Маленькое чудо. Сборник рассказов

Теплый погожий день, лучи солнца пробивались сквозь листву, бросая тени на довольные лица мальчиков – они наслаждались детством, не зная, что солдаты уже в городе.

Мужчины в форме наводнили наш маленький городок. Они тихо приходили в чей-то дом и также тихо уводили всю семью с наспех собранными вещами. Никого из этих людей больше не видели.

В тот день Ханс убежал из дома чуть свет. Они собирались на пруд с Шаулем. Я не волновалась, мальчики часто уходили гулять надолго.

Я начала беспокоится, когда увидела солдат, вышедших из нашего подъезда. Я не сразу поняла, что перед собой они вели семью Шауля. Я бросилась искать Ханса, но его нигде не было: ни в квартире, ни на крыльце, ни во дворе. Меня пронзила страшная догадка – мой мальчик все еще с другом, и сейчас их обоих ведут к поезду! Всех евреев, кого уводили солдаты, сажали в поезда и отправляли в другой город. Там для них было жилье и работа. По крайней мере, так говорили.

Моего сына могут принять за брата Шауля и увезти! Ноги стали ватными, они больше не могли удержать меня. Я рухнула на колени, осознавая, что сейчас может случиться непоправимое. Но не время опускать руки!

Я собралась с силами и бросилась бежать со всех ног. Железнодорожная станция находилась в нескольких километрах от нашего дома. Воздуха не хватало, в боку пульсировала колющая боль, грудь вздымалась тяжело и с хрипом. Но я не могла остановиться.

На путях стоял только один поезд. Товарный. Вагоны для перевозки скота. Я подлетела к солдатам, стоявшим у одного из вагонов, и закричала на немецком языке:

– Mein Sohn! Мой сын, его забрали. Ханс Шнайдер.

Военные переглянулись, два молодых человека, едва достигшие совершеннолетия. Видимо, они увидели мое отчаяние, да и немецкая речь возымела действие. Один кивнул другому, и они подтолкнули огромную железную дверь, открывая вагон.

Я увидела людей, настолько плотно прижатых друг к другу, что нечем дышать. Настолько близко друг к другу, что, если кто-то потеряет сознание, он не упадет – его удержат рядом стоящие тела. У самого края стояли родители Шауля. Отец держал в руке небольшой чемодан – все, что он успел взять с собой за те несколько минут, что им дали на сборы. К нему прижималась его жена, худая и невзрачная женщина. А между ними стоял Шауль. Моего Ханса там не было.

Я посмотрела на мать Шауля, наши глаза встретились. Боль и отчаяние пронзали ее лицо. Безнадежность, страх, обреченность все вместе в одном взгляде. Мы обе знали, что этот поезд не едет в лучшую жизнь.

– Ну? Он здесь? – рявкнул один из солдат.

– Да. Это он, Ханс. – Произнесла я, показывая на маленького еврейского мальчика Шауля.

Женщина, стоявшая рядом с мальчиком, посмотрела мне прямо в глаза. Я увидела в них слезы, облегчение и благодарность. Она незаметно сжала плечо сына и подтолкнула в спину по направлению ко мне.

– Иди. – Шепнула она, чтобы услышал только мальчик.

Солдат помог мальчонке выпрыгнуть из вагона. Я взяла его за руку, и мы, не оборачиваясь, пошли прочь со станции. В тот момент я была всего лишь мамой. Тем более я всегда хотела иметь двух сыновей.

Вед Ма

Время было ближе к вечеру, однако Анна всё равно решила прогуляться по лесу. Далеко заходить не планировала, но появилось желание пройтись перед сном.

Сбежав из большого города в деревню, Анна надеялась привести мысли в порядок. Хотелось что-то изменить в жизни. Но что и как – решения пока не было.

Едва заметная тропинка петляла меж деревьев. Огромные по пояс папоротники казались растениями из юрского периода. Берёзовый лес опускал свои ветви, касаясь плеч и головы женщины, словно поглаживая. Мягкий мох бесшумно проглатывал шаги гостьи. Всё чаще стали появляться двойные и даже тройные стволы деревьев. Словно братцы-уродцы, сросшиеся вместе от корня, кривые и покорёженные берёзы, встречали Анну.

Солнце зашло очень резко, темнота опустилась на лес. Путница обернулась, решив возвращаться домой. Но, сделав пару десятков шагов назад, поняла, что лес очень густой, идти тяжело.

Взяв немного левее, женщина вскоре упёрлась в огромное поваленное дерево, что преградило ей путь.

– Я здесь точно не шла. – Мелькнуло в голове.

Однако, перебравшись через дерево, женщина попыталась идти дальше. Но лес словно её не пускал. Огромные стволы, которые невозможно обхватить, лежали на земле. Перелезать через них тяжело, обойти – ещё сложнее.

– Нужно вернуться. Лес ведь был чистый, и идти было легко. – Подумала Анна.

Но зерно страха уже поселилось внутри неё. Страшно остаться ночью в лесу.

