Блеск и нищета российского ТВ

Теперь перейдем к другой передаче – «Мое кино», которую создал сценарист Виктор Мережко. Он попал на телевидение в 1987 году не по своей воле – ему предложили делать передачу «Шок». Однако вышло всего лишь несколько выпусков «Шока», после чего руководство «Останкина» приняло решение ее закрыть. Однако Мережко с ТВ не порвал. Вскоре ему позвонила Ирэна Лесневская и предложила вести «Кинопанораму». В кресле ведущего этой популярной программы Мережко просидел почти семь лет. Однако в 93-м его добрый приятель Эдуард Сагалаев создал ТВ-6 и, испытывая явный недостаток в кадрах, позвал к себе Мережко. Вскоре на свет родился первый собственный проект канала ТВ-6 – программа «Мое кино».

Далее в нашем списке идет «L-клуб». Его с самого начала вел актер Леонид Ярмольник. Леонида нельзя назвать случайным человеком на телевидении. Впервые он попал в «ящик» еще в начале 80-х, когда показывал своего «цыпленка табака» в суперпопулярной передаче «Вокруг смеха». После этого он стал частым гостем для многих телепередач. Так продолжалось до 92-го года, когда сам Владислав Листьев внезапно предложил Ярмольнику попробовать себя в качестве ведущего познавательно-развлекательной передачи «L-клуб». Ярмольник согласился не сразу. Вот что он рассказывает: «Я раздумывал целый год. Шел в нее через страшное собственное сопротивление. Но Влад убеждал меня в том, что ничего зазорного, постыдного, плохого здесь нет. А тут меня знакомые артисты подзуживали – Леня, не соглашайся, будешь там, как попка-дурак, нести всякую ахинею, тебя больше не будут снимать в кино и так далее. А Влад развеял мои заблуждения…

Мы придумывали эту передачу как познавательно-развлекательную. Собирались перерыть весь мир, найти и рассказать обо всех играх на свете. Сняли «пилотный» выпуск. Он получился вроде бы неплохим, но каким-то… неживым. Там не было общения. Но мы искали дальше. К нам пришел режиссер Игорь Иванов – признанный мэтр развлекательного телевидения. Замечательный театральный художник А. Боровский сделал для клуба новые декорации. Моя жена, Оксана Ярмольник, заново одела меня и наш «L-балет».

Другая передача – «Белый попугай» – родилась благодаря Юрию Никулину. Он всю свою сознательную жизнь собирал анекдоты, великолепно их рассказывал, и именно это стало побудительным мотивом для создания «Белого попугая». Причем сначала у ее создателей (передача родилась в ТО «ЭльдАрадо») был замысел сделать разовую рекламную программу к изданию «Антологии анекдотов». Но после съемок того выпуска все поняли, что родилось нечто необычное для отечественного ТВ, и было решено продолжить выпуск передачи.

Вспоминают создатели и участники передачи.

Е. Красникова (худрук ТО «ЭльдАрадо»): «Первые год-полтора мы получали очень много писем от антисемитов типа: «Зачем же ты, Юра, евреям продался?» По этим письмам все оказывались евреями, за исключением разве что Куравлева. Поэтому мы старались, чтобы евреи рассказывали анекдоты про своих, украинцы (Филиппенко, Удовиченко, Полищук…) – про своих и т. д…»

Г. Горин: «Никулин был очень тактичен, терпелив. Как-то во время съемок на него упал тяжеленный софит. Прямо на голову. Его заклеили, он мужественно это перенес и только сказал: «Будем считать, что Никулин сегодня был в ударе». Когда ему рассказывали анекдот, он хихикал, его спрашивали: «Вы слышали этот анекдот?» – «От вас еще нет», – почти всегда отвечал он. Мы со съемочной группой были в Израиле и пошли к Гробу Господню. Там стояла длиннющая очередь. Наш сопровождающий Лева обратился к людям на иврите. Толпа закивала и тут же пропустила Никулина. «Что ты им сказал?» – спросили мы. «Я им сказал, что это Президент России».

