Невинная виновна. Часть первая
Айлын пришла в свою комнату и легла на кровать. Иногда из соседней стены были слышны непонятные звуки, которые звучали как чьё-то мычание. Сенубер уже предупредила её, чтобы она не беспокоила её сына, не шумела и не заходила к нему, по этой причине она не обращала на эти звуки внимания. Из своей сумки она вытащила фотографию своих родителей и глядела на них: «Что же я буду делать без вас? Знаешь мам, дядя Малик очень любил тебя. Сегодня мы разговаривали о тебе. Он говорил мне тоже самое, что и ты. В этой жизни нужно быть сильной. Ты тоже это мне всегда говорила, помнишь? – поцеловав их фотографию, она положила её на свою грудь и с горечью проговаривала про себя. – Как я могу быть сильной, когда вас нет рядом? Словами сказать конечно легко». Закрыв глаза, она тихо лежала, но затем она открыла глаза и вздохнула: «Дядя Малик сказал мне, что я должна продолжить ваши незаконченные дела. Слишком рано на вашей жизни поставил точку этот ублюдок, да пусть Аллах устроит ему самую жестокую муку до конца его дней. Очень интересно, что же это за оставшиеся дела, на которых мне придётся поставить точку. И почему я об этом не знаю? Чувствую, что только дядя Малик знает об этом». Глубоко вздыхая, она задумалась. И снова из комнаты доносился голос Рамиза, о чём же он бормотал, конечно же невозможно было разобрать, но по этому голосу было понятно, что он плохо себя чувствовал. Немного послушав его, Айлын спросила: «Разве дядя Малик не рядом?» Она вышла из комнаты, постояла около двери и слушала. «Воды, воды!» – кричал Рамиз. Айлын держала ручку двери, хотела войти и посмотреть, но в тот момент она вспомнила слова Сенубер: «Не беспокой сына и не шуми!», она вытянула руку назад, хотела пойти в свою комнату, но шум не прекращался, Рамиз хотел воды. Но затем она вспомнила слова Малика: «Рамиз очень хороший парень, он меня очень любит, он совершенно не похож характером на свою мать». Не сдержав, она открыла дверь и увидела, что Малика там нет. Рамиз не переставал кричать: «Воды… воды!» Она взглянула и увидела на столе полный стакан воды, подошла взяла стакан и потянула, сказав: «Рамиз бей, откройте глаза и выпейте». Он еле-еле открыл глаз, будучи бессильным, но всё же он посмотрел на Айлын. Её он не узнал, ему даже не приходило в голову, что сегодня должна была приехать его кузина: «Ты кто?» Тянувшаяся рука Айлын застыла на месте. Они никогда ранее не встречались, поэтому и не знали друг друга. Она пошутила: «Я ангел, я слышала, что ты хочешь воды. Вот, принесла. Возьми и пей». Рамиз сидел, вытер глаза, и задался вопросом: «Я что сплю? Сон вижу? – вдруг он растерялся. – Какой ещё ангел? Я либо мёртв, либо я во сне! – он обеими руками держал за голову. Испугавшись, он закричал. – Дядя Малик!» Малик выбежал на крик Рамиза: «Что случилось Рамиз? Плохой сон приснился? Успокойся сынок, я рядом, не бойся, я здесь». Айлын, поставив стакан на стол, вышла из комнаты. Рамиз сильно обнял за шею Малика, сказав ему: «Здесь кто-то был, я видел. Оно со мной разговаривало». Из его слов Малик понял, что он испугался Айлын, и не хотел, чтобы вдруг его мать узнала, поэтому бедный старик, молча остался в середине. Он замечательно знал, что, если мать узнает об этом, она снова примется оскорблять и ругать Айлын. После того, как Малик успокоил его, он лёг его спать: «Спи сынок, я рядом, не бойся». Успокоив его, он молча сидел с ним рядом. Он глядел на него грустным и одновременно недовольным взглядом от того, что Рамиз столько выпил.
Айлын пришла в свою комнату и легла спать, проговаривая сама же себе: «Нельзя что ли было мало выпить, а то вместо людей призрака видит. О Аллах, дай немного ума таким людям!» Обняв подушку и глядя на фото матери, она сказала ей: «Твой племянник испугался моей шутки, мам», – она улыбнулась.
