(Не) Пофигистка Имперского масштаба
Возмущение, подогретое вкусной едой и вином, так и бурлило во мне.
– Вы знаете, почему кучер так поступил, миссис Молли? И что за ворота, возле которых он меня высадил?
Вместо ответа экономка вопросительно посмотрела на мужа, и тот поспешил ответить вместо нее.
– Мисс Софи говорит о старых воротах в восточной части имения. Ими давно уже никто не пользуется. Вам очень повезло, моя дорогая, – мистер Клэптон с мягкой улыбкой взглянул на меня, – повстречать того деревенского мальчишку.
– Я с вами согласна, – произнесла миссис Клэптон, – кучер не должен был так поступать, особенно с молодой девушкой. Но я рада, что Джеймс нашел вас так быстро, и вы не успели вымокнуть до нитки.
Видя, что я о чем-то размышляю, Джеймс поспешил перевести разговор на другую тему:
– Хозяин обещал прибыть в следующем месяце. Он сообщил мне об этом в письме пару дней назад.
– Прекрасная новость, – произнесла миссис Клэптон с такой интонацией, как будто узнала об этом только сейчас. – Господин граф давно уже здесь не был. А как обстоят дела в столице Империи? Говорят, в Санкт-Петербурге был бунт. К счастью, его вовремя подавили.
– Начало нового века всегда приносит с собой перемены, – важно произнес мистер Клэптон, подняв указательный палец. – Но здесь у нас спокойно. Англичане не любят бунтовать.
Я хотела возразить, что это был не бунт, а самая настоящая революция. По крайней мере, так считали многие мои знакомые, но подумала, что начинать сейчас спор, тем более о политике, не имеет смысла. Матушка всегда сетовала на то, что у меня взрывной характер, и я всегда стараюсь настоять на своем. В этом, дескать, и кроются мои проблемы. Я отказывалась в это верить, но некоторые события, в конечном итоге приведшие меня сюда, заставили взглянуть на мамины слова иначе. Еще дома я решила, что буду работать над собой: больше никаких привязанностей, жалости и желания быть хорошей для посторонних мне людей. И никаких споров, разумеется. Решила стать пофигисткой – и стану. Если получится, то имперского масштаба. А что? Рябовы, если захотят, и не на такое способны! Как забавно звучит «по-фи-гист-ка», вы не находите? Это слово моя подруга, Анечка Глебова, придумала, желая оправдать свое нежелание конспектировать правила нашего института. И была права, между прочим. А зачем их постоянно переписывать, если они и так на каждом этаже, оформленные в рамки, как картины, висят? С тех пор это слово в нашей дружной девичьей компании прижилось и использовалось довольно часто, особенно когда появлялся подходящий повод.
– Вы правы, – глубоко вздохнув и выдержав паузу, ответила я. – англичане очень уравновешенные люди. Я тоже буду стремиться к этому и, надеюсь, вы мне поможете.
– Ну, не все англичане такие уж спокойные, – тут же попался на мой крючок мистер Клеэптон.
– И не все русские бунтовщики, – поспешила вмешаться в разговор его жена. – Джеймс не хотел вас обидеть. Он хотел сказать, что имение находится в отдаленной части английской провинции. До ближайшего города надо ехать несколько часов.
Я согласилась с экономкой.
– Именно это спокойствие и удаленность привлекли меня и в конечном итоге повлияли на мой выбор. Но раз мы заговорили о моем пребывании здесь в качестве управляющей… Завтра я хочу осмотреть территорию имения. Понять, с чего мне лучше начать работу. Правда, одна цель у меня уже есть – это благоустройство примыкающего к имению парка.
Супруги переглянулись:
– Это очень правильное решение! – с пафосом произнес дворецкий. Миссис Клэптон благоразумно промолчала. Видимо, решила пока не высказывать свое мнение, а присмотреться ко мне. Мало ли чего можно ожидать от этой русской… А может, все совсем не так, как мне кажется и, обжегшись на молоке, я продолжаю дуть на воду. Подозреваю в людях то, чего в них нет и никогда не было. И виной тому всего лишь кучер, высадивший меня возле заброшенного входа в имение. И я почему-то решила, что это какой-то знак. А на самом деле это простая случайность, о которой уже давно пора забыть. Придя к такому выводу, я миролюбиво произнесла:
– Миссис Клэптон, вы покажите мне дом?