Когда в августе 1997 года Ю. Никулин скончался, у создателей «Белого попугая» была мысль закрыть передачу. Им казалось, что без Юрия Владимировича выпускать ее бессмысленно. Но потом возобладала другая точка зрения – что передачу надо выпускать в память о Никулине. Вот уже более двух лет она выходит в эфир без своего создателя и, честно скажем, мало похожа на то, что мы видели ранее, при Никулине. Вроде бы внешне все осталось неизменным: популярные люди, смешные анекдоты, но человека, который бы цементировал передачу, выступал в роли доброго хозяина, увы, нет.

И, наконец, последняя в нашем списке передача – «Чтобы помнили», которую придумали Леонид Филатов и режиссер Ольга Медынская и где речь шла о былых кумирах советского кинематографа. Идея создать подобную передачу возникла у Филатова не случайно, а как ответ на ту волну, которая началась в «демократических» российских СМИ, которые бросились охаивать все советское. Обструкции подвергалось буквально все: начиная от «ужасного» КГБ и заканчивая «совковым» кинематографом. И хотя ничего удивительного в этом не было (все это было продолжением той волны дегероизации, которая подняла еще горбачевская перестройка с ее настоящим «девятым валом» статей о «злодее Сталине», «жертвах НКВД», «бессмысленных потерях в войне» и т. д.), однако у многих людей это вызвало естественный протест. Как будет вспоминать потом сам Л. Филатов: «Эта передача родилась так: в начале перестройки появилось очень много горлопанов, обливающих черной краской всю нашу прежнюю жизнь. Никто не спорит, при социализме было много дурного, но ведь и хорошее случалось. Да возьмите всех наших великих писателей: Пастернака, Булгакова, Астафьева, Распутина, Абрамова, Можаева, Трифонова, Самойлова – откуда они взялись, как не из той жизни? И вот я не то чтобы в знак протеста против этих «клопов», повылазивших из разных щелей, а от обиды, что ли, решил сделать телепередачу «Чтобы помнили». На всех бы меня не хватило, а рассказать об артистах так называемого второго эшелона, попавших в струю времени и оттого запомнившихся зрителям, вполне мог…»

Еще одним побудительным мотивом к созданию этой передачи стало то, что в начале 90-х наступил настоящий мор в творческой среде, когда буквально один за другим из жизни стали уходить коллеги Филатова, которые составляли гордость советского кино и театра. Так, только в одном 1990 году из жизни ушли такие звезды, как: Сергей Филиппов (19 апреля), Инна Гулая (27 мая), Николай Граббе (12 июня), Георгий Бурков (19 июля), Сергей Параджанов (20 июля), Владимир Тихонов, Анастасия Георгиевская (9 сентября), Борис Тенин (11 сентября), Николай Рыбников (22 октября), Юрий Демич (24 декабря). Следующий год унес жизни актеров: Софьи Павловой (25 января), Леонида Маркова (3 марта), Петра Щербакова (16 марта), Рины Зеленой (1 апреля), Никиты Михайловского (23 апреля), Юрия Пузырева (24 мая), Юрия Медведева (19 июля), Лидии Сухаревской (10 октября), Леонида Оболенского (17 ноября), Готлиба Ронинсона (25 декабря), Юрия Белова (31 декабря) и др.

Многих из этих людей Филатов знал лично: пересекался с ними на различных студиях, работал в одном театре (с Готлибом Ронинсоном), просто встречался в различных компаниях. О смерти большинства из этих людей пресса практически ничего не сообщала, что было вдвойне обидно: ведь они многое сделали для страны, для людей, которые здесь жили. Но в силу того, что власть взяла курс на десоветизацию, этим людям было уготовано забвение. Это было несправедливо, тем более что многие из ушедших были еще не старыми людьми, а некоторые и вовсе молодыми. Никите Михайловскому было 28 лет, Юрию Демичу – 42 года, Инне Гулая – 50 лет, Георгию Буркову – 58, Николаю Рыбникову – 60 и т. д.

По словам Л. Филатова: «Программа «Чтобы помнили» родилась из внутреннего протеста против этого наступающего беспамятства. Но прежде всего хотелось удержать в памяти именно людей «второго эшелона», которых забывают в первую очередь.