Рамиз проснулся в 10 часов вечером, он сел на диван, у него болела голова. К нему пришёл Малик со стаканом воды в руках, в которую он добавил лекарство от головной боли: «Выпей сынок, это снизит боль в голове». Рамиз, взяв из его рук стакан, выпил и поблагодарил Малика: «Спасибо дядя, не знаю, что бы я делал без тебя». Малик спросил его: «Сынок, тебе приготовить что-нибудь поесть?» Cхватив голову обеими руками от боли, Рамиз сказал ему: «Нет спасибо дядя, я не ничего хочу. А где мама?» Малик ответил: «Она вместе с твоим отцом поехала отмечать день рождение». Услышав про отца, Рамиза словно ударило током, и он моментально забыл про свою головную боль: «Отец? Оффффф, я же забыл, что он должен был сегодня приехать!». Малик Рамизу: «Нет сынок, ты не забыл. Ты попросил своего друга Камиля встретить и забрать их, он же, спасибо ему огромное, встретил и отвёз в их дом, так что не переживай из-за этого. Однако твой отец был очень рассержен по поводу того, что ты не встретил его. Мы спрятали тебя от него, поэтому о твоём пьянстве он как всегда ничего не узнал». Рамиз спросил: «Мой отец был один? Моя кузина ещё не приехала?» Малика очень рассмешило негодование Рамиза: «Сынок, ты ещё не проснулся? Кто же по-твоему зашёл к тебе в комнату и принёс тебе воды? Это была Айлын- племянница твоего дяди. Ты испугался её и закричал». Рамиз был сильно взволнован: «Она здесь?» Малик, продолжая смеяться, кивнул ему головой и ответил: «Конечно же сынок, она здесь, где же ещё она может быть? Она наверху в своей комнате». Рамиз быстро поднялся на ноги, затем немного почесав голову, сказал: «Нет так не пойдёт, совсем некрасиво вышло. Я пойду и познакомлюсь с ней». Он в спешке поднимался по лестнице, а его дядя подшутил над ним, прокричав: «Смотри, если снова испугаешься, зови меня, я тут рядом!» На что Рамиз ответил: «Смейся, смейся дядя Малик, ничего страшного».
В дверь разнеслись тихие и медленные стуки, тем временем Айлын спала в обнимку с подушкой с фотографией матери в руках. Разбуженная от стуков, она быстро встала с места и пошла открывать дверь, и посмотрев на Рамиза, она провела по своему лицу руками и вытирала свои глаза. Она шутливо сказала ему: «Проснулся Рамиз бей? Прости, что напугала тебя. Я не знала, что из-за алкоголя у тебя перед глазами летают ангелы». Рамиз, почёсывая затылок, смотрел на неё и говорил: «Я никогда в жизни так не боялся. Так неловко вышло, мне очень стыдно из-за того, что я так и с вами не познакомился и не приехал встречать вас. Хорошо ты это меня наказала вместо отца, если бы я приехал и познакомился, то такого казуса не случилось бы. Как говорится я получил сполна, прости меня, просто я отвлёкся с друзьями, и мне пришлось попросить Камиля, чтобы он встретил вас, – улыбаясь, он протянул ей руку. – Добро пожаловать, я очень рад тебя видеть кузина». Айлын пожала ему руку: «Я тоже очень рада тебя видеть Рамиз бей, до сегодняшнего дня мне было не суждено видеться с сыном своего дяди». Рамиз говорит ей: «Что за Рамиз бей? Зови меня просто Рамиз, мы же ведь с тобой не чужие люди, – отчаянно вздохнув, он сказал ей. – Я соболезную, мне так очень жаль, – Рамиз обнял Айлын со словами. – Прости меня, я должен был приехать и поддержать тебя в трудную минуту, но что же мне оставалось делать? Как сама видишь ли я такой человек, любящий погулять и выпить с друзьями. Хоть отец и ругает меня за это, но всё же толку с этого абсолютно никакого». Будучи уже на грани горько плакать, Айлын обняла Рамиза со словами: «Я не обижена на тебя, ничего страшного, даже если бы ты приехал, ты всё равно бы не смог вернуть моих родителей к жизни, – глаза Айлын стали лить слёзы, когда она отпустила его шею. – Я не хочу быть для вас обузой, да и я не задумывалась над тем, чтобы приезжать сюда. Мой дядя не отставал и уговаривал меня поехать вместе с ним мол, что без меня он никуда не уедет». Рамиз, смотря ей в лицо, сказал ей: «Подожди минутку, посмотри на меня, кто-то здесь тебя обижал? Скажи мне честно, не стесняйся, – Рамиз вытерев слезу с глаз Айлын, обо всём догадался. – Я так и думал, моя