Основы безопасности полетов

Это простейшее объяснение модели наших действий лежит в основе философии Платона и Декарта и является фундаментом современного представления о том, как организована наша жизнедеятельность, служит основой законов, правил и решений судов, их регулирующих.

Признавая, что «рациональное» является основой осознанной жизнедеятельности человека, важно учитывать, что на выполнение такой работы мозга требуется достаточно много времени и ресурсов мозга. В процессе ее выполнения происходит поэлементный поиск и прямое сравнение[12 - Сравнение – важная мыслительная операция. С ее помощью познаются похожие и отличные признаки и свойства предметов. Операции сравнения могут быть разными по сложности, в зависимости от задачи или содержания сравниваемых объектов [23].] (сличение) поступающей сенсорной информации с имеющей в памяти информацией, образами и моделями действий. Сравнению предшествует поиск соответствующей информации, отражение действительности и построение соответствующих ситуации образов или динамичных моделей. Подтверждается логичность, планируется порядок выполнения и соответствие задачам деятельности. Более того, сложные задачи могут требовать контроля и мысленной перепроверки соответствия умственных построений заданным целям. Таким образом сознательные действия – это результат реального мыслительного процесса, в течение которого мы чувствуем, осознаем и понимаем. Мы его сами запускаем и сами же останавливаем. Сознание[13 - Сознание – высшая форма отражения действительности. Представляет собой способность размышлять и рассуждать. Сознательное действие – это результат мыслительного процесса, который мы сами запускаем и сами останавливаем (Очень просто о подсознании. URL: http:// www.psymod.ru).] – это сиюминутные процессы, которые позволяют нам видеть, чувствовать, читать, писать, ставить цели, создавать планы, решать и добиваться их выполнения. Работа сознания – это открытый поток мыслей, слов, решений, который мы реально ощущаем. В среднем считается, что человек может создавать и обрабатывать шесть мыслеформ в течении одной минуты.

В то же время люди, полагаясь на «рациональное», осознавали, что процесс принятия решений тесно связан с чувствами и подсознательным мышлением. Но из-за скрытости последних, люди, не имея возможности объяснить, каким именно образом чувства, эмоции и бессознательное[14 - Бессознательное (англ. unconscious) – понятие, обозначающее совокупность психических образований, процессов и механизмов, в функционировании и влиянии которых субъект не отдает себе отчета [23].] влияют на процесс принятия решения и действия, исключили их из процесса рассмотрения, и приняли за правило руководствоваться в своих рассуждениях только «рациональным». Хотя современные исследования показывают, что влияние сознания на нашу жизнедеятельность ограничивается лишь 4 %, тогда как на подсознание – то есть «иррациональное» – приходится 96 %. При этом его невозможно остановить, оно активно 24 часа в сутки от момента рождения до окончания жизни, или уверенно управлять им.

На представлении о приоритетности «рационального» основывается и наше представление о том, как мы принимаем решения и выполняем действия при выполнении полетов. Строятся технологии действий пилотов, членов экипажей в той или иной полетной ситуации. По логике этого представления, до сего дня пилот попадающий, например, в аварийные ситуации гибнет из-за ошибок, допущенных вследствие недостаточно «рациональных» решений и действий. В этой логике, он обвиняется в непрофессионализме и в том числе уголовно преследуется. Более того, даже в разрабатываемом сегодня «новом» подходе к безопасности мировой авиационной системы ИКАО (SMS[15 - SMS (Система руководства безопасностью). Системный подход к управлению безопасностью, включающий необходимую организационную структуру, подотчетность, ответственность, политику и процедуры (ИКАО, РУБП, 4-е издание).]) вопрос пределов человеческих возможностей и способности пилота как человека выполнять возложенные на него обязанности при управлении ВС не является ведущим. SMS лишь согласует и устанавливает общие универсальные правила безопасной работы мировой авиационной системы и рассматривает ограниченную зону, касающуюся административного распределения обязанностей участников системы, и общие принципы руководства авиационной деятельностью поставщиков услуг. Она не углубляется в сферу деятельности линейного персонала и специалистов конкретных профессий (в нашем случае летного состава), оставляя этот вопрос на рассмотрение государств-поставщиков обслуживания. Получается, что сфера применения SMS и «Безопасности полетов[16 - См. пункт 9 в: Younossy A. M. 10 Things You Shold Know about Management System (SMS). Washington: SM ICG, 2012 [62].]» авиакомпаний разная. SMS занимается безопасностью авиационной системы (административных групп, подразделений, компаний, государств), а безопасность полетов – это безопасность эксплуатации ВС в авиакомпаниях, которая в том числе охватывает безопасность деятельности летного состава; поэтому это родственные, взаимопроникающие, но разные дисциплины. В реальности они взаимодействуют по принципу: SMS для «безопасности полетов», а не наоборот.

