Тьмою дышащей земли.
Но, восторгом опьяненный,
Я взметнул мою луну
От земли, в нее влюбленной,
Высоко на крутизну.
Что порочно, что безгрешно,
Вместе всё луна сплела, —
Стала ночь моя утешна,
И печаль моя – светла.
7 октября 1916 Омск – Новониколаевск. Вагон
«Душа моя, благослови...»
Душа моя, благослови
И упоительную нежность,
И раскаленную мятежность,
И дерзновения любви.
К чему тебя влечет наш гений,
Твори и в самый темный день,
Пронзая жуть, и темь, и тень
Сияньем светлых вдохновений.
Времен иных не ожидай, —
Иных времен и я не стою, —
И легкокрылою мечтою
Уродства жизни побеждай.
30 ноября 1916
«Как остро наточил я стрелы...»
Как остро наточил я стрелы!
Как отравил я острия!
Какие дальние пределы
Для стрел моих наметил я!
Но отчего же враг не воет,
Предсмертную почуяв боль?
Да что, – и говорить не стоит, —
Ах, на колчане бандероль!
И вот ликующую братью
Не нижет острая стрела,
И за казенною печатью
Колчан мой лента обвила.
25 января 1917
«Как ярко возникает день...»
Как ярко возникает день
В полях оснеженных, бегущих мимо!
Какая зыбкая мелькает тень
От беглых белых клочьев дыма!
Томившая в ночном бреду,
Забыта тягость утомлений,
И память вновь приводит череду
Давно не мной придуманных сравнений.
И сколько б на земле ни жить,
Но радостно над каждым утром
Всё тем же неизбежным перламутром
И тою и бирюзою ворожить.
Людей встречать таких же надо снова,
Каких когда-то знал Сократ,
А к вечеру от счастия земного
Упасть в тоске у тех же врат,
И так же заломивши руки,
И грудью жадною вдыхая пыль,
Опять перековать в ночные муки
Земную сладостную быль.
4 февраля 1917 Бахмач – Гомель
«Тяжелый и разящий молот...»
Тяжелый и разящий молот
На ветхий опустился дом.
Надменный свод его расколот,
И разрушенье словно гром.
Все норы самовластных таин
Раскрыл ликующий поток,
И если есть меж нами Каин,
Бессилен он и одинок.
И если есть средь нас Иуда,
Бродящий в шорохе осин,
То и над ним всевластно чудо,
И он мучительно один.
Восторгом светлым расторгая
Змеиный ненавистный плен,