Полная версия
Купить и скачатьДобавить В библиотеку
Лисица и виноград (сборник)
Автор:
Жанр:
Год написания книги: 2016
Тэги:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Воля и Неволя
Перевод И. Хемницера
Волк, долго не имев поживы никакой, Был тощ, худой Такой, Что кости лишь одни да кожа. И Волку этому случись С Собакою сойтись, Которая была собой росла, пригожа, Жирна, Дородна и сильна.Волк рад бы всей душой с Собакою схватиться И ею поживиться; Да полно для того не смел, Что не по нем была Собака, И не по нем была бы драка. И так, со стороны учтивой подошел; Лисой к ней начал подбиваться: Ее дородству удивляться И всячески ее хвалить. «Не стоит ничего тебе таким же быть, – Собака говорит, – как скоро согласишься Идти со мною в город жить.Ты будешь весь иной, и так переродишься, Что сам себе не надивишься.Что ваша жизнь и впрямь? Скитайся все, рыщи, И с горем пополам поесть чего ищи: А даром и куском не думай поживиться: Все с бою должно взять! А это на какую стать? Куда такая жизнь годится?Ведь посмотреть, так в чем душа-то, право, в вас!Не евши целы дни, вы все как испитые, Поджарые, худые! Нет! то-то жизнь-то, как у нас! Ешь не хочу! – всего, чего душа желает! После гостей Костей, костей;Остатков от стола, так столько их бывает, Что некуда девать!А ласки от господ, уж подлинно сказать!» Растаял Волк, услыша весть такую, И даже слезы на глазах От размышления о будущих пирах. «А должность исправлять за это мне какую?» –Спросил Собаку Волк. «Что? должность? ничего! Вот только лишь всего:Чтоб не пускать на двор чужого никого, К хозяину ласкаться, И около людей домашних увиваться!»Волк, слыша это все, не шел бы, а летел; И лес ему так омерзел,Что про него уж он и думать не хотел;И всех волков себя счастливее считает.Вдруг на Собаке он дорогой примечает, Что с шеи шерсть у ней сошла. «А это что такое, Что шея у тебя гола?» – «Так, это ничего, пустое».«Однако нет, скажи». – «Так, право, ничего. Я чаю, Это оттого, Когда я иногда на привязи бываю». «На привязи? – тут Волк вскричал. – Так ты не все живешь на воле?»«Не все. Да полно, что в том нужды?» – Пес сказал.«А нужды столько в том, что не хочу я боле Ни за́ что всех пиров твоих: Нет, воля мне дороже их;А к ней на привязи, я знаю, нет дороги!» Сказал, и к лесу дай Бог ноги.Карман
Перевод О. Чюминой
Однажды объявил Юпитер всемогущий: – Пускай все то, что дышит и живет,К подножью моему предстанет в свой черед.И если чем-либо в природе, им присущей, Хотя один доволен не вполне –Пусть безбоязненно о том заявит мне: Помочь беде согласен я заране. По праву слово Обезьяне Предоставляю я. Взгляни На остальных зверей, наружность их сравниС твоею собственной. Довольна ль ты собою? – А почему же нет? Я не обижена судьбою! – Она промолвила в ответ. – И, кажется, ничем других не хуже.А вот в Медведе все настолько неуклюже,Что братцу моему дала бы я совет,Чтоб он не дозволял писать с себя портрет! –Тут выступил Медведь, – но от него напрасно ждали жалоб; Найдя, что сам сложен прекрасно он,Глумился он над тем, как безобразен Слон:– Вот уши уменьшить кому не помешало б, Прибавив кое-что к хвосту! –Не лучше в свой черед отнесся Слон к Киту: На вкус его тот слишком был громаден. А Муравей, в сужденьях беспощаден, Нашел, что Клещ чрезмерно мал (Себя же самого гигантом он считал). Так, выслушав всех нелицеприятно,Довольный, отослал Юпитер их обратно. Но люди более всегоЯвились тут в суждениях нелепы,Себе прощая все, другим же – ничего…Мы к собственным порокам слепы,А для грехов чужих имеем рысий взгляд. Всех на один и тот же лад Нас мастер вылепил: свои изъяны Подалее от глаз Мы прячем в задние карманы,Грехи же ближнего мы носим напоказ.Ласточка и Птички