Существующие операционные документы принятия «рационального» решения и действий, такие как «Технологии работы экипажа», «Карты контрольных проверок» и действий в «особых случаях»[17 - Для простоты изложения мы будем придерживаться принятой среди пилотов названий и значения терминов, имея ввиду, что их расшифровка приведена в «Сокращениях».] исторически построены экспертным путем в соответствии с сенсомоторной моделью действий. Они являются результатом познания человеком моделей взаимодействия человеко-машинной системы (ЧМС) и внешней среды начального периода развития авиации. Существенным их недостатком является то, что они, предполагая только сенсомоторный характер действий, одновременно предполагают только рациональное мышление[18 - Мышление – активный процесс целенаправленного, опосредованного, абстрагирующего отражения существенных свойств и отношений вещей и явлений, осуществленный в понятиях, ситуациях, теориях и т. п., а также процесс творческого созидания новых идей (Философский энциклопедический словарь / Под ред. А. Ф. Ильичева и др. М.: Советская энциклопедия, 1983).] и рационально продуманные действия, исключая «иррациональное». При этом в разработанных технологиях действий, которые, требуя рационального мышления, предусматривают достаточно много участков, на которых не выделено достаточно времени на процесс рационального мышления. Вследствие этого, с учетом реальных физических, психических, нервных и иных возможностей и ресурсов пилота, такие технологии «закладывают» для него дефицит времени при выполнении «рациональных» действий.

Кроме того сегодня, с ростом скоростей полета, очевидно, что на современных ВС скорость развития стандартных, нестандартных и аварийных ситуаций в полете значительно возросла и еще более сократила время, которое может быть использовано на рациональную мыслительную деятельность.

В связи с этим для теории безопасности полета возникают следующие вопросы:

– Созданы ли технологические условия для успешных «рациональных» действий пилота в условиях дефицита времени, сопровождающего ту или иную полетную или аварийную ситуацию?

– Хватает ли у пилота времени и ресурсов (например, внимания) на то, чтобы рационально обдумать ту или иную полетную ситуацию, идентифицировать, оценить угрозы, принять решение и выполнить предписываемые операционными инструкциями действия (РЛЭ, Технологией, аварийными картами и т. д.) в той или иной полетной (аварийной) ситуации или «особом случае»?

– Если, используя «рациональный» мышление, сделать этого невозможно, то как тогда «правильно» должен действовать пилот? Ведь «рациональный» мозг, как утверждает нейробиология, может производить всего шесть мыслеформ в минуту, то есть за 10 секунд – всего одну.

Понимая это несоответствие, авиационное сообщество пошло по пути тренировок на тренажерах и в реальных полетах динамичных моделей бессознательно выполняемых сенсомоторных действий, которые ускоряют общую протяженность процесса. «На автомате» они могут быть выполнены без необходимости «рационального» осознания решения, то есть под воздействием других механизмов, о которых мы не так много знаем, и о них пойдет речь ниже.

Одновременно с этим, понимая, что пилот ментально и физически перегружен, авиапроизводители идут по пути автоматизации работы пилота и перераспределения нагрузок на него. Но делают это без проведения фундаментальных исследований и учета максимальных возможностей человека и работоспособности его мозга. Выполняемая сегодня автоматизация действительно снимает значительную часть рутинной физической нагрузки с пилота, но еще более увеличивает нагрузку на его мозг.

Если, к примеру, на основе используемых сегодня авиационных медицинских знаний и представлений о летной работе, основанных на сенсомоторной модели, сделать хронометраж технологий, описанных в РЛЭ многих типов ВС, и действий пилота (в том числе «особых случаев»), то в порядке их выполнения мы обнаружим участки с дефицитом времени, внимания и с превышением пределов мыслительных возможностей человека и «рациональных» возможностей работы его мозга. Выполняя существующие предписания операционных инструкций по анализу, выбору, принятию «рациональных» решений и действий по действующим технологиям, во многих случаях человек в принципе (!) не должен успевать выполнять предписываемые ими действия.

