Стихийный мир: трилогия в одном томе

– Сколько же здесь томов?! – я нервно тряхнула рыжей гривой и опустилась на колени. Начать поиски решила с нижних полок, на которых лежали самые древние свитки.

Но приступить к работе мне удалось не сразу. Я была зачарована красотой расписанных пергаментов и затянутых в кожу томов. Какое-то время я просто рассматривала труды древних авторов и восхищалась. Еще какое-то время потратила на то, чтобы убедиться, что у меня нет проблем с чтением древнего языка и его диалектов. Сведя тексты нескольких работ, я перепроверила себя и облегченно выдохнула – набор слов складывался в наполненный смыслом текст, и это значит, что мои знания остались со мной несмотря на потерю памяти. Радуясь, я приступила к изучению книг…

Спустя пять свитков поняла – каждый из них подробно описывал всего одно заклятье, его принцип, последствия и метод отмены, так что первые две строки давали понять, нашла ли я то, что нужно. Дело пошло быстрее и с тремя огромными полками я разобралась всего за час – полтора. Нужных мне заклятий на них не оказалось.

С четвертой полки начинались книги. Я искренне порадовалась наличию оглавления или краткого содержания вначале каждой из них. Не представляю, как бы я искала нужное в фолианте «Теория работы с сознанием себе подобного и гада любого животного» Х.Карратского или в книге «Самый полные сборник заклятий подавления воли» М.Варракской.

Еще чуть больше часа и еще две полки позади – я медленно приближаюсь к середине стеллажа, и это радует и разочаровывает одновременно. Я еще раз осмотрела бесконечные ряды книг, и мой взгляд привлек том на самом верху. Корешок фолианта был украшен камнями, и складывалась впечатление, что книга редкая и дорогая. Почему бы мне не испытать счастье и не посмотреть ее?

Я приставила к стеллажу лестницу, и смело полезла за заинтересовавшим меня томиком. Вот только уже наверху поняла, что поставила лестницу довольно далеко от нужной мне книги (растяпа!). Спускаться я поленилась, и решила дотянуться.

Иногда я начинаю думать, что я была мастером влипать в глупые ситуации, или была женщиной–катастрофой, или просто неудачницей. А как еще объяснить, что за каких-то пару-тройку дней я потеряла память, была почти порезана Хантером, обнаружила, что я – смесок, рассталась с парнем, а теперь еще и красиво так падаю с лестницы? Точнее сказать: падаю вместе с лестницей.

Я и пискнуть не успела, а Хантер уже был здесь. Он поймал меня и лестницу, которую я отчаянно держала одной рукой до последнего, на подлете к полу и приставил нас обратно к стеллажу. В процессе меня развернуло, и я оказалась зажата между своей подругой по несчастью и драконорожденным.

Я тяжело дышала, обняв одной рукой Хантера, а другой все еще не отпуская кусок дерева, служивший мне опорой. Глаза моего спасителя горели огнем, и были так близко ко мне, что дышать стало еще тяжелее, поэтому я быстро отвернулась.

Какое-то время мы настороженно молчали, пытаясь восстановить дыхание. Наконец, я смогла произнести:

– Спасибо.

Я вновь повернулась к нему и задохнулась, утонув в огненном взгляде. Его руки, до этого покоившиеся на моей талии, сжали меня сильнее, а лицо оказалось так близко, что, кажется, я не только задержала дыхание, но и застыла, боясь пошевелиться.

Мгновение мы изучали друг друга, а потом он медленно убрал прядь с моего лица, пробежался кончиками пальцев по щеке и губам, поймав за подбородок. От его легких прикосновений по телу прошлась огненная волна, я вздрогнула и приоткрыла губы, пытаясь вздохнуть. Хантер улыбнулся и поцеловал меня, нежно и требовательно одновременно. На секунду я растерялась, а когда пришла в себя, поняла, что тело давно решило за меня, и я отвечаю на этот поцелуй.

Его губы были теплыми и вкусными, я зарылась руками в его волосы и вдыхала аромат тлеющего дерева. Он обнял меня еще сильнее, и поцелуй стал требовательнее и настойчивее. Хантер легонько прикусил губу, и из моего горла вырвался глухой стон. Каждое его прикосновение вызывало толпу мурашек на спине. Я каждой клеткой своего тела ощущала возникшее почти непреодолимое желание. Мне казалось, что я растворяюсь в его огне, забывая то немного, что я знала о себе и о мире.

Прошла вечность, перед тем как я нашла силы оторваться от него.

Он вновь нежно провел рукой по моей щеке, приподнял подбородок и внимательно на меня посмотрел

– Не благодари меня, я всегда готов придти на помощь, – хрипло сказал он.

А мне никак не удавалось понять, что отражается в его глазах. Он выглядел таким нежным и милым, что это казалось почти нереальным.

– Хантер, мне нужно идти, – я вышла из оцепенения, и меня накрыло осознание того, что только что произошло. Я нутром чувствовала, что совершила ошибку.

Его лицо помрачнело, но спорить он не стал. Я быстро осмотрела ту злополучную книгу, за которой тянулась, убедилась, что и здесь меня ждала неудача, и Хантер вывел меня в сад. Остались мелочи – переодеться и вернуться в башню Земли.

Хантер не стал оставлять меня одну и до скамейки с моими вещами мы шли вместе в гробовом молчании. Я не знала, что стоит сказать или сделать, а он, похоже, давал мне время собраться с мыслями.

Переодевшись, я почувствовала себя спокойнее и увереннее. Усевшись прямо на траву, я обняла колени. Хантер сел напротив и взял меня за руки.