Конечно, когда минует несколько поколений, срабатывает неумолимый закон «исторического отбора». Однако невозможно согласиться, когда чуть ли не на второй день забывают скромных, не занимавшихся саморекламой людей, которые жили рядом с нами, в меру своего таланта доносили до нас разумное, доброе, вечное. Что там будет через сто лет, пусть потомки разбираются. А наше дело – сохранить память о своих современниках, о том, что нас сопровождало и грело в жизни…»

Написав заявку на создание пока что разовой передачи (она должна была быть посвящена Инне Гулая), Филатов отправился с ней на телевидение. Однако там его ждало разочарование: ни один телеканал не захотел иметь у себя подобного проекта. К руководству телевидением тогда пришли уже другие люди, которые поставили своей целью если не запретить, то отправить в пыльный ящик все советское. Стало понятно, что «демократы» повторяют те же ошибки, что совершали большевики, которые, придя к власти, также захотели начать историю с чистого листа. Однако советская власть просуществовала почти восемьдесят лет и наряду с недостатками у нее было и много достоинств (причем последних гораздо больше), чтобы теперь так бездарно распоряжаться ее наследием. Но времена в стране наступили смутные. Короче, ничего путного из затеи Филатова в те дни не вышло, и он решил отложить осуществление этого проекта на потом. Так пролетело еще два года, прежде чем на ТВ нашлись люди, которые заинтересовались проектом Филатова. В итоге в ноябре 1993 года свет увидел первый выпуск передачи, а точнее, «первая глава». Это было впервые на отечественном телевидении, когда рассказывалось о жизни и творчестве отечественных киноартистов, ранее знаменитых, а затем всеми забытых.

Рассказывает М. Топаз: «Само название программы несет в себе двойной смысл. Первый – никто не должен быть забыт. Второй – чтобы помнили идеалы уходящего времени, нравственные ценности того поколения, на смену которому приходят «выбирающие пепси»…

Работа потребовала от автора устаревших качеств – бессребреничества и трудового энтузиазма. «Останкино» так и не заключило с Филатовым договора. Штатные сотрудники хотя бы получали свои невеликие оклады, а Филатов долгое время работал «за так». Режим был выматывающий – программа создавалась по «остаточному принципу». Это означало, что монтаж шел в самые неудобные часы, оставшиеся от более выгодных программ, что группа получала технику, не разобранную другими. То есть самую изношенную. Никогда не было уверенности, что во время съемки аппаратура не подведет. Она и подводила. Рассказывая о драматической участи коллег, Филатов из-за постоянной угрозы закрытия и сам находился в не менее драматической ситуации. К тому же программа заставила погружаться в «пространство трагедии». Тема жизни и смерти ни для кого не проходит бесследно…»

Программа держалась во многом благодаря ведущему – Леониду Филатову. Поэтому, когда в октябре 93-го его свалил инсульт (аккурат в дни расстрела Белого дома), у многих было такое ощущение, что передача закроется. Однако, к счастью, этого не произошло. Правда, чуть позже над ней действительно нависла угроза закрытия – из-за отсутствия денег. И тогда руку помощи коллегам протянула президент «REN-TV» Ирэна Лесневская. Были созданы те условия, которых и заслуживала группа Филатова.

Однако вернемся к общей ситуации на отечественном ТВ.

В отличие от «Останкина», где всегда царил официоз, во Всероссийской телерадиокомпании в те годы была несколько иная ситуация. Созданная на волне противостояния еще союзным властям, эта компания в течение нескольких лет продолжала вести себя в некотором роде как оппозиционная. И хотя Президенту России и его команде такая ситуация откровенно не нравилась, однако приструнить строптивых телевизионщиков то ли духу не хватало, то ли недосуг было. Во многом это объяснялось и тем, что во главе компании стоял Олег Попцов – человек, грозных окриков из Кремля никогда не боявшийся. Не случайно до сих пор большинство сотрудников РТР вспоминают его с уважением. Приведу слова руководителя студии «К-2» Б. Бермана: «Мы помним времена, когда компания была семьей – со своими заморочками, конфликтами, скандалами, но семьей. Во главе с Олегом Максимовичем Попцовым и Анатолием Григорьевичем Лысенко…

