«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина

1. К. Ф. Калайдович Ф. В. Булгарину

С особенным удовольствием препровождаю к вам «Список русским памятникам» Петра Ивановича Кеппена[45], который возложил на меня сие приятное поручение. Также, согласно его желанию, посылаю записку о славянских древностях в Сирмии, сообщенную мне в письмах[46]. Если статья сия удостоится вашего внимания, то Петр Иванович покорнейше просит отпечатать оной особенно до 30 экземпляров в его распоряжение.

Сей случай, доставляющий мне полное удовольствие начать с вами приятнейшую беседу, дает мне повод прибегнуть к вам, милостивый государь, и с собственною моею просьбою. С сею почтою препровождаю к государственному канцлеру графу Николаю Петровичу Румянцеву четыре мои письма к тайному советнику Малиновскому относительно археологических исследований в Рязанской губернии. Его сиятельству угодно, по особенному к вам благорасположению, поместить сии отчеты в вашем любопытнейшем «Северном архиве». Не откажите, милостивый государь, в отпечатании десяти экземпляров оных в особенности для меня, тем более, что сия просьба моя согласна с вашим намерением, изъявленным перед публикою[47].

Поручая себя вашему ко мне расположению, приму с чувством признательности дозволение иногда беспокоить вас моими письмами.

С совершенным к вам почтением честь имею быть вашим, м[илостивый] г[осударь, покорным слугою].

Москва. 13 ноября 1822 года.

P. S. Адрес мой: Главному смотрителю Комиссии печатания государственных грамот и договоров при Московском архиве Коллегии иностранных дел.

Сегодня, написав к вам письмо, я имел удовольствие видеть у себя Петра Александровича Муханова. Он приглашал меня от имени вашего принять участие в «Северном архиве».

2. Ф. В. Булгарин К. Ф. Калайдовичу

Письмо ваше получил я с неизъяснимым удовольствием, а статью с благодарностию[48], сожалея единственно, что она не ваших трудов, потому что я за особенную честь себе поставлю видеть ваше почтенное имя в моем журнале. Предложение ваше начать со мною корреспонденцию принимаю с живейшею радостию и готов исполнять все ваши препоручения. Археологических изысканий в Рязанской губернии ожидаю с нетерпением и помещу, как скоро получу, в журнале. Отпечатков можете получить от меня сколько вам угодно. Г-н Плавильщиков препроводит к вам по моему препоручению «Северный архив» на 1822 год, а на 1823 вы будете получать чрез почту. Примите благосклонно сию слабую дань вашим дарованиям и будьте милостивы, не оставляйте своими пособиями сего нового издания, коего эпиграфу[49] вы давно следуете с похвалою.

С совершенным к вам почтением честь имею пребыть, милостивый государь, вашим покорным слугою Ф. Булгарин

26 ноября 1822. СПетербург

3. К. Ф. Калайдович Ф. В. Булгарину

Благодарю усерднейше за благосклонное письмо, которым меня удостоили, и за приятнейший подарок Вашего наставительного журнала. Первые досуги буду посвящать ревностному содействию в Вашем благом предприятии, которое в полной мере питает знания и любопытство. На сей раз сообщаю только археологическую записку.

Количество оттисков разысканий моих в Рязанской губернии будет зависеть от вашей благосклонности.

В непродолжительном времени, если служба и другие заботы не удержат, получить изволите известие о весьма редкой книге[50], напечатанной под защитою гетмана Ходкевича нашим Гуттенбергом Иоанном Федоровым, когда он с своим товарищем бежал от гонений зависти, невежества и суеверия, окруживших его по издании первой в России книги «Апостола»[51].

Вместе с тем приготовляю домашнюю записку князя Шаховского[52], любопытный памятник начала XVII века. С искренним к Вам почтением честь имею пребыть, м[илостивый] г[осударь], вашим покорным слугою.

18 декабря 1822. Москва.

P. S. Николай Федорович Грамматин намерен послать вам экземпляр объяснений песни Игоревой, с прозаическим и стихотворным переводом[53], книгу важную по многим отношениям, которая скоро появится в публику. При том же обещал доставить и стихотворный перевод одной пиэсы из древней Краледворской рукописи[54].