– Конечно. С огромным удовольствием, – экономка произнесла эти слова на русском. Не думаю, что она хотела таким образом угодить мне, насколько я поняла эту женщину, это было не в ее характере, скорее показать, что я теперь принадлежу к «своим», а это, согласитесь, уже не мало.
Оставшись с миссис Клэптон наедине, я попыталась ее разговорить:
– Вижу, вас не удивила моя просьба. А я волновалась, что вы решите, будто бы я вмешиваюсь не в свои дела. Управляющие не занимаются ведением домашнего хозяйства. Это, как я понимаю, ваша обязанность. Я не собираюсь отнимать у вас хлеб, – я даже взмахнула рукой, подтверждая свои слова. – Просто хочу понять внутреннюю планировку дома и наличие комнат, таких, например, как библиотека, содержимое которых мне может пригодиться в работе.
Экономка бросила на меня внимательный взгляд, словно пыталась понять, о чем я думаю и насколько искренними были мои слова.
– Прошлый управляющий увлекался верховой ездой. В западной части имения он построил огромную конюшню, покупал чистокровных лошадей.
Вот так сухо и конкретно. Только факты, а ты уж сам дальше анализируй: хорошо это было для графа или управляющий присваивал себе деньги, прикрываясь покупкой новых скакунов? Кстати, зачем держать здесь большое количество лошадей? Граф бывает редко, наездами… Проще приобрести автомобиль, чем постоянно содержать большую конюшню.
– Мне кажется, вы не слишком ладили, – запустила я пробный шар и тут же услышала:
– Мы с Джеймсом стараемся поддерживать со всеми ровные отношения. Наше дело – содержать в порядке имущества графа.
Я, соглашаясь, кивнула.
– Вы правы. Прошу простить мое любопытство.
– Ничего страшного, мисс Софи. Понимаю, что вас многое интересует. Особенно о том, что происходило здесь до вашего появления, – экономка выделила голосом слово «вашего», не справившись с искушением подколоть меня. Наверное, на фоне прошлого управляющего, больше занятого собой и своими увлечениями, я казалась миссис Клэптон слишком активной и даже навязчивой. – С управляющим в основном общался Джеймс. Если хотите, можете уточнить у него детали. А теперь, собственно, об усадьбе. Как вы уже заметили, дом построен в русском стиле, имеет два этажа. Верхний предназначен в основном для графа и его гостей. Мы с мужем и Елизавета Петровна, кухарка, живем внизу, в подклети, как говорите вы, русские. Остальные слуги во флигеле по соседству с главным домом, но по желанию графа те, в чьих услугах он нуждается, могут проживать и здесь, комнат на первом этаже хватает. Там же находится гостиная, столовая и кухня. Все хозяйственные постройки расположены неподалеку. Ближе всех находится конюшня, поэтому иногда слышно ржание содержащихся там лошадей. Парк находится за домом и отгорожен живой изгородью, в которой есть небольшая калитка. Вы ее сразу увидите, если захотите пойти прогуляться, – миссис Клэптон бросила на меня еще один внимательный взгляд.
– Хорошо. Спасибо. Мне нужно еще что-нибудь знать о здешних порядках?
– Мы придерживаемся, так сказать, деревенского образа жизни. Ложимся рано, сегодняшний день – исключение, и встаем с первыми лучами солнца. Поэтому постарайтесь не гулять допоздна. Джеймс экономит и после десяти тушит фонари.
Мне показалось, или глаза миссис Килджоу при этом как-то странно блеснули? Бред. Опять я фантазирую. Некстати вспомнились сказки Одоевского, которые хоть и появились более полувека назад, были невероятно популярны у нас в институте, особенно по вечерам, когда мы с девочками уединялись в спальне, чтобы почитать что-нибудь «эдакое». Не верите? А вы загляните в один из рассказов, лучше ночью, и тогда проверим, права я или нет…
Глава 3
Глава 3
Проснувшись на следующий день, я первым делом взглянула на часы. Было полседьмого утра по местному времени. Завтрак, как вчера сказала миссис Клэптон, традиционно накрывают в восемь. Я решила еще немного поваляться в кровати, вставать прямо сейчас не было причины. Я лежала, разглядывая узоры на ткани балдахина и вспоминала события вчерашнего дня. Густо оплетенные плющом ворота, дождь, гнедую лошадку, везущую бричку по раскисшей дороге, мокрые розы в палисадниках деревенских домов… Потом мои мысли плавно перетекли к вчерашнему ужину в компании экономки и дворецкого.