Перевод И. Дмитриева
Летунья Ласточка и там, и сям бывала, Про многое слыхала, И многое видала, А потому она И боле многих знала. Пришла весна,И стали сеять лен. «Не по сердцу мне это! – Пичужечкам она твердит. –Сама я не боюсь, но вас жаль; придет лето,И это семя вам напасти породит, Произведет силки и сетки, И будет вам виной Иль смерти, иль неволи злой; Страшитесь вертела и клетки!Но ум поправит всё, и вот его совет:Слетитесь на загон и выклюйте все семя».«Пустое! – рассмеясь, вскричало мелко племя. –Как будто нам в полях другого корма нет!» Чрез сколько дней потом, не знаю, Лен вышел, начал зеленеть, А Птичка ту же песню петь:«Эй, худу быть! еще вам, Птички, предвещаю: Не дайте льну созреть;Вон с корнем! или вам придет дождаться лиха!» «Молчи, зловещая вралиха! – Вскричали Птички ей. –Ты думаешь, легко выщипывать все поле!» Еще прошло десяток дней, А может и гораздо боле; Лен вырос и созрел. «Ну, Птички, вот уж лен поспел; Как хо́чете меня зовите, – Сказала Ласточка, – а я в последний раз Еще пришла наставить вас: Теперь того и ждите,Что пахари начнут хлеб с поля убирать, А после с вами воевать:Силками вас ловить, из ружей убивать И сетью накрывать; Избавиться такого бедства Другого нет вам средства,Как дале, дале прочь. Но вы не журавли, Для вас ведь море – край земли; Так лучше ближе приютиться,Забиться в гнёздышко, да в нем не шевелиться». «Пошла, пошла! других стращай Своим ты вздором! – Вскричали Пташечки ей хором. – А нам гулять ты не мешай!»И так они в полях летали, да летали, Да в клетку и попали. Всяк только своему рассудку вслед идет: А верует беде не прежде, как придет.Городская и полевая Крысы
Перевод Г-та
Однажды Крыса городскаяНа пир к себе землячку позвала. Землячка ж та была Провинциалка – Крыса полевая.Вот гостья в барский дом является на зов. Там в зале, на ковре французском, Хозяйка ждет ее. Обед уже готов, И счету нет всем яствам и закускам. Какая роскошь! подлинно что рай!С господского стола за месяц все объедки Приберегла хозяйка для соседки – Что хочешь, то и выбирай! Тут, насказав любезностей несчетно И весело болтая всякий вздор, Уселись Крысы на ковер И принялись за яства беззаботно. Вдруг слабый шум раздался у дверей… Хозяйка взвизгнула, кричит: «Беги скорей!» И в угол шмыг; за нею гостья следом.Но вскоре шум замолк, и потчевать обедом Хозяйка гостью снова начала. «Пойдем, – промолвила она, – Теперь все тихо, слава Богу!» А гостья ей в ответ: «Нет, милая, прощай! Хоть вкусен твой обед, А мне пора в дорогу. Прошу теперь ко мне: я ем не на коврах,И редких блюд таких в деревне не бывает,Зато в обеде мне никто уж не мешает, И радостей моих не прерывает страх».Волк и Ягненок
Перевод И. Крылова
У сильного всегда бессильный виноват: Тому в Истории мы тьму примеров слышим, Но мы Истории не пишем;А вот о том как в Баснях говорят.Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться; И надобно ж беде случиться,Что около тех мест голодный рыскал Волк.Ягненка видит он, на добычу стремится;Но, делу дать хотя законный вид и толк,Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом Здесь чистое мутить питье Мое С песком и с илом? За дерзость такову Я голову с тебя сорву». «Когда светлейший Волк позволит, Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью От Светлости его шагов я на сто пью; И гневаться напрасно он изволит: Питья мутить ему никак я не могу». «Поэтому я лгу!Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!