Темный Волхв. Менестрель. Книга 2
Домовой степенно кивнул: имя ему нравилось. Конечно, надо было бы спросить лешего из соседней дубравы, что тот думает на этот счет… Но на слух «Мира» звучало очень хорошо.
* * *Одарив волхва Глеба крошкой-многоножкой, путешественники отправились дальше.
Хозяин провожал их до ворот.
– Неспокойно нынче на тропах, – напутствовал он. – За последние пять часов только мимо меня четыре раза проносились всадники.
«Я поберегусь, дружище, – отвечал Волк. – Спасибо за предупреждение».
И Даня, и Рита чувствовали, что Волку тревожно. Очень, очень тревожно. В любое другое время подростки, как минимум, обеспокоились бы настроению товарища. Однако едва ребята оказались за воротами крепости, все мысли вылетели у них из головы.
Пока они гостевали у волхва Глеба, ночь успела подойти к концу. В предрассветных сумерках деревянная крепость, волчья тропа и все, буквально все, куда ни падал взгляд, не впечатляли – поражали. Здесь было не просто красиво, а сказочно, невероятно, остро прекрасно! Пришла ли сюда осень, ребята не знали. Но краски, разлитые до горизонта, соответствовали скорее этому времени года: оранжевые, желтые, карминные, розовые, салатовые, изумрудные, сапфировые… Вся возможная палитра, на небывалого вида растениях.
– Кто строил все эти мосты и тоннели? Замки? – Рита указала на рукотворные творения, органично вписывавшиеся в волшебный пейзаж.
«Здесь их не строил никто, – прокатилась волна по спине Волка. – Ты видишь проявления качественной работы земных строителей. Вспомни подворье волхва Глеба на Земле и сравни с тем, которое мы увидели на оболочке».
Про подворье Рита для себя поняла так: магическая оболочка достроила его земной вариант. Точнее, преобразовала по своим законам. Но в таком случае, почему на оболочке было так мало строений? Ведь на Земле их очень много!
«Люди фальшивят. Вкладывают недостаточно души, вот на оболочке ничего и не отображается».
– А волхв Глеб вложил достаточно, – Рита не спрашивала, она говорила то, что почувствовала. И в чем была уверена.
«Конечно. Он…»
Волк замялся: был не в силах выразить, что чувствовал по отношению к старинному приятелю. Вспоминал ли он былые приключения? Или просто слушал сердце?
– Волк, а Волк, – почему-то тихо попросил Даня. – А расскажи нам о волхве Глебе, а?
– Пожалуйста! – поддержала друга Рита.
«Ну что с вами делать, – прошло по спине. – Пока все спокойно. Слушайте – о том, что произошло давным-давно, когда наш мир еще был одним целым и не разделился на техногенную или магическую изнанки. Не было тогда машин, а почти в каждой деревне был свой колдун. Правда, и волхвов тогда почти не стало».
– Почему? – перебил Волка Даня.
«Не нужны стали, – по спине прошел смешок, – вот и не рождала Земля магов такой мощи. И так продолжалось до тех пор, пока на Земле не появились первые ману… ману…»
– Мануфактуры?
«Да, они. И леса постепенно начали вымирать».
Тогда-то в семье обыкновенного деревенского парня Макара родился, уже седьмым по счету, необычный ребенок. Хотя поначалу казалось, что младенец как младенец. Замкнутый только и к деревянной игрушке, вырезанной дедом, страсть имел. Необычность же ребенка выяснилась спустя несколько месяцев, когда он навострился ползать. И утек – по полу, в сени, в приоткрытую дверь, по ступенькам, и дальше, по скотному двору – прямиком в лес.
Хватились его не сразу: мало ли забот в большой семье? А когда обнаружили отсутствие младшенького, поднялся страшный переполох. Заходилась в крике мать, ревела дурниной бабка. Хорошо еще отца дома не было, но дед, любивший внука Глебушку, подливал масла в огонь: «Вот вернется хозяин – наплачетесь, дурехи безглазые!»
Братья-сестры беглеца тоже помогали в поисках и даже старались на совесть. Им, видишь, по душе было, что братец меньшой не требует внимания, лежит себе в люльке, играется с деревянной утицей, вырезанной дедом…
«…Скоро не до басен станет, ребята». – Волк неожиданно перешел на шаг и остановился.