4. Ф. В. Булгарин К. Ф. Калайдовичу

Благосклонное ваше внимание к моему журналу доставляет мне истинное, душевное удовольствие. Единственная цель моя состоит в приобретении уважения подобных вам людей и польза для наук, могущая произойти от возрождения в публике охоты к историческому чтению, ибо публика охотнее читает отрывки в журналах, нежели большие сочинения, а со временем вкус может созреть и перемениться.

Статью Кеппена я поместил в 1[-й] книжке на 1823 год. За сообщение археологической статейки благодарю покорно. Все, что выходит из-под вашего пера, есть перло для моего «Архива». За обещание присылки известия о древней книге[55], а более записок Шаховского душевно и стократ благодарю, ожидая сего с нетерпением. Ваше искреннее участие в моем журнале заставляет меня поговорить с вами искренне. Я знаю, что литературные занятия такого рода, каковы наши, т. е. исторические, сверх потери времени вовлекают иногда в необходимые денежные издержки за переписку, иногда за покупку материала и проч., и проч. Принимая с благодарностию ваши труды, мне будет совестно, если вы при сем будете претерпевать убытки, а потому и прошу вас покорнейше при сообщении мне статей, если при сем будут издержки или нужны с моей стороны какие пожертвования, без околичностей уведомить меня, а я, с благодарностию, честно и аккуратно буду платить. Я не из числа тех людей, которые хотят одни всем пользоваться, и готов делиться барышом (хоть не великим) с благородными и трудолюбивыми людьми. Посему-то со свойственною мне откровенностию и уведомляю вас о сем, прося скорого ответа и присылки статей – которыми дорожу как золотом, почитая вас душевно и уважая ваши познания.

Зориан Ходаковский погиб навеки со своими городищами. Представленный им отчет о его трудах не удостоился одобрения Ученого комитета и Главного правления училищ[56]. Карамзин также вооружился противу него – и решено отказать ему в денежном пособии[57]. Он еще не знает о сем, ибо это дело свежее.

Ожидая вашего ответа, с истинным почтением имею честь пребыть, милостивый государь, вашим покорным слугою Ф. Булгарин

2 генваря 1823. СПетербург

5. К. Ф. Калайдович Ф. В. Булгарину

Посылаю вам одну из обещанных статей, присоединяя к оной известие о портрете царя Федора[58]. О Шаховском приготовляю, вместе с тремя драгоценными письмами Алексея Михайловича к Никону[59].

В последнем ласковом письме вашем от 2 января, за которое благодарю душевно, вы [писали, что] щадите и мое время, и мои издержки. С тою же откровенностию, с какою вы писали, доложу, что для человека семейного и живущего жалованием, конечно, такие отвлечения соединяются с некоторою утратою, то вы, которые так хорошо умеете ценить время и труды ученых, вы единственно можете дать и существенную цену (если угодно) тем пожертвованиям, которые приношу я в дань истинного к вам почтения и полного внимания к вашему журналу, по всем отношениям того достойного.

Жалею, что мои письма об археологических исследованиях в Рязанской губернии не войдут в «Северный архив». Канцлер[60] переменил свое намерение и решился напечатать оные отдельною книжкою[61]. Там большая статья против городищ, ныне разрушающихся. Но я собираюсь сделать замену, если провидение подкрепит мои силы.

1-й № вашего журнала на нынешний год я прочел с особенным удовольствием, только в чужих руках. Своего экземпляра, вами по благосклонности мне подаренного, я не нашел ни в почтамте, ни у Ширяева.

Объяснительная надпись Звенигор[одского] колокола весьма любопытна[62], но, пожалуйста, скажите нам, почему, и не в одном месте, разнообразные буквы имеют силу одинаких звуков. В Синод[альной] библиот[еке] есть азбука, сходная с звенигородскою; но, кажется, канцлер, получивши оную без меня, уже доставил Александру Ивановичу. – Подпись Самозванца и Марины, та же самая, помещена в наших грамотах[63].

При сем повторяю мою просьбу, буде возможно, не отказать в отдельных экземплярах пяти, шести пиес, мною вам доставляемых, которые удостоятся помещения в «Северном архиве». Я разумею, без перемены счета листов и сигнатуры.