Сегодняшние, основанные только на сенсомоторном способе действий операционные технологии предполагают выполнение действий без определения оптимальности их места и хронометража времени на выполнение мыслительной работы по идентификации, анализу, оценке угроз и принятию обдуманных решений[19 - Гальперин П. Я. Теория о поэтапном формировании умственных действий // Вопросы психологии. Вестник Московского университета. 1969. № 1. Работа об этапах выполнения умственного действия и о том, каким образом умственные действия переводятся в разряд выполняемых автоматически.].

Внимание!

То есть в современных технологиях эксплуатации ВС, которые мы используем, во многих случаях не выделено достаточного времени на выполнение умственной работы, хотя заложены требования безошибочных действий.

Именно поэтому, из-за технологически заложенного временно?го дефицита, происходит естественное запаздывание пилота в выполнении многих технологических операций (!), что является реальной причиной большого числа авиационных происшествий.

Можно было бы эту задачу решить путем введения заблаговременно предупреждающей сигнализации. Но на современных ВС количество таких «систем раннего предупреждения», заранее сигнализирующих о возникновении и развитии аварийных ситуаций и предоставляющих экипажам достаточное время на «рациональное» принятие обоснованных решений недостаточно. Действующие сегодня РЛЭ и «аварийные карты» предписывают пилоту в случае возникновения аварийной ситуации немедленно действовать… и он действует, во многих случаях совершая ошибки[20 - Ошибка – действие или бездействие пилота, которое приводит к отклонениям от намерений или ожиданий организации или самого пилота (ИКАО, РУБП, 4-е издание).] из-за дефицита внимания, времени, линейной дистанции до опасностей.

Такова сложившаяся сегодня реальная ситуация, например, с изложенными в РЛЭ различных типов ВС «особыми случаями» полета. Такая же ситуация с разработанными и дополнительно разрабатываемыми стандартными и нестандартными полетными ситуациями, технологиями действий в чрезвычайных ситуациях, которые продолжают увеличивать нагрузку на «рациональный» мозг пилотов без предоставления достаточного времени. Учитывая это, очевидна необходимость проведения хронометража (!) и полной ревизии технологий на предмет соответствия моделей выполняемых пилотом процессов и действий. Соотнесения их со скоростью мышления пилота и уточнения требований к принятию немедленных именно «рациональных» решений с учетом современных нейробиологических исследований, результатов моделирования порядка и последовательности работы мозга и реальной способности пилота как человека действовать в различных полетных ситуациях.

Внимание!

То есть существует реальный запрос на пересмотр и уточнение операционных инструкций: РЛЭ, «Технологий работы экипажа» различных типов ВС и правил полетов для различных полетных ситуаций.

При этом необходимо иметь в виду, что «рациональный» мозг, имея пределы функционирования, постоянно эволюционирует. Мозг, являясь высшим достижением и ценностью человека, с течением времени трансформируется в новые формы. Способность «рационально» мыслить зависит от количества, сложности форм, вида, скорости подачи информации, перерабатываемой мозгом. Ученые отмечают, что современный человек, получая гигантские потоки информации, привыкает к поверхностному мышлению. Не углубляясь в понимание сложных и глубинных процессов, становится статистом знаний и теряет способность к хранению, анализу и синтезу информации. Не утруждает себя необходимостью формирования собственной уникальной для него нейронной сети мозга. Теряет способность к системной, глубокой (крепкой) памяти. Так происходит потому, что ячейки памяти разучиваются сохранять информацию. Человек сегодня увлеченно передает эту функцию электронным машинам, не задумываясь о том, что, теряя эту способность, становится при этом беднее, лишается базы мышления и, как следствие, теряет уникальность собственной нейронной сети. В приложении к профессии пилота необходимо учитывать, что для нее крайне важны системность и способность глубоко и широко мыслить. При профотборе необходимо учитывать, что глубоко мыслящий человек отличается от других тем, что он обладает развитой сетью активных нейронов, что для летной работы нужны люди со способностью быстро строить новые нейронные сети для работы с неизведанными ранее образами и пространственными моделями явлений и событий.