мама, верно? Полагаю, её ядовитый язык уже успел до тебя дотронуться, её рот вечно не затыкается, она и моего отца донимает, устраивая с ним постоянную ссору. Внимательно смотри, здесь есть я и впредь я не хочу больше слышать то, что ты называешь себя обузой, договорились?» Айлын, вытерев слёзы, сказала ему: «Нет, нет твоя мама мне ничего не сказала, ты не беспокойся. Больше всего я неуютно чувствую себя здесь, просто я никогда не ехала так далеко за пределами своего дома». Рамиз, пытаясь отвлечь её от плохого, зашёл в её комнату, он хотел ей сказать: «Я смотрю, ты уже успела обустроиться в комнате?». Однако немного осмотревшись, он оборвался на полуслове. Рамиз был сильно ошеломлён от увиденного ровно также, как и Камиль, когда он однажды увидел пустующую и безжизненную комнату Айлын, в которой ничего не было кроме кровати. Зайдя внутрь, лицо Рамиза начало меняться, Айлын не хотела, чтобы он видел её комнату в таком виде, иначе в доме разразился бы скандал. Лицо Рамиза становилось всё мрачнее и мрачнее от злости, он проговаривал про себя: «Ну да, конечно же, ты была права. Если бы меня так встретили, я бы тоже не желал бы оставаться в этом доме». После его слов, Айлын была очень обеспокоена, и попросила его: «Если ты любишь Аллаха, прошу никому не рассказывай про это, дай мне слово!». Рамиз, обернувшись ответил ей: «Я не из тех людей, которые обещают то, чего не могут сдержать». И тут же настроение Айлын полностью покинуло её, Рамиз сказал ей: «Пойдём вместе со мной вниз, немного пообщаемся, в этой комнате мне не хватает воздуха, тут я задыхаюсь». Айлын не хотела идти с ним вниз, потому что думала, что там уже будет его мать и снова будет поливать её грязью. Но в этот момент Айлын поняла, что её кузен очень уважаемый и гостеприимный человек в точности как её дядя, и что он совершенно ни капли не похож характером на свою мать. Она знала, одно только неверное слово, и он станет ругать свою мать. Рамиз, продолжая осматривать комнату и посмотрев на Айлын, понял, что она не хочет пересекаться с его мамой. Взяв её за руку, Рамиз сказал: «Пойдём со мной. Пообщаемся, познакомимся друг с другом поближе, я же сказал тебе, я с тобой рядом. Тебе не нужно беспокоиться». Айлын: «Хорошо, но только всего на несколько минут». Рамиз согласился. Взяв её за руку, они вместе вышли из комнаты, но Рамиз пропустил её первой: «Дамы, прошу вперёд. Только после вас». Айлын поняла, что он сказал и поэтому вышла первой. В гневе Рамиз громко захлопнул дверь, из-за чего Айлын сильно испугалась от грохота, но не стала оборачиваться. Вслед за ней шёл и Рамиз лицо, которого всё полностью преображалось в нечто зловещее.
Тем временем в гостях Сенубер присутствовала на день рождении, она восхитительно проводила время со своими подругами, общаясь и смеясь вместе с ними. Перед другими людьми Сенубер всегда показывала себя очень доброй и нежной женщиной. Её муж стоял в стороне, нервно наблюдая за ней. Каждую минуту он глядел на свои часы, надеясь поскорее поехать домой, поскольку здесь ему было совсем некомфортно, да и вовсе, неуютно. В конце концов не стерпев, Хасан подошёл к своей жене и шёпотом сказал: «Уже время. Нам пора ехать, я очень устал». Сенубер, нахмурив лицо, сказала ему: «Что случилось? У тебя что ребёнок остался дома? Куда ты торопишься?» Хасан тихо сказал ей: «Да пойми ты уже меня наконец, я устал! Весь день я то и дело мотался по дороге и на работе». Жена, не приняв его слова в серьёз, ему в ответ: «Нечего было шляться туда, куда тебя не просили. Разве тебя кто-то заставлял ехать за ней?» Обманчиво поменяв своё лицо, она продолжала фальшиво улыбаться и разговаривать с подругами. Когда Хасан перевёл дыхание, он почувствовал, что за ним кто-то стоит. Внезапно ему сзади похлопали по плечу и этим кем-то оказался старый знакомый, с которым Хасан не виделся уже несколько лет: «Вааааай кого-же я здесь вижу? Машшалах Хасан! Да ты совсем ни чуточку не постарел!» Хасан ему в ответ: «А я вижу, ты тоже совсем не постарел друг мой!» После того как старые друзья обнялись, они посмеялись, обменявшись друг с другом шутками.
