Риджийский гамбит. Интегрировать свет

Последнее она вновь адресовала иллюранди, выступившему из теней в углу.

– А потом сделай так, чтобы здесь можно было сидеть вдесятером, – добавил Лод, кивнув на тот самый стол; и когда иллюранди поклонился и исчез вновь, колдун направился к дверям в комнату пленных. – Что ж, один совет мы провели. Настало время для другого.

Чуть позже я стояла, прислонившись к стене по соседству с Альей, и почти с умилением наблюдала, как Морти с ложечки поит Фаника лекарствами из пяти разных склянок. У самого принца руки дрожали так, что содержимое первой ложки, которую он гордо попытался принять сам, в итоге оказалось на подушке. Хорошо хоть не попало ни на батистовую рубашку, ни на штаны, в которых принц теперь сидел поверх одеяла.

Лицо Фаника утратило ту детскую припухлость, что я заметила неделю назад, и теперь он ещё больше походил на Дэнимона. Босоногий, худой, белокожий почти до фарфоровой прозрачности, прямые волосы укрывают острые уши непослушными тёмными вихрами – типичный эльф, если не считать непривычной масти.

– Ничего, зато через пару дней будете в полном порядке, – успокаивала пациента Морти, отмеряя очередную порцию лекарства из очередной бутылочки. Лод, который после осмотра нашёл состояние принца «сносным», кивнул в знак подтверждения. – Впрочем, если вы находите унизительным принимать лекарство из рук врага, могу поручить это кому-то из ваших друзей.

Фаник в ответ слабо улыбнулся, а я подумала, что тёмным можно выставлять Морти в качестве тяжёлой артиллерии. Трудно представить существо, которое, познакомившись с принцессой дроу, не проникнется к ней тёплыми чувствами.

Нет, одно такое, конечно, сидело сейчас в гостиной; но, в конце концов, для всякого правила обязано существовать подтверждающее исключение.

– Принцесса, тот, кто спас мне жизнь, мне если не друг, то точно не враг. И если вы считаете, что я унаследовал от отца исключительную гибкость взглядов, то ошибаетесь. – Фаник посмотрел на Лода. – К слову, примите мои извинения, что при нашем знакомстве желал вам издохнуть на месте.

– При тех обстоятельствах, в которых мы познакомились, это было вполне естественное пожелание, – любезно откликнулся тот.

– Да, но как было бы забавно, если б моё желание сбылось. – Принц покорно открыл рот, чтобы принять вот уже четвёртое зелье. – Кхм… Ведь в таком случае сейчас мой изуродованный труп лежал бы где-нибудь в Тьядри. Или где-нибудь здесь, не столь изуродованный, но, боюсь, меня бы это мало утешило.

И в такой ситуации он даже чувство юмора сохраняет? Надо же.

Его спокойствие оказалось для меня приятной неожиданностью. По рассказам Кристы почему-то складывалось впечатление, что Фаникэйл – мягкотелый инфантильный мальчик, тщетно пытающийся подражать сильному старшему брату. То, что его вслед за Дэнимоном угораздило влюбиться в Кристу, для меня лично служило свидетельством редкостной глупости.

Однако в том, как он вёл себя сейчас – во власти тех, кого всю жизнь считал врагами, когда весь его мир полетел к чертям, – не было ни глупости, ни инфантильности.

С другой стороны, что я слышала о нём до этого дня? Что он «слишком мягкий» – от Кристы. Что Хьовфин не слишком-то его любит – от неё же. Что он не больно хорош в бою – от неё и от Лода. Что он «благоразумный юноша» – от Лода, суждению которого я однозначно доверяла больше. Если поразмыслить, из всего этого вырисовывается типичная история о двух сыновьях, из которых один сильный, а другой умный. Однако отцы-короли частенько хотят видеть своих сыновей рыцарями без страха и упрёка, но не тихими книжными червями; и очень похоже, что для Хьовфина ум не являлся тем качеством, которое ценят превыше всего. Как, собственно, и для Кристы.

Но почему Фаник смутно напоминает мне кого-то знакомого?..

Словно почувствовав мой пытливый взгляд, младший принц посмотрел на меня. Я уже хотела отвести глаза, когда Фаник вдруг с усмешкой оглянулся на Восхта:

– А мы ведь говорили Вини, что твоя белая ведьма служит дроу.

Тот, устроившись на стуле у окна, лишь руками развёл. Словно извиняясь за принцессу, которая сейчас сидела в гостиной.

Белая ведьма?..

– Прошу прощения? – вежливо осведомилась я.

