жуть как не любит! У него все должно работать так, как в плане написано и ломаться строго по техническим условиям и графикам плановых ремонтов. Потому-то он сейчас растяпе Масленке задаст. Ой задаст!! – покачал сокрушенно головой старый паровоз Литерный, что всю жизнь проработал на правительственных перевозках и вот сейчас, на старости лет, решил пожить в свое удовольствие в этом депо.

– И откуда же он тут взялся? – не унимался Новичок. – Неужели без него обойтись нельзя?

– Ну, мы как-то раньше обходились, – вновь вступил в разговор Чу-Чухин. – Только с появлением Колобчука у нас порядка больше стало. С телеграфом он, опять же, лучше работает, чем Масленка. И наряды раздает своевременно. Так что теперь у нас и с запчастями получше стало, да и со всем остальным. А как он здесь появился – я расскажу. Это я его к нам привез! – улыбался Чу-Чухин, вспоминая как это случилось.

– Что-то я такое припоминаю, – нахмурился старик Литерный. – Ты тогда ещё весь в пыли да копоти приехал, и половина передка помята была! – вспомнил наконец он.

– Так и было. – согласился Чу-Чухин.

– А вот что там ещё было – уже и не припомню. Напомни. – предложил старик Литерный.

– Да, расскажи, расскажи. – придвинулись поближе паровозы. Байки за ангаром во время утреннего или вечернего отдыха были любимым занятием обитателей депо.

– Да тут-то и рассказывать нечего, – начал Чу-Чухин. – В общем, было все так.

Ехал я тогда груженый. Вез, если не изменяет память, то ли трубы, то ли арматуру. Словом, что-то металлическое на соседнюю металобазу. Груз выдался тяжелым и неудобным. Постоянно ерзал в вагонах и на поворотах каждый раз приходилось прикладывать дополнительные усилия, чтобы не перевернуться.

А денек выдался тогда распрекраснейший. На небе ни единой тучки, солнышко веселое, так и греет бока, ветерок легкий, попутный. Пути железнодорожные свободные, ни одного встречного и ни единой задержки на полустанках. Только груз тяжелый, а в остальном – одно удовольствие кататься.

Я сошел уже с магистральной дороги и свернул на нашу западную ветку, а там, через три километра, нужно было опять взять на запад, разгрузиться на базе, да вернуться вновь к нам на ветку.

И вот где-то, в этом промежутке, я и заметил Колобчука. Точнее, не совсем его. Сначала показался домик станционного смотрителя. Те самые домики, которые раньше было множество на дорогах и где жили железнодорожники, которые следили за стрелками, следили за полотном и иными коммуникациями железнодорожными. Например, за телеграфными столбами.

Сейчас таких домиков осталось совсем немного, их заменили чем-то, но вот нам посчастливилось, у нас их все же несколько осталось. И вот в одном из них живут старик со старухой. Есть у них внучка, которая приезжает к ним на лето, кот Вредина и собака Бобанька.

Колобчука я встретил в самый разгар истории, потому первую её часть перескажу с его слов.

И так, как описано в поваренной книге по приготовлению Колобчуков, однажды дед и бабка решили поесть. Но у них, как водится, сразу же ничего не оказалось. Дед порекомендовал бабке пол помести, мешки потрусить, по сусекам поскрести, да в погреб заглянуть. Да так грозно порекомендовал все это сделать, что сразу же нашлись и мука, и соль, и сахар, и ещё что-то, что в тесто в таких случаях кладут.

Замесили они тесто и слепили колобка. Разогрели печь, поместили его туда, чтобы испекся. Да заслонкой прикрыли. А сами, и дед, и бабка, и внучка, и кот с собакой присели на лавку и принялись ожидать. Прошло какое-то время, бабка даже дремать начала, как с той стороны, со стороны печи, в заслонку постучали. Да так громко постучали, что заслонка после третьего раза отскочила в сторону, а из пылу да из жару выскочил на свет выпеченный улыбающийся Колобчук.

– Ага! – закричал он. – Знаю я что вы со мной сделать хотите! Съесть меня хотите! Только вот я против. – выпалил он и пока все в растерянности не понимали что делать, соскочил на пол, докатился до стула, вспрыгнул на стул, оттуда на стол, дальше на окошка, а там через форточку и на улицу выскочил.

Выскочил, значит, Колобчук на улицу и покатился. Но не тут-то было. Вдруг откуда ни возьмись, ему на встречу сразу Заяц, Волк, Медведь и Лиса выбежали. Они как только дым завидели из трубы, да запах свежего хлеба учуяли, тут же поняли – колобка готовят и если судить по поваренной книге о колобках, то он обязательно удерет от стариков. Потому не стали его на дорожке дожидаться, пока он всех их обежит, обманет да посмеется, а решили сами к домику прийти, сыграть на опережение, так сказать.