Рамиз говорил Айлын: «Ещё раз соболезную, я, как и ты очень болезненно перенёс их смерть, мне правда очень жаль. Мой отец хотел привезти тебя сюда ещё очень давно, но мы не стали этого делать, зная, что ты не оставишь бабушку там одну. Я ещё раз очень рад тебя видеть, и знай теперь я рядом с тобой, и всё что касается тебя, касается в первую очередь и меня, так что, если тебе что-то понадобится, обязательно обращайся ко мне. Всё что захочешь, смело скажи мне, хорошо?» Айлын массируя свои руки, сказала ему: «Я очень благодарна тебе, конечно я обращусь к тебе. Но мне достаточно и того, что ты есть у меня, так что больше мне ничего не нужно. Не пойми меня неправильно, просто дело в том, что я выросла в другом городе, и там мне было намного легче. Мой дядя очень настаивал поехать с ним, и я не хотела огорчать его, поэтому я приехала сюда ради него. Здесь мне очень неуютно, я никогда не бывала в этом городе, я совсем не знаю эти места. В своём родном городе я бы не потерялась, там я смогла бы найти работу, но здесь в этом совершенно незнакомом городе, мой дядя не позволит мне работать. Ещё раз спасибо тебе за внимание и гостеприимство, но на минуточку представь себя на моём месте, мне здесь очень тяжело, понимаешь меня? Я чувствую, что здесь мне будет очень трудно, ничего хорошего меня не ждёт. После смерти моих родителей вся моя жизнь перевернулась вверх дном, и для меня всякое уже утратило смысл». Рамиз ей: «Если ты это по поводу моей матери, то не переживай, я поговорю с ней». Айлын отрицательно помотала головой: «Я же попросила тебя, пожалуйста, оставь её, не нужно заступаться за меня. Смотри, с этого момента, если кто-то за меня обидит тётю, я ни на секунду не останусь в этом доме, я не хочу, чтобы из-за меня произошло несчастье в доме. Приехав сюда, я познакомилась с дядей Маликом, он очень поддержал меня и за это спасибо ему огромное. Бедный человек, совсем не вовремя потерял своих близких, как и я». Рамиз также тяжело перенёс смерть родных дяди Малика: «Мдааа, сначала сына потерял, а потом и супругу». Айлын ему: «Дядя Малик очень любит тебя, ты это знаешь?» Улыбнувшись Рамиз ей: «Да знаю, я его тоже очень люблю, с самого детства я рос рядом с ним, я всегда играл и бегал в саду. Всякий раз, когда я пил, он всегда прятал меня от отца, потому что не хотел, чтобы он рассердился на меня». Она ему: «В этом я и сама убедилась, насколько он тебя сильно любит». Рамиз прислонив спину к дивану, глубоко вздохнул: «По его лицу видно, что он не может смириться с потерей жены и сына, – Рамиз скрестил свои руки. – К сожалению, я не могу заменить его сына, как бы я этого не хотел, даже несмотря на то, что я всегда рядом с ним». Айлын ему в ответ: «В этом я с тобой полностью согласна, никто никому не сможет заменить его настоящих родных, но всё же люди всегда пытаются найти хоть какую-то надежду». Шутя, Рамиз сказал: «Постой, ты согласишься со всем, что я скажу?» Айлын сразу поняла о чём он имеет ввиду и сказала ему: «Смотри единственный мой джаным, дядин сын». Рамиз ей: «Единственный?» Айлын ему: «Имя Рамиз бей ты не принимаешь. Рамиз это будет звучать так будто бы мы с тобой чужие люди, разве ты не сам говорил до этого, что ты будешь рядом со мной?» Рамиз ей: «Да сказал, конечно же я с тобой, никаких сомнений не должно возникнуть». Айлын ему: «Разве ты не мой единственный? Кроме тебя у дяди есть ещё один сын, о котором я не знаю?» Он посмеялся над её словами, сказав: «Нет джаным, пока что нет, этого я точно знаю. Я смотрю ты очень шутливая, мой отец вряд ли сможет глянуть на какую-нибудь другую женщину после всех угроз со стороны моей мамы, так что это очень маловероятно. Но точно я сказать не могу, ведь как у вас у женщин