Рита и Даня не без досады – только втянулись в рассказ! – но и не без любопытства за ним наблюдали. Вот Волк покачал головой: совсем как человек! Вот наклонил голову к самой земле, и шерсть на холке встала дыбом…
Но потом снова покачал головой и молча затрусил дальше.
– И как же Глебушка? – все-таки осмелилась спросить Рита. Хоть в глубине души и опасалась, что Волк не ответит. – Нашелся?
«Глебушка? – прошла волна по спине зверюги. – Так и быть, доскажу. Глебушка сыскался на следующий день. Ливень еще тогда был страшенный…»
Дождь поливал как из ведра. В огород били молнии. Собаки, поджав хвосты, напросились в сени.
Казалось бы, пошумел Перун, и будет… Но тот не унимался. Вновь и вновь направлял на деревеньку гремящую колесницу.
В самый разгар грозовой свистопляски как будто скрипнула дверь. Сестрица Машенька, прильнувшая носом к единственному стеклянному окошку в избе (остальные-то бычьим пузырем затянуты были), углядела: мелькнула огромная серая тень! Ей и верили, и нет. Мало ли, что со страху ребенку померещилось? Но двузубо улыбающийся Глебушка сидел на полу в сухой распашонке, свидетельствовал без слов: кто-то помог. И этот кто-то, судя по тому, как скулили охотничьи псы, не был человеком.
…Волк умолк. Подошел ли рассказ к концу? Или Волк просто не счел нужным продолжать повествование? Он бежал молча по тропе, в светлых-светлых сумерках, легко и свободно.
– Волк, а Волк! – Рите хотелось еще преданий. – А что было дальше?
По спине Волка прошла волна… Однако он так и не заговорил. А перед его глазами все еще стоял темный, густой-густой лес.
Дождь уже давно перестал, а Волк все лежал под елью в чаще леса и думал. Вот так спасешь человеческого младенца от когтей черного шерстью и сердцем братца и обретешь рой проблем!
Тогда еще Волк не знал, что буквально через пару часов ему придется рвать когти. Воспользовавшись отсутствием матери-Волчицы, стая набросится на него.
– …Волчище! – выдернул Волка из омута воспоминаний голос темного волхва.
«Чего тебе?» – вздохнул тот.
– Ты не чуешь? Беда надвигается!
«Ох, Данимир! Прав ты». – Оглянувшись, Волк припустил со всех лап.
А подростки увидели: на одном из горбатых мостов появился всадник. Вот он спустился с моста… А потом понесся прямо на них!
– Держитесь крепче! – просипел в голос Волк.
И помчался еще быстрее, хоть, казалось, это было уже невозможно. Краски слились в одну цветастую ткань. Ветер, до этого ласково трепавший волосы, загудел, забил – по щекам, по глазам… Ребята, только вчера сдававшие экзамен по свободному падению, смогли оценить скорость, с которой двигался Волк: никак не меньше, а то и больше сотни километров в час!
И все-таки расстояние между ними и всадником стремительно сокращалось. Тут-то Риту и осенило: с ними же темный волхв!
– Данька, сделай что-нибудь! – заорала она. – Сбей этого всадника!
– Это не всадник, увы. – Даня без всяких подсказок несколько раз пытался отделаться от погони. – Это только так кажется. Агрегат это. И я почему-то не могу достать оператора. Остается только надеяться на…
Что именно имел в виду Даня, узнать так и не удалось. В этот самый момент тропа сделала крутой вираж, когти Волка заскребли по камню…
А потом Волк перешел на шаг, и сверкающий мир оболочки померк. Путешественники оказались в абсолютной темноте.
Глава 7,
в которой Данимиру не удается излечить провидицу
Это походило на аквапарк.
Только в «Водном мире», куда Рита ходила с отцом и мачехой несколько лет тому назад, было гораздо больше света. Даже в тоннель под названием «Подземный» сквозь малюсенькие отверстия проникал свет. Маленькая Рита скользила по извилистому спуску на надувном кругу и улыбалась радостным лучикам.
Здесь же была абсолютная темнота, дрожь Волка и неприятно-острый звук, который испускали царапающие поверхность когти хищника.
Спустя несколько тревожных минут девушка догадалась засветить огонек. Однако увиденное лишь подтвердило ее предположение: они спускаются по громадной трубе. А еще здесь, в отличие от аквапарка, не было воды. На поворотах удавалось заметить корни. И каких-то громадных кольчатых червей!
