Риджийский гамбит. Интегрировать свет

Лод смотрел на меня, пока я сидела, обдумывая то, что услышала.

Так вот почему Морти защищала Артэйза. Принцессе действительно уготована блестящая партия в виде дроу из славного древнего дома.

Правда, я не ожидала, что личность этого дроу уже всем известна.

– И… как давно?..

– Морти и Лу обручены с семи лет. – Лод присел на ручку кресла; голос его был спокойным. – Эта помолвка оказалась последним, что успел сделать покойный Повелитель дроу, прежде чем отбыл на переговоры со светлыми.

Ранний возраст меня удивил, но не слишком. В конце концов, в нашем мире помолвки когда-то тоже устраивали чуть ли не с грудными младенцами.

Больше меня удивило, что при таком сроке помолвка до сих пор осталась лишь помолвкой.

– Так давно? Но почему тогда…

– Дроу редко вступают в брак раньше тридцати. Как мужчины, так и девушки. На Детей Луны не давят ограничения короткой человеческой жизни, а я уже говорил: дроу ценят, когда твоя жена – опытная женщина. Мать Альи вышла замуж, когда ей было всего девятнадцать, но они с Повелителем искренне любили друг друга и не видели смысла ждать. К тому же королевство нуждалось в наследнике.

– А в случае Морти торопиться некуда. И о любви, как я понимаю, речь не идёт.

– По крайней мере, с одной стороны. Насколько могу судить, для Лу это не только расчёт.

Поразительно, как невозмутимо он рассуждает о будущем браке любимой женщины.

– И почему именно Лу?

– А почему нет? Дом Рауфгата – славный и древний род. К тому же покойный Повелитель был очень дружен с главой дома, дядей Лу и Артэйза. Он хотел, чтобы Бллойвуги и Рауфгата породнились.

Ах, да. Морти ведь говорила, что Артэйз потерял в резне любимого дядю: видимо, того самого.

– Эмер Айкатт стал во главе дома, когда его старший брат погиб на переговорах, – продолжил Лод, отвечая на не заданный мною вопрос. – Тот любил Айкатта всем сердцем и его детей – как собственных. Сам он когда-то разорвал помолвку со своей суженой, другую заключать не торопился, а потому считал Лу своим будущим наследником. Вот и решил обручить Морти именно с ним.

– Как интересно. А почему он разорвал помолвку?

– Понял, что его невесте больше по сердцу его друг. И что её чувства взаимны. А поскольку он искренне любил обоих, то решил не мешать их счастью.

Внезапная догадка заставила меня подозрительно сощуриться:

– А этим другом случайно не был отец Альи и Морти?

Лод в ответ только кивнул.

– И поэтому Повелитель так хотел, чтобы его дочь стала частью дома Рауфгата? Потому что в некотором роде испытывал чувство вины?

Ещё один кивок.

Ничего себе мелодрама.

– А Алья не разрывает помолвку, потому что уважает, так сказать, последнюю волю отца?

– И матери. Когда Повелительница лежала на смертном одре, Лу поклялся, что будет беречь её дочь больше, чем себя самого. Ему тогда только исполнилось десять, но он всегда был серьёзным молодым человеком, – Лод сказал это без всякой насмешки. – Последнее, что Морти слышала от своей матери – что с Лу та спокойна хотя бы за её будущее.

Как же часто родители ломают наши жизни. Даже самые любящие. Чем больше они любят нас, чем больше мы любим их – тем больше на нас давит груз обязательств, желания соответствовать ожиданиям и чувства вины, если не соответствуешь; тем больше ты превращаешь в нерушимую заповедь последнее, что родитель успел сказать или сделать, прежде чем бросить тебя навсегда.

– Значит… когда-нибудь Морти выйдет замуж за Лу… а ты останешься её хальдсом?

– Если мы все доживём до этого момента, – мягко сказал Лод. – Я знал, на что иду. Мы все знали. И мы не первые, кто будет жить так. Мужем её мне в любом случае стать было не суждено: то, что Алья сделал меня Первым Советником, – уже нонсенс, с которым дроу смирились, признавая мои дарования. Но выдать за меня принцессу – за человека, своего вассала… почти то же, как если бы Навиния обручилась с конюхом.

И снова в словах – ни досады, ни печали, ни горечи.

Пожалуй, иногда я понимала, почему Лу сомневался в наличии у него сердца.

– При её взбалмошности, пожалуй, могла бы.

– О, только не в этом вопросе. Её любовники всегда были весьма высокопоставленными особами, – Лод ухмыльнулся. – Должно быть, Алья действительно так хорош в этом деле, как шепчутся придворные дамы Морти, если сумел произвести на принцессу впечатление в одиночку.

– Ну, у него же есть иллюзии… ой.

Осознав, что сморозила, я покраснела, но Лод только рассмеялся, звонко и коротко.

– Не думаю, что ему пришлось к этому прибегать, – сказал он потом. – Хотя кто знает? Навиния даже при первом… опыте в этом деле предпочла двоих.

– Серьёзная заявка.

– Ещё более серьёзная, если учесть, что невинности её тоже лишали двое. Одновременно.

Я уставилась на колдуна во все глаза; почему-то вспомнилось, как в школе мне периодически напоминали, что у меня их четыре.

– Да ты шутишь!

– Абсолютно серьёзен.

– Это невозможно. Чисто физически.

– Ну, её любовники были магами, а магия открывает интересные возможности в этой области. Если верить слухам, гулявшим при её дворе…

Когда Лод, переплетя пальцы, образовал тыльной стороной ладоней угол в девяносто градусов, а затем устроил мне краткий экскурс по теме «использование левитации в постели» – с лукавством во взгляде, явно наслаждаясь моей реакцией, – я даже ответить ничего не смогла.

Биссектриса в прямом углу. Святые ёжики.

Нет, я, конечно, люблю математику, но не настолько же.

– Дай-ка угадаю, – вымолвила я, когда ко мне вернулся дар речи. – Закончилось это весьма плачевно, а потом принцессу долго лечили.

Нет, в книжках, над которыми смеялись мы с Сашкой, я не раз встречала влажные авторские фантазии на тему «двое с разбегу и без последствий в одну млеющую девственницу, получающую от оного процесса одно лишь неземное блаженство». Однако, как я уже говорила, авторы подобного редко озадачивались такой ерундой, как правдоподобность. И хоть у меня в таких делах не было никакого опыта, я имела исчерпывающее представление не только о дефлорации, но и о многом другом: благодаря Интернету, хорошему знанию биологии человека, огромному количеству разной художественной литературы и продвинутой маме, которой я не стеснялась задавать вопросы, возникавшие по ходу чтения.

– Ну, магия исцеления пригодилась, однако вроде бы все остались весьма довольными друг другом. И уже утром Навиния продолжила с энтузиазмом открывать для себя новые горизонты в этой области.

– У неё что, в интимном месте с рождения чёрная дыра? То есть бездонная пропасть, – добавила я, вспомнив, что Лод вряд ли знает о чёрных дырах.