Да помнится, что ты еще в запрошлом лете Мне здесь же как-то нагрубил: Я этого, приятель, не забыл!»«Помилуй, мне еще и от роду нет году», –Ягненок говорит. «Так это был твой брат». –«Нет братьев у меня». – «Так это кум иль сватИ, словом, кто-нибудь из вашего же роду. Вы сами, ваши псы и ваши пастухи, Вы все мне зла хотитеИ, если можете, то мне всегда вредите,Но я с тобой за их разведаюсь грехи». –«Ах, я чем виноват?» – «Молчи! устал я слушать,Досуг мне разбирать вины твои, щенок!Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».Сказал – и в темный лес Ягненка поволок.Человек и его Изображение
Перевод О. Чюминой
Герцогу де Ларошфуко
Жил некто; сам себя любя, И без соперников, на диво Считал красавцем он себя, Найдя, что зеркала показывают криво. И счастлив был, гордясь собой, Он в заблуждении упрямом. Представлены услужливой судьбой, Советники, столь дорогие дамам,Напрасно перед ним являлися гурьбой.Повсюду зеркала: в окне у фабрикантов, На поясе у модниц и у франтов, Во всех домах! И вот, страшась зеркал,Что делает Нарцисс? – бежит в уединенье. Но там ручей прозрачный протекал. Разгневанный, в недоуменье, В струях свое он видит отраженье И прочь бежит от светлого ручья, Но сожаленье затая:Настолько тот ручей заманчив и прекрасен. Смысл этой басни очень ясен:Тот, кто в себя без памяти влюблен, – Души подобье нашей он, А зеркала – чужие заблужденья; Нам образ наш являют зеркала В правдивом воспроизведенье. Ручей же, чья вода светла, – Составленное в назиданьеПолезных «правил» мудрое собранье.Стоглавый и стохвостый Драконы
Перевод О. Чюминой
У императора посланник падишаха (Гласит предание) держал себя без страха,И силы сравнивал обеих их держав.Тут немец вымолвил, слова его прервав: – У князя нашего есть многие вассалы, Владенья чьи воистину не малы,И каждый, в силу данных прав, Своею властию, на помощь господинуСпособен выставить наемную дружину. Но рассудительно сказал ему чауш:[1]– Я знаю, кто и сколько душЗдесь может выставить, и это очень живо Напоминает мне рассказ, В котором все хоть странно, но правдиво. Из-за ограды как-то раз Дракон предстал мне стоголовый, На жертву броситься готовый. Смертельным ужасом томим,Я чувствовал, что кровь моя застыла в жилах; Но страхом я отделался одним: Достать меня он был не в силах.Об этом думал я, когда Дракон другой –Стохвостый, но зато с одною головой, Явился мне. Затрепетал я снова, Увидев, как прошла сперва В отверстие Дракона голова,Путь проложив затем для остального.Ваш господин – даю в том слово – Подобье первого, а мой – второго.Осел и Воры
Перевод Г-та
Украв вдвоем Осла, сцепилися два Вора. «Он мой!» – кричит один. «Нет, мой!» – в ответ ему вопит другой. До драки вмиг дошла их ссора: Гремит по лесу шумный бой,Друг друга бьют они без счету и без толку;А третий Вор меж тем, подкравшись втихомолку, Схватил Осла за холку И в лес увел с собой.Не так же ль точно часто поступаютДержавы сильные со слабою страной?!Из-за нее заводят спор между собой,Одна другую в битвах поражают, И обе ничего не достигают;А третий кто-нибудь без шума и хлопот Добычу их себе берет.Предостережение богов Симониду
Перевод Ф. Зарина