С особенным к вам почтением честь имею быть вашим[64]

Москва 15 января 1823 года

P. S. Опечатки в «Северн[ом] архиве» № 8. Стр. 103. [ «]Заглавный лист Еванг[елия], напечатанного в Вильне 1515 года, утрачен[»]. – Его никогда и не было; сие обстоятельство касательно издания объяснено в послесловии. Стр. 105, строка 10. От читай о (ω)[65]. № 22, стр. 260 и 263, строки 5 и 22. Нолна (т. е. дар) в обеих случаях должно напеч[атать] малою буквою[66]. № 1 1823. Стр. 6 в примеч. 20 строка 5 (род. 1203, сконч. 1583)[67]. А в статье Кеппена и много таких погрешностей. Извините, что такими мелочами вас занимаю.

6. Ф. В. Булгарин К. Ф. Калайдовичу

Грамотку вашу с посылкою любопытных статей получил и приношу вам чувствительную полную мою благодарность. Из них две – о медалях и о портрете Феодора – уже тиснуты. Цензор переменил несколько в статье о медалях, где вы говорите, что прежде верили, будто амулеты или талисманы имели такую силу, как ныне кресты и образа. Но смысл не испорчен, и статья по-прежнему осталась дельная. Я удивляюсь, что вы не получили «Архив». Я справлялся в почтамте, там записано, но вместо Константину Федоровичу сказано по их ошибке Константину Яковлевичу. Я просил, чтоб послано было сообщение в Москву. В рассуждении наших условий, поскольку вы во всем полагаетесь на меня, то подождите, пока кончится подписка, дабы я по мере доходов мог располагать расходами, как следует благоразумному человеку. Впрочем, вы не должны сомневаться, ибо подписка идет лучше прошлогодней. С нетерпением ожидаю о Шаховском и кончу письмо, ибо иду в Сенат, где слушают мое дело[68], которого я дожидался три года.

Ваш верный до гроба Ф. Булгарин.

СПетер[бург]. 28 генваря 1823

7. Ф. В. Булгарин К. Ф. Калайдовичу

Статейки ваши я все перепечатал и ожидаю с нетерпением о Шаховском.

Журнал мой, кажется, примет другое образование с воли Министерства просвещения[69], тогда и дела, и сношения наши примут другой оборот. Скажите, пожалуйста, откуда г. Доленга-Ходаковский узнал о наших сношениях? Я клянусь вам богом, честию, совестию и всем, что есть священного в мире, что никогда и никому не говорил, да и не имею в том нужды, чтобы изъясняться с кем-нибудь, а тем более с Ходаковским, а он пишет ко мне из Москвы! Господи Исусе! Что это значит?

Пишет также ко мне Ходаковский, что вы печатаете свое путешествие в Рязань[70]; весьма нетерпеливо ожидаю оного. От Граматина я получил книгу и статью литературную, которую напечатаю не прежде нового преобразования «Архива» – утешьте меня своею грамоткою, почтенный Константин Федорович, что у Вас в Москве нового на поприще литературы?

Я теперь занят процессом, и трудно мне заняться «Архивом», а потому идет кое-как. Теперь всякое пособие почитаю благодеянием. Лелевеля критика лежит у меня, некогда заняться[71].

Прощайте, почтеннейший! Нам надобно поставить себя в такое положение, чтоб никакие сплетни не могли нас расстроить. Почта отходит.

Вам преданный навсегда Ф. Булгарин.

17 февраля 1823. СПетерб[ург]

8. К. Ф. Калайдович Ф. В. Булгарину

Я виноват перед вами; но у меня и сильное оправдание. Домашние заботы отца не давали времени думать о делах ученых. Бог послал мне в утешение к двухлетнему сыну еще дочь Людмилу[72]. Вчера она присоединена к Церкви, и теперь только могу отвечать на два приятнейшие ваши письма.

Из Шаховского выйдет две отдельные пиесы: первая будет содержать его записку о современных происшествиях и собственной службе; вторая о его сочинениях. Приготовляю ту и другую; но, поверите ли, что иногда одно слово заставляет рыться там и сям, справляться с библиотеками прежде, нежели откроется точный его смысл.

