Приключения ДД. Тайна Чёрного леса

– Дочь капитана.

– А папаша знает, о том, что ты с его дочуркой наедине бываешь?

– Он меня сам попросил. Мы о кулинарии разговариваем.

– Ага, конечно!

– Она меня старше и по определению не рассматривает меня как поклонника, – грустно ответил Паша.

– Ха-ха-ха! Но это не мешает тебе пускать в её стороны слюни!

Паша огрызнулся: – Ни какие слюни я не пускаю!

– Да, ладно тебе. Она, небось, с тобой заигрывает, а ты уже нафантазировал как обнимаешь её и …

Алексеич не успел договорить, потому что Паша набросился на него с кулаками: – Не смей так о ней отзываться!

– А то что? Вот возьму и расскажу всё капитану! Посмотрим кто кого!

Паша отступил. Его ипостась не знала границ в пакостях и нужно было с холодной головой пытаться договариваться с собственной злостью.

– Тогда не получишь больше сладкого. Буду кормить тебя пресной едой, – пригрозил юный кок.

Но идти на торг было не лучшим решением. На этом рыночном уровне Павел Алексеевич чувствовал себя превосходно.

– Ах, вот ты как заговорил, тогда я тем более всё расскажу капитану и ещё добавлю, что ты его отравить задумал, чтобы дочкой завладеть!

Паша плюхнулся на табурет: – Твоя взяла. Нет смысла спорить. Я прошу тебя не надо об Илоне в негативном свете высказываться. Она светлый человек.

– Втюрился, втюрился! – захихикал Алексеич.

– Не знаю, – покачал головой Паша. – Мне сложно это назвать любовью. Это больше похоже на дурман или морок. Вижу её и как преданная собака, готов выполнять команды хозяина.

– Тоже мне философ, о любви рассуждать! Первая любовь таких шишек мужчинам набивает, что они потом всю жизнь с ними маются.

Паша поднял взгляд на свою ипостась: – Что ты знаешь о любви?

– Хочешь сказать, что я не способен на это? – вскричал вечно недовольный Алексеич.

– Нет, я просто прошу тебя описать это чувство. Может, то, что у меня на душе сейчас и не любовь вовсе, а так, тоска по ласковому слову.

Павел Алексеевич вскинул голову и с расправленными плечами стал, как акула нарезать круги вокруг Паши. Казалось, он цитирует какого-то классика.

– Всё начинается с влюблённости. Этакий бурный поток эмоций накрывает. Невероятный всплеск энергии и подъёма сил, когда видишь объект своего обожания. И постоянно хочется быть рядом. Весь мир меркнет, когда возлюбленная далеко. Тебе хочется порвать границы времени и быть рядом, лишь бы баловать и боготворить.

Паша горестно вздохнул, а Алексеич продолжал: – Однако влюблённость длиться не долго. Особенно если она не взаимная. Чувство эйфории может сменить злость и ненависть.

Казачонок содрогнулся от такого прогноза, и внимательно стал слушать Павла Алексеевича, который неожиданно стал источником знаний в таком сложном и щекотливом вопросе.

– Я не способен на месть, – тихо проговорил Паша.

– Ещё как способен. Каждый уязвлённый человек на это способен. Кто-то мстит сразу, а кто-то вынашивает планы возмездия годами.

Пашины плечи передёрнуло от вдруг зазвучавших в голове слов вельможи. Наум Петрович ясно дал понять, что Алексеич будет мстить за увиденную Пашей проявленную им трусость и то, что он сейчас втирается в доверие, ни что иное, как прямое этому доказательство. За совместное время провождение он прекрасно выучил свою зловредную ипостась. Павел Алексеевич никогда ничего просто так не делал. Везде был свой умысел. Злой умысел.

Паша поднялся с табуретки.

– Да какая это любовь? Глупости. Просто скучно здесь. А так хоть какое-то общение. Уважение, естественно, как и к любой женщине. Не более.

– Чего это ты вдруг охладел? – недоверчиво вскинулся Алексеич.

– Тебя послушал и понял, что ты прав. Ну, какой я влюблённый мужчина? Ты хоть раз видел, чтобы я для неё что-то тут особенно творил? Нет. Ни каких конфет или пирожных. Кто к любимой девушке с рисовой кашей ходит?

Павел Алексеевич заиграл желваками.

Он не на шутку разозлился, напыжился и, усевшись в кресло объявил: – Покорми меня сейчас, и пойдём вдвоём к твоей Илоне. Я там тебе дам вердикт. Влюблён ты или нет.

– Я не могу ослушаться помощника капитана. Итон приказал, чтобы ты камбуз не покидал. Да и как ты разберёшься, даже если мы туда прокрадёмся? – засуетился Паша.

– Не переживай, справлюсь, – заверил тот.

– Ну, ты хоть намекни, – растерянно заулыбался Паша.

Алексеич расхохтался.

– Ты не сможешь себя контролировать. Это здесь ты такой бравый, а там, в ручного котёнка превратишься, едва её увидишь. Твой голос размягчится, как растаявший шоколад под жаркими солнечными лучами и ты поплывёшь в своей речи, словно зефир в горячем какао, с каждым предложением всё больше погружаясь на дно омута и полностью теряя себя, – зловеще звучали слова Павла Алексеевича.

Паша внутренне испугался. Алексеич был прав. Он обмякал сразу как только встречался с Илоной взглядом.

«Вот оно! Нельзя смотреть ей прямо в глаза» – успокоил себя Паша, в надежде на то, что если Павел Алексеевич не откажется от своей задумки, то хотя бы в капитанской каюте у него ничего не получится выведать.

Закончив трапезу Алексеич объявил: – А теперь к Илоне. Я сказал, идём к дочке капитана!

Паша кивнул: – Повод нужен. Она меня не ждёт. Тем более мы придём вдвоём.

– Резонно, – протянул Павел Алексеевич и тут же спросил: – У неё длинные волосы?

– Да.

– Сделай маску для волос. Смешай несколько ложек мёда с парой яиц и хорошо взбей. Не одна женщина не откажется добавить красоты, какой бы прекрасной она не была.

Паша сразу узнал состав маминого яично-медового бальзама. Она на каждых выходных втирала его в голову и ходила какое-то время с чалмой из полотенца на голове.

– Хорошо. Сделаю. А как твоё появление объяснить?

– Давай бой на кинжалах в её честь устроим, пусть позабавится. Только ты мне поддашься!

Паша искоса посмотрел на свою ипостась: – В выдумке тебе не занимать.