Был случай – это уже апокриф, – когда после передачи мы столкнулись в лифте с Попцовым. И, обсуждая ее, долго-долго ездили вверх-вниз. Он всегда вникал в детали: какой монтаж, какие склейки, а вот тут тему не совсем раскрыли… И мы не понимали своего счастья, нам казалось, что это в порядке вещей, когда председатель ВГТРК или гендиректор разбирают с нами передачи…»

В декабре 1993 года в «Останкине» произошла очередная кадровая перестановка: вместо В. Брагина к руководству пришел еще один Яковлев – на этот раз Александр Николаевич, тот самый иделог-либерал, который вместе с М. Горбачевым затеял в середине 80-х перестройку. Причем Яковлев совмещал сразу два поста: он был руководителем Федеральной службы России по телевидению и радиовещанию и исполняющим обязанности председателя Российской государственной телерадиокомпании «Останкино».

Вспоминает сам А. Яковлев: «Дело было, помню, в субботу. Все проистекало очень просто. Мне домой позвонил президент и попросил возглавить «Останкино». Но я очень сильно заколебался. Борис Николаевич стал убеждать: соглашайтесь на столько времени, на сколько сможете или пока вам будет это интересно – на год, на два, на три. И все-таки я ничего конкретного Ельцину не ответил, сказал, что надо встретиться поговорить.

Действительно, на следующей неделе президент принял меня в Кремле, и мы обсудили первое, второе, третье, четвертое…»

О том, как воспринял коллектив «Останкина» нового руководителя, вспоминают очевидцы – В. Егоров и В. Кисунько: «На посту председателя Всероссийской государственной телерадиокомпании Александр Николаевич столкнулся с серьезными трудностями. Известно, что для того, чтобы идти в бой, нужны союзники. Но среди работников телекомпании «Останкино» он единомышленников почти не нашел. Многотысячный коллектив творческих и инженерно-технических сотрудников с трудом воспринимал его новации. Некоторые из этих новаций оказались надуманными, они внедрялись силой приказа, казалось бы, опытного руководителя. Помня, как удачно была внедрена идея «Маяка» на радиовещании (каждые полчаса музыка, а затем выпуски новостей), председатель приказал каждый час вещания на телевидении прерывать выпусками теленовостей. Первыми возмутились зрители, а потом и руководители из новых органов власти: когда посередине художественного фильма или документальной передачи, как назойливая реклама о прокладках, появлялись кадры новостей, в том числе и выступления руководителей, это вызывало раздражение аудитории и сомнения в компетентности теленачальников. Пришлось от этой новации отказаться…»

Между тем начальники на ТВ менялись, а общая ситуация в «Останкине» оставалась неизменной. Это наглядно демонстрировал голубой экран, где «чернуха» перемежалась с «развлекухой», а в паузах зрителя долбила по темечку реклама. Причем 94-й год стал годом настоящей рекламной лихорадки в России, когда рекламный бизнес имел повышенную температуру. Огромные деньги были выброшены на рекламный рынок целым рядом финансовых корпораций – «Хопром», «Московской недвижимостью», «Телемаркетом» и, конечно же, «МММ». Последняя в одном только 94-м году потратила на рекламу своих акций около 24 миллионов долларов! Огромные средства, вложенные отечественными корпорациями в рекламу, привели к тому, что осенью того же года рекламные блоки на канале «Останкино» в наиболее популярное время достигали 8—10 минут (в том году за рекламу на этом канале было заплачено 120 миллиардов рублей, что составило седьмую часть общего бюджета телеканала).

Многие читатели наверняка еще помнят, кто был героем рекламных роликов в 94-м. Это бравый офицерик из «Хопра» и «дети трех букв»: Леня и Рита Голубковы, пенсионеры Николай Фомич и Елизавета Андреевна, студенты Игорь и Юля. Все эти «герои» помогали власть имущим грабить народ, отнимая у него, по сути, последние копейки – те, что не смогло отнять ельцинское правительство. Так что российское ТВ активно участвовало в том грабеже населения, которое тогда происходило в стране. Если советское телевидение базировалось на пропаганде героико-патриотических поступков и воспитывало своих зрителей на примерах таких подлинных героев, как Зоя Космодемьянская или Юрий Гагарин, то российское капиталистическое ТВ сделало героями уже иных персонажей – дебилообразных супругов Голубковых. Вообще о героях «МММ» надо рассказать особо.