говорится, что к мужчинам у вас нет абсолютно никакого доверия, и быть может в будущем, возможно, у меня будет братик или сестрёнка». Айлын ему: «Это что за джаным?» Рамиз ей: «А кроме меня у тёти есть дочь?» На что Айлын ответила: «Нет только я одна». Рамиз: «Ну вот, отныне слово джаным теперь принадлежит тебе, а поскольку мы с тобой родные, ты считаешься моей джаным». Айлын: «А кто же у меня ещё может быть кроме вас? Конечно же, с этого момента мы считаемся как одно целое, всё правильно говоришь дядин сын». В этот момент у Айлын исчезло всё настроение, ведь осознание того, что она теперь осталась сиротой всё больше и больше вызывало у неё душераздирающую боль. Увидев печаль на лице Айлын, Рамиз решил отвлечь её шуткой: «Знай, отныне ты можешь и меня звать джаным». Айлын ему: «Джаныммы?» Рамиз, посмеявшись сказал: «Нууу ладно, тогда слово джаным вычёркиваем из списка, я буду единственным, а тебя я буду называть моей очень красивой, памятью, оставшейся от моей тёти». Айлын ему: «Было бы лучше, если бы на их месте умерла я. И тогда этого дня не настало бы». Рамиз упрекнул её: «Джаным не смей говорить так о себе, это грех! Аллах не любит слышать такие слова. Но как бы этого не хотелось, но увы, к сожалению, мы не можем изменить судьбу, предначертанную на нашем лбу, – в попытке поддержать свою кузину он обхватил её руками и обнял, надеясь, что это даст ей хоть каплю надежды. – Сама погляди, у тебя есть я, у тебя есть дядя. Я знаю ты чувствуешь себя так угрюмо из-за моей мамы. Но с временем она тоже привыкнет и примет тебя, потерпи немного. Ради меня и ради дяди, останься с нами, здесь мне очень одиноко. У меня нет ни брата, ни сестры. Но если ты останешься, то быть может я тоже буду сидеть дома и не буду скучать, за одно и пить перестану, и твой дядя перестанет на меня сердиться».
Однако Рамиз даже и не подозревал, что за ним всё время стоял его отец, который слушал всё что говорил его мальчик: «Ты всё верно сказал сыночек, больше пить ты не будешь!» Рамиз обернувшись, втиснул губы от страха и подумал, что вот-вот отец начнёт ругаться на него, поэтому тихо он сказал Айлын: «Вааай джаным, вот теперь мне точно конец!» – Айлын, увидев своего дядю, сразу же встала. Рамиз тоже встал и подошёл к нему стесняясь, понимая, что у него был долг перед отцом, который он благополучно выкинул из головы после нескольких бокалов, поэтому Рамиз прекрасно знал, что во всех этих неприятностях виноват он сам. И как маленький ребёнок, который понимал, что вот-вот получит от отца, он начал чесать затылок и тихим голосом произнёс: «Добро… пожаловать… папа». Хасан же был очень переполнен гордостью, когда слышал, как его сын поддерживал Айлын в трудную минуту, он прекрасно знал, что у Рамиза действительно золотое сердце и искренняя душа. Именно поддержка Айлын со стороны его сына, дала Хасану надежду, поэтому он обнял своего сына, поглаживая его волосы, немного покусав, он поцеловал его в лоб, на что Рамиз отреагировал так: «Оффф отец, ты мою голову укусил». Хасан, пошутил, сказав ему: «И тебе добро пожаловать сынуля, я слышал у тебя была какая-то важная работа, из-за которой ты никак не мог приехать и встречать нас», – Рамиз был очень встревожен услышав об этом. Отец как всегда знал, что его сын попытается что-нибудь выдумать, и поэтому он не давал ему возможности солгать, но и при всём этом он старался выкрутиться из этого безвыходного положения. С грустью на лице отец стал изливать душу сыну: «Спасибо тебе сынок, то что я сейчас увидел принесло мне большую надежду, никогда не оставляй девочку здесь одну. Хоть не встречай меня, я не хочу, чтобы ты приезжал за мной, но хотя-бы я буду знать только одно, то, что единственное, что осталось от моей