Мои письма об археологич[еских] исследованиях в Ряз[анской] губ[ернии] вы скоро получите и увидите, прав ли я пред г. Ходаковским. Я лично читал ему некоторые места, как человеку, который, по его собственным словам, сам еще учится, не зная, что выйдет из городищ, и которого никогда не могут оскорбить разноречия в мнениях. Не скрыл и того, что, может быть, отчет поместится в вашем «Архиве», – и с той поры друг к другу ни ногой![73] Так-то, почтеннейший Фаддей Венедиктович! Все ладно и дружно дотоле, пока слушаешь и молчишь. К чему ж все наши разыскания, когда при нынешнем свете исторической критики мы не можем подвинуть своих сведений ни на шаг вперед? – Еще недавно я противоречил мнению о церковном языке словенском, на котором мнении основывалась вся ученая слава[74]; усумнился, только слегка, в тализманах[75], и пошел дым коромыслом! Но пусть мои противники поставят меня под жестокую историческую и критическую батарею; назло им я, может быть, выйду невредимым. Неприятель тайный для меня опаснее! Любезнейший наш гость, Александр Александрович[76], пояснит вам последнее дело.

Пусть оно идет своим чередом, а у нас и без того много занятий. Я собираюсь описать вам мою поездку с канцлером из Москвы до Ржева Владимирова[77]. Она может быть приятною для ваших исторических читателей. Но нет! Нет! Лучше не обещать, а исполнить. Душа моя полна совершенными желаниями возможного блага вашему журналу, обещания невольно срываются.

Дай Бог окончить вам скорее к благополучию ваш процесс и с новым образованием «Архива» утешить нас новыми приношениями для отечественной Клио.

Простите[78], спешу в Патриаршую библиотеку с собратиями по литературе, в числе их наш гость г. Бестужев.

Ваш преданный навсегда[79]

Москва

26 февраля 1823

9. К. Ф. Калайдович Ф. В. Булгарину

Спешу исполнить мое обещание, препровождая на сей раз две статьи: одну по желанию моего почтенного начальника[80], другую в доказательство того усердия, с которым я читаю ваш изящный «Архив»[81].

Вы очень одолжите Алексея Федоровича, если доставите несколько особых оттисков писем Ломоносова и Сумарокова вместе с образцами их почерка.

Молчание ваше меня удивляет. Нередко припоминаю собственные ваши слова: «Нам надобно поставить себя в такое положение, чтоб никакие сплетни не могли нас расстроить». Прощайте! Почта отходит.

Всегда вас почитающий, преданный слуга[82]

Москва

16 апреля 1823 г.

10. Ф. В. Булгарин К. Ф. Калайдовичу

Начинаю приношением и изъявлением чувствительнейшей благодарности за присылку статей, а за сим предлагаю мое оправдание на ваш упрек в том, будто бы я не писал к вам. Во-первых, у меня обыкновение с ходу отвечать на все письма, писанные людьми почтенными и благосклонными ко мне. А как я нахожу в вас все качества ума и сердца, чтоб заслуживать мое истинное почтение, равно как и всех благонамеренных людей, также имея явные доказательства вашего ко мне благорасположения, я бы погрешил противу моей совести, если б не отвечал на ваше письмо. Крайне удивляюсь, что вы не получили моего письма, и приписываю той же самой причине, как и неполучение первых книжек «Северного архива», о чем вы ко мне писали. Ваш почтамт слишком, кажется, беззаботен. Пожалуйте, уведомите меня, получаете ли исправно «Север[ный] архив», чтоб я мог принять свои меры. Книжку вашу «Путешествие в Рязань»[83] я получил, прочел, благодарю за доставленное удовольствие и не премину вскорости уведомить моих читателей о сем ученом произведении, достойном показаться в Париже и Лондоне[84]. Говорю без лести, ибо ненавижу всякое притворство. Как скоро окончу мое дело по журналу с казною, тогда войду с вами в счетные дела, а между тем прошу покорнейше похлопотать о записках Шаховского, которые должны быть весьма интересны. Я столь много обязан вам, что не смею просить о присылке оных, а прошу только приготовить, чтоб в известном случае я мог вскорости получить оные. Я, по несчастию, имею весьма много начатых работ: списываю старые грамоты, из Польши полученные[85], сочиняю биографии[86] и проч. Но мой проклятый процесс в Сенате отвлекает меня от дела и убивает утро. Вечером приятели не дают покою, и так время летит, а работа лежит. Что делать? Иначе нельзя.