Как известно, кидально-финансовую пирамиду «МММ» создал Сергей Мавроди. Но мало кто знает, как возникла при этом АО собственная мини-киностудия. А дело было так.

Казахский режиссер Бахыт Килибаев, снявший знаменитую «Иглу» с Виктором Цоем, в начале 90-х задумал снимать очередную картину – «Гонгофер». Однако, чтобы снимать кино, нужны были деньги, которые просто так никто еще не давал. Килибаев безуспешно потыркался в несколько компаний, пока наконец не оказался в «МММ». Там к его просьбе отнеслись с пониманием, поскольку по достоинству оценили талант режиссера и те перспективы, которые могло принести сотрудничество с ним. В итоге «Гонгофер» был снят, взял несколько призов («Золотой Овен-93», «Кинотавр-94»), а Килибаеву руководство «МММ» предложило создать при АО студию и заняться производством рекламных роликов. В феврале 94-го «МММ-студия» заработала.

Актеров на главные роли выбирала Инна Славная, до этого уже поднаторевшая в общении с массовкой «Мосфильма». О том, как происходил отбор, рассказывает актер Владимир Воробьев, сыгравший Леню Голубкова: «Когда наша театральная студия закрылась, я пошел и встал на учет на «Мосфильме». И с тех пор снимаюсь. В эпизодах. Довольно крупный эпизод был в «Снах» Шахназарова. Я был человеком массовки. А тут «МММ» стало искать через «Мосфильм» актеров. После съемок очередной рекламы я зашел в актерский отдел, поприветствовал женщин, сидящих там. И заходит высокая дама. Я в дверь. «Подождите. Сколько вам лет?» – «45». – «Размер ваш?» – «52–54». И слышу шепот: «Он слишком красив для этого… Он не подойдет». Но мне эта дама приказала раздеться. Я разделся до футболки. «Снять и футболку!» Я снял. Она протянула: «Я – из «МММ». Дайте свой телефончик».

Через день она позвонила. В первом рекламном сюжете, как вы помните, я сижу в майке и киряю…»

На роль Лени Голубкова был утвержден еще один актер с «Мосфильма» – Владимир Пермяков. До 91-го года он работал в Тобольском театре, после чего приехал в Москву и устроился на работу в Московское художественное театральное творчество (МХТТ). Ставили в этом театре главным образом сказки, и Пермякову выпадало играть в них в основном зверей. Спектакли показывали в ДК и детских садах. Однако параллельно с этим Пермяков был внесен в картотеку «Мосфильма» и периодически снимался в эпизодах. В картине «Генералы» сыграл капитана НКВД, в «Беге по солнечной стороне» – пьяницу Зюзика. Роли, сами видите, не ахти какие, поэтому можно с уверенностью сказать, что киношная судьба Пермякова складывалась плохо. И тут подвернулось «МММ»…

На остальные роли в рекламном сериале «МММ» были утверждены следующие исполнители: Елена Бушуева (жена Лени Голубкова Рита), Маргарита Калинина (Марина Сергеевна), Виктория Ермольева (супруга пенсионера), Елена Михайлова (студентка Юля), Павел Кучеров (студент Игорь) и др.

Снимались ролики на студии «Центрнаучфильм», причем съемки были несложными – получалось чуть ли не с первого-второго дубля.

Премьера первых роликов состоялась ранней весной 94-го и вызвала неоднозначную реакцию у зрителей. Думающие люди, глядя на все это действо, откровенно плевались: настолько примитивно и убого были сляпаны эти сюжеты. Люди же, не слишком обременявшие себя размышлениями на тему, правда это или нет, приняли ролики «на ура». Как итог – спрос на акции «МММ» резко повысился. Как потом скажет один сатирик: «Я думал, что «МММ» расшифровывается как «три мудака», а потом увидел, что их не три, а гораздо больше».