В дверь осторожно постучали.
– Кто там? – приподнявшись, спросила я.
– Барышня, вы проснулись? Я могу войти? – раздался голос Любаши.
– Входи!
Горничная ловко проскользнула в приоткрытую дверь, потом распахнула ее полностью и втащила деревянную вешалку-стойку на колесиках с тщательно отглаженными платьями. Я наблюдала, как она убирает вещи в шкаф, и не спешила начать разговор. Ведь стоит это сделать, как новый день закружит меня в своем нескончаемом танце до самого вечера.
– Софья Михайловна… – тихо позвала меня горничная.
– Встаю, встаю. Любаша, ты уложишь мне волосы? – спросила я, заранее зная ответ.
– Конечно, зачем вы спрашиваете? – девушка покосилась на туалетный столик.
– Сейчас, я только умоюсь…
Через десять минут я уже сидела на стуле и в зеркало наблюдала за уверенными движениями горничной. Справиться с моими густыми кудрявыми волосами, скажу честно, не так уж просто, но у Любаши хорошо получалось. Облачившись во вчерашнее весьма скромное платье направилась к выходу. Надевать каждый день новое платье – это на мой взгляд, не что иное, как глупое расточительство и бессмысленная трата денег! Как может призывать к экономии управляющий, который своим примером опровергает это? Миссис Клэптон сказала, что я могу заходить в любые комнаты. Некоторые, по ее словам, были закрыты за ненадобностью и открывались только тогда, когда в имение приезжали гости графа или он сам. По моей просьбе она показала, где находится библиотека. Туда я первым делом и направилась.
Библиотека оказалась не слишком большой, но с хорошими изданиями в качественных, зачастую подарочных переплетах. Кроме шкафов с книгами в комнате находился большой стол, удобное кресло с высокой спинкой, напольные часы, отбивающие каждую четверть, и небольшой бюст Вольтера на тумбочке красного дерева. На столе в рамках стояли фотографии. На одной были изображены мужчина, маленький мальчик и девушка. Мужчина, судя по всему, – это граф Новодмирский. По крайней мере, именно такое изображение было опубликовано в разделе светской хроники одной из петербургских газет, названия которой я не запомнила. Впрочем, сейчас это не важно. Логично рассудила, что девушка на фотографии – его жена, тогда мальчик, скорее всего, сын. Менее всего при поиске работы меня интересовало семейное положение работодателя. В первую очередь я искала место как можно дальше от дома, и расположенные у черта на куличках «Хрустальные родники» подходили для этой цели как нельзя лучше.
Следующие две комнаты были закрыты, а вот дверь третьей, расположенной в самом конце коридора, дружелюбно распахнулась передо мной. Внутри было темно, как в пещере. Не раздумывая, я прошагала туда, где сквозь тоненькую щелочку в комнату пробивался свет, решительно распахнула тяжелые плотные шторы и вдруг неожиданно для себя услышала:
– Закрой!
Я обернулась. На огромной кровати, натянув до подбородка одеяло, лежал мальчик примерно десяти лет и, сердито хмуря светлые брови, смотрел на меня.
– Извини, ты, наверное, болен, – миролюбиво произнесла я, снова потянувшись к шторам.
– Не твое дело.
Мои руки замерли в воздухе. Я медленно повернулась и посмотрела на ребенка:
– Меня зовут Софья Михайловна. Я – новый управляющий.
– А мне плевать!
– На лицо очевидные проблемы в воспитании, – произнесла я, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Не твое дело! – снова повторил ту же фразу полный обиды детский голосок.
«Мелкий хам», – подумала я, невольно заражаясь злостью ребенка, а вслух сказала:
– Хочешь сидеть как крыса в темноте – пожалуйста, – и задернула шторы.
У двери меня окликнул детский голос:
– Стой!
Я сделала вид, что не услышала, вышла в коридор и захлопнула за собой дверь. Постояла рядом с минуту, успокоилась и решила, что больше ни при каких условиях не войду в эту комнату. Я не нянькой для малолетних грубиянов сюда нанималась, а управляющей имением.
Раздались быстрые шаги. Кто-то бегом поднимался по лестнице. Спустя мгновение передо мной появилась Любаша. Увидев меня, она улыбнулась и сделала книксен. Уже вдвоем мы стали спускаться по лестнице.