Между тем я повторяю мои прежние уверения в истинном моем к вам почтении, благодарности и уважении, с коими пребуду навсегда, милостивый государь, вашим покорным слугою Ф. Булгарин.

3 мая 1823. СПетербург

11. К. Ф. Калайдович Ф. В. Булгарину

Вручитель сего Павел Михайлович Строев, чиновник здешнего Архива Государственной коллегии старых дел, известный своими историческими трудами, по препоручению нашего Общества[87] отправляется для обозрения Новгородской Софийской библиотеки. Он несколько времени пробудет в Петербурге для сношений по сему предмету с духовным начальством. Примите его как заезжего гостя и моего давнишнего приятеля в ваше дружеское расположение.

При сем случае вместе со всеми любителями приятного и наставительного чтения приношу и мою благодарность за ваши «Литературные листки», которыми вы дарите нас в придачу к «Северному архиву». Я всегда читаю журнал ваш с особенным удовольствием. В одном из нумеров (13, стр. 22) вы обещаете изыскать, в каком именно году изданы были медицинские регулы о лечительных водах, сысканных в Липецке[88]. Туманский отыскал сии же самые правила, данные на имя коменданта олонецкого Геннинга на Петровских заводах марта 1, 1719 года за собственноручным надписанием Петра Великого, помещая все 13 пунктов в том самом виде, в каком они у вас напечатаны. Собр[ание] запис[ок] о жизни Петра Великого. Ч. IX. Стр. 202–208[89]. Несходство состоит в перемене некоторых слов и в недостающем пред правилами указе г. Геннингу. Одни и те же врачебные наставления при употреблении вод олонецких и липецких кажутся мне сомнительными: достоверность вашей бумаги может только утвердиться при виде самого подлинника.

Предлагая замеченное мною обстоятельство на ваше рассуждение, честь имею быть с истинным к вам почтением, вашим, м[илостивый] г[осударь, покорным слугою]

Москва. 1 августа 1823

12. Ф. В. Булгарин К. Ф. Калайдовичу

По множеству разнородных занятий я не успел поныне отвечать на благосклонное ваше письмо. Благодарю за память обо мне и прошу помнить о сиром и беспомощном «Архиве», который давно ожидает вашего имени[90]. С графом Федором Андреевичем[91] я познакомился и пользуюсь его милостивым расположением. Хочу просить на время перечитать «Историю русского театра» г. Малиновского для справок единственно, в чем и к вам прибегну[92].

Не забывайте меня и почтите иногда грамоткою, чем принесете истинное удовольствие с истинным высокопочитанием и преданностью пребывающему, милостивый государь, вашему покорному слуге Ф. Булгарину.

29 марта 1824. СПетербург

13. К. Ф. Калайдович Ф. В. Булгарину

Пользуясь свободными минутами после утомительных коррект[ур] «Ексарха Болгарского»[93], благодарю за приветливое письмо ваше и спешу препроводить экземпляр Лаврентьевской летописи[94] для вашей библиотеки, с покорнейшею просьбою вручить другой Н. И. Гречу при свидании с выражением моего истинного почтения.

Я просил П. И. Кеппена заверить вас, что всегда получаю «Сев[ерный] арх[ив]», с особенным удовольствием его читаю и готовлю статейку о возвращении в Россию праправнука Курбского; не я, а обстоятельства виною, что до сих пор не могу кончить.

С совершенным почтением честь имею быть вашим, м[илостивый] г[осударь], покорнейшим слугою.

3 июня 1824

14. К. Ф. Калайдович Ф. В. Булгарину

Посылаю «Ексарха Болгарского» для вашей библиотеки и статейку для «Северного архива»[95]. Понравится – напечатайте, не понравится – возвратите пребывающему к вам с истинным почтением вашему, м[илостивый] г[осударь], покорному слуге.

14 сентября 1824

Письма А. О. Корниловичу

Переписка Ф. В. Булгарина и И. Лелевеля