Кстати, и сами участники этих роликов позднее признавались, что с первых шагов понимали, что играют и ради чего. Приведем слова В. Воробьева: «Скажу сразу: я прекрасно понимал, что «МММ» – шайка аферистов. Но для меня съемки были работой, средством существования, как для любого актера. Разбогатеть на этом деле не разбогател: платили нам «средние» деньги. Пару раз дали по пачке акций. Но теперь-то все знают, что это были за акции. Правда, мы, актеры, при желании могли там же обменять их на деньги…»

О том, как шла работа над рекламными роликами «МММ», описывала на страницах «Московского комсомольца» (номер от 18 июня 1994 г.) Н. Килессо: «Клипы делаются с быстротой роста цен на акции. Иногда один-два дня. Оплата артистам – посменная. 200 долларов за восемь часов. Их не заставляют учить слова, а просто ставят в определенную ситуацию, и там они уже выражают свои эмоции так, как бог на душу положит. Этим способом достигается эффект невероятной естественности. Дабы сохранить ее в неприкосновенном виде, люди, которые делают рекламу «МММ», стараются не раскрывать своих профессиональных секретов. А вдруг зрители перестанут верить, что Леня Голубков из народа. Вдруг они подумают: да он подставной, артист! Опять обманули! Но вряд ли такая постановка вопроса внесет смятение в души, прикипевшие к рекламе АО почище всяких там «Просто Марий» и «Диких Роз». Не шутите с народом. Это опасно. И потом ни для кого не секрет, что на телевидении почти не бывает случайных людей.

В студии есть свои художники по костюмам и декораторы. Все клипы снимаются в одном павильоне, на одном и том же белом фоне, который в зависимости от сюжета украшают разными предметами антуража. Сцены покупок акций снимались в реальном пункте «МММ» на Варшавском шоссе. Там и сидела, выдавая ценные бумаги, ассистент режиссера Инна Славная.

Музыку для сюжетов, которая теперь навязчиво вертится в мозгу, несмотря на далекость от современных ритмов, подобрали совершенно случайно. В тот момент, в начале своего славного пути, когда вся съемочная группа сидела в монтажной, склеивая и вырезая первые кадры, по радио передавали «Рио-Риту». И все как один, в едином порыве решили: да это то, что нам нужно!

Голос за кадром, взывающий к любимице Марине и рекламирующий все прелести АО «МММ», принадлежит артисту и литератору Александру Новикову. Причем его фразы придумываются после того, как сюжет полностью снят, всем коллективом студии. Новиков, кстати, придумал и Леню Голубкова.

Организационные принципы – типично капиталистические. Артисты заключают контракт, в одном из пунктов которого значится неразглашение сведений о себе и некоторых нюансах работы. К контракту они относятся свято. Разумеется, все купили акции АО «МММ» и получают дивиденды…»

Рекламная кампания «МММ» продолжалась в течение нескольких месяцев. Причем в нее входила не только трансляция роликов по ТВ, но и многочисленные публикации в газетах о героях этих роликов (говорят, что за рекламу «мавродиков» газеты получали гонорары «черным налом» – в сумках и коробках, и курьершу, которая этим занималась, знали в лицо чуть ли не все столичные газетчики). Апогей кампании наступил в июле 94-го, когда для съемок в роликах в Москву прилетела звезда мексиканских «мыльных опер» «Просто Мария» Виктория Руффо. С ее участием было отснято несколько сюжетов, а месяц спустя – в августе – был арестован основатель «МММ» Сергей Мавроди. Какое-то время «машина «МММ» еще работала, ролики крутились на ТВ, после чего наступил печальный финал, о котором, кстати, еще раньше предупреждали многие: АО «МММ» развалилось, а сам Мавроди скрылся. Впрочем, скрывался он недолго: вскоре он вновь объявился на публике и даже сумел пробиться в народные депутаты благодаря своим деньгам, связям и поддержке одураченного населения, которое таким образом мечтало вернуть (!) свои украденные деньги. В этой истории во всей своей полноте проявилась та вопиющая ситуация, которая сложилась в ельцинской России после развала СССР: власть имущие могли грабить население без какого-либо опасения, что их преступления будут пресечены. Особенно отчетливо это стало понятно после октября 93-го, когда ельцинская команда на глазах у всего мира расстреляла парламент.

Вот как пишут С. Валянский и Д. Калюжный о тех временах: «Жизненный уровень большинства населения России продолжал падать. Уже в 1993 году за чертой бедности оказалось более четверти населения; к 1995-му покупательная способность основной части рабочих и интеллигенции, живущих на зарплату, уменьшилась почти в 2,5 раза. У пятой части населения потребление животного белка сократилось ниже уровня физиологического минимума. О социальных издержках преобразований свидетельствует сокращение средней продолжительности жизни в стране с 69 до 64 (для мужчин – до 59) лет. В 1994 году смертность в России впервые после окончания Великой Отечественной войны превысила рождаемость.