– В чем дело? – ореховые глаза как будто смотрели мне прямо в душу.

– Все хорошо.

– Тогда почему на тебе лица нет?

– Потому что я ничего не нашла, – хорошо, что есть о чем соврать. Меньше всего мне сейчас хотелось выяснять отношения.

– Не вешай нос, – он приподнял мой подбородок, и я неосознанно напряглась. Он грустно улыбнулся. – Я никогда не сделаю тебе больно, и не сделаю того, чего ты не захочешь. Мы обязательно найдем то, что тебе поможет. А сейчас бери свое новое платье, улыбнись и иди домой. Тебе нужно перекусить и отдохнуть. Ты ведь помнишь, что завтра первый учебный день?

Вот спасибо, обрадовал! Только этого мне сейчас и не хватало – учеба! Кажется, мои мысли ясно отразились на лице, потому что Хантер разухмылялся, чмокнул меня в лоб и попрощался.

Я же, посидев еще какое-то время на траве, вздохнула, подхватила платье и поплелась в свою комнату.

На обучение в башни ребенок попадает, достигнув семилетнего возраста. С этого времени двенадцать месяцев в году (из шестнадцати[2 - 1 год = 16 месяцам (1 сезон = 4 месяца), 1 месяц = 42 дня или 6 недель]) он учится, а остальное время – отдыхает на каникулах. С семи до пятнадцати лет мы постигаем знания простых смертных: чтение, письмо, история, математика, мирология, боевые искусства и прочее. С шестнадцати лет начинается глубокое изучение своей стихии. Нас обучают владению магией, ремеслу и множеству смежных предметов, необходимых нам во внешнем мире. И вот вопрос: как за один вечер вбить в свою голову знания восемнадцати лет? Ответ очевиден: никак. Значит, я должна хотя бы подготовиться к тем занятиям, что будут завтра. Возможно, и удастся по крупицам собрать все, чему меня учили столько времени.

– Ну-с, что ожидает нас завтра? – задала я сама себе вопрос, и открыла свиток с расписанием.

Интересная, кстати, деталь. У нас, учащихся, есть бумага для письма, печатные тома книг (недавнее изобретение одного из магов), но все равно часть материалов дается нам на свитках и часть работ (судя по груде конспектов за прошлые года) мы тоже выполняем на них. Та же история с новомодным грифелем и старыми перьями. Мы должны одинаково уметь писать и тем и тем (это я выяснила, проинспектировав свою сумку для занятий и допросив Блис).

Каждое занятие длиться два часа, в день их может быть от одного до восьми – все зависит от настроения мастеров. Завтра меня ожидали: существа, типология миров (повторение курса перед практикой), магия Земли. Первые два не вызывали опасений – если я правильно поняла, это простые лекции, и если сидеть тихо, меня и не тронут, а вот магия Земли. Ума не приложу, что буду делать, когда меня попросят наколдовать что-нибудь!

Итак, разберемся с каждым по очереди, и начнем с миров – сдается мне, это самое легкое. В шкафу я отрыла свои старые конспекты, и начала читать. За этим занятием время летело незаметно, я и думать забыла о своих проблемах и о Хантере. Хотя подумать о нем стоило бы.

… – Так, плетение sanor дает возможность сгустить воздух настолько, что человек не сможет дышать. Но это слишком. Мне всего лишь нужна сфера-тюрьма, – бубнила я, перелистывая украденную книгу по магии Воздуха. – Значит, лучше применить sanoritel.

Оторвавшись от томика, я встала с земли и отпустила свою небесную половину.

– Sanoritelsansonos, – прошептала я, надеясь, что сфера получится с первого раза.

Сфера действительно получилось. Повисла передо мной на долгое мгновение, а потом рассыпалась на воздушные потоки такой силы, что меня отшвырнуло к линии деревьев…

Скай

Я резко села на кровати. Сон, всего лишь сон. Опять. Я помню, что было больно, но что мне снилось? Черт…

Помучив себя какое-то время, я поняла, что ничего не могу вспомнить. Сон стерся из моего сознания. Что ж, надеюсь, со временем это пройдет…

Утро первого в этом году учебного дня выдалось пасмурным. Похоже, небо тоже было не радо началу учебного года, а может, просто небесные что-то наколдовали (я уверена, они могут). Из пастели вылезать не хотелось – еще бы так поздно лечь и так плохо спать. Я лениво потянулась и пошла умываться.

В своем шкафу нашла брюки и свитер, все того же зеленого цвета. Пробежала глазами по остальным вещам, и в ворохе разных оттенков травы взгляд выловил красное платье. В задумчивости я провела по нему рукой, одернула сама себя и продолжила сборы – собрала волосы в тугой пучок, подхватила конспекты и свитки и отправилась на завтрак.

Сколько же в башне народу! Ученики заполонили все – коридоры, холл и столовую. Если бы не Блис, я бы завтракала стоя. Она посадила меня за свой стол в дальнем углу столовой и началось…

– Скай, я все понимаю, но ты что сошла с ума?

– Ммм? – я вопросительно уставилась на свою вновь обретенную подругу, продолжая уплетать аппетитные блинчики.

– Вся башня гудит от слухов о тебе и том огненном, – вот теперь я подавилась, и начала судорожно откашливаться. Хорошо, что алые щеки можно списать на нехватку воздуха.

– Какого еще огненного?

– Того, что напал на нас. Вас якобы видели в саду, мило воркующими вчера днем.

Вот черт! Чуяло мое сердце, что это все большая ошибка.