S-T-I-K-S. Шустряк

Интересно бы знать, чего это они так не поделили, сам-то ни куска не съел, все свите отдал, явно же демонстрация была или наказание за что-то. Из этого следует, что есть у них и мозг и средства общения, вопрос лишь только в том, на какой стадии и как много мозгов у них появляется.

К моему удивлению, даже самый неразвитый пустыш при виде лотерейщика или более развитого зараженного, старался, не отсвечивая, убраться за какое-либо препятствие, чтобы его не заметили, хотя на трапезу тех же бегунов они покушались без зазрения совести. Не раз видел, как толпа пустышей просто оттесняла от трупа его владельца. Обратное также наблюдалось, матерый бегун, уже полностью без одежды, с разбегу на скорости сбил пустыша и незамедлительно принялся его есть.

К десятому дню город полностью опустел, за полчаса наблюдения я не увидел никакого движения, кластер был покинут тварями совсем. Единственным моим развлечением все это время, помимо наблюдения, был спорт, я подтягивался, используя брус, на котором держался козырёк у входа в хижину, и качал пресс. Помимо спорта я полностью заучил выданную Косым брошюру, подкрепляя данные из бестиария визуальным наблюдением за тварями.

Утро одиннадцатого дня, как и предыдущие, начал с ловли завтрака, рыба, конечно, уже меня притомила, но то, что Косой назвал солониной, таковой не была вовсе. В бочонке слоями, проложенными крупной солью, имелось мясо кого ни попадя, если судить по размерам, от белки до какого-то более крупного животного, может, енота, может, бобра. Есть то, что пахнет, как содержимое этого бочонка, я не мог, приходилось комбинировать соления, рыбу, консервы и крупы, что были в доме.

От чистки очередной рыбины меня отвлек едва слышный звук всплесков на фоне лесных звуков. Бросив все, я схватил нож и быстро, не создавая шума, побежал на берег. Недалеко от деревянного причала, примерно метрах в двадцати, я очень аккуратно залег в кусты и подполз ближе, раздвигая их.

В первый раз я видел, как выглядит маскировочное поле Косого со стороны, а выглядит оно совершенно никак. Моему взору предстала абсолютно пустая лодка, машущая веслами и плывущая в сторону того самого деревянного причала. Когда она доплыла до цели, из ниоткуда вылетела веревка и зацепилась за металлический крюк. У меня не было сомнений, что это именно он, но, помня слова о том, что не считай себя уверенным, пока окончательно не убедился, решил подождать.

Следующие несколько минут ничего не происходило, и я даже решил вернуться к домику, начав отползать от кустов, как в спину мне чем-то ткнули и голос Косого произнёс «Хенде-хох, арбайтен, кляна». Хоть я и осознавал, что это шутка, но холодок с мурашками заставил меня содрогнуться.

– Так мне руки поднять или работать? – изобразил я заикающегося и напуганного человека.

– Да хрен тебя знает, это все слова, что я по-немецки знаю, из старых фильмов о войне, – рассмеялся он, протянув мне руку.

О своём путешествии он ничего толком не рассказал, лишь то, что ему дали отпуск, как он, усмехнувшись, выразился, и то, что ему по пути попался кластер с деревенским домом, который сюда прилетает в гордом одиночестве да весьма редко, но всегда радует вкусной снедью. Развернув свёрток, он достал изрядных размеров ломоть свиной грудинки в специях и семь яиц.

– Яйца из-под куриц забрал, за два дня, думаю, не испортились, – прокомментировал он.

– Косой, я тебя уже люблю, – прокомментировал увиденное и рванул в домик за сковородой.

Яйца оказались годными, они были зажарены с частью грудинки, я смаковал каждый кусочек свежей и вкусной яичницы. Спать мы сегодня должны были лечь рано, чтобы завтра еще до рассвета переплыть на другую сторону, продолжив поход к месту, где я должен был, наконец, получить оружие.

Глава 6

Утром до рассвета мы переплыли огромное озеро в сторону востока и высадились на песчаном берегу, явно не принадлежащем данному озеру, такой берег, скорее всего, характерен для большой реки, способной намыть песок, чем для спокойного большого озера. Еще вчера Косой пояснил, что он вернулся немного позже, чем рассчитывал, и следующие два кластера, что нам предстоит пройти, скоро перезагрузятся. Первый, как раз этот, с песчаным берегом, уйдёт на перезагрузку до обеда, но он всего семь километров вдоль берега и пройдём мы его быстро, а вот другой уже значительно больше и перезагрузится ночью, ближе к утру. Так что до вечера мы должны преодолеть семь километров по лесу и около тридцати по городу, выйдя на границу с третьим кластером.