– Не дрейфь, Ритка! – Даня знал, что девушка боится, хоть и держится, не показывает виду. – Это земляные ройщики, они не тронут.
– Это хорошо, что не тронут. – Услышав голос друга, Рита немного осмелела. – Но как мы сюда угодили?
Ведь там, где они совсем недавно мчались, была такая красота! Да и дорога была ровная-ровная, и никаких провалов не наблюдалось.
– Иллюзия, наверное, – Даня не был уверен в том, что говорит, но поддержать разговор было просто необходимо. Пока он говорил, Рите не было страшно.
– Там? – Рита вцепилась одной рукой в шкуру Волка: именно в этот момент их начало ощутимо потряхивать. – Ил-ли т-ту-ут?
Ответа девушка не получила: трясти стало сильнее. Рита спрятала огонь от греха подальше и вцепилась в Волка уже обеими руками. По-прежнему было темно. Сильнее всех частей тела страдала голова: несколько раз Рита пребольно приложилась ей о стены.
Но всему на свете приходит конец. Именно тогда, когда путешественники уже начали сомневаться в том, что преодолеют тоннель в целости и сохранности, трясти перестало. Проскрипев когтями по чему-то твердому, Волк остановился.
«С-с-сидите тих-х-хо! – В уже привычном чревовещании проскальзывали шипящие звуки. Много-много шипящих звуков. – Оч-ч-чень тих-х-хо».
Он мог и не предупреждать седоков: те и так не проявляли инициативы. Прижавшись друг к другу и совершенно не смущаясь этого, слушали они не то свист, не то шепот в чревовещании Волка.
Так продолжалось относительно долго – настолько, что Даня и Рита успели прийти в себя, покраснеть и отодвинуться друг от друга. Но тут из темноты послышалось ответное шипение. Рита, еле удержавшись от того, чтобы снова прижаться к другу, засветила огонек…
«Мама!» – по идее, должна была закричать она.
Но слова застряли в горле.
К путешественникам ползла, извиваясь, огромная, даже исполинская змея. С огромной же человеческой головой.
* * *Приблизившись на расстояние, достаточное, чтобы перепугать Риту до икоты, огромная змея обернулась человеком. В неверном свете то и дело гаснущего огонька было видно только лицо визитера – волевое, с еле уловимой восточной ноткой в европейских чертах. Ну и волосы, красно-золотистые с черными прядями.
– Что привело тебя ко мне, братишка? – В глазах незнакомца плескалась многовековая мудрость. А еще там было очень большое удивление. – Твои спутники будто мне знакомы. Данимир, ты ли это? Уже такой большой! Я помню тебя совсем крохой.
– Я. – Юный темный волхв наклонил голову в знак почтения. – К вашим услугам, Хранитель.
«Хранитель чего?» – все-таки не решилась спросить Рита…
– Золота, сестренка, – улыбнулся оборотень. – Полозом меня еще называют. Может, слыхала? А ты… Ты, должно быть, Рита?
Девушка, зардевшись, кивнула в ответ на оба вопроса. Растерянность и даже страх, сковавшие было ее чувства, постепенно отступали: Полоз был мудрым во всех преданиях без исключения.
– Знавал я твою мать, Рита. – Сверкнули золотым теплом глаза Полоза. – Увидишь ее – передавай привет!
Рита снова кивнула. Конечно, она передаст привет Лисе. То, что оборотня, похоже, знало все магическое народонаселение изнанки, удивления у юной магички уже не вызывало. То есть почти не вызывало.
Полоз, еле заметно усмехнувшись мыслям собеседницы, повернулся к Волку:
– Так что, говоришь, вас ко мне привело?
«Сбили меня, брат, – потупился Волк. – Сбили с тропы».
Он не стал рассказывать, что совершенно потерял ориентацию и не знал, в какой точке Земли, на какой ее стороне их вынесет. Полоз сам назовет их местоположение. Когда отойдет от изумления.
– Сбили с тропы? – через какое-то время смог заговорить долгожитель. – Тебя? А так бывает?
Если бы Волк мог развести лапами, наверно он так и сделал. Но он стоял ими на земле.
– Дела!.. – Полоз наконец пришел в себя. – На Урале вы, друзья. И доложу я вам, у нас тут…
Хранитель замялся, не в силах подобрать слова, которые могли точно охарактеризовать последние события.
«Мы не вовремя, брат? – насторожился Волк. – Тогда проводи нас до ближайшей развилки, мы не будем тебя отвлекать».
