Непростые истории 3. В стране чудес

– Девушку, – медленно ответил сэр Николас. – Даже не принцессу – обыкновенную, какая попалась. Я узнал о ней после того, как убил дракона. Она выбежала из башни, упала на землю и заплакала. – Сэр Николас сжал кулаки. – Простая такая, нелепая. Тёплая…

– Девушку? Обыкновенную? – хрипло прошептала мадам Жюстина и истерично рассмеялась. И вдруг встала. Лицо перекосилось, ноздри раздувались, и она завизжала, словно гарпия:

– Жалкое ничтожество! Убирайся! Церковная мышь! Таракан! Чтобы духу твоего здесь не было!

Сэр Николас вылетел на улицу и замер на мгновение, выдохнул облачко пара. И пошевелил пальцами на ногах, чтобы хоть чуть-чуть почувствовать тепло.

Проклятия всё били и били по спине.

Луна серебрила дорожку через лес. Деревья защищали от ветра, чуть перешёптывались между собой – обсуждали странного человека, что второй раз шёл запретной дорогой. Сэр Николас чуть покачивался, периодически останавливался и дышал, опирался на лопату. Сердце шалило, и он не знал, чем его успокоить – и надо ли. Сам ошибся, погнался за миражом – и столько дел ради этого миража натворил. Мадам Жюстина, эх, мадам Жюстина. Успеть бы теперь извиниться, залатать тонкой и короткой нитью гигантскую прореху.

За лесом ждала башня. Не выше деревьев, светлая, и, наверное, уютная внутри. Рядом с ней – туша убитого дракона. Ссохшиеся крылья, потускневшая чешуя и сточенные когти. Старый, даже слишком. А всё равно охранял ту, которой дорожил больше жизни. Сэр Николас вздохнул, обошёл кругом, выбирая место, поплевал на руки и принялся копать.

Ночь быстро подошла к концу, выглянуло солнце, и его лучи радостными детьми пробежали по миру. Дверь в башню распахнулась, и из неё вышла хмурая девушка. На мадам Жюстину она походила так же, как мышь походит на кошку. Её не приняли бы даже в служанки, настолько она казалась обыкновенной. Тонкие светлые волосы, веснушки, простенькое платье. Ещё и опухшие глаза – ну кто в здравом уме заплачет по дракону?

Тёплая.

Сэр Николас остановился, повернулся к девушке и опустил голову. Он не мог, просто не мог даже мельком глянуть на неё. Она не кричала, не плакала – даже не схватила мало-мальски толстую палку и не попыталась ударить! Сэр Николас чувствовал себя провинившимся ребёнком, которого распекают не за шалость, а за то, что он едва не навредил себе. Спина болела, горели окровавленные ладони, в камзоле на боку образовалась прореха.

– Вы – герой, – тихо сказала девушка. – Почему вы не празднуете?

– Я – шут. Глупец. И убийца. Такое не празднуют.

– Как вы собираетесь его похоронить? Он слишком тяжёл.

– У меня осталось немного монет. На заклинание левитации должно хватить.

Сэр Николас медленно поднял голову, заглянул в глаза девушки, и его обожгло. Ни капли ненависти, лишь боль, моря и океаны боли, растерянности – и всепрощающей доброты. Сэр Николас прищурился: ему показалось, или она правда светилась изнутри?

– Я кричала и кидалась на стены, рвала волосы и проклинала весь белый свет. Лежала и смотрела в пустоту. И вспомнила вас. Ваш взгляд запутавшегося ребёнка. Я хотела вас ненавидеть, хотела найти и ударить так сильно, как только смогу. Но стоило это представить, как руки сами опускались. Боль приносит только боль. Моим слезам ещё течь и течь, но… – Девушка дёрнула уголками губ и поспешно провела ладонями по глазам. Выдохнула и решительно произнесла: – Я прощаю вас, сэр Николас.

Девушка вынесла ему воды, чуть солёной от – её и его – слёз. Она оказалась вкуснее вина, вкуснее переслащённого клубничного парфе, вернула силы, и даже раны прекратили болеть. Робко всколыхнулось обещанием зелёных ростков пепелище в груди. Лопата запела: день, ещё одна ночь – и могила готова. Они украсили её цветами и долго стояли рядом, смотрели вдаль и молчали.

– Как вас зовут? – решился сэр Николас. Он не надеялся на ответ даже сейчас, и всё же…

– Кэти.

– Прекрасное имя для прекрасной девушки.

Что он мог ей дать? Неубедительное обещание о том, что всё будет хорошо. Просьбу стать верным другом и светить для него – и всего мира. Желание разделять с ней все горестные моменты. Стать лучше, чтобы она больше не плакала из-за него. Достаточно ли?

Сэр Николас робко дотронулся до её руки, и она сжала его пальцы в ответ.

Елена Румянцева

Об авторе: Румянцева Елена, родилась и живу в Петербурге.

Окончила литературные курсы «Мастер Текста», ученик Литературной Студии при издательстве Астрель СПб – АСТ.

Неоднократно принимала участие в различных конкурсах и проектах. Рассказ «Гости» занял третье место в конкурсе «Дальний космос» в 2017 г. В том же году рассказ «Пусенька» вошёл в шорт-лист конкурса «Домового», проводимого издательством Астрель СПб. Рассказ «Розы для кикиморы» попал в шорт-лист Международного литературного конкурса «Большой Финал 2017-2018» в номинации «Рояль в кустах». Результатом одного из проектов, стало издание книги «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона в России», в которую включена моя новелла «Скифское золото» и литературным редактором которой я являлась.

Пишу разножанровую прозу. Стараюсь, чтобы в моих рассказах были юмор, приключения, тайны и интересные живые герои. Почитать некоторые тексты можно здесь:https://ficwriter.info/polzovateli/userprofile/Аллен.html (https://ficwriter.info/polzovateli/userprofile/%D0%90%D0%BB%D0%BB%D0%B5%D0%BD.html)

Неожиданный гость

Кухонная раковина взбулькнула, из последних сил втянув в себя остатки грязной воды и мыльной пены. Труба забилась. Услужливое воображение нарисовало предстоящее общение с сантехником во всей красе. Говорить с жэковским работником на одном языке у Егора не получалось. Высшее филологическое образование скорее мешало, чем помогало процессу. Оставался последний шанс справиться с проблемой самостоятельно. Достав бутыль со средством от засоров, он вылил в сток раковины добрую половину содержимого. Тягучая жидкость даже на вид была ядовитой до омерзения. Оставил засор «отмокать» и взялся за чайник. В его блестящем боку мелькнула вытянутая физиономия с длинным носом и взлохмаченной темной шевелюрой. Глаза отражения источали уныние – затеянная в отсутствие жены уборка грозила затянуться.

За спиной засопело, захрипело и зашкворчало. Егор живо обернулся. Из отверстия в раковину медленно выползала, как будто выдавливалась, вязкая масса того неопределённого оттенка, который в народе называют «цветом детской неожиданности». Воняла она так, что перехватывало дыхание и вышибало слезу. Жижа всё прибывала. Парень попятился. Мысли невольно заметались. В голову лезли дикие сцены из просмотренных и прочитанных ужастиков, в которых Крысы-людоеды соседствовали с Чужими. Что делать с Чужими в домашних условиях, он не представлял.

Масса заполнила собою полраковины и начала уплотняться, подтягиваться по краям, округляться и теперь напоминала неопрятный бурый мешок. Поверхность передёргивалась, бугры и волны перекатывались в глубине, и колбасило его так, что тяжёлые брызги вещества разлетались по всей кухне. Егор замер, весь заляпанный неприятными вонючими кляксами. Процесс начал затихать, поверхность разглаживалась и светлела. Коричневая масса отслоилась и осела на дно раковины, и у мешка оказалась почти прозрачная «кожа». Внутри полыхали зарницы, уходя в фиолетовый и синий цвета. Егор задохнулся – на боку «явления» вспучился и отчётливо проступил рот, а потом – медленно, словно продираясь сквозь преграду, – два глаза. Они смотрели в противоположные стороны. Парень сглотнул и переступил одеревеневшими ногами. Глаза мешка съехались и сконцентрировались на нём.