покойной сестры больше не останется в одиночестве! – глаза отца наполнились слезами. – Отныне теперь вся моя надежда на тебя сын, ты слышишь меня?» Рамиз из его слов почувствовал, что отец немного пьян, по виду он выглядел довольно несчастным и уставшим. Он сказал отцу: «Я даю тебе слово отец, не беспокойся. Я обещаю тебе всё будет хорошо, я не брошу её, верь мне», – слова сына снова пробудили в нём отцовскую надежду. Столь трогательная сцена не оставила Айлын равнодушной, а измученный работой и дорогой дядя, стоя на ногах, смотрел на неё жалостным взглядом и тянул ей свою руку. Не сдержав слёз будто маленький ребёнок, Айлын устремилась к дяде и обняла его. К их объятию присоединился и Рамиз, которого эта сцена также не оставила равнодушным. Хасан со слезами на глазах, гладил их волосы и целовал обоих по голове, сказав: «Вы моё всё!» Рамиз отцу: «Отец, ты очень устал, иди поспи немного». Хасан сыну: «Сегодня я весь день не общался с доченькой, я так и не смог найти возможности, чтобы с ней поговорить. Я не знаю сколько ещё будут длятся эти дурацкие приглашения». Айлын говорила ему: «Он прав дядя, ты очень сильно измотан, отдохни, завтра мы поговорим, а за меня не беспокойся, со мной всё хорошо».
Внезапно позади раздался знакомый и одновременно зловещий голос, который совсем не предвещал ничего хорошего: «О чём поговорите?» – этот голос принадлежал Сенубер. Рамиз обернулся и увидел свою мать. Она подошла к ним близко, её лицо, как и слова сочились ядом и злобой, словно в доме оказался её заклятый враг, и как к врагам она обращалась ко всем троим: «Прежде чем болтать с ней по пустякам, мог бы и приучить её помогать моим подданным, за одно бы и делом занялась». Заявление Сенубер было настолько лицемерным, что гневу Хасана просто не было предела. Столь гнусные слова из уст жены моментально привели его в бешенство: «Да что ты за тварь такая? Я что привёз её сюда, чтобы ты помыкала ею? Чтобы ты и дальше продолжала вытирать об неё свои ноги? Иди лучше другим командуй свои указки ясно? В этом доме тебе вполне хватает слуг, но сама же ведь ничего не делаешь, и поэтому день за днём ты всё никак не можешь успокоиться! Но это не твоя вина, это я виноват, я допустил ужасную ошибку, считая тебя человеком, ты совсем обнаглела и села мне на шею! В последнее время твою челюсть совсем отпустило, ведь поэтому ты и не можешь держать свой грёбанный, проклятый рот!» Слова Сенубер вывели мужа из терпения, гнев Хасана перестал подчиняться его контролю, он всё дальше и дальше продолжал ругаться на неё. Она принимала всю злость Хасана и не собиралась молчать: «Ты же не слушал меня, без моего ведома и наплевав на меня, отправился и привёз это проклятье в мой дом! – весь спектр своих негативных эмоций она направляла на Айлын, параллельно крича на мужа со скрежетом в зубах. – С этого дня ты больше не будешь вмешиваться в мои дела, теперь я научу её воспитанию как следует! Что я скажу, то и будет сделано, и ты не будешь мне перечить!» Как это обычно бывает в суде, есть сторона защиты и есть сторона против. И против Сенубер выступил её сын, которого тоже не меньше отца возмутило столь предвзятое и отвратительное отношение к кузине. Рамиз не собирался стоять в стороне и тоже присоединился к ссоре, ругая свою мать: «О чём ты говоришь? Ты что совсем с ума сошла? Что это значит ты её воспитаешь как следует? Если бы ты села и по-человечески с ней общалась бы, то у тебя даже и не возникло бы сомнений о её воспитании, даже несмотря на её горе. Если ты хочешь, то ради бога не утруждай себя, моя тётя бесспорно смогла вырастить и воспитать столь красивую и хорошую дочь, чего не скажешь о тебе». Сенубер грозно посмотрела на Айлын и прокричала: «Тебе было