Непростые истории о самом главном, сборник рассказов. Современная проза

* * *

Джек поставил бокал на стол с нарочито громким стуком, дескать, я закончил свой рассказ, но, увидев вопросительные взгляды друзей, которые только что перестали смеяться и всё ждали, когда же будет философия, продолжил:

– Вы только не подумайте ничего плохого про китайцев, вообще-то они хорошие, работящие и приветливые, но меня до сих пор не покидает чувство, что их, как и нас, сильно испортил денежный вопрос. Иногда хочется плюнуть в сердцах на всё и…

– Что «и», ну что «и»?

Вместо ответа рассказчик взял бокал и сделал огромный глоток, но видя, что вопрошающие всё ещё ждут, ответил:

– Хочется отправиться на желтую реку Хуанхэ, надеть китайскую шапочку и… – он замолчал.

– Рис убирать, что ли? – казалось, что это спросили все одновременно.

Он задумчиво помотал головой и вымолвил после паузы:

– И радоваться всем, как себе, каждому новому дню, просто так, задаром – и Хуанхэ, и ручейку после дождя и всей жизни вокруг.

Татьяна Виноградова

Вишнёвое чудо

Света выскочила из метро, поёжилась – ветер резанул поясницу, едва прикрытую жизнерадостно-яркой курткой – и направилась было к автобусной остановке, но задержалась. Вдоль тротуара тянулась очередь.

– Кто последний? – спросила Света. Услышав, что «женщина в синем пальто, только она отошла», кивнула и достала книжицу. Отлистнула до нужной страницы и, спохватившись, поинтересовалась: – Что дают?

– Джемпера. И халаты, женские, по табачным талонам.

Света поблагодарила и уткнулась в чтиво. Дверь магазинчика приоткрылась, толпа колыхнулась и подалась вперёд, но худощавая блёклая тётка в крутых кудряшках отсчитала пятерых счастливчиков и вновь захлопнула створку. Остальные продолжали стоять, привычно и тихо, и всё же в толпе чувствовалось напряжение.

«Не успею ужин приготовить, – подумалось Свете. – Только бы Дима догадался сходить за Ниночкой».

Отогнав беспокойство – ведь муж, как и она, мог застрять в какой-нибудь очереди! – Света постаралась сосредоточиться на детективе. Одно было хорошо в новых временах: книги перестали быть дефицитом. Неряшливо набранные, напечатанные на газетной бумаге, они, тем не менее, продавались везде: в киосках или даже на прилавках, развёрнутых под открытым небом.

А вот с остальным было хуже.

Взятое с бою мыло складывали в коробки. Сахар покупали мешками. Крупы прокаливали в духовке, чтобы избежать порчи вездесущими жучками, пересыпали в стеклянные банки и упихивали на антресоли.

Настоящего голода не было, только слухи ходили – что он не за горами, что вот ещё несколько месяцев, и… Власти успокаивали: запасы продовольствия значительны, поставки в столицу увеличены на десять процентов.

«Щас, так мы вам и поверили!», – глумливо отзывалось население города-героя Москвы и удваивало усилия. Молоко теперь муж приносил раз в неделю, сразу по десять пакетов – ровно столько вмещал морозильник старого «ЗИЛа». За хлебом стояли по часу, закупали по несколько батонов и хранили в холодильнике.

На табак ввели талоны. Некурящие, во имя мировой справедливости, имели право покупать по этим талонам промтовары.

Вся Москва превратилась в единую, согласно дышащую, зябко дующую на пальцы очередь.

Света тоже стояла, то одёргивая куртку, то поддёргивая вверх воротник, переминаясь, уткнувшись в книжку. Ниро Вульф открывал очередную бутылку пива, его верный секретарь Арчи Гудвин сетовал на капризную клиентку. Перевод был чудовищным, печать – блёклой, но Света не обращала внимания. Не поднимая головы, она делала время от времени несколько шагов вперёд, пока не оказалась у самой двери, тяжёлой, деревянной, с латунными накладками.

Только здесь она отвлеклась, затолкала мягкий покет-бук в сумку и изготовилась. Створка раз за разом приоткрывалась, выпускала очередного покупателя, и наконец бесцветная продавщица распахнула её пошире со словами:

– Ещё пять человек!

Света даже не посмотрела налево, в сторону кассы, сразу устремившись в узкий проход между вешалками. Быстро и привычно окинув взглядом предлагаемое разнообразие, она сразу поняла, что ей надо. Вот такой халат из трикотажной ворсовки. Длинный, свободный, с рукавом три четверти. Тонкая ткань хорошо драпируется, будет смотреться на любой фигуре. И главное – цвет: богатый, глубокий оттенок спелой вишни; ткань не тусклая, как чистый хлопок, а с мягким шелковистым блеском. Света даже пожалела мимолётно, что у неё самой уже есть халаты – зимний байковый и два ситцевых, и тут же одёрнула себя. Вовсе они не старые, их ещё носить и носить. Нет-нет, вишнёвое чудо – на перепродажу, уж такой товар не залежится! Возможно, наварить удастся даже не двадцать, а все пятьдесят процентов.

Внутренне смущаясь, но стараясь выглядеть уверенно, Света перебрала плечики с халатами и нашла свой размер. Почему-то ей неловко было брать первый попавшийся: она старалась представить дело так, будто берёт халат себе.