«Перехвалить нельзя, хваля Богов, любовницу и короля», –Сказал Малерб. Согласен с этим я,И это правило всегда блюсти нам надо: Лесть и спасет, и охранит.Но вот как в древности платили боги За похвалы. Однажды СимонидАтлета восхвалить хотел в высоком слоге; Но, рассмотрев поближе свой сюжет,Увидел, что почти в нем содержанья нет. О чем писать? Родители Атлета Совсем неведомы для света:Отец его – лишь скромный мещанин, Для песнопения предмет ничтожный; Известен лишь Атлет один.И вот Поэт, сказав о нем, что лишь возможно, Отвлекся в сторону: поставил В пример всем доблестным борцам Кастора и Поллукса, их прославил,Да так, что похвала сим славным близнецам Две трети заняла в создании Поэта И только треть осталась для Атлета. Когда Атлет прочел стихотворенье,Он не обещанный талант Поэту дал,А только треть одну; причем сказал, Что за другие две вознагражденье Дать Симониду те должны, Кому они посвящены. «Но все ж тебя я угостить желаю, –Прибавил тут Атлет, – приди на пир в мой дом, Куда я избранных сегодня приглашаю:В кругу друзей, родных мы время проведем».Согласен Симонид. Быть может, он страшился,Чтоб также и похвал, как денег, не лишился. На славу праздник был: Всяк веселился, ел и пил.Вдруг подошел слуга к Поэту торопливо И заявил, что у ворот Два незнакомца ждут его. И вот Пошел Поэт, а за столом шумливо Меж тем все гости пьют, едят И тратить время не хотят. Те незнакомцы – были близнецами, Воспетыми его стихами. Из благодарности за похвалы его Они ему велели удалиться Скорее с пиршества того: Атлета дом был должен обвалиться. Пророчеству свершиться суждено; Подгнивший потолок внезапно обвалилсяНа пиршественный стол, на яства, на вино, На головы гостей; пир грустно прекратился. Чтоб совершилась месть полней За оскорбление Поэта, Сломало балкой ноги у Атлета, И искалеченных гостей Спешили унести скорей. Об этом случае прошла молва повсюду, Дивился всяк такому чуду, И вдвое начали ценить Стихи певца, любимого богами.И каждый добрый сын был рад ему платить,Как можно более, чтоб предков восхвалить Его стихами. Я возвращаюсь к теме. Я сказал, Что лучше не жалеть похвалНам для богов; к тому ж для Мельпомены Нет униженья торговать стихом, И следует при том Искусству нашему знать цену. От высших милость – честь для нас;Олимпу некогда был друг и брат – Парнас.Смерть и Несчастный
Перевод Ф. Зарина
Один Несчастный каждый день Звал Смерть к себе, в надежде облегченья. Он говорил: «Прерви мои мученья! Приди за мной, возлюбленная тень!» Не отказала Смерть ему в услуге;И вот открылась дверь, идет к нему она.Но, увидав ее, он закричал в испуге: «Что вижу я! Уйди! Ты мне страшна!При взгляде на тебя кровь в жилах леденеет, Могильным холодом твое дыханье веет! Не подходи! О Смерть! о Смерть! Уйди!»Вельможный Меценат, проживший столь беспечно, Сказал: хотел бы жить я вечно Как нищий, жалкий и больной, Но только б жить! до сени гробовой Я жизни буду более чем рад!«О Смерть, не приходи!» – так все тебе твердят.Крестьянин и Смерть
Перевод И. Крылова
Набрав валежнику порой холодной, зимней, Старик, иссохший весь от нужды и трудов,Тащился медленно к своей лачужке дымной,Кряхтя и охая под тяжкой ношей дров. Нес, нес он их и утомился, Остановился, На землю с плеч спустил дрова долой,Присел на них, вздохнул и думал сам с собой: «Куда я беден, Боже мой!Нуждаюся во всем; к тому ж жена и дети, А там подушное, боярщина, оброк… И выдался ль когда на свете Хотя один мне радостный денек?»В таком унынии, на свой пеняя рок,Зовет он Смерть: она у нас не за горами, А за плечами. Явилась вмигИ говорит: «Зачем ты звал меня, старик?» Увидевши ее свирепую осанку,Едва промолвить мог бедняк, оторопев: «Я звал тебя, коль не во гнев,Чтоб помогла ты мне поднять мою вязанку». Из басни сей Нам видеть можно, Что как бывает жить ни тошно, А умирать еще тошней.Мужчина средних лет и его две Возлюбленные
Перевод О. Чюминой