– Меня послала миссис Килджоу, – торопливо произнесла горничная. – Они вдвоем с мистером Клэптоном ждут вас в столовой и беспокоятся, что вы задерживаетесь. Вы заходили в ту комнату? – трагическим шёпотом спросила Любаша, выделяя голосом слово «ту»:
– Миссис Молли сказала, что я могу заходить в любую комнату, которая открыта.
Любаша с видом заговорщика зашептала мне на ухо:
– В той комнате живет сын графа. Он калека.
Произнеся последнее слова, она выпучила свои и без того большие глаза. Несмотря на трагичность этой новости, меня насмешило выражение ее лица, но я сдержала улыбку и со всей серьезностью, на какую только была сейчас способна, спросила:
– Я не знала, что у графа есть сын. А что с ним случилось?
– Несчастный случай, – продолжая таращить глаза ответила Любаша. – Это произошло пять лет назад. Аккурат в тот год, когда погибла жена Кирилла Петровича. Граф так переживал, не спал и не ел… Осунулся и так похудел, что сам стал напоминать мертвеца. Выходит, вы уже познакомились?
– Нет, Любаша. Мальчик был не в духе. Мы лишь обменялись парой слов.
– Арсений – замкнутый ребенок, – тут же согласилась со мной горничная. – Оно и понятно. Отец навещает его редко, друзей у него нет…
– А кто за ним ухаживает? – спросила я, поддавшись течению разговора. И тут осадила себя: «Какое мне собственно, дело, кто приглядывает за этим ребенком?» В душе я все еще злилась на маленького грубияна. Да и на саму себя, если честно. Мне стоило быть мудрее и терпимее. – Мисс Дейзи Джексон. Граф привез ее откуда-то специально для этого.
«Наверное, она такая же нелюдимая, как и мальчик. Иначе Любаша выдала бы больше информации», – подумала я.
Сладкий аромат какао щекотал ноздри, значит, на первом этаже в столовой накрывают стол. Это очень кстати. У меня на сегодня намечено много дел.
Экономка как обычно была до крайности серьезна и холодна, словно только что выбралась из ледяного погреба. Ровная спина и никаких эмоций на лице. Вчера за ужином и после него она была гораздо приветливее. Мистер Клэптон, наоборот, излучал какую-то детскую радость. После завтрака, пока миссис Клэптон отдавала распоряжения слугам, я улучила момент и, взяв дворецкого под руку, увела его на улицу.
– Джеймс, не откажите в помощи. Мне нужен расторопный помощник, внимательный и не глупый. У вас есть такой на примете?
Дворецкий потер пальцем кончик носа, размышляя.
– Что вы скажите о Бэнджи, мальчишке, который вчера участвовал в вашем… – Джеймс замялся.
– Спасении, – подсказала я.
– Вот именно! Так что вы скажите об этом парнишке? В нем есть все те качества, что вы перечислили. Он шустрый и весьма сообразительный.
– Думаю, он мне подойдет. Пришлите его в библиотеку. И пусть туда же принесут учетные книги. Хочу их изучить, чтобы наметить план предстоящей работы.
На лице дворецкого появилось удивление, которое он, в отличие от жены, даже не попытался скрыть. Неужели Джеймс думал, что я приехала в такую даль бездельничать? Я ведь еще вчера сказала, что собираюсь заняться обустройством имения. Собственно, для этой цели меня и нанял граф Новодмирский. Надо же оправдывать его ожидания…
В библиотеке я прямиком направилась к шкафу, где еще в свое первое посещение заметила сложенные стопками атласы английской провинции. Я не сомневалась, что они, как и все атласы, выпускаемые на территории Империи, были очень подробными и точными. На тех, что пришлось видеть раньше, можно было отыскать все, вплоть до правительственных и доходных домов, монастырей, костелов и даже памятников нашему Государю. Я взяла верхний и потащила его к столу. Ну и работенка мне предстоит… Надо отыскать карту имения «Хрустальные родники», а если говорить точнее – парка, примыкающего к усадьбе. Я для себя решила и даже Клэптонам сказала, что начну работы по восстановлению и облагораживанию усадьбы именно с него.
Я успела пересмотреть почти всю взятую в шкафу стопку, прежде чем появился Бэнджи. Паренек влетел в библиотеку юркий и энергичный, как белка, с которой я сравнила его в прошлый раз. Увидел меня и замер, комкая в руках кепку.
– Проходи, Бэнджи, садись. Зови меня на английский манер – мисс Софи. Кстати, мистер Клэптон заверил меня, что ты сможешь мне помочь.
