Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– Кто же вам мешает это исправить? – игриво улыбаясь, ответила Валерия.

– Действительно, никто! – засмеялся Бесков.

И этот искренний смех мгновенно всех раскрепостил.

– А вы правда футболисты? – поинтересовалась Валерия.

– Правда, а почему вы об этом спрашиваете? – удивился Бесков.

– Просто Оксана замужем за футболистом – за Васей Трофимовым.

– Не может быть! – почти разом воскликнули Бесков и Петров.

Это сообщение действительно было для них неожиданной новостью. С Трофимовым они играли в одной команде, он тоже должен был лететь в Англию, но вот про его юную жену они ничего не знали. А теперь, наконец, познакомились.

– Оксана, как вам замужем за футболистом? – спросил у девушки Петров.

– Мне нравится, – ответила Оксана. – Вот хочу и подругу свою тоже выдать замуж за футболиста.

– Так в чем же дело? – подал голос Бесков.

– Дело в том, что в вашем «Динамо» только один холостой футболист – некий Женя.

– Нет у нас никакого холостого Жени, – пожал плечами Петров. – У нас холостой только Костя Бесков, который стоит перед вами.

– В таком случае, жених для Лерочки найден, – и Оксана заразительно рассмеялась.

* * *

Последний, четвертый матч своего турне «Динамо» сыграло 28 ноября в Глазго на стадионе «Айброкс». К моменту этой встречи «Глазго Рейнджере» («Странники из Глазго») уже 30 раз завоевывал первенство и кубок Шотландии, 29 раз побеждал сборную Англии, а существовал всего лишь сорок лет. На игру против «Динамо» шотландцы выставили свой лучший состав. Капитаном команды был Джон Шоу – защитник с международным именем, в воротах стоял Джерри Даусен – национальный герой Шотландии, в центре обороны играл Янг, в центре нападения – Джеймс Смит (Большой Джимми) – звезды первой величины в Шотландии.

Когда динамовцы приехали в Глазго, первое, что они увидели – был огромный транспарант, растянутый на борту одного из судов на реке Клайд. На нем аршинными буквами было написано: «Рейнджере» – «Динамо» – 10:0».

– Видели, ребята, как нас здесь оценили? – обращаясь к команде, спросил Якушин.

– Ничего, мы поможем им поменять ценники, – ответил на эту реплику Бобров.

Посмотреть на матч пришло 90 тысяч зрителей – полный стадион. Естественно, все пришедшие поддерживали своих кумиров. Тут же был и мэр Глазго. Однако игра началась для местных болельщиков с шока – уже на третьей минуте динамовец Василий Карцев со штрафного, находясь метрах в 20 от ворот, забивает первый мяч в ворота Даусена.

– Транспарант на судне можно выкидывать – ноля у нас уже не будет, – обнимая автора гола, заметил Бобров, из-за которого, собственно, и был назначен этот штрафной.

Однако динамовцы рано радовались. Вскоре стало очевидно, что главный арбитр матча Томпсон явно благоволит к хозяевам. Видимо, начитавшийся недавних газет, где журналисты вовсю кляли советского судью Латышева, Томпсон решил сделать «обратку». И вскоре назначил не вполне очевидный пенальти, после нарушения правил Станкевичем. К мячу подошел Уоддел. Он долго устанавливал мяч на отметке, после чего разбежался и сильно ударил. Но Хомич в прыжке отразил этот пушечный удар поднятыми руками, мяч отскочил в перекладину, и Семичастный выбил его в поле.

А спустя двадцать минут в ворота шотландцев влетел второй мяч. Сергей Соловьев как вихрь пронесся по левому краю, передал мяч все тому же Карцеву, тот – Бескову, который перепасовал мяч обратно Карцеву. Удар – и счет на табло стал 2:0 в пользу советских футболистов. Но хозяева не собирались складывать оружие.

За пять минут до конца первого тайма им удалось сократить разрыв – гол забил Большой Джимми, он же Джеймс Смит. С таким счетом команды ушли на перерыв.

Во втором тайме англичане ринулись на штурм советских ворот, пытаясь отыграться. Но у них ничего не получалось – оборона динамовцев во главе с вратарем Хомичем стояла неприступной скалой. И тогда произошло футбольное «алаверды» – шотландцы вернули москвичам должок под названием «а-ля Латышев».