недостаточно приехать в мой дом и испортить мне жизнь, так ты ещё и решила настроить моего сына против меня!» Айлын же, вынужденная наблюдать за этой ссорой, даже не знала, что сказать, ведь именно она оказалась причиной семейного конфликта. Слова тёти подобно змеиному яду отравляли практически всё живое в том числе и душевные раны девушки. Дабы не расстраивать дядю и не провоцировать скандал ещё сильнее, она безмолвно стояла на месте, сдерживая всю свою горечь. Подойдя к дяде, она сказала ему: «Спокойной ночи», – и быстро поднялась наверх в свою комнату. С таким же грозным взглядом Хасан посмотрел на жену: «Бесчувственная… бессовестная! Ты не человек, неужели её страдания доставляют тебе удовольствие? Ты бездушная женщина! Давай, продолжай разрушать здесь всё! – горькие слёзы стали литься из глаз Хасана, он с трудом мог что-либо проговаривать из-за боли в горле, да и не только. – Что же эта бедная тебе сделала? Тебе в этом большом доме совсем стало мало места? Раз уже тебе так мало, тогда проваливай к чёрту отсюда! Проваливай куда хочешь ясно? Убирайся! Прочь с моих глаз! – Хасан продолжал кричать на жену». Рамиз знал о болезненном сердце отца. Боясь, что из-за гнева он может упасть от сердечного приступа, он решил отвезти его подальше: «Пойдём отец, пойдём, тебе нужен отдых», – Рамиз положил его руку через своё плечо и с трудом отнёс отца в комнату. Пока они шли, голос Хасана всё дальше и дальше продолжал звучать: «Убирайся! Убирайся отсюда, ясно? Проваливай куда хочешь, я больше не желаю тебя здесь видеть!» Жена, прищурив глаза, мрачно глядела за ним и проговаривала про себя: «Не беспокойся, скоро твоя любимая племянница, как и твоя мёртвая сестра уйдёт туда же, куда ты меня послал. Я покажу тебе и твоей сиротке, посмотрим кто же из нас уйдёт первым из этого дома и из этой жизни».
Сидя на кровати, Айлын рыдала и сквозь слёзы проговаривала: «Нет! Я так не могу! Я больше не намерена оставаться здесь, завтра же я уеду отсюда! – в дверь раздался стук. Айлын, вытерев слёзы, разрешила войти». Открыв дверь, Рамиз спросил: «Я могу войти в комнату?» Айлын ему: «Да проходи». Айлын старалась привести себя в порядок, вытирая глаза будто ничего и не случилось. Рамиз, закрыв комнату, подошёл и наклонился к ней. По её лицу он чувствовал, что она плакала, глубоко вздыхая он сказал ей: «Джаным, прошу выслушай меня, – но не успел он договорить, как Айлын оборвала его на полуслове. – Ничего мне больше не говори единственный мой, хорошо? Прошу тебя ничего не говори!» Рамиз понимал, будь бы на её месте другой человек, то он бы тоже не стерпел всё это, и поэтому тихим голосом он говорит ей: «Я много говорить не буду и хочу, чтобы ты знала только лишь одно, у моего отца больное сердце. Сегодняшнее поведение матери очень сильно повредило его здоровье». Рамиз встал и продолжал говорить ей: «Я знаю, что у тебя на уме, я только сказал, чтобы ты знала, что у твоего дяди больное сердце. Хотелось бы сказать тебе спокойной ночи, да только я такую ночь….» – матерясь про себя, разозлённым он вышел из комнаты. Узнав о болезни дяди, глаза Айлын снова наполнились обжигающими и в то же время несчастными слезами, от услышанной вести ей стало намного хуже, а вся оставшаяся надежда полностью исчезла, болезнь дяди никак не позволяла ей уехать из этого дома. Схватив голову обеими руками, она произносила про себя: «Всевышний Аллах, в чём моя вина? За что я всё это заслужила? – будучи уже беспомощной, слёзы стали стекать по её лицу словно пасмурный дождь по стеклу. – Помоги мне мама, укажи мне верную дорогу, не оставляй меня здесь одну пожалуйста! Взгляните теперь, как без вас я докатилась до этих дней! – от безысходности тихим голосом она продолжала плакать».