Лицо мальчишки расплылось в улыбке.
– Конечно, мисс Софи. А что нужно делать?
Я протянула ему один из альбомов, который еще не успела посмотреть.
– Нужно отыскать карту парка.
– Зачем? – Пристроив кепку на краешке стола, паренек открыл альбом.
– Хочу понять, как он выглядел, когда его заложили, сразу после строительства каменного забора. А потом я решу, с чего надо начать, чтобы привести его в порядок. Что ты так смотришь? Ты против?
– Не, – мальчик покачал головой и решительно открыл альбом.
Мы искали примерно полчаса. Пересмотрели три стопки альбомов, пока Бэнджи не издал радостный возглас и не ткнул пальцем в открытый примерно на середине атлас.
– Мисс Софи, а мисс Софи… Смотрите, кажется, это то, что мы ищем!
Я присмотрелась к тому, что он показывал:
– Точно! Ты молодец, Бэнджи! Теперь надо сделать копию. Кажется, я где-то видела кальку… – и я полезла в стол.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился мистер Клэптон вместе с лакеем, который держал в руках довольно увесистые книги. Я покрутила головой, выбирая подходящее место, и решительно произнесла:
– Положите вот сюда. Я их посмотрю чуть позже.
Мужчины сложили книги стопкой на небольшой тумбе с изогнутыми ножками и вышли, окинув взглядом кучу лежавших на столе атласов.
– Бэнджи, смотри. Кладешь бумагу вот так, а потом обводишь изображение. Делать это надо аккуратно, переносить все знаки, которые встречаются на карте.
– Я понял, мисс Софи, – нетерпеливо ответил мальчик, усаживаясь на стул и поправляя лист бумаги.
– А я пока уберу все лишнее, – пробормотала я и стала складывать атласы в стопку.
Бенджи перерисовывал карту, а убирала вещи, когда дверь снова распахнулась. Я ожидала увидеть дворецкого, миссис Клэптон или в крайнем случае Любашу, но на пороге появилось инвалидное кресло, в котором сидел светловолосый мальчик девяти или десяти лет. За ним, держась руками за специальные ручки, стояла невысокая, совершенно невзрачная девушка. «Наверное, это Дейзи Джексон», – подумала я, вспомнив рассказ горничной. Мальчика я узнала сразу. Это был мой новый знакомый – Арсений Новодмирский.
– Здравствуйте! – вскочил со стула Бенджи. Я ограничилась кивком головы. Дейзи вкатила кресло в комнату.
– Заканчивай, Бэнджи и пойдем, пройдемся, – я сделала вид, что не заметила вызывающего поведения молодого графа, который так и не ответил на наши приветствия. Мальчик снова склонился над картой. Я отнесла в шкаф последние атласы и перетащила книги на стол. Он выглядел гораздо надежнее тумбочки. Засяду за изучение книг после обеда, а пока…
– Готово, мисс Софи!
– Замечательно! Ну а теперь пойдем посмотрим, как все, что ты изобразил, выглядит в реальности. – Я скрутила кальку в трубку. – Возьми карандаш…
Бэнджи сунул карандаш за ухо, сгреб со стола кепку, и мы покинули библиотеку. Чем там будут заниматься Арсений и его сиделка, мне было неинтересно. Пофигистка я в конце концов или нет?
Мы шагали по парку, как два пирата в поисках сокровищ. Я держала перед собой развернутую карту, Бэнджи нес палку, которой сбивал придорожные сорняки и тыкал во все ямки, которые попадались ему на дорожке.
– Это что, как ты думаешь? – я повернулась к мальчишке. Он сунул конопатый нос в карту и выдвинул предположение:
– Может, кладбище?
– Здесь, в парке? – Я недоверчиво подняла бровь.
– Вот тут крест, видите? Я все тщательно срисовал.
– Пойдем, посмотрим, – и мы сошли с дорожки.
– Слушай, Бэнджи, у тебя же есть родители? Чем они занимаются?
Мальчик перестал сбивать палкой метелки подорожника, положил ее на плечо и серьезно произнес:
– Мама раньше была портнихой. А сейчас она два раза в неделю ходит убираться к мисс Лэнгли, хозяйке галантерейного магазина. Отец – плотник. Правда сейчас заказов мало…
– А почему мама перестала шить? – спросила я, оставив свой пофигизм на потом и лично для младшего Новодмирского.