Мужчина средних лет, заметив седину, Которая в кудрях его блистала, Решил, что для него избрать себе жену Теперь как раз пора настала. Он был владельцем капитала, А потому Мог выбирать: понравиться ему Желали все. Он не спешит, однако: Ведь дело здесь касалось брака. Две вдовушки приобрели праваНад сердцем зрелого поклонника и чувством. Была моложе первая вдова, Но старшая была одарена искусством Восстановлять успешно то, Что было у нее природой отнято. И обе вдовушки исправно, Среди веселья, смеха и услад, Его на свой причесывали лад,И голову притом намыливали славно.Меж тем как старшая из них по волоску, Своих корыстных целей ради, Все темные выдергивала пряди, Другая седину щипала бедняку.Жених, оставшись лыс, заметил эту штуку.– Спасибо, – молвил он, – красотки, за науку.Пусть вами я ощипан наголо, Зато в другом мне повезло: О свадьбе мы отложим попеченье.Которую б из вас ни выбрал я женой – Она по-своему вертеть захочет мной. Ценой волос купил я избавленье, И голове плешивой впрок Пойдет, красотки, ваш урок!Лисица и Аист
Перевод Г-та
Лиса, скупая от природы, Вдруг хлебосолкою затеяла прослыть. Да только как тут быть,Чтоб не вовлечь себя в излишние расходы? Вопрос мудрен – решит его не всяк, Но для Лисы такой вопрос пустяк: Плутовка каши жидкой наварила, Ее на блюдо тонко наложила, И Аиста зовет преважно на обед. На зов является сосед,И оба принялись за поданное блюдо. Ну, кашка, хоть куда! Одно лишь худо, Что Аист есть так не привык: Он в блюдо носом тык да тык,Но в клюв ему ни крошки не попало; А Лисанька меж тем в единый миг Всю кашу языком слизала. Вот Аист в свой черед,Чтоб наказать Лису, а частью для забавы, Ее на завтра ужинать зовет.Нажарил мяса он, сварил к нему приправы, На мелкие кусочки накрошил И в узенький кувшин сложил. Меж тем Лиса, почуяв запах мяса,Пришла голодная, едва дождавшись часа, И ну, что было сил, Давай вокруг стола юлить и увиваться И щедрости соседа удивляться, Но лесть ей тут не помогла:По клюву Аисту кувшин пришелся впору,У гостьи ж мордочка чресчур была кругла…И жадная Кума ни с чем, как и пришла,Поджавши хвост, к себе убралась в нору.Петух и жемчужное зерно
Перевод С. Круковской
Петух рылся в навозной куче и нашел жемчужное зерно.
– Оно блестит прекрасно, – сказал он, – но меня больше обрадовало бы ячменное зерно: им я мог бы насытиться.
* * *Невежде досталась ценная и редкая книга. Он продал ее за бесценок.
– Деньги мне нужнее в моем деле, – сказал он.
Учитель и ученик
Перевод А. Измайлова
Шалун великий, Ученик, На берегу пруда резвяся, оступился,И в воду опустясь, ужасный поднял крик.По счастию, за сук он ивы ухватился, Которая шатром Нагнула ветви над прудом.На крик Ученика пришел его Учитель,Престрогий человек и славный сочинитель.«Ах, долго ли тебе во зло употреблять Мое примерное терпенье? –Воскликнул педагог. – Не должно ль наказатьТебя за шалости, дурное поведенье?Несчастные отец и мать! жалею вас! Ну как пойдешь ты мокрый в класс?Не станут ли тебе товарищи смеяться? Чем здесь в пруду купаться, Учил бы лучше ты урок.Забыл ты, негодяй, мои все приказанья; Забыл, что резвость есть порок!Достоин ты, весьма достоин наказанья;И, ergo, надобно теперь тебя посечь».Однако же педант не кончил этим речь,Он в ней употребил все тропы и фигурыИ декламировал, забывшись до того, Что бедный ученик его,Который боязлив и слаб был от натуры,Лишился вовсе чувств, как ключ пошел на дно. Без разума ничто учение одно. Не лучше ль мне поторопитьсяПомочь тому, кто впал от шалости в беду? За это ж с ним браниться И после время я найду.Шершни и Пчелы
Перевод О. Чюминой
