На краю ночи

Ржавенький, пока я не забыла, обязательно привези шорты и много футболок, у нас жарко, это ведь не Нью-Йорк, это Буэнос-Айрес. И очень тебя прошу, ничего не забудь из моих вещей. Все, что я перечислила, привези обязательно!

Коляску не покупай. Она ведь ненадолго, купим здесь, а вот если попадется такой, как у Ганса, складной стульчик – купи. Ну, пока все. Как раз подошло время кормить нашу обжору. Пожелай нам приятного аппетита. До свидания, Рыженький, звони, а лучше поскорее приезжай!

Целую кепко, кепко! Твоя Габишка. Передавай бооольшущий привет всем, кто меня помнит, и обязательно отдельный привет Бруклину, и скажи ему на ушко, что Габи по нему очень скучает.

Вот посмотрела на напечатанное мною письмо и подумала… Все-таки напечатанное письмо какое-то неживое и неприятное. Посему решила своим замечательным почерком, на ломаном русском, вдохнуть в него немного жизни. И письменно сказать тебе еще раз… Мне тебя очень не хватает… А может не тебя, а коньяка… Да! Его любимого… Целую.

P.S.

Вдруг вспомнила наш разговор о том, что остается после нас! Помнишь?

– Когда мы размышляем о первоначале, или причине мира, мы понимаем и в чем смысл бытия или жизни!

К примеру…

Что остается после нас? Что остается после смерти? Или – как мы познаем окружающий мир и себя в нем? – говорил ты с умным видом, как будто лекцию читал.

– И зачем нам это? – спросила я удивленно…

– Как зачем? Если мы не будем знать, что такое жизнь, как же мы узнаем, что живем? И… щелкнул меня по носу.

И здесь, рядом с нашей дочерью, я внезапно поняла, о чем это ты говорил… В общем, без твоего коньяка… ну никак…

Помолчали… Габи вздохнула и тихо спросила:

– А дальше?

– А дальше…. я опишу всю свою замечательную жизнь…

– Неужели ты опишешь всех своих подружек, как ласково ты их называешь…

– Да! Но ты будешь разочарована…

– Разочарована?

– Да! Разочарована… Потому что их у меня было не так много, как ты представляешь…

– Неужели меньше ста?

– Меньше…

– Пятьдесят?

– Еще меньше…

– Двадцать пять?

– Меньше, меньше, меньше…

– Ну не мучай, скажи…

– Нет! Мучайся!

– А! Поняла… Ты просто претворялся, что их любил, а они?

– Что они?

– Ты просто их обманывал…

– Они меня тоже обманывали…

– Правда? – с какой—то надеждой спросила она.

– Правда!

– Не могу сказать, что я этим расстроена…

– Так ты, оказывается, засранка…

– Засранка!?

И она улыбнулась…

– Если ты хотел меня этим обидеть, так у тебя не получилось.

Ха. Ха. Ха!

– Почему это?

– Потому, что папа меня так называет иногда, и, что удивительно, – тон у вас одинаковый, не обидный, что ли…

И она показала мне язык…

Я ладонью дотронулся до ее лица, приблизил его и поцеловал…

А Габи звонким от смущения голосом спросила:

– Какая же первая строчка будет в книге, которую ты мне пишешь, если ты, конечно, не передумал…

– Вначале, как и положено серьезной книге, будет…

Эпиграф

«Чтобы обрести счастье, не нужно отказываться от себя, слушая только чужие советы. У каждой человеческой души – своя индивидуальная миссия в этом мире. У каждого человека, потому, – своя заповедь! Свой путь, свои «врата к Б-гу»

    Хасидская мудрость.

А затем…