На второй табачный талон она взяла тонкий пёстрый джемпер, но он по качеству и в подмётки не годился вишнёвому чуду. Прекрасно обработанные швы, вшитый поясок, глубокий запа?х – всё говорило об удобстве, практичности и долговечности.

Передав вещи на упаковку и отстояв вторую очередь, в кассу, Света протянула деньги и два талона, а взамен получила обратно свои покупки, уже сложенные в хрустящие прозрачные пакеты.

На улице тем временем стемнело. Стылый ветер усиливался. Он гнал ледяную крупку, запускал щупальца под жизнерадостную куртку, норовил сдёрнуть с головы ярко-красный берет. Но, несмотря на его режущие касания, Света чувствовала глубокое умиротворение. Она представляла себе площадку у Киевского вокзала, ту, где раньше была проезжая часть, а теперь теснились комиссионные ларьки. Вещи можно было сдать почти в любой, но Света всегда выбирала тот, где восседал полный улыбчивый армянин – ей казалось, что торговля у него идёт побойчей. Почему одно хватают сразу, а другое нет – оставалось тайной за семью печатями, но сегодняшняя добыча была выстрелом наверняка.

Автобус, лязгнув дверьми, отгородил Свету от холода. Теперь её мысли перепрыгнули к дочке. Ох, Ниночка, Ниночка! С этими вселенскими запасами денег вечно в обрез, и тратить их надо разумно. Но что может быть разумнее, чем новый костюмчик для дочки? Нельзя, чтобы ребёнок рос без радости, это вредно для психики. Да и вообще, девочку надо одевать со вкусом, иначе как его в ней воспитаешь? А с денег, вырученных за перепродажу, как раз выкроится нужная сумма.

На минуту Света испытала досаду. Вот дожили – чтобы порадовать ребёнка, надо выдумывать оправдания. Ведь дочка, получив обновку, так смешно задирает светлые бровки, таращит серые глаза от восторга! Аж сердце щемит, словно тёплый лучик тянется от неё и щекочет, щекочет что-то внутри. Нужны ли ещё причины?

Успокоившись, Света переключилась на насущное. Что приготовить? Побаловать домашних рисом? Картошка надоела. Но она хуже хранится, рис практичная Света планировала расходовать после, к весне.

Дома никого не было. Должно быть, Дима ушёл за Ниночкой. Переодевшись в халат (зимний, байковый), Света поколебалась и всё-таки бросила в мойку пять картофелин, затем достала из морозильника пакет молока и разрезала упаковку. Параллелепипед из тонких и острых пластин льда, переслоенных желтоватым молочным жиром, не помещался в кастрюле, и она включила конфорку на чуть-чуть, чтобы молоко подтаивало снизу, но не пригорало. К моменту, когда стукнула входная дверь и в прихожей раздались баритон Димы и высокий радостный голосок Ниночки, картошка была почти готова.

Света, внутренне сияя, поставила на стол тарелки.

– Ты не представляешь, что я сегодня купила! Вот поужинаем – покажу!

И, пока Дима расправлялся с пюре, политым маслом, пока помогал Ниночке справиться с непослушной ложкой, пока сама Света разливала по чашкам горячий чай, в ней разрасталось предвкушение. Вот сейчас, сейчас семья закончит ужин, и она сможет похвастаться добычей.

Стоило составить посуду в мойку, Ниночка попросила:

– Мама, сделай мако?вки!

Это была задержка, но задержка приятная. Целый ритуал.

Сначала надо было почистить крупную морковину. Затем из ниши под полкой выдвигался и снаряжался требуемыми ножами кухонный комбайн.

И вот всё было готово. Света удерживала корнеплод, а Ниночка, забравшись на табуретку с ногами, нажала кнопку. Комбайн – детище конструкторского бюро НПО «Энергия»[13 - Ракетно-космическая корпораация «Энергия» имени С. П. Королёва, в описываемое время выпускала по конверсии бытовую технику.] – привычно взревел, как ракета на старте. Ниночка взвизгнула от восторга.

И только когда дочка доела наконец любимое лакомство, Света прошла в комнату и торжественно достала хрустящий целлофановый пакет. Вишнёвая ткань манила сквозь блестящую упаковку, но для Светы это был не халат, а символ нового детского костюмчика. Или платья, или даже комбинезона, какая разница! Главное – это будет детская одежда, нарядная, удобная. Ниночка радостно и широко раскроет глаза, а её бровки уедут так высоко, что выпуклый лобик пойдёт морщинками.

– Хороший цвет, – одобрил муж и попросил: – Разверни-ка!

Света вскрыла клапан с липким слоем. Достала халат осторожно, запоминая, как он был сложен, чтобы сдать в ларёк аккуратно упакованную вещь. Расправила на диване, сияя: Дима явно оценил её везение и добычливость.

– А оставь его себе, – предложил муж. Он сидел здесь же, на диване, сдвинувшись так, чтобы видеть покупку, и покачивая на коленке дочку. – Размер ведь твой?

– Мой, но… – Света аж задохнулась. – Ты что! Нет, это на продажу, – убеждая то ли мужа, то ли себя, твёрдо сказала она. – У меня же есть халат, зачем мне? Даже три.

– Ну и что? Он же тебе нравится! – удивился муж.

– Ничего подобного, – отрезала Света и едва удержалась, чтобы не ляпнуть: «Господи, какой ты непрактичный!». Разве не ясно, что важнее? – Просто его наверняка купят. Посмотри, как скроены рукава! А швы!