На 75-й минуте в борьбе за мяч потеряли равновесие и упали в штрафной площади «Динамо» два футболиста – Родикорский и Смит. Арбитр Томпсон без колебаний назначил свободный удар в сторону от наших ворот. Но затем к нему подбежал судья на линии. Он что-то сказал главному арбитру, после чего тот указал на… одиннадцатиметровую отметку. И Янг безупречно реализовал пенальти. Так счет стал равным – 2:2. Он сохранился до финального свистка, что, в общем-то, было на руку гостям – ни одного матча из четырех они не проиграли. Общий итог турне для «Динамо» был положительным: две победы и две ничьи. Счет по мячам – 19:9 в пользу гостей. Лучшим бомбардиром среди динамовцев оказался Всеволод Бобров, забивший 6 мячей. На втором месте был Константин Бесков, у которого оказалось на один забитый мяч меньше.

Когда после игры с «Рейнджере» с Якушину подошли английские журналисты, чтобы взять интервью, он признался: «Я никогда не имел привычки искать причины неудач своей команды в судейских ошибках. Но в этой игре, мне кажется, арбитр погрешил против истины».

После игры в Глазго динамовцы вернулись в Лондон. Пора было паковать чемоданы и улетать обратно на родину. Но из Москвы пришла депеша, разрешающая остаться в Англии еще на… восемь дней. Футболисты обрадовались, полагая, что эта задержка вызвана их отличным выступлением в турне. Но это была половина правды. Вторая половина заключалась в том, что их задержка была необходима лондонской резидентуре МГБ для решения своих оперативных задач.

Эти лишние дни, проведенные в Лондоне, футболисты потратили на экскурсии. Они побывали в Британском музее, Национальной галерее, концертном зале Альберт-холл, Букингемском дворце. Динамовцев было видно издалека, ведь все они были одеты одинаково и для столицы Англии достаточно просто: на них были желтые ботинки, синие пальто и костюмы с широкими и немодными по европейским меркам брюками, а головы венчали шляпы фирмы «Москвошвея», выглядевшие на «туманном Альбионе» анахронизмом. Эти наряды были пошиты модельерами ОДМО (Общесоюзного Дома моды) на Кузнецком мосту на скорую руку – ведь решение о турне принималось в спешке. Но парадокс заключался в том, что советские футболисты, которые по меркам англичан выглядели не слишком модно, оказались революционерами в футболе – в игре, которую англичане считали своей. То есть, немодно одетые люди из СССР выступили в роли законодателей моды в европейском футболе. А если сюда еще приплюсовать успехи советской разведки, которая начисто обыграла английскую – тоже, кстати, сильнейшую и древнейшую в Европе, – то успех этого турне можно назвать безоговорочным.

В Москву динамовцы вернулись ранним утром 7 декабря. На аэродроме всех игроков встречали родственники и друзья. За Бесковым приехала его мама. А он рассчитывал увидеть вместе с ней и Валерию. Но она почему-то не приехала. Поэтому, едва очутившись дома, Константин позвонил девушке. И та рассказала, что хотела выехать на аэродром вместе с его мамой, но ее не взяли, посчитав, что одной встречающей будет достаточно. Тогда Бесков уговорил девушку приехать к нему, чтобы познакомить ее с мамой. Та согласилась. Матери футболиста Валерия понравилась. После чего Бесков отправился провожать гостью. Шли они долго – девушка жила в Ананьевском переулке (напротив Института имени Склифосовского). Там настала очередь Бескову познакомиться с родителями Валерии. И они, памятуя о том, что в Москве тогда орудовала банда «Черная кошка», в обратный путь его не отпустили – уложили на раскладушке. А 17 февраля 1946 года молодые пошли в ЗАГС и расписались.

28 сентября 1973 года, пятница, Москва, Дворец спорта в Лужниках

Футболист московского «Динамо» Анатолий Кожемякин подъехал на своей «копейке» к Дворцу спорта в начале седьмого вечера. Припарковав машину на стоянке, он со своей женой Натальей направился к центральному входу. Они приехали на эстрадный концерт зарубежных артистов из социалистических стран, который шел в Лужниках уже два дня и должен был продлиться еще один день. В первом отделении выступала звезда югославской эстрады Джордже Марьянович со своим «Голубым ансамблем», а вся вторая половина концерта была отдана польскому вокально-инструментальному ансамблю «Скальды». Вот ради последних семейство Кожемякиных и отправилось на концерт.