В то же время резко возросла имущественная дифференциация. Душевой доход 10 % наиболее богатых в 20 раз превысил аналогичный доход 10 % наименее обеспеченных (в развитых странах этот показатель составляет 6–7 раз, в России до начала реформ – 4 раза)…»

Но вернемся к истории российского ТВ.

Из новых телепроектов 94-го стоит отметить авторскую программу Виталия Вульфа «Серебряный шар», которая родилась в недрах телекомпании «ВИД» (первый эфир – в сентябре) и была прямым конкурентом филатовской «Чтобы помнили». Ее идейным вдохновителем был Владислав Листьев, он же придумал и название. Причем совершенно случайно. Как-то они сидели с Вульфом в кабинете Листьева на 11-м этаже телецентра, и хозяин кабинета обратил внимание на стеклянный шарик, который Вульф все это время нервно вертел в руках. Тут Листьева и озарило: «А давайте так и назовем программу: шар… ну, скажем, серебряный. Красиво ведь звучит». На том и порешили.

Отметим, что у этой передачи было не только красивое название, но и сам ее посыл был иным, чем у филатовской. Если в «Чтобы помнили» на первый план выступала трагедия человека (речь в ней шла о судьбах актеров, которые, удачно стартовав, затем были забыты обществом и, по сути, выброшены на обочину жизни), то в «Серебряном шаре» исследовались не трагические судьбы, а благополучные. По сути, Вульф выполнял социальный заказ тогдашней российской власти, которая хотела, чтобы телевидение поменьше говорило о трагедиях (или вовсе молчало о них) и больше – о благополучии. Кроме этого, Вульф был ненавистником советской власти и поэтому часто акцентировал внимание зрителей на ее недостатках, что тоже укладывалось в русло тогдашнего ельцинского курса.

С Филатовым все было иначе. Будучи в годы горбачевской перестройки ярым либералом, он после развала СССР стал разделять левые идеи, результатом чего стало его интервью коммунистической газете «Правда», которое носило весьма недвусмысленное название – «Как мерзко быть интеллигентом» (номер от 24 сентября 1993 года).

Автором этого интервью был журналист Вадим Горшенин, который приехал к Филатову не домой, а на работу – в один из кабинетов «Мосфильма», где Филатов работал над фильмом «Любовные похождения Толи Парамонова». Главная студия страны, некогда гордость Советского Союза, представляла тогда собой жалкое зрелище: полное запустение, разруху. Не случайно в самом начале своего материала Горшенин отмечает, что, пока они с Филатовым шли от проходной до кабинета, им по пути попалось всего полтора десятка человек. И это на студии, где каких-нибудь несколько лет назад жизнь била ключом и где люди (актеры, режиссеры, техперсонал) ходили буквально толпами.

Интервью началось с грустной констатации Филатовым того, что происходило в стране. Цитирую: «Наше время характеризую как аморальное, естественно. Успокаивает, однако, одно: все, что аморально, в России никогда надолго не приживалось. Самое же неприятное из происходящего, что поменялись местами все приоритеты. То, что всегда считалось хорошим и нравственным, стало никчемным и глупым. Всю жизнь в России знали: воровать нехорошо. А тут выяснилось: не только хорошо, но и как бы уважаемое это дело. Заметили? Мы сегодня и осуждаем этот порок с какой-то заранее оправдывающей интонацией.

Правда, нас поставили в известность: мол, идет накопление первоначального капитала. Но кто его копит, на что, на какие такие нужды и где он, этот капитал, находится, не сообщается. А потом неожиданно окажется, что весь он уже на Западе, накопленный. И мне, например, совсем непонятно: захотят ли его возвращать в Россию? Вдруг нет. К сожалению, взаимоотношения между людьми сегодня во многом изменили деньги. Ну да, понятно: при нынешнем режиме можно зарабатывать намного больше, чем при системе уравниловки. Но что с этого умом-то пятиться?..»