Однако Полоз покачал головой:
– Среди вас сильный темный волхв. Может, глянете одну одержимую? Аполлинария ее зовут.
– Аполлинария? – ахнул Даня. – Та самая? Дочка Жозефины?
Полоз, не ответив, прищелкнул пальцами.
Свет резанул привыкшие к темноте глаза путешественников. Лишь спустя какое-то время они смогли увидеть, что находятся в довольно большой пещере. Стены ее были отделаны аметистом. Кое-где поблескивали золотые искорки.
«Ничего себе! – подумала Рита. – Да тут хоромы! Царские».
Она перевела взгляд на Полоза и увидела, что тот с любопытством ее разглядывает.
– Не как две капли воды, конечно, – вполголоса проронил он, – но похожа.
«На Лису?» – озадачилась девушка.
Но Хранитель золота молча развернулся и пошел вперед. Рита последовала за ним. Сначала она пыталась понять, что означают слова Полоза, но потом гадать перестала. Прежде всего потому, что очень мало знала о Лисе. Наставники старательно обходили прошлое (да и настоящее тоже) ее матери стороной, и девушка привыкла на нем не зацикливаться. А как, толком не зная Лисы, понять, в чем именно у них сходство? Поэтому Рита просто сосредоточилась на том, как при каждом шаге Полоза аметистовый пол пещеры проседает-продавливается. А потом медленно, постепенно возвращается к недеформированному состоянию.
Может быть поэтому последовавшее путешествие сквозь аметистовые стены пещеры не показалось Рите таким уж странным. Эка невидаль – пройти сквозь стены! Это искусство она освоила еще год назад и в стенах больше не застревала. А вот гуттаперчиво-упругий каменный пол – это да!
Так путешественники шли и шли, минуя одну пещеру за другой, пока не пришли в небольшой сумеречный грот.
– Лазарет, – коротко прокомментировал Полоз.
Повинуясь его взгляду, в стене проступили округлые очертания двери.
– Прошу! – Полоз сделал приглашающий жест рукой.
За дверью оказалась небольшая палата. На кровати, укутанная клетчатым пледом, лежала девушка. Она не спала, ее глаза были открыты. Но она не повернула голову, даже не скосила глаза, когда к ней вошли посетители.
– Внешне похожа на Аполлинарию, – одними губами прошептал Даня. – Дай-ка мне котомку, Рита. Не с пирожками. С артефактами.
И темный волхв, не отрывая взгляда от больной девушки, принялся рыться в хитроумной суме. Было слышно, как магические артефакты постукивают и позвякивают, соприкасаясь друг с другом.
– Странно… – спустя какое-то время пробормотал подросток. – Я уверен, она должна быть тут.
– Что должно быть? – Рите очень хотелось помочь.
Ей было жаль заболевшую девушку. Та была красивая и совсем еще молодая. Старше их с Даней года на три-четыре, не больше.
– Вода, живая и мертвая. – Даня чуть ли не нырнул в котомку с головой. – Говорят, она любую хворь с человека снимает.
«А вот про воду забудь. – Волк несильно прихватил клыками руку подростка. – Сумка, и та тебя умнее!»
От удивления юный темный волхв даже прекратил копаться в котомке.
«Это почему еще?» – говорила вся его поза.
– Братишка прав, – несмотря на невеселую ситуацию, Полоз с интересом наблюдал за происходящим. – Вода вам, если и понадобится, то друг для дружки. Вот сума ее и не отдает.
В ответ Даня покраснел так, что еще чуть-чуть, и вспыхнет! Но взгляд все-таки не опустил. Сейчас, когда в его распоряжении оказалась живая и мертвая вода, ему надо было попытаться вылечить девушку, казавшуюся ему очень хорошо знакомой и одновременно совершенно чужой. В другое время темный волхв попытался бы разрешить эту загадку, ведь ему было странно не понимать, тот ли человек перед ним или нет. Но сейчас важнее было другое: излечить.
«Хорошую котомку придумал Гоша. – Волк смотрел на упорствующего подростка и качал головой. – С защитой от… неопытности».
– Без воды совсем никак? – Полоз понимал рвение юного целителя. – Ну нельзя ей сейчас пользоваться, поверь!
Даня глубоко вздохнул: без воды он не мог вылечить эту больную. Она страдала тем же «недугом», что и Архип. То есть по сути перестала быть человеком. Он, земной темный волхв, ничем, совсем ничем не мог ей помочь. Жизненная сила пострадавшей была неподвластной ему природы.
