Дневник моей мамы

– И что? Совсем нельзя ничего сделать? Улучшить его состояние? Есть же, наверное, какие-то занятия, процедуры?

Отойдя от окна и неспешно усаживаясь в кресло, врач монотонно продолжил:

– Мы ж с вами не первый раз разговариваем… ну я могу ещё раз, конечно…

– Нет, не надо, я помню. – сказала мама, вытирая краем халата глаза.

Крупная волосатая рука доктора небрежно сгребла все страшные бумажки и сунула весь этот букет маме в лицо:

– Держите, список рекомендаций и рецепты.

Мама не успела подхватить и все бумаги полетели на пол в разные стороны. Падая на колени, чтоб собрать всю эту боль на листочках мама тихонько шевелила губами:

– Гипоксия, ишемия, гидроцефалия, ретинопатия, детский церебральный паралич.

Гигантская фигура врача снова возвысилась над ней:

– Да не спешите, не спешите, мамуля, я ведь вам не враг, это сейчас я для вас плохой и злой доктор, а как помыкаетесь с таким ребёнком несколько лет, потаскаете его на руках, повыбиваете помощь, вспомните меня и мои слова. Я вам ещё ангелом покажусь.

Лёва знал эту историю, может быть, слышал случайно, может быть, мама ему поделилась. Он крутил её в голове и всегда в этот самый момент, когда мама собирала бумажки, бросался помогать, бросался закрывать собой маму. Это сейчас он знает, что все люди разные, а тогда он ничего не знал и настойчиво носил все мамины подарки: жёлтую шапочку, синий комбинезончик и красные штанишки.

Глава 3. Тётя Люси с ударением на последнюю букву

Мама часто читала Лёве про царственных животных, львов. Пела песенки, разыскивала сказки, стишки, а иногда сочиняла сама: