Приключения ДД. Магия древних курганов

Дима забарабанил пальцами по лбу: – Интересно, а что помнит Александра?

Елизавета Леопольдовна покачала головой: – Лучше бы она ничего не помнила. Кто знает, какие её мысли могут посетить после всего увиденного, с учётом того, что она собиралась сделать шоу перед журналистами.

– Давайте её тоже этой фибулой испытаем? – оживился Бойченко.

– К ней просто не подойти, сам же знаешь, – отмахнулся Паша, как вдруг он увидел Машу.

Дивчина долго прихорашивалась. Её волосы были идеально уложены в высокую причёску, с ниспадающими локонами. Кремовый приталенный сарафан подчёркивал юную фигуру. Облако парфюма стало наполнять гостиную сладковатым ароматом.

– Как я вам? – спросила Маша с довольной улыбкой, и без слов, прекрасно понимая какой эффект произвела она присутствующих.

Степанцев мечтательно воскликнул: – Ах! Ты такая красивая. Я так соскучился. Я…, – и тут он почти содрал с себя фибулу, швырнул её Диме, и резковато выпалил: – Забирай свою игрушку. Я всё сказал.

Глава 7

Неторопливая тягучая немного печальная мелодия входного звонка разбудила Александру. Она приоткрыла глаза и сразу закрыла. Дневной свет обильно заливал спальню. Солнечные лучи, рассеиваясь на выкрашенных белой краской стенах и светлом с металлическим отливом полу нещадно слепили. Выбранный холодный скандинавский стиль для квартиры впервые заставил задуматься о том, насколько это было верное решение погружать жилище в арктические тона. Звонок продолжать призывно будить заспанную хозяйку. Хмурясь, девушка, механически подобрала спутанные волосы и скинула потрёпанный пыльный чёрный балахон. Неожиданно в её сознании зашевелись какие-то обрывки воспоминаний, но они ускользали, словно это был кошмарный сон, который мозг хотел поскорее стереть из памяти. Александра надела шоколадного цвета махровый халат и на автопилоте прошла в прихожую. Даже не посмотрев в глазок, она открыла. На пороге стояла ярко накрашенная моложавая женщина в домашнем платье, в избытке, покрытом рисунком калл, жёлтые сердцевины, которых смотрелись на ней как рассыпанные по белоснежной скатерти кукурузные палочки.

– Привет, Сашенька. Вот гостинец тебе принесла. Мы как-то отдалились. Тебя не видно совсем, – слащаво улыбаясь, она протянула зелёный керамический кувшин с орнаментом виноградных листьев и гроздьев, ручка которого была выполнена в виде фигурки рыжей лисы: – Вот возьми, сама делала, на даче с сыночком смородину вчера собирали, компота наварила.

Последняя кого хотела бы видеть сейчас Чарная, была соседка-ворожея.

Девушка сделала над собой усилие и вежливо произнесла: – Марго, да занята я. Студенческая жизнь, сама понимаешь. Сейчас вот в экспедиции тружусь. Свободного времени совсем нет.

Соседка понимающе закивала, продолжая протягивать кувшин, окутавший уже всю лестничную клетку душистым ягодным ароматом: – Вот-вот. А раньше часто друг к дружке в гости ходили. Ты попей, кувшинчик потом занесёшь, может, кофейком угощу, на суженого погадаем.

Чтобы закончить затянувшийся разговор, Александра взяла кувшин и, вымучив улыбку, закрыла дверь. Вдруг её стало колотить мелкой дрожью. Сосуд, выполненный по сюжету басни Крылова, что-то пробудил в её памяти.

Чарная дошла до кухни, поставила его на барную стойку и присев на высокий деревянный табурет, стала разглядывать: «Я его видела раньше. Однажды я, точно также удивляясь, рассматривала эту лису…».

Словно через время Александра услышала голос матери – «… какая прелесть, есть же умельцы…» и тут прозвучал голос отца – «… хватит пить перед дорогой…». Что ответила мать, девушка не помнила, но в голове сложилась ясно различимая картинка, что в тот роковой день смерти родителей соседка точно так же угощала их семью.

Мысли забегали пауками по потревоженной паутине чертогов разума: «Марго подначивала меня, пользовалась моей подростковой незрелостью. Наивностью восприятия действительности. Вымогала карманные деньги на свои никудышные обряды. Подсказала скрутить колпачки на шинах. Типа родители перепугаются и будут лучше к дочери относиться, любые желания исполнять. Вот гадина! Я же, как водитель теперь знаю, что оттого что я спустила задние колёса, мы бы в аварию такой силы не попали. Отцу стало плохо за рулём!».

Перед глазами вспыхнула минута до аварии. Отец дёрнулся, захрипел, затем раздался вскрик матери и жуткий грохот, и скрежет металла.

Девушка сжалась и судорожно заморгала, губы едва слышно зашептали: – Компот сладющий был. Они пили, а я нет, фигуру уже тогда берегла.

Всё вокруг потемнело, неудержимый гнев наполнял сердце девушки, мысли хлестали кнутом: «Я винила себя. Приняла то, что я тварь, что ради собственного эгоизма погубила родителей. Даже оправдывала свои действия, чтобы не сойти с ума. Рассорилась с дедом и бабкой. Они меня теперь и видеть не хотят. Из-за неё я осталась совсем одна. Марго пытается закончить начатое, я ведь ей тоже мешаю. Сколько раз она говорила, что купила бы мою квартиру для сына».

Александра резко встала и заходила кругами по кухне: «Я отомщу! Я нашлю на неё такую заразу, от которой она сдохнет в диких мучениях!».

Случайно взгляд Чарной упал на фотографию в буфете, где она в детском саду стоит под новогодней ёлкой с родителями в костюме феи. Ей так нравилось это фото, что она поставила его на самое видное место и иногда подмигивала себе маленькой. Мягкий взор мамы заставил её остановиться.

Всхлипывая, она взяла фоторамку в руки: – Мамочка, папочка, простите… Я, я сама во всём виновата… Я была такой глупой… Я больше не совершу ошибки, я не буду марать руки этой… Папа, я через тебя получила магическую кровь, но я не стану такой как бабушка. Я могу выбирать, кем мне быть. Я не хочу больше терзаться чёрными делами, заглушая совесть очередными заклинаниями. Я принимаю то, что я ведьма, но отныне я не буду вредить людям, насылать расстройство желудка преподавателям или развлекаться мелкими пакостями. Я накажу Марго, но она останется жить. Просто уберётся от меня подальше.

Погладив фотографию, она вернула её на место, взяла кувшин, опорожнила в раковину, вымыла и, вытирая вафельным полотенцем, прокручивала в голове, чтобы ей этакое сотворить: «Я хочу, чтобы Марго уехала. Не хочу её больше видеть. Надо выселить её из этого дома подальше».

Отставив пустой сосуд, молодая колдунья достала из верхних полок буфета книги с заклинаниями. Прихватив из стеклянной вазочки ржаной хлебец, сосредоточенно его, разжевывая, она, стала раскладывать по барной стойке одну за другой книги, как вдруг услышала за окном детских смех, который доносился со стороны школьного двора. Это веселье детворы заставило её на мгновение застыть на месте.

«Какой сегодня день? Когда я вернулась со смены?» – наскакивая один на другой, огненным табло вспыхнули два вопроса.

Чарная кинулась искать мобильник, но тот словно испарился: – Странно, я, что его в лагере забыла?

Недоумение всё больше пронзало мозг тревожным беспокойством и негодованием: – Что за провал в памяти? Что со мной случилось?

Она разыскала старый смартфон и поставила на зарядку. Включила телевизор. В новостях прозвучала дата сегодняшнего дня.

– Ни о чём не говорит, – пробормотала Александра, и вспомнила об отрывном календаре в спальне на тумбочке.

Она ринулась к нему как единственной спасительной ниточке в этом никак нерешаемом ребусе. Перед экспедицией она обвела маркером дни её смен. С учётом названой в новостях даты, получалось так, что завтра ей уже пора на смену, но она абсолютно не помнит, чем занималась последние три дня. Крайним воспоминанием было то, что она пыталась безуспешно вызвать земных духов.

– Так, так, что-то там произошло, – покусывая губы, Александра вернулась к книгам. – Мне что-то попадалось по вскрытию кладовой памяти в одной книжице с линялой тканевой обложкой. Марго пусть пока немного подождёт, месть не любит суеты.

Девушка отыскала заклинание и рецепт настойки. Ей повезло, запас нужных трав имелся. Поколдовав какое-то время над зельем, она выпила горькую жидкость, уселась на диван в гостиной и стала ждать, что произойдёт. Воспоминания покатились в обратном порядке бешено вращающейся рулеткой. Какой-то воинственного вида смутно знакомый мужчина, подобрав её с голой земли, чудным образом практически в мгновение ока, доставил домой и бережно положил на кровать. Чарная запомнила только терпкий специфический запах с нотками тимьяна, шедший от его кожи и нежные заботливые ощущения, от него веяло каким-то радужным теплом, похожим на то, которое она испытывала в детстве, залезая отцу на колени. И ещё у него был перстень, который как две капли воды был похож на диковинное кольцо Маги. А перед этим она была в поле. Два шара, светящихся как шаровая молния, вспыхнули над землёй, выжигая траву и озарив поисковый лагерь и исчезли. Ещё раньше была битва. Бой двух крепких широкоплечих мужчин в одежде сарматского периода. Она узнала их. Девушка остервенело, схватила себя за плечи. Ей стало жутко страшно. Чарная вспоминала о том, как нанося мощные удары, Киаксар глумился над Тиссагетом, непобедимый акинак которого лежал далеко от воина. Царь, нападая с кинжалом, выкрикивал безоружному Тиссагету, что после того как мидийские жрецы запрятали его в ловушку с ними расквиталось племя Сираки. И он отправил отряд самых лучших воинов отомстить за них. Под пытками жрецы Сираки выдали тайну магического меча. Ему пришлось искать ловушку-курган, но тщетно, и какая удача, что Тиссагет явился сам. Разведчики донесли о том, что он снова объявился и, подсунув вместо себя раба, Киаксар остался жив. Он лично проследил за Тиссагетом и теперь убьёт его, и заберёт себе непобедимый клинок. Когда болезненные воспоминания, в конце концов, остановили тягостный нажим, Александра пружиной соскочила с дивана, закрутилось юлой по белому ковру с чёрными ромбами, и как бронзовая статуя неподвижно остановилась около большого зеркала в углу. В отражении на неё смотрела молодая женщина с глазами первобытной дикарки, увидевшей разъярённого мамонта. Мысли мустангами топтали возбуждённый мозг: «В мой мир проник громила с царским аппетитом завоевателя. Тиссагет и Киаксар, где-то около раскопок. Павел Степанцев. Что он помнит? Кто этот мужчина, который подобрал меня в поле?».

Утро Чарной прошло в суматошных сборах. Внезапно вспомнив, что рюкзак с одеждой, как и мобильный телефон, остались в лагере или вообще потерялись, ей пришлось с невероятной скоростью сгребать нужные вещи. Девушка, поглядывая на часы, судорожно трепетала оттого, что может опоздать на вахтовый автобус. Не почистив зубы, нацепив первые, попавшиеся под руку старые джинсы и голубую клетчатую рубашку, покидав в спортивную сумку всё, что может пригодиться вдали от цивилизации, она ошпаренной обезумевшей кошкой вылетела из квартиры. Через пару минут на остановку в паре кварталов от дома, где её уже ждал автобус, Александра примчалась со скоростью олимпийца-рекордсмена.

И вот отдышавшись, отстранённо наблюдая за окном за мелькающими сонными лицами краснодарцев, спешащих на работу, жуя жевательную резинку, позаимствованную у казачат, и вполуха слушая болтовню старосты курса, сидящего на соседнем кресле, Александра всем своим нутром окончательно ощутила, что её внутренний мир бесповоротно перевернулся. Пытаясь разобраться в том, что теперь для неё важно пролетела вся ночь. Главным выводом бессонного бдения она уяснила то, что спешить ни в коем случае нельзя. Есть стратегия обогащения, разработанная Каней, и она её вполне устраивает. Археология потихоньку стала затягивать, и теперь оставалось только с профессиональным удовольствием от общения с древностями, отыскать Коркулум, опередив Дивинус, и выгодно продать этот архаический источник энергии это дело времени. Лишь несколько вопросов остались нерешёнными: «Как раньше уже не надо, а как по-новому? Что такое новое? Кто я в этом новом мире? Нужно ли браться за устранение тех, кто сюда заскочил из другого мира или порядок наведут опытные смотрящие хранители, о которых она не раз находила упоминание в колдовских книгах?».

Вдруг Тимофей стал оглядываться, а затем перешёл на таинственный шёпот, ближе подвинувшись к однокурснице. Судя по всему, он не желал, чтобы хоть что-то из того, что он собирается сказать, было подслушано юными пассажирами. Чарная нехотя переключила на него внимание.

– Я тебе вот, что скажу. Пропажа фонариков, кирок и другого инвентаря, непонятно кем разбросанное оборудование, разбитые предметы это так, детские шалости. На раскопках действительно странные вещи происходят. Мои знакомые из второй смены, поначалу забавлялись, а потом посчитали, что совпадений слишком много стало.

С минуту девушка недоумённо пристально изучала то странновато вращающиеся, то бегающие в разные стороны глаза Тимофея, тщетно силясь уловить хоть какой-то намёк в его запуганно-затравленном взоре и наконец, спросила: – Ты это о чём?

– Несчастные случаи. Последние сутки, много кто из копателей как-нибудь да отметился в медпункте. Кто-то порезался. Кто-то неудачно споткнулся. На кого-то мигрень напала, да такая сильная, что хоть скорую помощь вызывай. Опытные археологи, как бы в шутку, стали поговаривать, что мы потревожили проклятое захоронение. Я думаю, что так оно и есть. Не зря этот склеп в сторонке был. Он особенный. Прятали его подальше.

Тимофей сделал паузу, выверяя, не собирается ли однокурсница посмеяться над его предположением и, увидев озабоченность на хмуром лице, продолжил: – Помнишь истории о курганах? Я имею в виду те, где говорилось о различных происшествиях с людьми, которые раскапывали могильники. Помнишь, что произошло с теми, кто потревожил духов запечатанных жрецами? Не только же добрых, но и злых людей хоронили.

Нагоняемый старостой курса страх, заставил девушку, с каждой минутой бледнеющую всё больше, заёрзать на сидении. Несмотря на жару её начал пробирать озноб. Александра засунула руки под мышки.

Тимофей, проговаривая каждое слово, зловеще прошептал: – Там призраки разгулялись. Жаль об этом непринято говорить. Сочтут суеверным, и на этом вся наша карьера остановится, даже толком не начавшись. Или похоже на то, что мало, кто в живых остался после нападений духов, поэтому даже профи не знают, что с этим делать и помалкивают, нося различные амулетики. Сама, наверное, приметила, что побрякушками многие обвешаны или татушками-оберегами разрисованы. В общем, я тебе так скажу, если мы доживём до конца нашей смены, это будет большая удача!

Девушка встряхнула головой, и из всех сил стараясь не подать виду, что смертельно напугана, придав голосу твёрдости, шикнула: – Тимоха, что за глупости! Я думаю, что после приезда журналистов кто-то, просто на просто, пытается привлечь к себе внимание. Это воображение у кого-то разгулялось, а не призраки!

Тимофей отсел: – Ну как знаешь. Я тебя предупредил.

На первый взгляд в лагере поисковиков, опалённом жарой и присыпанным пылью, было всё спокойно. Стараясь укрыться от специфического аромата скошенной амброзии, создаваемого жужжащей косилками бригадой косарей, Чарная быстро отыскала свою палатку и рюкзак, снова обустроилась и, прихватив солёные крекеры в столовой, пошла к зоне раскопок. По пути внезапно попавший под глаза Степанцев Павел, быстро поздоровался и пропал.

«Он, должно быть, ничего не помнит. Этот незнакомец, который меня с поля забрал и пацана, скорее всего, тоже домой доставил. Вероятно этот мужчина работает на хранителей или сам из смотрящих. Значит, сам всё тут и разрулит» – пыталась угомонить девушка дурное предчувствие, и начала сосредоточенно раздумывать над тем, как же ей в свою пользу обратить мелкие происшествия, о которых рассказывал Тимофей.

Александра направилась по делянкам. Вторая смена значительно углубилась, вскрыв новые культурные слои. Помня, что не замыленный свежий взгляд может подметить то, что упустили копошащиеся тут археологи, студентка старательно обходила каждый квадратный метр.

«Каня должна получить сенсацию» – бормотала Чарная себе под нос, разглядывая на корточках с тонкой земляной тропы продолговатую глубокую яму, внешне сильно схожую со свежей кладбищенской могилой, только на порядок длиннее.

Ей показалось, что в затенённой мгле ближе ко дну ямы в боковой стене виднелся какой-то белёсый предмет.

«Или обыкновенная ракушка, или часть от какого-то объекта старины. Для ракушки большева-то…» – строила догадки Александра, но в яму спускаться не собиралась.