А вот с водой можно было попробовать устроить Аполлинарии этакую перезагрузку. И это было важно, очень важно. На Земле находились уже два «компьютерных персонажа». Кто знает, сколько будет еще? Поэтому-то Даня не хотел соглашаться с недостаточными, как он считал, доводами старших.
Пришлось Полозу объяснить свою позицию.
– Знавал я одну девицу… – Вперил он в подростка тяжелый взгляд. – Она окропила водицей одного мага-технаря.
«Технаря? – насторожилась Рита. – Кто это?»
– Сейчас это неважно. – Полоз на миг задержал на девушке взгляд и снова посмотрел Дане в глаза. – Важно то, чем та история закончилась. Перед Великой битвой дело было.
– Тогда я в курсе, – мрачно произнес подросток. – Читал про битву и ее участников. Спасибо, Хранитель.
С этими словами парень покрепче завязал котомку – от греха подальше. Потому что результатом применения живой и мертвой воды должна была стать слепая любовь к Аполлинарии. А этого Даня не хотел.
– Не за что, Данимир. – Полоз пристально наблюдал за подростком. – Теперь, когда ты все осознал, пойдем-ка отсюда. И поскорее.
Он довольно бесцеремонно развернул парня и направил к выходу из палаты. Однако выйти за дверь Даня не успел. Болящая вперила в спину юного темного волхва ненавидящий взгляд.
– Ты обязан вылечить меня, – молвила она певучим ангельским голосочком. – Тварь!
Даня начал медленно поворачиваться, лихорадочно обдумывая ответ…
Парня опередил Полоз:
– Спать!
Девица рухнула обратно на койку.
Даня одним прыжком выскочил из лазарета.
Глава 8,
в которой путешественники попадают к Владычице Уральской
– А это та самая Аполлинария? – Даня смотрел на Полоза с плохо скрываемым испугом. – Я ничего не перепутал? Провидица? Дочка Жозефины?
Даня знал провидицу по имени Аполлинария, и знал достаточно хорошо. Ее родители когда-то жили в Заповеднике. Покинули же Заповедник сразу после Великой битвы, в которой сражались наравне со всеми остальными жителями магического мира, и всей семьей, в том числе маленькой провидицей Аполлинарией, поселились на Урале, во Владениях Катерины. Семейство нет-нет, да наведывалось в Заповедник. И сам Даня вместе с дедушкой Максимом бывал у яги в гостях.
Так вот, та Аполлинария была замечательной девчонкой, хоть и не без странностей, связанных с ее даром видеть грядущие события. А эта…
– Она, Данимир, – вздохнул Полоз, – она самая. Изменилась только до неузнаваемости. Плохо дело. Не думал я, что она в этом состоянии способна на последовательные действия, прости.
«Прости»? Рита, забыв о приличиях, вслушалась в чужой разговор.
Что же такого произошло, что сам Великий Полоз просит прощения? Вроде бы гром не грянул, земля не содрогнулась. Неужто действительно что-то случилось? Уж не об этом ли предупреждал волхв Борилий, когда говорил о переломном моменте в судьбе Дани?
– Пойдемте-ка к Владычице Катерине. – Полоз снова вздохнул. Перевел взгляд на Волка: – Ты не против, братишка?
«Я уже сбился с тропы, – ответил Волк. – Так что остановка нам не навредит. Тем более такая».
– Вот и славно, братишка. Вот и хорошо.
Хранитель Золота направился к выходу из пещеры. Его поступь потяжелела, ноги вязли в каменном полу. Казалось, горная порода хочет поглотить Полоза. Или это Полоз хотел хоть ненадолго сбросить тяжкий груз беды, уйти в родную ему стихию?
Путешественники шли за провожатым молча. По пути Рита пыталась понять: что же все-таки случилось? Почему у Полоза так упало настроение? И не получала ответа на свои вопросы. Тогда она решила приглядеться к Дане: вдруг в нем уже начались изменения, о которых предупреждал наставник? Но темный волхв умел ставить очень хорошие щиты.
О чем думал Волк, Рита даже гадать не стала. Девушке было очевидно, что в мысли этого существа пробиться не удастся.