По мастерству и мастер нам знаком. Нашлись оставленные кем-то соты, И рой Шершней, корыстные расчеты Лелеявший тайком, Их объявил своими смело. Противиться им Пчелы стали тут, И вот, своим порядком в суд К большой Осе перенесли все дело.Но как постановить в той тяжбе приговор? Свидетели согласно утверждали: Близ сотов все они видали С давнишних пор Жужжащих, длинных насекомых,Крылатых и весьма напоминавших Пчел;К несчастию, любой из признаков знакомых К Шершням бы также подошел. Стремясь пролить возможно больше света, Оса и Муравьев к допросу привлекла. Увы! Не помогло и это! Взмолилась тут одна Пчела: «Помилосердствуйте! Прошло уже полгода, И портятся запасы меда; Успела тяжба разрастись, Из медвежонка став медведем. Ведь эдак далеко мы, право, не уедем! Судье нельзя ли обойтись Без пререканий и отсрочек,Запутанностей всех и разных проволочек?Пусть просто разрешат с Шершнями нам сейчас Приняться для добычи меда за работы; Тогда увидели бы, кто из насИз меда сладкого умеет делать соты!»Но от Шершней на это был отказ,И Пчелам отданы поэтому Осой запасы меда. О, если бы дела такого рода Имели все подобный же конец!Хоть Турцию бы взять себе за образецИ здравый смысл – взамен законов свода!Избавлены от лишнего расхода,И не дразня судейских аппетит, От нестерпимых волокит Мы не страдали б бесконечно. Ведь устрица, в конце концов, Судье останется, конечно, – И лишь скорлупки для истцов.Дуб и Трость
Перевод И. Крылова
К тем, кому трудно угодить
Перевод О. Чюминой
Когда бы при моем рожденье Каллиопа Мне принесла дары избранников ее – Я посвятил бы их на выдумки Эзопа;Во все века обман с поэзией – друзья.Но не настолько я в почете у Парнаса;В подобных басенках всегда нужна прикраса,Которая им блеск особый придает.Я делаю почин в той области: черед За тем, кто более с поэзией знаком.А все ж мне удалось – особым языком Заставить говорить и Волка, и Ягненка,И мной растениям ниспослан слова дар.Ужели в этом всем не видите вы чар? «Невелика заслуга – побасёнка, Лишь годная для малого ребёнка,Чтоб говорить о ней с подобной похвальбой!» –Мне голос критика насмешливого слышен. Извольте! Род себе я изберу другой, –Он ближе к истине и более возвышен:«Троянцы, десять лет в стенах окружены, Геройски вынося все ужасы осады,Успели утомить пришельцев из Эллады. Напрасно эллины, отвагою полны, Ценою тысячи внезапных нападенийИ сотни приступов, и яростных сражений Пытались покорить надменный Илион, Пока, Минервою самой изобретен На верную погибель Илиона,Там деревянный конь в свое не принял лоно Улисса мудрого, Аяксов храбрецов С неустрашимым Диомедом, Которым он с дружиной их бойцов Открыл врата Троянские к победам, Предав им, в городе врагов, На жертву все, включая и богов. Так, утомленные трудами, Искусной хитрости плодами Воспользовались мастера».– Довольно! Дух перевести пора! –Воскликнут критики. – Троянская столицаИ конь из дерева, герои прежних дней – Все это кажется странней И дальше нам, чем хитрая лисица, Плененная вороньим голоскомИ напевавшая любезности вороне… Вам не годится петь в таком Возвышенно-геройском тоне, Не всякому по силам он. – Согласен я понизить тон:«Амариллиссою ревнивой и влюбленной Под кущею зеленойАлкинн в мечтаньях призываем был,И мнилось ей: тоски ревнивой пылСвидетелем имел собак ее и стадо,Меж тем как, не сводя с пастушки юной взгляда, Услышал Тирс, укрывшись между ив,К Зефиру нежному из уст ее призыв…» Но тут упрек предчувствую заране: – Позвольте, рифма так плоха И так неправильна, что эти два стиха Весьма нуждаются в чекане. – Злодей, да замолчишь ли ты? Понравиться тебе – напрасные мечты! Разборчивый всегда несчастен, Затем, что угодить никто ему не властен.