– Так тебя Восхт прозвал. Когда рассказывал нам с Вини, как ты похитила Дэна. – Фаник снова посмотрел на меня. Надо же, правильно истолковал мой вопрос. – Имя своё ты ведь ни ему, ни мне сообщить не удосужилась. А даже если бы сообщила, о ваши иномирные имена язык сломаешь.

– Понимаю. Можете звать меня «эй ты», я не обижусь.

Он не удивился. Лишь улыбнулся, как хорошей шутке.

– Неужели?

– В этом дворце меня называли и похуже.

– Может, хозяева дворца считают, что имеют на это право, но я здесь лишь вынужденный гость. – Фаник сощурился, и цвет его карей радужки вдруг напомнил мне о корице. – Предлагаю сойтись на Сноуи. Если верить Кристе, это близкий перевод твоего имени, верно?

Далась им эта «снежинка»!

– По-моему, «белая ведьма» подходит больше, – едко заметила бывшая сокамерница.

– Да какая из неё ведьма? – удивился Дэнимон. – При полном отсутствии Дара…

– Зато характер – ведьма ведьмой.

В ответ я прохладно усмехнулась.

– Зовите меня, как угодно, – и скрестила руки на груди. – А теперь предлагаю поговорить о том, что действительно важно.

– Ничего, девочка, – скучающе протянул Алья, – пускай детишки наговорятся. Они ведь давно не виделись.

Однако под внимательным взглядом Повелителя дроу «детишки» как-то разом посерьёзнели и притихли.

– Наговорились, – заключила я. – Тогда можно переходить к тому, кто всё-таки нанял ту троицу головорезов.

Светлые переглянулись. Так мрачно, что стало ясно: они не только обсуждали этот вопрос, но и пришли к каким-то выводам.

– Предлагаю переместиться в гостиную. Беседовать за столом будет однозначно удобнее. – Лод жестом пригласил всех выйти. – Принц Фаникэйл, ваше самочувствие…

– Если рассчитываете, что я это пропущу, можете не рассчитывать. – Эльф немедленно встал и, хоть его повело в сторону, легко и непринуждённо удержался на ногах. – Криста, позволишь тебя сопроводить?

Прежде, чем девушка успела ответить, Фаник подхватил невесту брата под руку – и, перенеся на эту самую руку большую часть своего веса, мигом перестал пошатываться.

– А… да, конечно. – Криста нежно улыбнулась. – Позволю.

Глядя, как они степенно идут к двери, я гадала, хватило ли у бывшей сокамерницы ума сообразить, что к чему, или для неё это явилось очередным проявлением безответной влюблённости «принца из френдзоны». В которой я, к слову, вдруг сильно засомневалась.

Вокруг того самого стола уже ждали трёхногие табуреты. Кресла Акке убрал к дальней стене, дабы освободить место, оставив лишь одно, которое занимала Навиния. Принцесса взирала, как мы рассаживаемся, с надменным спокойствием сфинкса. Бульдог благополучно исчез – видимо, предпочёл вернуться в лабораторию, – а паппей безмятежно спал, свернувшись клубочком на коленях принцессы. Когда незанятым остался лишь один табурет, каждый собравшийся за столом молча обвёл взглядом «сообщников». Четырёх тёмных, занявших одну половину, и пятерых светлых – на другой: Морти села по левую руку от Альи, Лод устроился справа, я примостилась рядышком – между ним и Фаником. Обычная смертная девчонка в обществе двух Повелителей, двух принцев, принцессы и трёх колдунов…

Забавно, что ни говори.

– Вы тоже думаете, что это был тэлья Фрайндин? – плохо скрывая волнение, внезапно поинтересовался Восхт.

Ага. Значит, светлые смогли сложить те же кусочки мозаики, что бросились в глаза нам с Лодом. Похвально.

Но именно потому, что они так сильно бросались в глаза, я и сомневалась, что эта догадка верна.

– Не ожидал, что вы примете этот ответ, – тихий голос Эсфориэля раздался прежде, чем я увидела, как эльф подходит к столу. – Здравствуй, Фаник. Рад, что тебе лучше.

– Принадлежность к твоей семье – не повод снимать подозрения. Особенно после событий, которые заставляют сильно переосмыслить отношение к некоторым членам семьи. – Принц широко улыбнулся. – Я скучал, дядя.

Эсфор сел по соседству с Морти, и впервые я наяву увидела на его губах по-настоящему тёплую улыбку.

– Не ожидал, что кто-то будет скучать по предателю и изменнику.