– Ты чего плеснул, паразит?! – хриплым басом, сорвавшимся в фальцет, спросил «мешок». Изо рта веером брызнули вонючие капли. Егор даже утираться не стал. Существо посмотрело с жалостливым отвращением и пожелало с чувством:

– Чтоб на тебя такое же плеснули, идиот безрукий.

«Безрукий идиот», ощущая нарастающее головокружение и сомнение в реальности происходящего, не глядя, пошарил на столе в поисках ножа.

– Нет, ты не свихнулся, – тоном безмерной усталости сообщил мешок из раковины. – Нет, я не галлюцинация. И нет – я не читаю мысли. На твоей физиономии и так всё написано. На всякий случай – не хватайся за железку, проку от неё не будет. Ну как, легче стало?

– Не особенно, – честно признался Егор. – А вы… кто?

По коже существа прошло волнообразное движение, которое можно было расценить как улыбку.

– Люблю интеллигентное обращение, – в басе неожиданного гостя звучало одобрение. – Редко встречается. Все норовят на «ты» да стукнуть посильнее. А я, собственно, – Водяной.

– В каком смысле? – опешил парень.

– В том самом, – подтвердил «мешок» и передёрнулся – как почесался. – Слушай, у тебя вода чистая есть? Горю весь, мочи нет. Едрёную гадость ты на меня вылил…

– Да, конечно! – Егор суетливо поволок с полки пятилитровую кастрюлю. – Из фильтра вода подойдет?

– Мне теперь всё подойдет, – грустно поведал Водяной, наблюдая, как наполняется кастрюля. – Понаставили, понимаешь, коллекторов, труб понатыкали, чуть зазеваешься – затянет тут же. Да так тянет-то, что не вывернешься! И ещё подводка пластиковая – такая дрянь!

Егор поставил кастрюлю рядом с раковиной и неловко затоптался. Браться за пришельца руками было страшно. Может, попробовать половником?

– Сам справлюсь. Ёмкость придержи, – ворчливо велел Водяной и зашевелился. Пророс ложноножками, которые наперегонки потянулись к краю раковины. Ложноножки утолщились и цепко ухватились за кастрюлю. Мешок перетёк, подтянулся, сместился на край раковины и выпустил ложноножки снова. В несколько приёмов существо почти добралось до цели и закачалось на краю кастрюли, не в силах преодолеть последний рубеж. Егор деликатно подпихнул ладонью нижний край мешка. Гость звучно хлопнулся в кастрюлю. Обильно плеснуло за борт.

Егор осторожно заглянул внутрь. Водяному в кастрюле определенно нравилось. Даже если отфильтрованная вода и не была такой замечательной, как утверждалось в рекламе фильтра, она была лучше ржавой жидкости из водопроводной трубы. Поверхность существа стала прозрачной, исчезли бурые пятна, поутихли фиолетовые тени. Сейчас «мешок» напоминал тонкий лёд в проточной воде – очертания Водяного угадывались по отблеску света и чуть заметному голубоватому оттенку поверхности его тела. Он плескался в кастрюле, шевелился, барахтался и выглядел довольным.

Изумление отпустило, сознание совершило невероятный кульбит, и Егора уже не беспокоило существование водяного как такового. Теперь он на полном серьёзе пытался спланировать своё дальнейшее сосуществование с неожиданным гостем в одной квартире. Живо представилось, как Лидочка на сон грядущий идёт принять ванну. «Дорогая, познакомься…».

***

В прихожей щёлкнул замок, зазвенели ключи, и тонко затявкало.

– Егорка, мы вернулись! – жена быстро вошла в кухню, прижалась, обняла обеими руками. Рядом с маленькой и подвижной, как воробышек, Лидой, даже субтильный Егор ощущал себя богатырём, надёжой и опорой. Забранные в высокий хвостик русые волосы жены напоминали пальмочку и щекотали подбородок. Они пахли солнцем и скошенной травой.

Цокая когтями и оскальзываясь на плитке, под ногами заметалась Масяня. Только близким позволялась такая фамильярность.