Вечерело, когда мы миновали первый и прошли наискось по второму кластеру, войдя в совершенно другой город. Это явно было видно по архитектуре, предыдущий состоял из районов, разделенных дорогами с одинаковыми по виду пятиэтажными зданиями. Как пояснил Косой, зовутся такие строения хрущёвками, мы даже как-то ночевали в одной такой, новый кластер встретил сразу высотной застройкой не меньше пятидесяти этажей и несколькими более низкими собратьями. Пройдя через три перекрестка с почти одинаковыми строениями, мы вышли на площадь, вокруг которой стояли здания с угадывающимся с первого раза административным назначением, вот к одному из таких мы и направились через всю площадь.

Уже издали было понятно его военное назначение по изображению щитов на решетчатом заборе и стоящему небольшому танку на пьедестале. На подходе к зданию стояло несколько развороченных бронированных машин незнакомой мне конструкции, а чуть поодаль стоял легкий танк c названием «Спрут», о чем проинформировал Косой. Башня танка была выворочена с корнями и валялась в нескольких метрах от него, а прилегающая часть площади была усеяна уже почти полностью разложившимися тушами тварей, зловоние от которых стояло невыносимое. Косой по-свойски направился внутрь ворот, тщательно маневрируя среди останков тварей так, чтобы не выпачкаться в них. Притормозил он только у вывернутой массивной деревянной двери на входе в здание.

– Идем тихо, тут две недели уже прошло, но я чувствую, что там еще кто-то есть, – произнёс Косой, вскинув пластиковый брусок своего оружия.

– Понял, не расслабляюсь, – подтвердил, следуя за ним.

Мы двигались по веренице коридоров, периодически переступая через костяки и разглядывая улицу через зияющие проломы в стенах, пока не уткнулись в непримечательную дверь в конце одного из коридоров. Войдя внутрь, мы оказались в абсолютно тёмной комнате, не имевшей окон, Косой тут же включил фонарик. Я очень удивился, увидев перед собой внушительных размеров гермодверь, какие обычно ставят в военных бункерах. Массивная, выкрашенная в зеленый цвет, она была совершенно не к месту в этой комнатушке, больше походившей на небольшой склад.

– Ух ты, – высказал я своё удивление.

– Толком не заморачивался, но сидят тут у них какие-то спецы секретные, похожи на разведчиков, а сверху якобы штаб округа военных находится, – прокомментировал Косой в ответ на мой возглас.

– Ну, судя по двери, спрятанной в каморке, похоже на правду.

– Танк тот помнишь, что я «Спрутом» назвал? – спросил Косой, неопределенно махнув рукой в сторону.

– Да, – подтвердил я, непроизвольно кивнув, хоть и был у него за спиной.

– Ну так вот, необычный он, наши его изучали, у него искусственный интеллект реализован и, судя по отчетам, что из него добыли, он тут сутки в одного оборону держал, даже когда командование все обратилось, а как последнее отстрелял из крупного калибра, так и пал от матерой твари.

– Так вы его себе забрали? Неужели нолды?

– Да нет, не нолды, – усмехнулся он, – технологии, конечно, у них получше, чем в среднем по СТИКСУ, но даже до внешников не дотягивают.

Подсветив себе фонариком, он нашел небольшой лючок, открыл его, обнажив цифровую панель, не подающую, на первый взгляд, никаких признаков жизни. Несколько нажатий клавиш, сопровождающихся лишь щёлканьем, произвели должный эффект, ранее отключенный экранчик ожил и высветил надпись о принятии кода и предупреждение о начале процесса открытия двери. Пока дверь шумела автоматическими замками, мы отошли и стали наблюдать медленный процесс её открытия. Уже через минуту, предварительно закрыв столь годную защиту, мы очутились в освещенном коридоре с аскетичной отделкой в виде белого потолка и зеленых стен. Обратив внимание на это, мне пришла в голову мысль, что во всех мирах тяга военных к такой раскраске одинакова.