Сегодня в мире существует колоссальный запрос на системных и мыслящих людей. По некоторым оценкам ученых, людей, обладающих широким взглядом и глубоким пространственным мышлением, всего около 7 % от общего числа живущих на Земле[21 - Черниговская Т. В. Программа ТВ «Истории из будущего» за 11.02.2018.]. Очевидно, что в этих условиях задача привлечения их в авиацию – для того чтобы из их числа отбирать и готовить пилотов способных к необходимой широте и горизонту пространственного и временно?го умственного моделирования полета и полетных ситуаций (в том числе выявлению в них опасностей) – является одной из насущных.

Известно, что человек может одновременно вести семь (плюс/минус две) областей деятельности[22 - «Семь плюс—минус два» – закономерность, обнаруженная американским ученым-психологом Джорджем Миллером в 1956 году, суть которой состоит в том, что кратковременная человеческая память может запомнить и повторить 7±2 элемента. Миллер провел ряд экспериментов, целью которых был анализ памяти операторов. В результате опытов он обнаружил, что кратковременная память человека способна запоминать в среднем девять двоичных чисел, восемь десятичных чисел, семь букв алфавита и т. д.]. Также известно, что в нормальных условиях человек в среднем обрабатывает шесть мыслеформ в минуту. В ускоренном варианте тренированный мозг может принимать до 40 решений. Это означает, что на одно «рациональное» решение, как минимум, используется более 1,5 секунд. Но в реальной аварийной ситуации, в сложной полетной обстановке с критическими условиями, как правило, требуются гораздо более быстрые решения, исчисляемые долями секунды. Плюс, дополнительно необходимо учитывать, что даже в идеальных условиях только на восприятие[23 - Восприятие – это непосредственное отражение предмета (явления, процесса) в совокупности его свойств, в его объективной целостности [23].] сенсорного сигнала в мозг человеку необходимо от 250 до 500 миллисекунд[24 - Одна секунда равна 1000 миллисекунд.]. Поэтому встает вопрос: «Способны ли все пилоты мыслить с такой скоростью?». Учтены ли эти цифры при составлении операционных инструкций типа «Технологии работы экипажа», аварийных карт, РЛЭ и т. д.?

В дополнение к этому, очевидно, что пилот может действовать в сложной полетной ситуации своевременно и эффективно только в том случае, если он не перегружен другой работой или не отвлечен на борьбу со стрессом, эмоциями или на другие действия, диктуемые полетной обстановкой, которые также требуют сил, внимания и времени. Сегодня мы должны ответить себе на вопрос: «Произведены ли исходные исследования мозга пилота как человека, произведена ли оценка его работоспособности, достаточности сил, человеческих ресурсов и способностей для выполнения им предписываемых действий при возникновении стандартных, нестандартных, аварийных и чрезвычайных ситуаций для каждого типа ВС?». Если нет, то на каком основании летному составу без исследования и подтверждения его физической и иной возможностей вменяется требование безошибочных действий (с учетом утомляемости и т. д.) в аварийных или иных напряженных полетных ситуациях? На каком основании пилоту вменяется ответственность вплоть до уголовной? Почему в случае непроизвольных ошибок он преследуется как преступник?

Конечно, мы должны учитывать, что авиационное сообщество на основе предыдущего опыта, интуитивно, пока еще без достаточно полного обоснования пришло – для того чтобы пилоты успевали действовать в напряженных ситуациях – к практике тренировок выполнения «иррациональных» действий «на автомате». В процессе этих тренировок в памяти мозга закрепляются устойчивые связи возбуждаемых нейронов, которые позволяют выполнять «иррациональные» автоматические действия. Это позволяет сократить общее время выполнения экипажем действий при возникновении «известных» характерных опасностей. Использование закрепленных цепочек нейронов ускоряет время принятия решений, выполнения целых блоков натренированных действий и, в «известных» случаях, позволяет остановить дальнейшее развитие негативных ситуаций.

Однако, во-первых, в этих случаях пилот, действуя на основе «известной» из операционной документации информации об опасности, не «думает», а действует «на автомате» по выбору «да/нет»-решения. Использует ранее составленную и натренированную нейронную сеть. При этом сама автоматичность отнюдь не «рациональна», а бессознательна и «иррациональна».