Так в полном молчании путешественники миновали несколько каменных залов – еле освещенных, с высоченными, теряющимися где-то вверху потолками. Рита только и успела заметить: вроде как стены залов были отделаны разными породами. По крайней мере, они издавали совершенно разное, особое звучание. Но девушка так и не стала на «ты» со стихией земли и не могла сходу понять, какому камню какое принадлежит.
Наконец Полоз остановился. Теперь, когда они не двигались, Рита смогла определить: выбранная проводником зала была отделана малахитом. И она была очень, невероятно гулкой! Каждый шорох многократно повторялся, отражаясь от стен. А еще зала была не такой темной, как предыдущие: откуда-то из-под потолка сочился мягкий-мягкий свет.
«Вот это да! – Рита озиралась, открыв рот. – Нет, вот это ДА!»
Тут было не просто красиво – по-царски роскошно. Настолько роскошно, что девушка вдруг смутилась: как-то их, простых смертных, примут в таких палатах?
Какое-то время в зале ничего не происходило. Но вот одна за другой появились ящерки: не серые, а изумрудно-зеленые. Они деловито обползли гостей… и исчезли.
В зале стало светлее.
– Добро пожаловать, друзья, – послышался голос. Голос мягкий и невероятно сильный.
«А вот и Владычица Катерина», – на пределе слышимости, чтобы не разнесло эхом по всей зале, подсказал Волк.
Рита повернулась…
И увидела невероятной красоты женщину.
* * *Катерина действительно была очень красива. Не «ослепительна», нет. «Элегантна» – стало уже пошлым термином, отдающим рекламой и коммерцией техногенного мира, и оно не могло передать суть красоты Владычицы. Та была изящна, утонченна и совершенна. От нее исходило мягкое сияние. И в то же время невероятная, не поддающаяся осмыслению сила. Одета была в платье, открывающее точеные плечи. Из какой ткани оно было сделано, Рита определить не могла. Подол шелковыми струями ложился на малахитовый пол и, казалось, сливался с ним. Рита даже подумала, что Владычица сейчас пройдет несколько шагов, и…
Но шлейф пришел в движение.
Только тогда девушка оторвала от него взгляд. И тут же встретилась глазами с Катериной.
– Здравствуй, Рита! – мягко и ободряюще улыбнулась Владычица.
Так, что девушка почувствовала, как отступает страх – показаться еще более несовершенной, чем уже есть. Поэтому ли, нет, но Рита смогла поприветствовать царственную собеседницу. И только потом удивиться: ее и здесь знают?
А Владычица дружески подмигнула девушке и повернулась к Полозу:
– Что привело вас ко мне, Хранитель?
– Аполлинария, – грустно ответил Полоз. – Точнее, ее изречение.
– Какое? – Тон Катерины не изменился.
Но ее облик будто помрачнел. Вслед за этим чуть-чуть потускнел и зал.
– Ему было сказано. – Полоз кивнул на Даню.
– Данимир?.. – Владычица перевела взгляд.
Глубоко вздохнув, Даня уже открыл было рот… Но покраснел и развел руками. Не смог процитировать провидицу.
– Не стесняйся, Данимир, – мягко, даже ласково сказала Катерина. – Это важно.
Даня еще раз вздохнул…
– Ты обязан меня вылечить, тварь! – произнес он не своим голосом.
Голосом изменившейся до неузнаваемости Аполлинарии.
– Варь! Варь! Варь!.. – Пошло гулять рикошетом по изрядно помрачневшей зале.
Пока наконец не погасилось о человека. Точнее – волхва. Борилия.
Оказывается, он совсем недавно вошел в залу телепортом. Стоял, не замеченный никем, кроме Владычицы, прислушивался к беседе.
– Нехорошее, однако, пророчество, – увидев, что внимание аудитории переключилось на него, мрачно изрек начальник Заповедника. – Придется нам думать, друзья. И думать крепко. Но сперва… Здравствуй, Катя!
* * *Они явно были знакомы, и знакомы очень хорошо.
Рита, растеряв остатки приличий, смотрела, как зал озаряется светом, как Борис Кириллович бережно, нежно и в то же время крепко обнимает Владычицу. В голове Риты крутилась одна и та же недооформленная мысль – что-то такое про то, что настоящая любовь действительно существует.
– Возможно, ты и права, Рита. – Отступил на шаг от Катерины волхв. Устремил на Волка взгляд изумрудных глаз: – Чем порадуешь, братишка?
«Мало радости в рассказе будет, вожак, – угрюмо провещал Волк. – Ох, мало».
