Страшные потусторонние твари

– А дайте-ка Герду.

Тот протянул поводок.

Конов подвел собаку с одежде.

– Нюхай, девочка, нюхай. А теперь ищи!

– Миш, да вряд ли деревенская дворняга справится, сюда кинолога с собакой надо… – начал было Бевзенко, но, не согласная с ним Герда вдруг коротко взвизгнула и потянула Конова прочь, куда-то в лесную чащу.

– Я криминалистов вызову, и за вами! – крикнул вдогонку Бевзенко.

Герда повизгивая бежала вперед, изредка оборачиваясь на людей: ну как поотстали двуногие? Но люди не отставали: что полицейский, что дедок споро перли через дебри.

Конов невольно вглядывался в траву и листву под ногами, стараясь различить на них капли крови. Лично у него после увиденного под пнем сомнений не осталось: девочку живой они не найдут. Разодранное платье из светлого стало красным, кроссовки напитались кровью…

Что нужно сделать с ребенком, чтобы из него вытекло столько несущей жизнь жидкости, Конов старался не думать.

Собака тем временем привела полицейского и хозяина к берегу ручья, где и встала, повизгивая. Странно повизгивая, надо сказать: звуки все время меняли тональность: от яростно-возбужденного до опасно-тревожного. Шерсть Герды то вставала дыбом, то опадала.

– По ручью, видать, ушел, – претендуя на мудрость, проговорил дед.

Конов был с ним согласен, только вот…

Ему с детства говорили, мол, есть, Мишаня, у тебя особая чуйка. Из-за этой-то чуйки и пошел Конов в полицию. Надеялся пригодиться. А сейчас чуйка настойчиво тянула его заглянуть под нависающий бережок…

А как заглянул, тут же принялся звонить Бевзенко.

Подошедший начальник только присвистнул:

– Ну и улов у нас сегодня!

Под бережком обнаружилась скрученная в комок мужская одежда: темно-коричневые штаны и клетчатая рубашка. И на том, и на другой в изобилии выступали темные подтеки, только больше расползшиеся от сырости ручья.

Дедок растерянно болтался неподалеку, дрожащими руками комкая незакуренную папиросу.