Во-вторых, тренировки производятся для ограниченного числа характерных случаев без учета сложения опасностей и их угроз. Не учитывается, что они могут возникать в полете одновременно (например, отказ какого-либо агрегата в сложных условиях полета и т. д.). При этом действия при сложении, различном сочетании опасностей с учетом роста уровня угроз и различных последствий редко тренируются.

В-третьих, вследствие блокирования способности «думать», в том числе с выходом за пределы ограничений, у части летного состава нарабатывается ошибочное убеждение о достаточности тренировок для безопасного выполнения полетов, без необходимости постоянного «творческого» поиска опасностей, разработки и выполнения корректирующих мер.

В-четвертых, пилот часто не исследует и не осознает суть того, как он сам изменяется во времени, поэтому не знает точного периода сохранения у него натренированных навыков. Вследствие этого, он не может быть гарантированно уверенным в том, какова будет степень его готовности к действиям в том или ином «особом случае».

В результате можно сказать, что необходимость и польза тренировок очевидна, но нужно понимать, что, учитывая трудоемкость и ограниченность тренировочного процесса, этого недостаточно. Для обеспечения надлежащего качества тренировок необходимо делать это осознанно и полно, ясно понимая их ограниченность, плюсы, минусы и недостатки этого способа подготовки к полетам. Очевидно, что необходимы дополнительные тренировки универсальных навыков и умений, которые могут понадобиться для исключения опасностей. В современных условиях, из-за высокой степени автоматизации, цифровизации, ускорения процессов разработки и обновления информации, процесс тренировок требует как минимум его постоянного уточнения и корректировки, в том числе с учетом новых данных о работе организма пилота и его мозга, полученных с использованием современных исследований нейробиологов и разработанных ими нейронных технологий. Сегодня очевидно, что необходимо проведение моделирования работы мозга пилота при выполнении тренировочных и производственных полетов, на основе которого можно будет уточнить возможности, пределы и ограничения в его работе.

Рассматривая вышеизложенное, мы понимаем, что для выполнения безопасной летной работы с использованием современных ВС недостаточно продолжать бесконечно списывать все негативное, что с происходит в авиационной системе, в коробочку под названием «человеческий фактор[25 - ИКАО. «Руководство по обучению в области человеческого фактора», Doc 9683-AN/950, 1998 [37].]». Сегодня 70 % авиационных событий происходит в результате деятельности персонала, причем их часто необоснованно относят только к пилотам. В этом случае мы не пытаемся понять, что мы туда «накидали», в какие условия поставлен пилот при выполнении полетов и почему он под давлением создаваемых другими обстоятельств совершает ошибки.

Очевидно, что для пересмотра устаревших подходов необходимо проведение дополнительных исследований предельных возможностей пилота как человека и его мозга в современных условиях работы. Разработка и установление новых стандартов его работы. После уточнения информационной и иной нагрузки на мозг в тех или иных полетных ситуациях, необходимо переосмыслить и переоценить операционные инструкции, законодательную и нормативную базу, регулирующую летную деятельность, уточнить нормы административной и уголовной ответственности при ее выполнении. На все эти вопросы должны ответить профессиональные ученые, занимающиеся вопросами исследования летной работы.

Сегодня необходимо разобраться со всем тем, что современные нейробиологи называют «рациональностью» работы мозга. Как они объясняют работу участков мозга, сосредоточенных в префронтальном отделе коры. Необходимо понять особенности его работы при выполнении полетов, с учетом, что ни одна другая часть мозга не получает и не обрабатывает столько много разных «входящих» и не отправляет столько «исходящих» сигналов. Понимая, что любая область мозга практически наверняка связана с префронтальной корой, нужно разобраться, что именно происходит с ней в том или ином случае. Тем более, что учеными доказано, что префронтальная кора – не просто агрегатор данных. Она скорее напоминает дирижера оркестра, взмахивающего палочкой и управляющего игрой музыкантов. Также необходимо учитывать, что при определенной тренировке мозга возможно научить пилота «рационально» ее организовывать. Если ее правильно натренировать, то этого должно хватать, например, на «рациональный» контроль опасностей и «иррациональное» исключение негативного влияния эмоций и т. д.

