И пылают ярко свечи.
Если ж в слово мы сожмем
Всё, свершаемое в нем,
То, наверное, поймем,
Как он весь в одно сольется
И пред нами облечется
В очень яркий идиом
Довременно-вещей речи.
Вся наука – речем,
Всё искусство – судоходство
В этом море речеводства.
15 (28) апреля 1923
«Надеть личину или снять...»
Надеть личину или снять?
Взойти ли снова на подмостки?
Что ты умеешь разгадать
Иль разглядеть сквозь эти доски?
Твой нож разрезать их не мог,
Не уничтожит даже пламя
Того, что стало на порог
Меж тем, неведомым, и нами.
Но повинуешься тому,
Кто, словно пламенные маки,
Порою шлет в немую тьму
Повелевающие знаки.
Кто после огненных бичей
И громыхаюших рыданий
Ниспровергает к нам ручей
Своих пророческих молчаний.
24 апреля (7мая) 1923
«Пускай ликуют эти люди...»
Пускай ликуют эти люди,
Обманом здешним пленены,
Мы родины не позабудем,
Изгнанники иной страны.
Земная жизнь томит и нудит,
И только под покровом сна
Порою радость в наши груди
Прольет родимая страна.
Но мы и здешних не осудим,
И, пребывая в тишине,
Мы ждем, когда же нас разбудит
Заря в безоблачной стране.
24 апреля (7 мая) 1923
«Слишком медленно сгораю...»
Слишком медленно сгораю,
Разрушаюсь каждый миг,
И дороги вечной к раю
В темном мире не постиг.
Может быть, еще не знаю
Самых мудрых, вещих книг.
Чернобровая Сивилла
Книгу милую сожгла,
Но и этим мне открыла,
Что в сгорании дотла
Есть неведомая сила,
Крепче камня, тверже зла.
Нынче ночью разогнула
Темный свиток предо мной,
И в глаза мои сверкнула
Грозовою тишиной,
И на миг ко мне прильнула
Из обители иной.
24 апреля (7 мая) 1923
«Солнце вечное сияет...»
Солнце вечное сияет
На вершинах гор.
Славу Богу возвещает
Птичий хор.
Склон горы угрюм и бледен,
Голый камень, мох?
Бесприютен, робок, беден,
Словно чей-то вздох.
Книгу жизни раскрываю,
Чтоб горе прочесть
И над нею Божью раю
Тягостную весть.
– Знаем, знаем! – скажут снова