Ветер Надежды

И даже пропахшие конским потом и навозом простые работчие конюшни, получают свой заряд такого стороннего интереса.

Не избежал этого и старший конюх Крылов.

Он, не смотря на свой – весьма экзотический для горожан вид бородатого и заросшего седой гривой таёжника, между тем не забывает о главном.

Кузьма Андреевич не только сочувствует уставшему в ходе скачек, жеребцу, но и продолжает делать своё как заведённый.

Потому нисколько не отстал от других своих коллег, спешащих теперь, после скачек, быстрее закончить обыденную работу в конюшне.

Но и между ними – коллегами существовало некоторое отличие.

Штатным труженикам ипподрома из числа местных горожанам, после очередного рабочего дня оказавшимся в своих благоустроенных квартирах, можно будет до следующего дня просто забыть о работе.

А вот ему, поселёному в гостинице для командированных гостей при ипподроме и такой малой радости не видать.

Останется Кузьме Андреевичу только грезить о своей семье и оставшемся далеко отсюда собственном доме. Жилище не простое, не как у всех. С ёмкостями дёгтя, необходимыми для ухода за лошадьми. Запасами специальных ветеринарных препаратов.

А так же грудой, по официальному мнению, давным-давно отслужившей свой долгий век, конской збруи.

Ранее списанные на заводе для утилизации, все эти уздечки, гужи, седёлки, вожжи и прочее, признанные самим старшим конюхом вполне пригодными для восстановления, ожидали в кладовой предстоящего ремонта долгими зимними вечерами.

Свой неповторимый аромат придаёт родному дому, выделанная для этого сыромятная кожа.

Только и то пристанище истинного коневода ни чем не походит на окружающую сейчас Крылова действительность, сопряженную с азартом и силой страстей.

Ведь в его обычном сельском пятистенке, после возвращения хозяина домой из командировки, всё останется, так, как и прежде. Ничто, кроме, разве что одежд хозяина, пропахших резким конским потом, не напомнит о его недавнем прошлом. Не расскажет никому о том, где провел тот немало времени без близких ему людей.

Не поведает о существовании этого, устроенного в областном центре, особого мира скорости и азарта.

Глава четвёртая

Между тем один за другим жеребцов конюхи начали массово уводить с, открытого ветрам и осадкам, паддока ипподрома в уютную конюшню. Кто сделал это вперёд, уже заботливо размещают там каждого скакуна по заранее отведённым стойлам.

Обеспечивают вечерним кормом и питьём.

Подошла пора сделать это и бородачу с его неугомонным жеребцом-победителем, которые всё еще оставались в центре внимания его земляков и коллег из Предгорного конезавода.

Таким образом, лишнего времени на пустопорожние разговоры в обществе начальства у него просто не оставалось.

Потому, нарушив чинопочитание, старший конюх Предгорнгого конезавода первым разрядил ситуацию.

Помог, как того и следовало, принять сообща верное сиюминутное решение, обещавшее на завтра снова не меньший успех, чем сегодня. И даже на будущее гарантировать коммерческое процветание их племенному предприятию.

Ради этого произнёс, глянув через крашеные жерди ограждения, и туда же адресуя свои слова:

– Пора заканчивать канитель!

Имелось затем и персональное обращение к человеку, равному по служебному положению.

– Ладно, Илья, – услышал уставший жокей от Крылова. – Погарцевал всласть, отвёл душу и довольно.