Очевидно, что производительность и корректность работы «рационального» мозга зависит от многих условий. От физического состояния, объема, вида и сложности перерабатываемой информации, времени и момента использования. Необходимости отвлечения его ресурсов на другие действия – отвлечение внимания на сдерживание эмоций, устранение влияния различных видов стресса, регулирование чувства тревоги, раздражения, страха, паники, выполнение действий с оперативной и долговременной памятью[26 - Память – это форма отражения действительности, способность организма закреплять, сохранять и воспроизводить информацию о внешнем мире и о внутреннем состоянии для дальнейшего ее использования в процессе жизнедеятельности (Краткий словарь философских терминов. URL: http://www.nenuda.ru). Хранится прежде всего в гиппокампе, в префронтальной коре, эмоциональная память – в миндалевидном теле, также распределена во всем теле.] и т. д. Именно поэтому знание об устройстве, принципах работы и способах достижения наилучшей работоспособности мозга является мощным мотиватором для его изучения и осознанного использования данного знания для целей безопасности.

2. Иррациональность

Оказывается, люди от природы вовсе не рациональны! Наш мозг, исторически сложившийся для сложной «примитивной» деятельности, не всегда был таким. Сегодняшний мозг развит и наполнен готовыми к действию сетями нейронов, которые могут комплексно и практически мгновенно приводиться в действие. Для простых, преимущественно немногосложных ситуаций мозг человека (пилота, футболиста, танцора) заранее нарабатывает образы шаблонных действий для определенного перечня жизненных (полетных) ситуаций. При сенсорном восприятии признаков зарождения того или иного вида ситуаций человек (пилот) действует «на автомате» без непосредственного участия сознания. Существует такая тайная автоматика, которая запускает управление бессознательными процессами. По мысли современных нейробиологов, активизация и регулирование действий производится эмоциями, имеющими ту или иную ситуационную окраску.

При этом в общем случае очевидно, что, когда бы человек ни принимал решение и ни действовал, его мозг обуревают чувства. Когда человек пытается быть благоразумным и сдержанным, соответствующие эмоциональные импульсы влияют на его решения и действия. Это влияние обеспечивается работой дофаминергической системы головного мозга, открытой нейробиологами в середине XX века. С течением времени она выучивается различать положительность значений или отрицательность окраски реакции чувств, оценивающих ситуацию. При этом, чем желаннее результат, тем большее вырабатывается дофамина. В процессе этого взаимодействия, отпечаток взаимных связей органов, участвующих в нем, фиксируясь в определенном виде, соответствующем той или иной ситуации, позволяет характеризовать их как положительное решение «да» или отрицательное решение «нет», которое впоследствии позволяет мозгу с учетом этого «да/ нет» определяться с характером дальнейших действий.

То есть при положительной или отрицательной окраске нейронов мозг получает соответствующий сигнал, который затем передается в соматическую и мышечную системы для совершения или прекращения физического действия, соответствующего знака.

Нейронные связи, являясь ключевым элементом принятия того или иного решения для совершения сенсомоторного действия, при многократном повторении становятся устойчивыми до следующего их применения и позволяют использовать их в дальнейшем практически мгновенно.

Для понимания того, как это происходит, необходимо учитывать, что каждая чувственная эмоция, оцененная выбросом дофамина – это сводка данных, квинтэссенция опыта, оценка и внутренняя реакция на определенное сочетание входной чувственной информации, которая становится основанием для принятия того или иного решения и выполнения последующего действия.

Каждый раз, когда вы испытываете радость или разочарование, раздражение, страх или удовлетворение, ваша дофаминергическая система занимается перестройкой связей и маркирует их «положительным» или «отрицательным» эмоциональным маркером определенной окраски и силы. Затем этот урок фиксируется в памяти нейронов так, чтобы в следующий раз, когда вам придется принимать решение в подобной ситуации, они практически мгновенно подсказали вам ваше к ним «положительное» или «отрицательное» отношение. Так происходит потому, что они уже составили и запомнили свою предыдущую чувственно-эмоциональную окраску и значимость для вас, которая определяет ваше отношение.