Вернувшись на полсотни шагов, Анна пошла правее. Лес был тёмным, но уже не столь густым. Аня наступила на сухую ветку, та с треском переломилась. Женщина вздрогнула от звука. И тут внезапно поняла, что это единственный звук в лесу. Не шелестят деревья, не прыгают птицы по веткам, не ухают совы, не пищат комары. Лес зловеще молчал.

Анна бросилась бежать, не разбирая дороги, главное – двигаться. Ломая ветки и обрывая листья, она бежала до боли в боку. Наконец она остановилась отдышаться, решила привести дыхание и мысли в порядок. Навалившись руками на колени, согнувшись, Анна хрипло дышала, во рту пересохло, тело горело. Выпрямившись, Анна увидела по правую руку просвет, открытую поляну, а на пригорке – избушку. Как она не заметила домик раньше?

Пройдя сотню шагов, женщина подошла то ли к избушке лесника, то ли Бабы-Яги, окружённой величавыми соснами и колючими кустами.

Заходить в избу было страшно. Может там живёт лесник, одинокий охотник или беглый преступник? Но выбора не было. Человек в доме однозначно лучше, чем ночь в тёмном зловещем лесу с волками.

Анна подошла к деревянной двери и постучала. Глухой и чуждый для леса звук. Постучала вновь.

– Здравствуйте, есть кто? – слабым голосом позвала Аня.

Пришлось потянуть дверь, петли натужно заскрипели. Анна вошла в избу.

Большая печь, как в русских сказках. Котелки, горшки, ухваты – различная деревенская утварь. По левую руку – умывальник и вёдра с чистой водой. Справа два окна и много-много полок, уставленных банками, плошками, тарелками. Под потолком висели пучки различных трав и шкурки животных. Запах стоял странный: смесь деревенского дома, протопленной печи и ещё чего-то острого, пряного. В избе стоял полумрак, лишь зажжённая свеча отбрасывала тени.

– Здравствуйте. – Ещё раз поздоровалась Анна.

Но в ответ тишина – кажется, никого нет.

Анна присела за небольшой столик у окна. Её одолевали странные чувства. Беспокойство, но едва уловимое. Страх – точно нет. Любопытство – больше всего. И ещё что-то. Тоска? Ностальгия?

Пока Анна пыталась понять свои ощущения, дверь совершенно бесшумно отворилась, и в дом вошла старуха. Низенькая, в лохмотьях, что путались в ногах. На поясе болтались тряпичные мешочки, а в руках – серп, изогнутый как змея.

Изрезанное морщинами лицо, словно пересохшая и потрескавшаяся земля, сухие, обтянутые кожей руки, длинные пальцы. Трудно было определить её возраст. Однако движения были чёткими, стремительными и совершенно беззвучными.

* * *

Следом за старухой в избу вошёл волк. Молодой волчонок с красивой, отливающей серебром в свете свечи пепельной шерстью. Он растянулся у порога, преграждая путь, и положил морду на лапы. Спокойный и недвижимый, но глаза его полуприкрыты, что даёт зверю возможность наблюдать.

– Здравствуйте, в третий раз произнесла Анна.

– Здравствуйте означает пожелание здоровья, быть крепким и долговечным как дерево. Ты знала, что в старые времена слово «дорв» имело два значения – дерево и здравый. Не говори мне «здравствуйте».

– Простите, – Анна слегка опешила, не зная, как реагировать на слова старухи. – Вы здесь живёте? Разрешите остаться у вас на ночь? Я, кажется, заблудилась.

– Ты здесь останешься. Лес тебя выбрал. – Старуха положила на стол кусок хлеба, сало, зелень. Из глиняного кувшина налила в стакан воды. – Ешь, да полезай на печь. Там тепло.

Хозяйка дома была немногословна. Анна перекусила, поблагодарила, пыталась несколько раз завязать разговор. Но всё, что ей удалось выяснить, так это имя старухи – Агриппина.

Ночь пролетела, как одно мгновение. Анне показалась – она лишь на минуту прикрыла глаза, а в окно уже бьёт солнечный свет. Агриппины в избе не было. На столе в горшочке стояла каша, рядом крынка с молоком.

Молоко было вкуснейшим. Никогда Анна не пробовала ничего подобного. Немного вязкое, тягучее и плотное белейшее молоко. Аромат насыщенный и тёплый. Анна огляделась, подробнее осмотрела избу. Неряшливое впечатление создавалось потому, что в небольшом помещении присутствовало много предметов. Буквально все стены были в полках, а полки заставлены всякой всячиной. Некоторые вещи Анна видела впервые и не понимала их предназначения.

Но пора было возвращаться домой. Анна вышла из избы во двор, надеясь там найти старуху. Однако снаружи никого не было. Заросший двор, лишь тропинка вытоптанной травы показывала направление в лес. Видимо, там выход. Однако, уйти Анне не удалось.

Дойдя до забора, Анна наткнулась на молодого волка. Красивый, с тонкими ногами и вытянутой мордой, чуть наклонив голову, зверь смотрел на женщину. Он не проявлял агрессии, но явно давал понять, что пути нет. Анна вернулась к избушке, побродила вокруг, заглянула в сарайку, нашла колодец. Снова сделала попытку выйти к лесу, но волк по-прежнему стоял на страже.