Не успели мы сделать и двух шагов, как из закутка с правой стороны к нам выполз едва двигавшийся медляк в военной форме, Косой мгновенно произвёл выстрел ему голову, расплескав на пол из темно-оранжевой плитки содержимое его черепа.

– Ну все, больше никого не чувствую, – прокомментировал он, вскинув руки, развеял свой скрыт, осыпавшийся привычными белесыми хлопьями.

– Как он нас почуял? – поинтересовался я.

– Не почуял он, работу двери услышал и пришёл посмотреть, пустыши и медляки тем и славятся, что на каждый странный звук реагируют, – пояснил он.– Здесь, как я и говорил, будем тебя вооружать, да передохнём немного, можно где-то чуть меньше недели прожить в бункере спокойно, до следующей перезагрузки. А тут, надо сказать, – протянул он мечтательно,– горячий душ, горячая еда и безопасная мягкая кровать.

– Это же военные, по любому есть резервные системы и запасы на случай войны.

– То-то и оно, – подтвердил мою догадку Косой, – и запасов тех тут на три года на пять сотен бойцов, вот только столько нам тут не просидеть по понятным причинам.

– Косой, может, тут ещё твари есть?

– Во-первых, тот медляк был единственный, кого я чувствовал, во-вторых, я тут не первый раз и даже во время боя тут был, они все на защиту наверх уходят, был приказ даже персоналу обеспечения встать под оружие. Если сюда прийти раньше, пустыши в диспетчерской еще будут живы, но сейчас они уже все сдохли с голоду и от жажды. Этот выживает почти до конца, указал он на валяющийся труп, потому что из ведра в дежурке воду лакает.

Я шел вслед за Косым по коридору, пока он не остановился у массивной деревянной двери и скомандовал не дышать носом, задать вопрос «Почему?» я не успел, он вошёл внутрь, и я, по выработанной привычке, следом за ним. Ответом на мой невысказанный вопрос был небрежный взмах рукой в сторону невысокого аскетичного трюмо, возле которого лежал труп крупного человека в военной форме.

Запах разложения в столь небольшом помещении был невыносим, я предпринял все усилия, чтобы не оставить тут содержимое своего желудка. Сам кабинет был явно не рядового офицера, о чем свидетельствовали многочисленные фотографии, сделанные в боевой обстановке и всякие наградные документы, развешанные по стенам в рамках. Косой поставил фонарик на стеллаж так, чтобы луч света бил в беленый потолок и освещал всё помещение отраженным светом, после чего направился к сейфу, где со знанием дела стал крутить ручку набора шифра.

Из сейфа он извлёк две явно подарочные коробки, чуть поискав, положил к ним на стол два металлических предмета, завернутых в промасленную бумагу, и три кобуры.

– Бери все и пошли в более приятное место, – скомандовал он мне, с чем я был полностью согласен. Пройдя пару длинных коридоров, мы дошли до помещения арсенала, о чем гласила большая надпись над входом в оное. Решетка на входе была ожидаемо заперта электронным замком, Косой просто расплавил рукой петли, и она с грохотом упала на пол.

– Клади сюда, – показал он на металлический стол неказистой конструкции, стоявший вторым в ряду идентичных братьев.

– Откуда ты знал код двери и сейфа?

– Я же тебе сказал, был тут раньше, – ответил он, направляясь в сторону стеллажей.

– Неужели, когда они были еще живы?

– Именно, – ответил он, вскрывая очередную коробку и что-то из нее извлекая, – я тогда был наивным и даже пытался всё им рассказать, но те меня заперли в камере, так сказать, до особых распоряжений, а когда все закрутилось, меня к тому офицеру привели, где я его и расстроил рассказом об их будущем.

– И он тебе поверил?

– Да как не верить, когда он на компьютере видел, что снаружи в городе творится, офицер-то был по чрезвычайным ситуациям, долг его был – сохранить бункер, запечатав его, даже если он последний выживет, что он, по всей видимости, и делает каждый раз. Правда, сколько я ни приходил потом, он всегда стреляется, только тело в разных местах в кабинете лежит.

– А в тот раз как было?

– В тот раз, – призадумался он, – да все просто, посидели, выпили с ним, рассказывал ему про жизнь нашу, про шансы стать иммунным, да про то, как тут тяжело выживать. Вот и сказал он мне код сейфа, и от шлюза тоже дал под обещание, что, если когда-нибудь он окажется иммунным, я помогу ему выжить.