К бессознательному относится все то, что не поддается контролю со стороны сознательного разума. Иными словами, это огромный накопитель информации, запоминающее устройство с неограниченным объемом памяти. При этом «память» здесь – это электрические импульсы и биохимические реакции. Например, мы не осознаем, как происходит движение крови по нашему организму, как происходят все процессы, поддерживающие нормальную температуру тела, как сердце качает кровь, как дышат наши легкие, как работает каждая клетка наших почек и печени. Мы не управляем процессами слуха, зрения и обоняния. Все это происходит автоматически, без нашего сознательного участия. Подсознание (наше бессознательное) является исполином, управляющим все этим огромным миром – нашим организмом от рождения до окончания жизни, в котором каждую долю секунды происходят миллионы химических реакций с сотнями триллионов клеточек, из которых состоит наш организм, и все это управляется бессознательно. При этом наше подсознание управляет не только всей биологией организма, а также невидимо управляет и всей психологией. В ней хранятся все программы, из которых состоит наша личность. Эти программы[27 - Программа – это, предварительное описание предстоящих событий или действий (Очень просто о подсознании. URL: http://www.psymod. ru). Слово «программа» происходит от греческих слов «про» (что означает «пред») и «грамма» (что означает «запись»), вместе «предзапись». При этом, совершая перепрограммирование, мы перезаписываем «пред-запись» желаемых действий, выполняемых организмом по планируемому сценарию. Само программирование или перепрограммирование производится осознанно.] определяют наш внешний облик, привычки, стиль общения с окружающим миром, отношение к себе и другим, характер эмоций, поведение в разных ситуациях, уровень самоуважения, реакции и чувства в разных ситуациях. Каковы программы, таковы и мы сами. Именно поэтому бесполезны попытки изменить других (и себя) уговорами и советами, потому что все запрограммировано в подсознании.

Нейробиологи условно называют эту естественную, наработанную на базе элементарных способностей, данных человеку от рождения, и развитую предыдущей жизнью способность бессознательного – «примитивным» мозгом. За последние несколько сотен миллионов лет он был доведен эволюцией до сегодняшнего состояния. Его программный код подвергался бесконечным испытаниям для того, чтобы он мог принимать быстрые решения, опираясь на минимум информации.

В критической (аварийной) ситуации пилоту часто необходимо принять решение в течение доли секунды. К примеру, если нужно принять решение в пределах между двумя ударами сердца (это 0,83 секунды), то необходимо учитывать, что даже в идеальных условиях, на то, чтобы визуальная информация прошла путь, например, от сетчатки глаз до зрительного отдела коры мозга, уходит до 0,5 секунды. Плюс требуется время на проверку эмоционального соответствия отображаемого образа ранее зафиксированному образу (опыту). Кроме того, чтобы подготовить организм к физическому действию дополнительно требуется как минимум 0,2 секунды. В результате, можно подсчитать, что пилоту практически не остается времени для принятия решения (раздумывания). Очевидно, что ни о каком «рациональном» мышлении или решении речи не идет, потому что люди не могут так быстро «рационально» думать и действовать.

При дефиците времени решение принимается иным «сенсомоторным» способом. «Примитивный» мозг на основании чувственных сигналов, зафиксированных связей нейронов, выделения дофамина автоматически отслеживает наиболее значимые основания для принятия того или иного решения. Сравнивает их с хранящимся в памяти положительно или отрицательно окрашенным опытом и принимает его как достаточное основание для принятия того или иного решения по принципу «да/нет».

Именно так нарабатывается автоматизм действий при тренировке экипажей ВС с помощью летных тренировок и тренажеров. Польза тренировок состоит в том, что пилот, выполняя действия за рычагами управления тренажера или учебного ВС, нарабатывает такие устойчивые связи нейронов и связанные с ними эмоциональные маркеры «да/нет», которые соответствуют определенным решениям. Ими он подсознательно руководствуется в дальнейшем при принятии решений в подобных полетных ситуациях.

Хороший инструктор не хочет, чтобы экипаж действовал необдуманно. В соответствии с общепринятой «рациональной» основой мышления, он уверен, что тренирует экипажи «рациональному» способу выполнения предписанных процедур, «рациональному» способу выполнения целых участков технологических операций. Однако в реальности, тренируя экипажи действовать «на автомате», он вначале осознанно тренирует устойчивость нейронных сетей и только затем – «иррациональную» способность мозга добиваться уверенной повторяемости принимаемых решений и действий.

Нас учат, что хороший пилот старается всегда думать «рационально». При этом мы подспудно понимаем, что именно чувства помогают нам принимать правильные решения. При этом мы стараемся как можно продуктивнее использовать осознаваемые и неосознаваемые эмоциональные возможности мозга, данные нам природой.

Внимание!