«Скальды», хотя и числились по разряду ВИА, на самом деле было фолк-рок-группой, которая приобрела широкую известность шесть лет назад – после выхода их первого альбома. Два года спустя их пригласили с гастролями по США и Канаде, преподнося тамошней публике как «первую польскую рок-группу». Еще через два года группа гастролировала на родине «битлов» в Англии, а также в ФРГ (их даже включили в культурную программу мюнхенской Олимпиады, на которой, кстати, чемпионом в футбольном турнире стала сборная Польши). В СССР «Скальды» приезжали с гастролями несколько раз (впервые это случилось 1968 году). Анатолий Кожемякин, который слыл в «Динамо» заядлым меломаном, ни на одном их концерте побывать не смог – его футбольная жизнь каждый раз ломала такие планы. Но в этот раз футболисту повезло. Два дня назад он сыграл за сборную СССР в матче против чилийцев и, несмотря на не слишком удачный итог игры, был отпущен на несколько дней с динамовской базы в Новогорске домой, к жене. А тут как раз в Москве объявились «Скальды». Разве мог он пропустить такое событие? Достав через знакомого спекулянта два билета (естественно, с наценкой), Кожемякин отправился на концерт, предвкушая незабываемое зрелище. С таким же настроением шла на сегодняшнее представление и его юная супруга, всю дорогу напевавшая в салоне «копейки» их любимую скальдовскую песню на русском языке «Прелестная виолончелистка» с их диска, выпущенного на «Мелодии» несколько месяцев назад и купленного Натальей в ГУМе.

До входа во Дворец спорта оставалось всего лишь метров двести, когда к супругам внезапно метнулось несколько подростков лет 15–16, которые узнали в идущем высоком молодом человеке самую яркую звезду советского футбола текущего сезона Анатолия Кожемякина.

– Началось! – не скрывая своего неудовольствия, произнесла Наталья, которую этот ажиотаж вокруг ее супруга в последнее время начал сильно напрягать.

Из-за него они не могли никуда толком выбраться – как только они оказывались на людях, как их тут же окружали болельщики, требовавшие у Анатолия автографы. Вот и сегодня, похоже, ситуация повторялась.

– Успокойся, Наталка, у нас еще уйма времени, – улыбнулся Кожемякин и даже приобнял жену за плечи. – Дам несколько автографов и снова буду в твоей власти.

– Судя по их лицам, одними автографами дело не ограничится, – ответила жена.

– Тогда вот тебе билет – иди внутрь без меня, а я тебя потом догоню, – и Кожемякин вручил супруге билет, а сам остановился, чтобы пообщаться с болельщиками.

Спустя минуту он уже стоял в окружении счастливых пацанов и подписывал им программки сегодняшнего концерта – ничего более подходящего у них под руками не оказалось.

– Что же вы с чилийцами так слабо сыграли? – спросил у футболиста паренек с рыжей челкой, спадающей на глаза.

– И на старуху бывает проруха, – улыбнулся в ответ Кожемякин. – Ничего, в следующей игре обязательно их обыграем.

– А где она будет эта игра? – не унимался паренек.

– Кто же ее знает? – пожал плечами футболист. – Но быть-то она все равно будет.

– А вы Блоху догоните в споре бомбардиров? – этот вопрос задал уже другой юный болельщик – белобрысый мальчишка с косой челкой.

Речь шла о споре Кожемякина с киевским динамовцем Олегом Блохиным в чемпионате СССР: у киевлянина на тот момент было 14 забитых мячей, а у Анатолия на один меньше.

– Буду стараться. Вот завтра с тбилисцами играем – там попытаюсь разрыв сократить.

– А как стать таким футболистом, как вы? – задал неожиданный вопрос чернявый мальчишка лет десяти, которому Кожемякин подписывал программку последним.

Этот вопрос явно обескуражил футболиста. Какое-то время он морщил лоб, пытаясь найти нужный ответ, а потом спросил:

– Тебя как зовут?