Проданная. Игра в чувства

– Что…

Он меня поцеловал.

Я, как испуганная школьница на первой дискотеке, замерла фигурным изваянием. Но Лекс был настойчивым мужчиной. И опытным, черт бы его побрал…

Он мягко касался моих губ своими, нежно прижимая меня к себе. И вскоре я поймала себя на том, что крепко держусь за его рубашку и отвечаю на поцелуй.

Что-то между нами изменилось. Поцелуй стал глубже, касания настойчивее. Лекс уверенно гладил мое голое бедро, задрав и без того весьма откровенный вырез платья. Я, кажется, соображала, как расстегнуть пуговицы его белоснежной рубашки…

Нас спас звонок остановившегося лифта.

Мы буквально отскочили друг от друга, ошалело осматриваясь.

Слава богу, никому не потребовалось подняться с подземной парковки. Иначе в лифте он бы обнаружил расфуфыренную девчонку в задранном почти до пояса платье, и мужчину в смокинге, испачканного помадой.

– Лика… – Орлов ошарашено, нет, даже как-то испуганно рассматривал меня

– Да, ты прав. В первый раз лучше наедине… – хрипло выдохнула я и, отвернувшись, принялась приводить себя в порядок.

Лекс молча последовал моему примеру.

По дороге на выставку я могла думать только о том, что только что произошло. Как так получилось, что я совершенно упустила это? Нам придется обниматься на публике, целоваться… Быть парой во всех смыслах.

Хорошо, что об этом подумал Лекс.

Но то, как это произошло… Я не влюблена в Орлова. Но стоит признать: он меня волнует. А после этого поцелуя…

Лика Маликовна, поздравляю, до вас только что дошло, что отношения – это не только слова. И что вы сами совсем не против, чтобы это были не только слова…

Нет! Все случившееся – результат расшалившихся гормонов. Не более. Просто я давно без пары. Орлов, наверное, тоже вынужден был устроить недели воздержания в Макдональдсе. Вот и результат!

Злясь на саму себя, на Лекса, на Эмму и вообще на весь свет, я искала зеркало в сумочке.

Мой фиктивный мужчина ехал молча, отвернувшись к окну. Иногда он поглядывал в мою сторону. И вроде бы даже собирался что-то сказать. Но в последний момент останавливался и отворачивался.

Созрел он только, когда мы остановились у галереи, расположенной на одной из центральных улиц. Красивое старое здание несколько лет назад было отреставрировано и превращено в центр искусства.

Теперь здесь на втором и третьем этажах проводились шикарные выставки и презентации. А на первом обучали будущих Репиных и Ван Гогов.

Пока я рассеянно изучала огромные прожекторы, подсвечивающие бледно-желтые стены здания, Орлов заговорил:

– Лика, то, что случилось в лифте…

– Ммм? – я чувствовала, что стремительно краснею, поэтому не торопилась поворачиваться к мужчине.

– Я должен извиниться перед тобой… Сам поцелуй явно стал для тебя неожиданностью… а тут ещё я слегка увлекся.

– Справедливости ради: я тоже увлеклась, – я все же повернулась к нему. – Вопрос в другом: сожалеем ли мы об этом?

Господин Орлов внимательно изучал меня своими яркими пронизывающими голубыми глазами. И, судя по расцветшей на губах довольной улыбке, увиденное его порадовало.

– Я скорее сожалею, что нас прервали, – выдал он и вышел из машины.

Несколько секунд я ошеломленно смотрела на то место, где он сидел. А потом дверь с моей стороны открылась. И мне подали руку.

– Мадемуазель, – Орлов помог мне выбраться из машины.

Я тут же прижалась к нему всем телом и, нацепив очаровательную улыбку (а вдруг кто-то уже смотрит), прошептала на ухо:

– Не думай, что я легко пополню ряды соблазненных тобой девушек. Меня не интересуют разовые интрижки.

– Бога ради, мы живем вместе. Какие уж тут разовые интрижки, – проворчал Лекс, но смеющиеся глаза выдали его с головой.

Приобняв меня за талию, он продолжил:

– Но если серьезно, я никогда не сделаю ничего, что ты не захочешь сама. И оскорблять тебя предложениями секса без обязательств я не посмею. Ты рискнула всем и решила помочь мне. Я уважаю это и ценю. Да и не такая я похотливая скотина, какой меня выставляет желтая пресса.

В шоке я уставилась на Лекса, как на восьмое чудо света. А он невозмутимо поправил какую-то прядку около моего уха, улыбнулся и легонько чмокнул меня в губы.

Со стороны мы, наверняка, смотрелись как образцово-показательная влюблённая парочка.

– Идем, дорогая, посмотрим, чем удивит сегодня Гоша.

И мы направились ко входу в галерею.

Через шикарно отреставрированную (или хорошо подделанную под старину) двустворчатую дверь мы попали в просторный холл здания. Мрамор, колонны, фонтанчик, огромная люстра… Я как будто оказалась в фойе нашего театра, а не в галерее. С той лишь разницей, что в обители Мельпомены фонтанов нет.

Молоденький парень, на вид не старше восемнадцати, метнулся к нам, чтобы забрать верхнюю одежду и вручить какие-то программки. Но озадаченно замер на полпути.

Орлов сразу решил, что ему хватит одного смокинга. Я тоже рассудила, что на улице находиться не буду – так что вопрос с шубой подождёт. Иначе шопинг рисковал затянуться. Да и не понимаю я этот предмет гардероба…

А Саша настаивал на покупке пальто, шубы, накидки и ещё бог знает чего для выхода на улицу. И победил бы, если бы Лекс не встал на мою сторону. Он обругал бедного стилиста и заявил, что парень совсем заморил меня голодом. А я «и так кожа да кости» (наглая ложь!). В итоге мы в тот день спокойно отправились домой, но пообещали Саше потратить на шопинг ближайшую субботу. Целиком. Так что кто тут в итоге победил – вопрос спорный.

И вот сегодня наша экстравагантная пара пришла на тусовку в ноябре без верхней одежды. Что и озадачило работника галереи.

Лекс невозмутимо забрал у парня буклет и повёл меня к лестнице на второй этаж.

Широкое мраморное великолепие было само по себе произведением искусства. Бело-серая красота подчеркнутая множеством оттенков зеленого – перила густо оплетало растение с мелкими листочками.

Наверху нас встретили громкая музыка, обилие красок и толпа разодетых людей.

Увидев весь этот цвет общества, мне захотелось сбежать. Так сильно, что я даже сделала шаг назад.

Орлов тут же положил руку мне на поясницу и, наклонившись, прошептал:

– Не нервничай, все будет в порядке.

–Нас раскусят за пять минут, – обреченно пробормотала я.