– Она плохо видит, – грустно ответил мальчик.
– Но можно же купить очки… – начала я и осеклась. Вряд ли крестьяне в удаленной от центра провинции могут позволить себе такую дорогую покупку. – Прости, Бэнджи. Я не подумала. Наверное, у вас не так много денег. – Мальчик хмуро кивнул. – Ничего, мы что-нибудь придумаем, – заверила я его и чуть не споткнулась, потому что мальчик внезапно выставил палку, преграждая мне путь.
– Это не кладбище, мисс Софи. Это склеп.
– Вижу. Давай подойдем ближе, – мой голос предательски задрожал.
– Давайте, – Бэнджи тоже перешел на шепот.
В отличие от моей подруги Анечки Глебовой, я покойников не боюсь. Да и не может их быть в этой заброшенной часовне. По крайней мере, в таком виде, чтобы я испугалась.
Мы хотели обойти вокруг, но позади часовни были такие густые заросли терновника, что мы отбросили эту идею. На решетке, за которой скрывалась дверь, висел замок. Я подергала его, чтобы убедиться в том, что он закрыт. Бэнджи уже примерялся, как лучше забраться на дерево, чтобы заглянуть в окно, но я остановила его.
– Думаю, здесь похоронен кто-то из Новодмирских. Может быть, отец графа. Я спрошу у мистера Клэптона и попрошу ключ. «Или не попрошу, – поправила я себя, – надо бороться с любопытством и не лезть, куда не стоит». Эх, кто бы действительно этому следовал…
Написав прямо на карте, что здесь находится склеп, мы пошли дальше. Осталось проверить еще кое-что.
Чем ближе мы подходили к этому месту, тем медленнее становился шаг Бэнджи. Он уже не размахивал палкой и вел себя, на мой взгляд, очень подозрительно.
– Что там находится? – спросила я, пытаясь разобраться в странном поведении мальчика.
– Яблоковый сад.
– Что? – удивилась я, услышав такое словосочетание.
– Ну, место, где растут деревья с яблоками, – ответил мальчик.
– Яблоневый… – поправила я паренька и тут вдруг вспомнила, что русский для Бэнджи не родной. Но все это время он разговаривал на нем так хорошо, что я об этом просто позабыла.
– Если хочешь, можем говорить на английском, – поспешила исправить свою оплошность.
– Нет, не хочу. Я планирую поступить в русскую гимназию, тут недалеко, в городе. Мне надо практиковаться в знании языка.
За последние годы в Империи было много сделано для укрепления государственного языка. Строились новые школы, где обучение шло на русском языке и куда могли поступать живущие в провинциях дети, причем любых сословий. Этим шагом Император не только приобщал к Российской культуре население провинций, но и по примеру своего предка, Петра Первого, заботился о формировании профессиональных кадров из местных жителей. Выпускники, успешно закончившие школу, могли без экзаменов поступить в гимназию, а потом и в высшие учебные заведения, расположенные не только в провинции, но и в столице Империи.
– Как хочешь. Но если что, говори по-английски, не стесняйся. Мне тоже практиковаться нужно, – успокоила я мальчика. И вдруг меня озарило:
– Так вот что ты делал в парке!
Я еще не озвучила до конца свою мысль, а Бэнджи уже покраснел. Его загорелая мордочка стала пунцовой.
– Не волнуйся. Я никому не скажу, что ты приходишь в парк за яблоками, – добавила я, делая жест, словно запираю рот на замок. Мальчик недоверчиво взглянул на меня, и я поспешила добавить:
– Пойдем, покажешь мне сад, – закончила я, вспоминая полупрозрачное золотистое варенье из яблок, каким любила угощать гостей матушка. Интересно, из какого сорта его делали? В очередном письме домой надо будет об этом спросить.
Сад был очень старым. И хотя на карте кружочков, обозначавших плодовые деревья, было много, несколько рядов, сейчас деревьев осталось штук шесть, которые были уже очень старыми, с кривыми стволами и частично обломанными ветками. Хотя они все еще были усыпаны зелеными листьями, было видно, что деревья уже доживают свой век. Я коснулась небольшого яблока и разочарованно выдохнула:
– Они же недозрелые!
Бэнджи, соглашаясь, кивнул. Вспомнив, что сама в детстве ела недоспелые фрукты, я лишь вздохнула и заниматься нравоучениями не стала. Мы обошли то, что осталось от сада и, не сговариваясь, направились назад, к выходу.
